Покой

Второй, второй, второй, второй… Набатом в голове, чьими-то словами, своими мыслями и действиями других. Он второй. Вечно второй и всегда не он. В конце концов близкие люди выбрали не его. Или это он просит эгоистично, чтобы выбрали его? Цзян Чэн чувствует себя уставшим. В плохие дни, когда он не может заставить себя вновь работать, когда злосчастные мысли не могут уйти из головы, или их не получается переключить, сделать что-то лишь бы перестать думать об этом, причинять себе ещё больше боли… Он вновь вспоминает. Цзян Чэн честно, отчаянно и упорно пытался не забывать хорошее, когда плохие воспоминания вновь погребают его ледяной волной. (Эти воды холоднее, он уверен, чем в Облачных глубинах) Не всегда получалось. Обрывки жестоких фраз — лезвием по сердцу, неприятно-знакомая боль где-то в области груди. Когда что-то тяжелое ластится, утопает в груди и он не может избавиться от неприятного чувства где-то там в глубине своего сердца. Когда вечный гнев затихает и остаётся опустошение. Цзян Чэн старается не думать, когда его ученики из-за этого смотрят на него с ещё большим страхом. Как он может не думать о том, что он второй, когда даже его собственная семья выбрала не его? Близкие люди, которых он любил, даже если эта любовь не принесла ничего, кроме разбитых надежд, нарушенных общений и осознания, что собственно его не особо то когда-то любили. Ведь если бы любили, то выбрали бы его, да? Но отец вместо того, чтобы разглядеть в нем своего сына, видел лишь отражение нелюбимой женщины. И Цзян Чэну пришлось мириться с тем, что он более никогда не способен получить любовь отца. Его отец мертв. Так и не сказав, что он любит его, когда последними словами, которые произнес его отец было то, что он не понимает девиза ордена. Цзян Чэн любит свою семью, даже если его матушка выбрала путь ненависти. На сколько же он был ужасный ребенок, что ненависть и разочарование матери пересилило её любовь к сыну? Когда смотря на Цзян Чэна она видела лишь отражение своих ошибок, неудач и того, что её муж не любит их дитя, ибо он так похож на неё? Когда её ребенок всё время уступал этому мальчишке Вэй Усяню. Ирония ли, что для отца Цзян Чэн слишком похож на мать, когда для матушки Цзян Чэн мягок, как его отец. Словно застывший средь молота и наковальни, обречённый на вечные муки, когда матушка использовала его в своих целях, чтобы что-то доказать, а отец даже не желал смотреть на него дольше минуты, говорить больше, чем пожелания приятного аппетита и доброго утра. Когда отец всегда выбирал Вэй Усяня, нежели своего сына. И любимая Цзян Чэном сестра , которая больше любила Вэй Усяня, этого веселого мальчишку. Его любить легче, он не такой как Цзян Чэн. Вэй Усянь умеет проявлять привязанность, он легкий и свободный. Цзян Чэн же второй. Он до сих пор помнит, когда Цзян Яньли, его любимая сестра слишком уставала, чтобы выслушать его, мягко извинялась. Он её не винит, нет. Ему лишь порой становится интересно: она помнила, что суп из свиных ребрышек и корнем лотоса это любимое блюдо Вэй Усяня? Это неважно. Он знает, что сестра любила его. Ведь как и цзецзе пожертвовала жизнью ради Вэй Усяня, так и Цзян Чэн сдался на милость Вэням. Вэй Усянь… Цзян Чэн помнит обещания, что он нарушил. Цзян Чэн мстителен и эгоистичен. Цзян Чэну всё равно уже давно. Но когда же эта ярость перестанет его пожирать? Больше интересно вот что, как давно ярость стала бессилием и ненавистной беспомощностью, что всё прекрасно лишь в одно: усталость. Цзян Чэн любил свою семью. Даже если Вэй Усянь решил разорвать отношения, мосты, оставить прошлое в прошлом, даже если он нарушает даже эти же свои слова, называя вновь и вновь его Цзян Чэном, а не лидером ордена Юньмэн Цзян. Что он этим хотел показать, Цзян Чэн не знает. Цзинь Лин… Его любимый племянник, который был для него опорой в самые трудные и темные времена, когда Цзян Чэн не был уверен даже в завтрашнем дне. Лишь желание воспитать сына сестры, защитить его и восстановить орден Цзян помогли ему не остановится. Цзинь Лин и Цзян Чэн поссорились. Они часто ссорились из-за их вспыльчивых характеров, но эта ссора стала крупнее и пожалуй самой масштабной из всех. Как итог: Цзинь Лин отдалился, а Цзян Чэн окончательно осознал, что Цзинь Лин уже вырос и ему вовсе не нужен дядя, который раз за разом совершает ошибки. Который даже не способен нормально проявить свою привязанность и выразить свои эмоции и любовь. Но как он мог в открытую выразить племяннику любовь, когда сам не получал её от родителей? Но Цзян Чэн старался и потому он писал письма, где старался выражать свои эмоции и чувства гордости, радости и любви к своему единственному родственнику, что выжил. Цзян Чэн знает, что скоро что-то наступит. Под ребрами что-то колит, сжимается, что-то давит. И нервозность проявляется больше обычного. Что-то случится. И Цзян Чэн не знает что. Поэтому Цзян Чэн пишет и пишет письма. И когда множества не отправленных писем Цзинь Лину написаны, он вспоминает о том, о ком старался не думать. На самом деле плохо выходило, когда его упоминание маячило повсюду. Цзян Чэн решается. Он пишет письма Вэй Усяню. Они встречались в последний раз месяц назад в облачных глубинах, где их встреча вновь окончилась ссорой. И вмешался не вовремя Хангуан-Цзюнь. Неважно. Неважно как больно ему было. Когда Вэй Усянь промолчал и не заступился за него, когда ему действительно всё равно на своего брата? Так ответь же Вэй Усянь, кто он для тебя? Кем для тебя является Цзян Чэн? Цзян Чэн помнит боль. Он помнит эти потерянные чувства, когда он ненавидит, винил себя и думал, почему именно они, а не он? Цзян Чэн за эти четырнадцать лет много думал, даже когда прошел год с воскрешения и последующего уединения Лань Сичэня. И поэтому он не хочет, чтобы такой человек как Лань Сичэнь, Цзэу-цзюнь страдал. Цзян Чэн знает каково это быть преданным, каково это когда твоего брата обвиняют во всех грехах. Цзян Чэн многое знает. И поэтому, однажды напившись он решается. И Цзян Чэн пишет. Он пишет главе ордена Лань то, что он испытывал. Свои чувства ему легче написать на бумаге, когда он может обдумать и правильно подобрать нужные слова, которые так сложно проговорить вслух. Единственный человек, которому он может открыться даже если эти чувства всего-то на бумаге. Цзян Чэн знает и надеяться, что его письмо поможет. Он многое пишет. Даже решается написать те слова, пожелания, которые бы в глубине души хотел, чтобы кто-то ему сказал. Цзян Чэн знает одно с точностью. Лань Сичэнь не виноват в смерти Не Минцзюэ. (Цзян Чэн хотел бы, чтобы кто-нибудь сказал ему, что он не виновен в смерти Вэй Усяня, когда буквально весь мир считает, что это он собственноручно убил его. Но ведь Вэй Усяня разорвали собственные мертвецы. Как и Лань Сичэнь не убивал Не Минцзюэ, когда того убил Цзинь Гуанъяо.)

