Предсмертная записка

Юноша хрупкого телосложения стоит в комнате, захлебываясь в своих истеричных мыслях, сменяющих друг друга каждое мгновение. Где-то на фоне слышатся песня Олега Газманова «Вперед, Россия!» и выкрики пьяного отца подростка, ссорящегося с людьми из телевидения на какую-то политическую тему. Брызги крови от лезвия, режущего девственную плоть, были неаккуратно расставлены точками на бледных руках парня. Кровь всё больше выступала на поверхность, будто пытаясь сбежать из заточения, и стекала равномерными струйками по тонким запястьям. Зрение мутнело и к горлу подкатился огромный ком. Хотелось кричать. После нескольких секунд раздумий он понял, что взгляд помутнился из-за слез, скопившихся в прекрасных небесного цвета очах. Какой-то громкий взрыв, донёсшийся с улицы, огражденной стенами и окнами, наконец дал пролиться одинокой слезе, опустошая глаза и давая своеобразную свободу жидкости. Почему-то в этот миг в душе Чунь вдруг пронёсся звонкий голос молодой девушки, смутно знакомый юноше, приказывающий резать и давить еще сильнее, желая больше крови. Сделая еще один надрез, голубоволосый своими окровавленными руками начал судорожно вытирать глаза, пытаясь высушить их. Кровь небрежно смешивалась со слезами, выдавая на лице красивые размытые узоры глубокого бордового цвета и оставляя на белёсых прядях мокрых и спутанных волос. Конечно, когда эти слезы попадали на свежие раны, то их тут же невыносимо больно жгло, но эта боль в какой-то степени была приятной и затягивающей петлю, давая понять сломленному подростку, что он все еще жив и может хоть что-то чувствовать. Совсем потеряв рассудок, Чунь Юнь начал управлять режущим предметом, словно скрипкой, играя какого-нибудь известного скрипача. Воспроизводимая в голове мелодия давно затмила ту девушку и этого не хотелось прекращать. Вот только у любой песни и истории есть конец и наша – не исключение, поэтому, доиграв последние ноты произведения, парень в коем-то веке пришел в себя и с ужасом глядел на свои запястья, вдоль и поперек забрызганные кровавыми пятнами. А в воздухе витал стойкий запах металла, который обязательно нужно будет выветрить после всего. — Черт...Так нельзя. Хватит. — парень откинул злосчастную железку в сторону и схватил бутылку с водой, стоявшую неподалеку, открывая ее и выливая содержимое в свою глотку, давая горячему горлу утешение в виде холодной воды, остывающей его. Взяв себя в руки, с огромным страхом и ужасом парень начал метаться по своей комнате в попытках найти хоть какую-нибудь ненужную тряпку или полотенце и перекись водорода дабы все оттереть, а после продезинфицировать и обработать раны, чтобы в них не попала инфекция. Смачивая водой из бутылки найденное на спинке стула, задвинутого в рабочий стол, грязно-белое полотенце, юноша вытер все следы крови со своих рук и волос, после чего, откинув ткань на ее законное место на стуле и захватив с собой средства для обработки ран и скрученные бинты молочного цвета, направился в ванную, желая смыть всю грязь сегодняшнего дня с тела и из памяти. Стоя перед зеркалом в ванной, Чунь Юнь вспоминает свою тетю, которая погибла в автокатастрофе в прошлом году. Вообще, изначально парень жил большее время именно у нее, но перед отъездом она оставила ребенка у своего брата, приходившегося ему отцом. Женщина направлялась домой после недельной командировки в соседнем городе. Шэнь Хэ была единственным адекватным человеком в окружении парня. Она помогала ему справляться с пьющим не первый год отцом подростка. Также она всегда эмоционально поддерживала парня, надеясь на то, что его будущее будет гораздо лучше молодости. Голубовласый боготворил родственницу за все, что она ему сделала. Но девушка умерла и у него остался лишь голубой игрушечный кролик, которого Шэнь Хэ подарила