100 и 1 причина любить тебя

Хорошо просыпаться в трепетных объятиях, а не в одиночестве с тысячей мурашек от прохлады. Нет, мурашки охватывали и сейчас, но лишь от осознания того, что твой нос утыкается в шею парня, в которого ты до одури влюблён. Было странно, но в тоже время очень приятно осознавать то, что Арс лежит с Антоном в обнимку. И это произошло совсем не случайно во время сна, а по, скажем так, обоюдному желанию. Да и к тому же, Шаст сам предложил. Сам. Значит, он этого хотел. От данной мысли внутри все органы сжимало, будто очень тугим корсетом. На самом деле, Арсению интересно — по какой причине Антон вообще предложил, вернее, даже спросил у него разрешения, обняться? Просто из дружеских побуждений? Не хотелось навязывать себе призрачные надежды на взаимность чувств, но, действительно, порыв обнять Арса, со стороны Антона был неясен. Конечно же, такой великолепный момент не хотелось бы портить. Попов с удовольствием и дальше бы грелся в юношеских объятиях, но это было бы наглостью. Пора покинуть кокон из длиннющих лап Шастуна. Арсений аккуратно, стараясь делать как можно меньше действий, чтобы не нарушить сон друга, попытался отодвинуться от тёплого тела. — Да лежи ты, — прохрипел друг. Сука! Он что, не спит? Божечки, как стыдно то. Арс замер, боясь пошевелиться. Неловко. Но если Тоха сказал лежать — значит можно лежать. Соглашаясь с собственными мыслями, он двинулся ещё ближе и крепче обхватил руками спину друга. — Доброе утро, — глупее фразы он придумать не мог. Вернее, сама фраза не глупа, но то, при каких обстоятельствах она была произнесена — глупо. — Да, утро и впрямь доброе, — Антон ухмыльнулся, заставляя тело накрыться очередной волной мурашек. — Тебя устраивает? — Арсений уже в открытую улыбался, ведь было чему — он прижат к своему лучшему другу (к которому у него отнюдь не дружеские чувства) и вдыхал аромат молочной кожи на шее. Это ли не прелесть? — А то! — Шаст усилил хватку, но обнимал не требовательно и с напором, а напротив — мягко, нежно, приятно. 40. Ласковый — Знаешь, Арс. — Внимательно слушаю, — однако именно в этот момент его охватил приступ зевоты, от чего казалось, будто это действие противоречит его словам. — Эй! — Антон легонько ударил друга по лопатке, чувствуя приятную вибрацию в районе груди от его смеха. Выдержав короткую паузу, он продолжил. — Ты похож на мороженое. Попов поднял голову и взглянул в ласковую зелень. Его глаза прекрасны, будто май. В них видна жизнь. Арсений готов любоваться ими, не моргая, вплоть до того момента, пока его глаза не будут нуждаться в увлажнении. — Почему же? — Я смотрел на тебя, пока ты спал, — смущает, если честно, — ты весь в родинках, а в сочетании с бледной кожей выглядишь как пломбир с шоколадной крошкой. Тебе идёт. Арс не понял, считается ли это комплиментом, поэтому просто оставил Антона без ответа, лишь прижался сильнее к горячему телу и судорожно вдыхал приятный аромат. — А ты на кота похож. Всегда был. Парень почуял эту очаровательную усмешку затылком. — Как у тебя самочувствие? — Заботливо поинтересовался Арс. Его интересует состояние друга, всё-таки. — Ты у меня каждые пять минут спрашивать будешь? — Антон рассмеялся, а Попов недовольно фыркнул. — Буду, если понадобится. Я волнуюсь, как-никак. — Приятно. Я в порядке. Мне, правда, лучше. — Этот ответ Арсения удовлетворил. Антон заёрзал и вылез из хватки Арса. Стало грустно даже, но он и сам понимал, что пора бы заканчивать эти свои гейские штучки, поэтому тоже отполз от худого тела на другую часть кровати. — Я для тебя, кстати, подарок подготовил, — к чему-то сказал Шаст. — Я тоже. Арсений поднялся с кровати и неуверенной (после сна ведь всегда перед глазами всё плывёт, да?) походкой подошёл к одному из пакетов. Он был небольшого размера, тёмно-зелёного цвета и с чёрным рисунком ёлки по середине. Внутри пакета находились три кольца, два браслета и тонкая цепочка из настоящего серебра с подвеской в виде мордочки кота. Тоша ведь кот. Арс прекрасно знал о страсти Шастуна к украшениям и посчитал, что этот подарок будет самым подходящим. Парень взял пакет и вручил в руки уже подошедшему другу. Арсений смущённо скрестил руки в замок и сложил перед собой. Он перекатывался с пяток на носки, нервничал, что парню может не понравится его подарок. Губы уже гудели от всё новых укусов, а кожица с них неприятно отрывалась. Антон заглянул в пакет, с восхищением разглядывая содержимое. У него на лице читалось куча эмоций — восторг, счастье, смущение, радость, умиление. По всей видимости, он оценил подарок, ведь подался вперёд и крепко обнял друга. — Спасибо! Это лучший подарок, Арс. Ох, милый, знал бы ты какой 41. Ценный ты подарок для меня. Попов неловко хихикнул. Шаст отстранился, со всем своим обаянием посмотрел на друга и взял в руки розовый пакет с нарисованными на нём новогодними игрушками. Антон протянул его Арсу, а тот благодарно принял подарок. Он взглянул внутрь. Там лежал тот самый жёлтый свитшот, который Антон одалживал ему на днях, несколько шоколадных батончиков, бархатный