Почему не закрыта дверь?

Больше всего на свете Уён любит заниматься любовью в незакрытой на замок комнате. Одна мысль, что кто-то может войти и застать их, будоражит настолько, что сразу встает. И тогда не помогает ни ходьба, не отвлечение. Это сильнее его. Самое лучшее время — вечер, когда все собираются домой и бродят по общежитию, занимаясь разными делами. Двери комнат открываются и закрываются, слышны разговоры и смех. С кухни пахнет раменом, за одной стеной приглушенно звучит музыка и пение, там практикуется Чонхо. В соседней комнате постукивают и шипят баллончики с краской — Хон завершает новую переделку. Ёсан и Юнхо рубятся на приставке в гостиной, Минги из своей комнаты во все горло переговаривается с Сонхва, мучающим гантели в коридоре. Весь этот шум позволяет следить за перемещениями мемберов, что и требуется для плана Уёна. Он выдергивает Сана из ванной, где тот смывал макияж, и тащит в темноту пустой комнаты. — Поцелуй, а то укушу. Требование смешное и грозное, Уён же и вправду укусит, Сан знает. Поэтому сразу припирает того к стенке всем весом и затыкает рот поцелуем, позволяя шаловливым рукам вытянуть рубашку из брюк, и отстраняется, чтобы можно было расстегнуть ремень. Уён уже в домашнем, на нем тренировочные с оттянутыми коленками и слабой резинкой, а под ними… — Давно ты так ходишь? — Сана передергивает от накатившего возбуждения. На Уёне нет белья, и он выбрил не только подмышки, не зря столько копошился в ванной. Кожа гладкая везде, куда Сан может дотянуться. — Разве тебя не душит одежда? — вопросом на вопрос отвечает Уён, и расстегивает молнию на его брюках, запускает руку в ширинку, прихватывает член вместе с бельем, чтобы сжать и приласкать, разжигая в глазах Сана огонек похоти. — Что ты творишь? — шипит Сан, дергая бедрами, чтобы ладонь Уёна двинулась по члену. — Хочу тебя. — Похотливая сучка. Соси. — Это не унижение, а ритуал. — Сам такой, придурок, — запускает ногти в нежное Уён и опускается на колени. Теперь Сан стоит спиной к стене, иначе упадет, ноги ватные и подрагивают от напряжения, потому что дергаться нельзя, вдруг повредит горло, а завтра им петь. Остается мычать в закушенный кулак и сжимать другой рукой мягкие волосы. Стоять неподвижно мучительно, ведь Уён сосет сильно и умело, иногда кося на приоткрытую дверь, мимо которой постоянно кто-то ходит. — Я сейчас кончу, — предупреждает Сан, и Уён ускоряется. — И что дальше? — интересуется Сан, едва немного приходит в себя. Если бы Уён остановился, можно было перетерпеть и удовлетворить его по-взрослому, толкнув грудью на край высокой кровати. Теперь нужно время, чтобы опять прийти в готовность, а Уён ждать не любит. Да и войти могут в любой момент. — Теперь я? — Сан поддергивает штаны, чтобы не спутывали ноги. — Нет, сегодня у нас гость, — улыбается Уён, слизывая из уголка губ каплю спермы. Сонхва искал Сана, чтобы спросить… Уже неважно что. Он смотрит на Усанов так отчаянно и жадно, что на переносице появляется морщинка. — Иди сюда, хён-ним, — манит Уён и вновь опускается на колени. В растянутой футболке и без штанов, он смотрится не особо эротично, но стоит посмотреть ему в глаза… Сан понимает, что Сонхва стоя не сможет их терпеть долго, но картинка, возникающая перед глазами, так заманчива, что переход в горизонтальную плоскость переносится на потом. Сонхва делает два неуверенных шага вперед и застывает с безумным взглядом. Вот не надо говорить, что его самая тайная мечта исполнится прямо сейчас. Такого не бывает. Только в мокрых снах. — Хён-ним, — тянет Уён, аккуратно ловя его за руку и подтягивая ближе. — Скажи «да». Я не хочу схлопотать срок за домогательства, — поигрывает