***

Это странное чувство, ведущее в пропасть, подталкивающее рассказать хотя бы часть того, что гложило его. Цзян Чэн хрипло смеётся, прикрывая лицо рукой. Его смех бездушен, отчаяннее. Это смех сломленного человека. Он медленно опирается другой рукой о ствол дерева к которому прислонился, чтобы встать. Цзыдянь на пальце вспыхивает и Цзян Чэн убирает руку с лица, которое становится пустым. Как же он устал. Цзыдянь ярко пылает, той самой яростью, которая единственная, что осталось у Цзян Чэна. И оружие атакует. Кнут раз за разом наносит удары по монстру, когда Цзян Чэн понимает, что это бесполезно. Он просчитывает варианты. Их нет. На этой охоте что-то пошло не так. Его племянник на другом конце леса со своими друзьями, к которым автоматически присоединяется Вэй Усянь и Хангуан-Цзюнь, сражаются с лютыми мертвецами. Удивительно, что они вообще в этом лесу водятся. Но этот вот экземпляр в виде яогуай… Нескольких яогуай. Цзян Чэн рад, что написал те самые письма. Некоторые из них уже отправлены, а некоторые будут отправлены только видимо после известия о его смерти. Его смерть неизбежность. Когда даже золотое ядро, которое оказывается не его, подвело его. Цзян Чэн призывает меч в руки и Цзыдянь обвивает лезвие. Цзян Чэн устало вздыхает, прежде чем делает решающий удар по яо, который с такой же целью вонзил в него свои когти. Вспышка боли как от его действий так и от полученных ран. Место битвы озаряет огромная вспышка чудовищной силы духовной энергии золотого ядра и Цзыдяня. Яркая молния озаряет поляну, убивая всех в радиусе поражения, кроме самого Цзян Чэна. Цзян Чэн вдыхает мерзкий запах горелой плоти, слышит предсмертные крики монстров, прежде чем они умрут. Помутневшим взглядом он осматривает поляну, вытаскивая ногти Яо из живота. Глупое решение из-за которого он умрет от потери крови. С другой стороны, он бы так или иначе умер. Остатки духовной энергии пытаются остановить кровотечение, но помутневшим разум просит лишь одного. Покоя. Он понимает, что ему бессмысленно бороться… Когда он уже сдался.