100 и 1 причина любить тебя

Отец схватил мальчика за руку и поволок в комнату. Цепкая хватка сковывала движения, а противные слёзы застилали дорогу. Арсений отчаянно пытался вырваться из огромных рук отца, но всё было тщетно. Пятилетний мальчик не сможет сравниться со взрослым, сильным мужчиной. Арсению больно, Арсению страшно. Сергей, в прямом смысле, швырнул сына в комнату. Щёлкнул по выключателю. Комнату мгновенно охватила тьма. Единственный источник света — распахнутая дверь, в которой сейчас стоит тёмный силуэт отца. Мальчик поднял полные слёз глаза. Руки охватила мелкая дрожь, а колено кровоточило от сильного удара о пол. Грудь разрывало от постоянных всхлипов. На ладонях оставались «полумесяцы» от ногтей, так как пытаясь хоть как-то выпустить эмоции, Арсений сжимал и разжимал кулаки. Он полулежал на полу, опираясь на локти, а губы состроили некий оскал когда дверь со скрипом закрылась. — Нет! — не своим голосом прокричал Арс, услышав звук поворота ключа в замочной скважине и бросился к двери. — Ты должен обдумать своё подведение, Арсений, — стальным, приглушённым, из-за закрытой двери, голосом сказал отец. Щелчок. Маленький мальчик заперт в кромешной тьме. Воображение рисовало страшные картины. Ему было страшно, а слёзы всё ещё предательски скатывались по щекам. Руки дрожали, всё тело ломило от температуры. Ему страшно вовсе не от проделок отца. Ему страшно из-за мглы которая окружала его, ему страшно от безысходности, от одиночества. Арсений ударил кулаками по деревянной двери. Тяжело дыша мальчик прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней, поджимая под себя колени. Тонкие пальчики обхватили рану на колене, прикидывая уровень ранения. Кожа слезла кривым кружком из которого струила кровь, а вокруг было сильное покраснение. Наверно, завтра покажется синяк. Но боль — последнее что его беспокоило. Темнота и лишь мягкий свет луны, освещавший его комнату. Жутко. Жутко всё это видеть пятилетнему ребёнку, жутко всё это видеть человечку у которого дикий страх темноты. Он ещё совсем малыш, но уже знает весь вкус панических атак. Методы воспитания отца казались ему правильными. Он всегда чувствовал свою вину и старался впредь не допускать ошибок, чтобы снова не оказаться в одиночестве в кромешной тьме. Вообще, он уже давно запомнил каждый угол квартиры, но в темноте не мог и шага сделать. Страх сковывал все движения, у него не было сил что-либо предпринимать. Поэтому сейчас, находясь в собственной комнате которую он знает как свои пять пальцев, всё, что мальчик может делать — сидеть и ждать. Арсений знает, что пройдёт час, может, два, но это закончится. Вскоре придёт отец и, предварительно окинув сына строгим взглядом, позовёт на ужин, который пройдёт в гробовой тишине. Кажется, мальчик привык. Но каждое наказание попрежнему пытка. И причина до боли проста — всё тот же лунный луч освещавший угол комнаты. *** Сердце бешено колотилось, а воздуха становилось всё меньше и меньше. Погоня за автобусом, увы, не увенчалась успехом, однако дыхание почему-то не спешило восстанавливаться. Арсений, честно говоря, просрал автобус, лишь из-за своего утреннего «я полежу ещё десять минут, ничего не случится!». Вернуться бы в прошлое и отвесить самому себе хлёсткую пощёчину. Зубы стучали друг о друга, а руки уже покрылись неприятной шелухой. По ощущениям на улице -600. Дождливая осень — любимое время года Арса. Ему нравилось затуманенное небо, грозные раскаты грома и яркий блеск молний в километрах от дома. В особенности приятно в эти моменты лежать дома под мягким пледом, с кружкой любимого мятного чая и очередным романом в руках. Но грёбанная школа решила испортить прекрасное, дождливое утро. Так ещё и риск опоздать. Да уж, «отличное» начало дня. — Извините за опоздание, можно войти? — внутри что-то разливалось неприятным холодом от строгого взгляда Светланы Владимировны. Арсений выглядел, мягко говоря, непрезентабельно. Мокрые волосы, уличная обувь вместо сменных школьных кед, чёрный свитер, который не вписывался в рамки школьной формы. Так