Юню на его шестилетие. Игрушка продолжает в каком-то смысле жить с парнем уже 10 лет, и она остается все такой же яркой, как и при покупке. Пытаясь справиться с всепоглощающими суицидальными мыслями, юноша обнимает кролика, говоря себе, что его тетя точно бы отругала его, если бы мальчик умер по своей собственной воле. Как она всегда говорила, обнимая и, поглаживая, прижимая к себе сильнее: «Помнишь же, что суицид – не выход? Мое ты солнце…». Эту заезженную фразу женщина проговаривала двенадцатилетнему еще ребенку во время его панических атак или истерик. Синевласая дева была тем самым проблеском надежды в жизни Чунь Юня, все самые счастливые моменты его жизни ему подарила только она, и никто другой никогда не мог бы заменить ее, даже если пытался бы от всего своего сердца. Опомнившись после долгих раздумий и протерев глаза от накатившего из-за слез сна, парень наконец зашел в душ, влючая и настраивая воду до нормальной температуры, тем самым смывая всю грязь и остатки запекшейся крови с высохшими слезами, неприятно натягивающими кожу на бледном лице. Закончив со всеми ванными процедурами и обмотав запястья белыми бинтами, парень ни секунды не задумываясь включил будильник на семь утра и упал на кровать, забываясь в сладком сне, манящем за собой все человечество. На следующее утро Чунь Юнь проснулся за несколько минут до назначенного будильника от невыносимой жажды в жидкости, горло было полностью иссушено. Голубоглазый протер очи, надавливая на глазные яблоки до радужных кругов, и, опираясь на стены холодной квартиры, пошел на кухню за стаканом воды, забыв про бутылку в комнате. Как только подросток поднес влажный край кружки к своим губам, прозвенел его будильник, прошлой ночью поставленный на всю громкость, и начал будить все еще пьяного в стельку отца. Как только из комнаты родителя произнесся нечленораздельный звук, дающий понять, что он просыпается, парень со всех сил рванул выключать устройство, потому что пробуждение отца подобным образом точно ничем хорошим не закончится, а слушать крики и терпеть избиения с самого утра конечно же было неприятно. Успев добежать до своей комнаты и, выключив будильник и звук на мобильном телефоне, юноша сел на кровать, прыгая на нее с высоты, от чего та ударилась ножками об деревянный пол. Откинув телефон на другой конец кровати, Чунь Юнь встал и начал собираться к еще одному серому дню в школе. Одевшись и собрав все нужные для сегодняшнего дня учебники и школьные принадлежности в сумку, он угрюмо поплелся в сторону выхода из квартиры. Родитель все еще спал, это хорошо, Юнь может уйти без лишних глаз, оскорблений и криков в его сторону. Пока подросток шел по улице, в его уши были воткнуты наушники, из которых по ушам громкостью била песня «Не жалею» группы «ssshhhiiittt!». Войдя в свой собственный мир в самом неподходящем для этого месте — перекрестке, парень не заметил машину, с невероятной скорости приближающуюся к нему. Чунь понял что произошло, только когда в нескольких метрах от него машина с неприятным треском остановилась, чуть не наезжая на него. И вновь крики и ругательства посыпались в сторону ни в чем вроде бы не виновного мальчика. Отложив белые наушники в карманы куртки к телефону, он накинул капюшон темно-белой толстовки на голову и побежал в сторону учебного заведения, закрывая уши руками и скрываясь с места проишествия. Забежав в школу, парень оперся ладонями в свои колени, задыхаясь от пятиминутного быстрого бега без передышек. В нос привычно ударил запах спирта и антисептиков, а в ушах распознался громкий звенящий звук бегающей то тут, то там учеников начальной школы. Приведя дыхание в норму, юноша снова протер глаза и поплелся в сторону своего кабинета. По дороге ему встречались парочки и друзья, которые напоминали ему о его давнем