Стив

Баки облизывает розовый сосок и накрывает его ртом, откуда-то зная, что эта грудь третьего размера. Сверху раздаётся сдержанный ох, и он стискивает ладонь на тончайшей талии, второй сжимает упругую грудь и начинает её сосать, чуть выпустив зубы. — Сильнее, — шипит Наташа. Она елозит по нему бёдрами. Её тело в руках ощущается правильно. Знакомо. Плавные изгибы и манкие формы не обольщают Баки — он знает, насколько она опасна. Тем сильнее вскипает кровь в венах при мысли, что он может ею обладать. Завалить, придавить, ворваться в её тело и… — Ах, — тонко стонет она. Баки слышит скрежет механизма в голове. Он неисправен, она должна его бояться. Она трётся промежностью об его вставший член. На трусах между ног темнеет пятно. Баки отпускает припухший сосок и скидывает её с себя, нависает сверху. Помогает ей раздеться, и Наташа обнимает его за талию одной ногой. — Я не стеклянная, — изгибает в ухмылке губы. Пухлые, чувственные — так это называется. Этот рот не подходит её сущности, хотя прекрасно отвлекает от того, какая она на самом деле. Он нравится ей, Баки знает это. Её образ трескается там и тут, и это не просто способ выпустить пар для неё, как она говорила прежде, не просто секс — Баки знает. Есть тонкий шлейф чего-то, что он не может понять, не может ухватить за хвост. Оно витает между ними — в её нечитаемых взглядах, в зудении пальцев Баки, когда он скользит руками от её щиколоток к коленям и широко разводит их в стороны. Он давно не ощущал запах женщины. Воспоминания толкают его в Бруклин, в комнатушку с узкой койкой. Баки не помнит её лица и имени, чем они занимались — только мысль, до костей прожигающую от стыда: «Он бы не стал и смотреть в мою сторону после этого». Баки привычно отмахивается от неинформативного образа. Склоняясь между Наташиных ног, он ложится, высовывает язык и тычется им в складку кожи у гладкого лобка, стекает вниз. Игнорирует мысль о том, что хотел бы в действительности знать, какого цвета будут волосы у неё между ног. На язык попадает терпкое, сладкое. Баки кладёт ладони на её бёдра и придвигает ближе к себе, ныряет в горячую шелковистую глубину, исследуя её особенности. — Поможешь? — хрипло говорит Баки, отстранившись, и облизывается. Наташа отвечает смешком и опускает руки вниз, разводит в стороны мягкие губы, упираясь пяткой в его спину. — Раз ты так просишь. Язык Баки ложится аккурат вдоль её лона. Он знает, что нужно делать. Наташа тихо стонет, цепляясь за его волосы, но Баки не может избавиться от назойливой мысли, что должно быть иначе. Он пробует разные методы, пока наконец Наташа не выгибается в пояснице с ошалелым звуком. Баки мысленно издаёт победный клич. Он обхватывает губами клитор, немного засасывая его, и водит языком по кругу. Наташа крутит бёдрами. Баки движется в сторону и лижет её пальцы, между ними, снова скользит внутрь. Когда Наташа начинает часто дышать, Баки убирает её руки и снова накрывает клитор губами. Но Наташа затихает, и тогда он высовывает язык и размашисто лижет снизу вверх. Наташа громко стонет. Он продолжает, и в какой-то момент она присоединяется — резко и коротко двигает бёдрами вверх-вниз, прижимаясь к его рту. Когда она кончает, клитор сладко содрогается на языке Баки, а его голова оказывается зажата между Наташиных ног. Член Баки заинтересованно дёргается. Отдышавшись, Наташа интересуется: — У тебя что, опциональный целибат? Баки булькает, и она тоже издаёт смешок. — В вагину мне ещё не смеялись. Поднимайся. Баки избавляется от трусов и направляется к ней, но Наташа приподнимается на локтях — её груди упруго пружинят при движении, и перед глазами Баки вспыхивает картинка — мокрый член двигается между мокрыми, скользкими сиськами и на каждом движении попадает в округлённый рот. — Прости, у нас не так много времени, — усмехается Наташа, поймав его взгляд. — Ложись, я буду сверху. — Нет. Баки легко толкает её в кровать, хотя образ прыгающих над ним грудей и взлетающих бёдер щекочет воображение, и она повинуется, одарив его очередным взглядом, чем снова его удивляет. Она по-кошачьи вытягивает руки вверх, сгибает ноги в коленях и поднимает в воздух, разводит в стороны. Баки изучает её, свободную и красивую. Мелкие шрамы там и тут своей специфичностью кричат о роде её деятельности, но она всё ещё слишком красива, слишком нежна. Баки склоняется над ней, подхватывает под коленями и входит. Внутри гостеприимно мокро. Наташа вздыхает и прикрывает глаза. Горячее влагалище плотно обхватывает Баки, и удовольствие врезается в сознание мелкими иголками, так похожими на холод. Он рычит и движется глубоко и жёстко — член скользит как по маслу, груди Наташи подпрыгивают на каждом движении, на них — синие следы от ласки Баки. Нелогичная мысль заставить её кончить ещё раз прорывается сквозь толщу наслаждения, и Баки позволяет ей быть. Он выпрямляется, закидывает её ноги на плечи и вонзается в неё сверху. У Наташи красивый голос, низкий, но стонет она звонко, по-девчачьи. Мошонка ударяется об её задницу, член отчётливо хлюпает в тугой вагине. — Баки, — тихо шепчет Наташа, надломив брови так же, как… Внезапное воспоминание застилает взгляд. Он лежит в траве. Юный и смелый, тощий. За его ухом торчит соломинка, вокруг — зелёные луга. Его глаза — перемешанные цвета неба и трав. Он не смотрит на Баки, его взгляд опущен вниз. Баки не помнит ничего о том, какое сейчас время, почему они лежат на земле в тени огромного дерева, почему худые щёки алеют, когда он, надломив брови, тихо произносит: — Баки… Затем он поднимает глаза, и Баки смывает океаном обожания, принятия, понимания, веры и… — Нет. Зимний солдат таращится в пустоту, Наташа мягко придерживает его за плечо. Они сидят на полу балкона и курят, хотя в его руках сигарета истлела уже почти целиком. Ночная прохлада холодит плечи летним ветром. — Ты знала? Наташа затягивается, смотря вдаль. — Ты знала? — Баки толкает её ступню пяткой. — Возможно, — она поджимает губы, ногу не отнимает. — Трудно ничего не заподозрить, когда он… — она осекается, отводит взгляд. Он разберётся с этим позже, сейчас он ещё не готов. Образ упрямого блондина слишком сильно бередит его ещё не зажившее сознание. — А мы с тобой прежде? — Пазл встаёт на своё место. Все события смещаются, выглядят теперь иначе в новом свете. Наташа вскидывает бровь. — Ты стесняешься слова «секс»? Баки смотрит на неё, и она смеётся. — Не знала, что ты умеешь думать о чувствах других. — Её губы остаются неподвижны, но она улыбается глазами. — Вернёшься к нему? — Нет. «Пока» едва не срывается у него с языка, но это лишнее. Она кивает и тушит сигарету в стакане у двери. — Он ищет тебя. Что-то подсказывает Баки, что он не сдастся. И это окатывает его тёплой волной. Смягчившись под внезапным воздействием, он предлагает: — Я задолжал тебе ещё один оргазм? К тому же, он не успел опробовать взять её сзади, с пальцами в свободном отверстии. Наташа деловито опускает уголки губ, и Баки решает, что хочет увидеть их растянутыми вокруг своего члена. — С тобой приятно иметь дело, Барнс.