ещё и эту картину дополняло опоздание на целых десять минут, а для сорокаминутного урока это достаточно большое количество времени. Так что полный осуждения и неприязни взгляд со стороны учителя, он в общем-то заслужил. — Ну заходи, Попов, — тон, которым была сказана эта фраза, напомнил голос отца прозвучавший тогда, двенадцать лет назад. Поблагодарив Светлану Владимировну, Арс зашёл в кабинет. Взгляд пал на любимую четвёртую парту первого ряда, за которой уже сидел Матвиенко. Серёга — давний друг Арсения. В первом классе у них была конкуренция за одну девчонку. Конечно же при таких обстоятельствах ни о какой дружбе и речи идти не могло. Частые драки, ссоры, подколы по поводу и без — обеспечены. А потом Катя (так звали виновницу вражды между пацанами) выбрала Димку из параллельного класса. Разочарованные в своей первой, неудачной любви, мальчики начали обсуждать то, какая же жизнь всё-таки сука. А потом глубокомысленные беседы переросли в просто обсуждения домашки и «эй, Арс, что в пятом номере?» на тестах. Через пол года они уже не представляли жизни друг без друга, а их общению завидовали даже Алёна с Ирой, которые дружат с детского сада. В 7 классе так совпало что Алёнка стала уделять знаки внимания Арсу, а тот влюбился. Серёжа с Арсом и Алёна с Ирой стали больше времени проводить вчетвером. А через несколько месяцев и Димка с Катей присоединились. Несокрушимая компания существует уже четыре года. Прогулки до ночи, посиделки в подъездах, выезды в центр Москвы и торговые центры — прекрасное время проведённое в компании. Ребятам было хорошо вместе. Они не считались компанией выпивающих и курящих подростков, совсем нет. Они просто кайфовали друг от друга и от своих выходок. Это то, что можно назвать счастьем, это то, что может вызывать улыбку. — Ну что ж, Попов, раз уж ты был настолько занят, что не смог прийти на мой урок вовремя, думаю тебе стоит показать выполненную домашнюю работу на доске. *** Парни сидели на подоконнике в школьном коридоре. Повсюду сновали старшеклассники, ища нужный кабинет. Стоял гул, а какой-то пятиклашка сбил Димку, за что получил кучу матов за спиной. Арсений уложил рюкзак на согнутые колени и уткнулся в него подбородком. Настроение было испорчено окончательно. Серёжа сидел чуть поодаль от обозлённого парня, то и дело открывая и закрывая рот в попытках сказать что-то ободряющее. — Да не парься ты так, — Серёга старался говорить как можно спокойнее, но в то же время убедительно, — эта карга старая лишь ищет повод кому неуд влепить. — Серёг, это обществознание, могила, мать её, семи наук, — Арсений всплеснул руками, чтобы ярче показать своё негодование, — я ещё и профиль сдаю, да и вообще… — Арс, послушай меня, — Серёжа перебил совсем уж подавленного парня, и положил руку тому на плечо, говоря этим жестом что-то по типу «я рядом, не беспокойся», — я конечно понимаю, что сейчас оценки — это главное и всё такое, но ты ж с шестого класса шаришь в обществознании. Исправишь ты всё быстро, не накручивай себя. Конечно же Арсений не мог просто выкинуть из головы режущую глаза оценку «2» в электронном журнале, но хотя бы ради друга и своей и так шаткой нервной системы, он всё же медленно покивал головой, говоря этим жестом «ты прав, Серж». — Кстати, Ирка сказала, что паренька нашла, — Серёга сложил локти на коленях, — сегодня предложила сходить в кафешку какую-нибудь, познакомить нас с ним. Ты как, пойдёшь? — Не знаю даже, я вообще сегодня не планировал выходить. — Да ладно тебе, ты скоро вообще дома прокиснешь, давай жопу в руки и встречаемся все вместе у школы в семь, — Серый встал с подоконника и накинул рюкзак на одно плечо, — и только попробуй, сука, не прийти, я силком тебя из башни вытащу, Рапунцель хренова. Серёжа похлопал Арса по плечу и скрылся по коридору налево, направляясь в кабинет английского. Арсений был в другой группе. До звонка оставалось минуты три-четыре, поэтому пересилив свою лень и депрессняк из-за двойки, Арс всё же поднял подбородок с рюкзака, накинул на плечи лямки и отправился в 307 кабинет.