друге из другого города, когда он еще жил с тетей. Парниша, живший через дорогу от дома Шэнь Хэ, был из какой-то богатой семьи, но всех удивляло то, какой добрый он растет. Однажды на прогулке с тетей, племянник как раз и встретил этого мальчика. Он помогал бездомной кошке, у которой не было одной передней лапки, кушать принесенный им же корм. В этот момент Чунь даже и не задумывался о том, какую роль будет играть этот мальчик с янтарного цвета глазами. С этого вечера они пересекались еще несколько раз, в один из которых дети наконец познакомились. Ребенка с ассиметрично подстриженными тёмно-синими волосами звали Син Цю. Познакомившись, мальчики стали буквально не разлей вода. Иногда могли днями и ночами разговаривать о каких-нибудь роботах или детских книжках. Чунь Юнь был довольно закрытым человеком, в отличии от его нового друга, он больше любил слушать истории синевласого, а когда тот интересовался о самом парне, ласково называя его Юнем, очень сильно терялся и не знал что сказать, поэтому переводил тему, спрашивая Син Цю о чем-нибудь не связанным с вопросом. Через пару лет парни выросли и пошли в школу, в один класс. Чего и следовало ожидать – Цю был невероятно послушным учеником и отличником, в то время как Чунь мало когда учавствовал в классной жизни и был твердым ударником. Когда мальчики перешли во второй класс все было точо также, ничего не изменилось. Син Цю был все тем же веселым отличником, а Чунь закрытым в себе и разговаривающим только с Цю ударником. Но как-то раз во время игры мальчиков в мяч, кто-то пнул игрушку в сторону проезжей части, а синевласый бездумно побежал вслед за мячом, который уже скакал на пути проезжающих автомобилей, Юнь пытался его остановить, но мальчик утверждал, что новый мяч ему не купят, поэтому он просто обязан побежать и поймать его. К несчастью водитель какой-то машины не заметил ребенка. Все произошло на глазах восьмилетнего Чунь Юня. Мгновение и слышен удар, за которым можно увидеть как быстро маленькое тело взлетает вверх по капоту и с оглушающим свистом шин гребанной черной машины приземляется в нескольких метрах от аварии, еще раз ударяя мальчика головой об бордюр. Голубоглазый, полностью находившийся в шоке от этой ситуации последовал за окровавленным и уже мертвым пушечным мясом в данной истории. Обнимая обмякшее тело друга, он захлебывался в слезах, продолжая просить Син Цю не засыпать и говоря, что все будет хорошо. Конечно же это было лишь несчастным самовнушением и где-то издалека сознание говорило мальчику, что уже ничего не вернуть, что друг умер на его руках и что это именно его вина. Авария нанесла невероятное впечатление на несформировавшееся сознание и мышление ребенка. Еще более года Шэнь Хэ каждый вечер, приходя домой, слышала далекий и несчастный плач Чунь Юня и успокаивала его всеми возможными способами. Однако и сама женщина умерла, что еще сильнее ударило по психическому состоянию парня. Из ностальгических мыслей юношу вырвал его одноклассник, один из тех буллеров, которые без причины начали приставать к Юню. — Иджиме! Иди сюда, — к парню с темно-коричневыми волосами по имени Акуй подошла опрятная девушка, которая ухмылялась во время того как смотрела на Чунь Юня — Смотри, он сам пошел к нам навстречу! Ах как же удачно. Пошли в класс, родной — улыбнувшись, шатен приобнял голубоглазого и надавил на его плечо, заставляя идти за ним. Зайдя в классную комнату, парень увидел сочувственные взгляды своих одноклассников. Но более всего удивляло то, что среди них были и злобные глаза, жаждущие цирка прямо здесь и сейчас. Ну что ж, почему бы нам действительно не развлечься и не развеселить публику? Чунь Юнь вырвался из объятий Акуя и подбежал к самой дальней парте, забирая у ученика ручку и вырывая из его чистой тетради небольшой клочок