бровью Уён. Сонхва и рад бы сказать «да», но губы не слушаются, а голос и вовсе пропал. — Клиент в шоке, — хихикает Уён, и Сан тоже улыбается. Таким Сонхва он еще не видел. Недоверчиво-жаждущим. Раз так сильно хотелось, мог бы и раньше прийти. Они всегда открыты новому. Вон, Ёсан уже без предупреждения может влезть третьим среди ночи. Уёну нравится быть средним… — Хоть кивни, если согласен, — упорствует в соблюдении формальностей Уён. Он уже давно изучил все статьи законодательства по этому вопросу и может работать консультантом по сексуальному праву. Наконец Сонхва находит в себе силы кивнуть, и Уён с хищной улыбкой принимается стаскивать с него пижамные штаны. Идеально белые боксеры тоже падают к ногам владельца. Теперь открытая дверь — помеха. Сан быстро закрывает замок и возвращается обратно, встает позади Сонхва, обнимает за талию, задирает пижамную куртку, обнажая живот. — Обопрись на меня, хён-ним, я удержу. Сонхва потряхивает. Сан внутренне усмехается. Несколько минут назад точно так же трясло и его. Уён умеет пообещать райское удовольствие одним взглядом. Сану не видно, что там творится внизу, только слышно влажные звуки, и чувствуется, как разогревается тело в его руках. Сонхва закидывает голову назад, и Сану приходится прилагать усилия, чтобы удерживать его вертикально. — Кровать, — наконец коротко командует Сан, и в четыре руки они разворачивают Сонхва спиной к кровати, сажают на край, откидывают на спину. Уён сдергивает с одной ноги Сонхва пижамные штаны и боксеры, медленно разводит его колени, наслаждаясь видом. Краска стыда и возбуждения заливает не только лицо, но уже и шею, уходит под ворот пижамной куртки. Непорядок, это надо разглядеть получше. Сан начинает расстегивать пуговицы, и Сонхва закрывает лицо руками. А когда Сан присасывает один сосок и сжимает пальцами другой, из-под рук раздается приглушенное скуление. Их старший такой чувствительный. — Сан, трахни меня, иначе я сделаю это с ним, а хен не готов, — совершенно севшим голосом не просит, а приказывает Уён, и Сан подчиняется. Они так часто занимаются любовью, что растяжка не нужна. Возвращаясь к прерванному занятию, Уён согревает член Сонхва, вбирая его в рот. Длинный мелодичный стон подтверждает, что он действует правильно. Сан пристраивается к Уёну сзади, задирает футболку, оглаживает бока и бедра, сжимает ягодицы, оставляя яркие розовые следы. Нащупывает в кармане тюбик со смазкой. По-хорошему, нужен бы презерватив, но они давно забили на это. Анализы сдают регулярно, по чужим не ходят, а внутри «семьи» все чистые, можно не заморачиваться. — Ты тянул себя? — скользкие пальцы медленно толкаются внутрь. — Угу, — кивает Уён и гудит горлом, заставляя Сонхва дрогнуть. — Два, три… Член плавно погружается в жаркую глубину, Уён не то скулит, не то стонет, подается назад, возвращается вперед, мечась меж двух удовольствий разом. И кончает первым он, слишком долго был напряжен. Некоторое время лежит у Сонхва на бедре, млея под чуткими пальцами, поглаживающими голову, так и не выпустив чужой член изо рта. — Отвали, — тычет в Уёна Сан. От кончившего Уёна никакого толка. Ему уже хорошо и больше не хочется, а Сану и Сонхва еще хочется, поэтому они переползают выше на кровать и ложатся близко, сплетаясь ногами, чтобы члены оказались рядом и можно было поймать в один кулак. Сонхва немного отошел от первого шока и начинает проявлять активность. Ему мало рук внизу, ему хочется нежности. — Поцелуй, — шепчет едва слышно. Пока Сан думает, как это осуществить в их положении, со спины к Сонхва подползает и нависает сверху оживший Уён, принимается выцеловывать ему плечи, шею, челюсть, заставляя