a court of fools

Джордж - ничейный сын, король всего и вся, цветущий, жизнерадостный двухлетний мальчик, когда фея приходит, чтобы убить его. Именно из-за суматохи, связанной с появлением предполагаемого короля. “Приходите посмотреть”, - говорят им братья и сестры, все в восторге от идеи вручить маленькому королю дар, цвета утренней славы и львиный зев, разложенные на перекрещенных подоконниках, и любопытная фея с их красно-желто-черными волосами следует за всеми. Таким образом, нет причин для того, чтобы молодой король был убит красно-желто-черной феей со слишком большой яростью, но, как бы то ни было, результат один и тот же: фея смотрит на любопытного маленького ребенка и проклинает его, чтобы он дожил только до двадцати лет. Другие феи натыкаются на самих себя в потоке зеленого, фиолетового и белого, отражая заклинание. Мертвая фея была могущественна, ее слова непоколебимы, и как бы они ни изворачивались и ни дергали, оковы не согнутся. Над всем этим, розовощекий и остроглазый, сидит маленький король, не впечатленный, уже немного похолодевший от холода смерти. Лес приходит в отчаяние, и птицы начинают скорбно петь, панихида кроваво разливается по небу, когда облака тянутся к солнцу. “Подожди”. Феи и фауна расступаются перед своей королевой, мудрость в его незрячих серебристых глазах. В одной руке она держит золотой амулет, на сгибе её руки ребенок. Она смотрит на маленького короля сверху вниз, как будто видит трагедию. Джордж прищуривается в ответ. Улыбка украшает лицо королевы. Они кладут ребенка - желтоватого, но все же наполненного магией жизни, с волосами, похожими на кукурузный шелк, на его лице - у цветов, раскрывающихся под маленьким королем, и говорят: “Это был мой первый подарок”. Они надевают амулет на шею маленького короля, пряча тяжелый тотем с изящными изумрудными глазами под плащ маленького короля. “Это был мой второй”. Они раскрывают ладони, позволяют маленькому королю вложить в них свои крошечные ручки и говорят: “Это мой третий”. Королева столь же могущественна, сколь и непогрешима. Она вшивает свою магию в проклятие, уколола пальцы о острые шипы и обещает маленькому королю, что он не умрет, если судьба подарит ему человека, которого он любит больше всех на свете, и поцелуй. Это такая же трагическая комедия, как и хорошо заученный роман, легко вплетаемый в заклинание, часто проходимый путь. Затем королева уходит так же, как и пришла, и феи уходят вместе с ней, хихикая от волнения. Таким образом, остаются только маленький король и ребенок. Джордж говорит: “Меня зовут Джордж”. Ребенок говорит: “Меня зовут Дрим”, и это начало чего-то прекрасного. Они растут вместе в лесном замке, окруженные его магией, его пышной листвой, сплошь великолепной и зеленой. Джордж холоден, но справедлив, и вся флора поддается его руке. Животные никогда не убегают от своего короля, который равнодушен, но добросердечен, и особенно они обожают его мальчика-рыцаря, белозубого и веснушчатого от солнца, которое делает его бронзовым, как объект, заключенный в янтарь. Джордж оттаивает, вокруг него все улыбаются мягкими чертами, глаза прищурены, когда он наблюдает, как его рыцарь смеется и кружится на полянах, окруженных грибами с пятнистыми головками. Мох съедает шапку маленького короля, но он не обращает на это внимания; он знает, что мог бы сидеть и смотреть на своего рыцаря вечно. Волшебство фей проклинаемо, но оно дало ему это: великолепие идеального друга, о котором никто не мог и мечтать, самого надежного компаньона, которого он когда-либо получит. Он бы преодолел каньоны ради Дрима. Он построил бы горы. Они оба едва успевают повзрослеть за то время, которое требуется, чтобы вздохнуть. Это бессмысленно, райски, головокружительно в своей поспешности и удивительной вялости; Джордж чувствует себя тринадцатилетним в один прекрасный день, а на следующий ему исполняется девятнадцать, и он смотрит на покров проклятия, которого он никогда не хотел и никогда не заслуживал, которое поселилось между уродливыми глиняными чашками, которые он и Дрим лепили на полках, уютно устроившись, как листья, на перекладинах его странно ветхих ребер. В этом смысле магия красно-желто-черной феи была жестокой: время, вечно сущее, вечно движущееся, вечно беспокойное. Джордж прожил свою жизнь, как ему кажется, на полную катушку, но с каждой ночью его сон становится все длиннее и длиннее, а время, которое он проводит в солнечных лучах, освещающих лицо его рыцаря, становится все меньше и меньше, а тени под глазами Дрима становятся все темнее и темнее. В ночь перед рассветом своего двадцатого дня рождения Дрим забирается под мягкие шерстяные простыни вместе с Джорджем, сжимает его руку и шепчет: “Ваше высочество?” “Да, Дрим?” “Я не хочу, чтобы ты умирал”. “Я знаю, Дрим”. “Вы будете в безопасности, ваше высочество?” Джордж чувствует, как его сердце неприятно сжимается в груди, так сильно, как только может, пока бьется так медленно. Он может слышать это эхо в своих легких, беспощадное, когда он шепчет в ответ: “Я просто сплю, Дрим”. Глаза Дрима лихорадочно-зеленые, как кислота, как самое ядовитое из зелий, разъедающее его изнутри. “Вряд ли это просто сон, если это будет продолжаться вечно”, - бормочет он и отчаянно прижимает руки Джорджа к своей щеке, запечатлевая все бороздки в памяти. Утром, с первыми лучами солнца, ребенок, принесенный королевой фей, завернется в свой королевский красный плащ и, пошатываясь, выйдет из двери лачуги, которую они делят. Мальчик-рыцарь с золотым сердцем и печальным лицом поклянется, как лев: “Я найду тебе человека, которого ты любишь больше всего на свете”. И вот ничейный сын и король всея будет спать в рощах шиповника, все его обещания и клятвы - постель из разбросанного хрусталя посреди его сонного королевства, в то время как человек, которого он любит больше всего на свете, уезжает, чтобы исполнить нарушенное пророчество.