бумаги. Чего и добивался юноша, Иджиме начала кричать на него, указывая пальцем и прося своего парня хоть что-то сделать. — Эй! Ты чего творишь!? Совсем страх потерял!? — оглушающий крик девушки заставлял других подростков затыкать уши руками, чтобы хоть немного отвлечься от всего этого — Или твой вечно бухающий папочка что-то тебе сделал, что ты уж настолько отчаялся и ищешь мести? Ох, он избил тебя? Чего это у тебя бинты на руках. Ах, подождите… — прикрыв рот кулачком, блондинка начала изображать мыслительный процесс — А может он просто трахнул тебя? Без согласия, если учесть бинты на запястьях. Изнасилование, вот! — Когда она уже начала движение в сторону Чунь Юня, тот наконец закончил что-то писать на вырванном из чужой тетрадки листке, отдав ручку законному владельцу, сунул клочок бумажки в карман белой толстовки и начал полностью игнорировать все происходящее вокруг, все еще продолжая смотреть на Иджиме. — Ну и чего ты молчишь? Реально выебал что ли… — повернувшись к своему парню, блондинка начала невыносимо громко смеяться. — Че рил? Нихера ты у меня детектив, — подойдя вплотную к девушке, Акуй поцеловал ее в лоб, приобнимая ее за талию, — А ты. Как тебя зовут? Чунь...Юнь? В хотя нет разницы. Выбирай как сдохнуть хочешь. Я тебя не раз предупреждал что будет, если ты меня не будешь слышать, или убегать станешь. Ты убежал. Хочешь, чтобы я избил тебя до смерти или умереть от моего кулака? — разминая кулаки, парень начал двигаться в сторону Юня, в то время как он сам тихонько подходил в сторону открытого окна — А, я понял. Ты хочешь сам себя убить, верно? Вот клоун, ей-богу. Это же додуматься до такого нужно…Ну что ж жду твоего решения. Либо ты прямо сейчас подходишь ко мне и я выбиваю из тебя все дерьмо, либо ты спрыгиваешь вон туда, — Акуй указал на открытое окно, растягивая последние два слова. — Надеюсь, ты понимаешь, что в любом случае тебя ждет только гибель и тетя на том свете? Ты думал никто не знает о твоей сдохшей тете? Наивный. Я считаю до трех. Раз. — парень был в нескольких шагах от голубоглазого, стоявшего впритык к белому подоконнику с цветами, поэтому его угрозы не могли быть пустыми словами. — Два. И что же ты стоишь? Реально сдохнуть зах... — парня прервал уверенный голос Юнь-Юня, который засунул руки в карман толстовки, что-то постоянно сжимая, как антистресс. — Да, а что? Мне нельзя? Ты же вроде сам хотел убить меня, — Чунь Юнь полностью залез на подоконник, сверху вниз осматривая весь класс и одноклассников, уже с ужасом смотрящих то на него, то на уже довольно сильно обеспокоенного Акуя. — Эй, братан...Давай слезай...Все же хорошо, да?.. — медленными шагами, боясь отпугнуть, шатен приближался к загнанному подростку, выставляя руки вперед, давая понять, что он готов его поймать если что. — Да мне похуй. Вы че, реально думали, что это шутка? — Подходя к краю окна, парень наконец достал горячие от долгого нахождения в тепле руки из карманов. — Думали я не смогу убить себя? Вы ошибались. — Найдя в руках одного из одноклассников камеру, он перевел взгляд на объектив и подмигнул. Отпрыгнув от оконной рамы, Чунь Юнь выставил руки вперед, вытягивая средний палец вверх и сжимая остальные пальцы в кулак. — Смотри, в телеграмме снова суицид какой-то выложили. — Показав экран телефона другу, Кэйа снова повернул мобильное устройство к себе и начал читать. — Смотри че пишут. Как мы видим на снятом свидетелем проишествия видео, специально перевернувшись вниз головой, подросток по имени Чунь Юнь упал на голову, вывернув ее. Это и послужило причиной смерти. При обыске тела в кармане толстовки была найдена небольшая бумажка, которая видимо являлась предсмертным мини-письмом, в котором говорилось следующее: «Я ору с тех, кто реально думал, что я не решусь ебнуться башкой об асфальт»