немного повернуться и дать доступ к губам. — Хён-ним такой красивый, — шепчет он, отрываясь на мгновение. — А я? — тут же обижается Сан. — А ты — любимый, — целует и его Уён. Сан расцветает, дотягивается до его плеча, оставляет яркий засос. Уён мстительно кусает его за ухо. Сан взвизгивает и отшатывается, матерясь. Сонхва выныривает из грез и недоуменно хлопает ресницами. — Дурак, ты своими выкрутасами сбиваешь хёну настрой, — бьет Сан Уёна в только что поцелованное плечо, и тот скалится в ответ. — Хён-ним, сейчас все будет. Возникает небольшая потасовка, Сонхва чудом не прилетает в глаз, Уён, с заломленными за спину руками оказывается меж его ног, носом в пах, Сан опять въезжает в него по самые яйца и долбит так, что тот не сразу пристраивается сосать, тем более что положение не самое удобное и весьма неустойчивое. Сонхва ловит флешбеки. Сан на сцене выглядит так же яростно, как сейчас. А Уён ухитряется издавать массу звуков, которые щекочут и вибрируют, собираясь комком в животе. — Два, три, пошел! — командует Сан, и Уёна накрывает, а следом и Сонхва. Вся троица тряпичными куклами растягивается кто где, Уён счастливо смеется, подтягивается на локте к Сонхва, целует того в искусанные губы. — Извини, если напугали, хён. — У тебя ничего не будет болеть? — С чего вдруг? У Сана такой размер, что ничего не болит, — гадко посмеивается Уён. — Нормальный у меня размер! — тут же взвивается Сан. — Я тебя придушу и меня оправдают! — Ааа! Убивают! Маньяк! — дурашливо пищит Уён и тычет в Сана пальцем. — Прекратите. У вас всегда так? — косит на него Сонхва, перекладывает руки, чтобы Уён мог устроиться на одном плече, а Сан на другом. — Нет, иногда у нас томный, ванильный секс, — мурлычет Уён и ласково гладит Сана по щеке, будто секунду назад не дразнил его же. — Это когда после репетиций ноги не волочим, — хихикает Сан и целует подсунутые пальцы. — Ноги не стоят, а там стоит? — опускает взгляд Сонхва и вновь розовеет ушами. — Ну, как-то так, да, — натягивает на себя край покрывала Уён. — Хэй, не смей засыпать, — щиплет его Сан. — Надо вытереться и в душ. Я не хочу объясняться, что за пятна на покрывале! — Будто никто не знает, — закатывает глаза Уён, но все же встает, напоследок целуя Сонхва в приоткрытые губы. — Хён, ты в следующий раз когда захочешь, только мяукни, мы все организуем. — Хён-ним, он опять распоряжается моим телом без спроса! — Ты против секса с хёном? — Нет! Я за. Но я хочу иметь такое же право на принятие решений, как и ты! — Но ты же все равно согласен, я и так это знаю, — упирается Уён. Сонхва мягко бьет пальцами по лбу одного и другого, встает, находит влажные салфетки, собирает свои вещи, пока пристыженные младшие молча сверлят друг друга взглядами. — А Хонджун приходил к вам? — спрашивает от двери. — Нет, только Ёсан, — тут же соображает, к чему клонит Сонхва, ушлый Уён. — Он с кем-то другим? — Он с музыкой, — хихикает Уён. — Но это интересная идея, хён, и достойная цель. Попробуй. Если что, мы поможем. Сан кивает без всяких препирательств, в глазах прыгают чертята. — Хорошо, — смущенно кивает Сонхва и выходит. — Аааааа! — орет Уён. — Оооо! — вторит ему Сан. — Я знал! Я подозревал! Я догадывался, — суетливо дергая влажные салфетки, ликует Уён. — Только не спугни их своим энтузиазмом, — предупреждает Сан и тоже тянется к салфеткам, но вместо них получает в объятья Уёна. — У них будет самый неловкий в мире первый секс, — мечтательно вздыхает Уён. — Мы можем в такой поиграть, — предлагает Сан. — Точно! — заваливает его на подушки Уён. — Обними меня. В щелочку приоткрытой двери кто-то заглянул, постоял, и ушел. Зачем мешать тем, кому хорошо.