футляр (внутри которого наверняка кольцо) и белый конверт, который так сильно акцентировал на себе внимание Арса. Парень достал его из пакета и намеревался открыть, но его остановил Антон, положивший свою ладонь поверх руки Арсения. Тот вопросительно уставился на друга, а Шаст предпочёл объясниться: — Это письмо. Если тебе вдруг станет грустно, или же ты соскучился по мне, — ох, Антош, я скучаю по тебе на постоянной основе, — то откроешь. Не читай сейчас. Попов внимательно слушал всё то, что говорил ему друг и под конец речи коротко кивнул. — Хорошо. *** На дворе было шестое января. Зима в этом году великолепна — обильные снегопады, высокие сугробы, сильные морозы — всё как надо. Безусловно, на даче было прекрасно, но перспектива провести там все новогодние выходные — так себе. Поэтому вчера семьи уже вернулись в быстрый, пыльный и шумный город, вдыхать запах выхлопных газов и прочих токсинов. Арсений с Ирой шли бок о бок, активно обсуждая, казалось, всё на свете. Под ногами приятно хрустел снег. На нём отпечатывались изящные узоры от подошв. Это считается произведением искусства? С Ирой они стали плотнее общаться. Если раньше их общение, по сути, держалось на компании, то сейчас, они отлично проводили время вдвоём. И нет, в этом нет абсолютно никакого романтического подтекста, им просто хорошо в обществе друг друга. Да и к тому же, о какой к чёрту романтике может идти речь, если он влюблён в парня своей подруги? Скверная ситуация. — Кстати, Арс, — от неё обращение "Арс" звучало мягко и с некой дружеской симпатией. Конечно, не так приятно, как от Антона, но всё же. — Прости, что поднимаю эту тему, ведь она тебе неприятна, но Антон так и не... — Нет, — он грубо оборвал фразу Кузнецовой, сразу поняв о чём пойдёт речь. В один миг его голос стал стальным, с нотками отвращения и, какой-то, детской обиды. — Поняла. Извини. — Всё в порядке. Да, Шаст молчал. А Арсений терпел. Конечно, приятного было мало. Такое ощущение, будто об этом знают все, кроме него самого. Это давило и заставляло чувствовать себя лишним. Но он всё ждал. Арс уважает друга и не в коем случае не будет выпытывать информацию у тех, кто в курсе. — Слушай, — этот вопрос интересовал парня довольно давно и сейчас время вполне подходящее, чтобы озвучить его и развеять летающее в воздухе напряжение, — а как вы с Антоном познакомились? Он перевёл взгляд на девушку. На её лице сияла улыбка. Ей были приятны воспоминания об этом 41. Шикарном мальчике. Конечно, кошки внутри скребли когтями от ревности, но поделать он не мог ничего. Пора бы уже принять для себя тот факт, что Антону нравятся девочки. Он счастлив с Ирой и Арс очень не хотел бы встрять в их отношения выражением своих чувств. — Нууу, — протянула она, намереваясь начать свой рассказ, — это было, скажем так, необычно. Последние десять дней августа. Настроение ужасно. Был холодный вечер. Над Москвой висело тяжёлое небо и поливало землю прохладным ливнем. Не летний грибной дождик, а мерзкая погода, заставляющая поёжиться от одного своего упоминания. Раскаты грома заставляли машин сигнализировать от каждого своего рёва. Я не видела молний, лишь яркий свет, которым каждую секунду озарялось небо. В тот день я не чувствовала ничего. Внутри была лишь пустота. В наушниках играла какая-то депрессивная музыка. Она угнетала ещё больше. Я не плакала на церемонии. Настя меня ещё за месяц до своего ухода осведомила о своих планах. Смерть была не случайна — моя подруга вскрыла вены. Девятнадцатого июля она сказала, что хочет совершить самоубийство. Конечно, эта новость меня шокировала, но я не отнеслась к ней достаточно серьёзно, за что корю себя по сей день. Я была почему-то уверена, что её слова были сказаны на эмоциях, что она одумается, передумает и научиться ценить жизнь. Мои желания не были реализованы. И гроб с телом, который закопали сегодня глубоко под землю тому подтверждение. Последний месяц её жизни всё было прекрасно. Она улыбалась каждый день, мы проводили много времени вместе, были не разлей вода. Настя казалась мне счастливой. По крайней мере заставляла меня так думать. Я не раз задавала ей вопрос о том, не передумала ли она, на что получала уход от ответа. Я просила, кричала, плакала, но всё, что видела — грустную улыбку и успокаивающие объятия. Я была готова к её смерти. Понимала, что это скоро случится. Но смотря на бездыханное тело в гробу, не могла поверить в происходящее. Я не находилась с своём теле. Я, будто, наблюдала от третьего лица. Не помню, в какой момент в глазах потемнело. Я присела на лавку, пытаясь подавить поднимающуюся панику. Руки начинали подрагивать, я не могла сделать и вздоха. В горле стоял ком, не понимаю от чего, от тошноты или от пришедшей истерики. Мир передо мной ходил ходуном, я устало прикрыла глаза, пытаясь подавить головокружение. Ощутила под веками жар, прежде чем солёная вода побежала ручьями по щекам. Воздуха не хватало, я приставила ладонь к сильно сжатым губам. Казалось, что сейчас завою. Меня, будто, выворачивало на изнанку. Я вспоминала улыбку на её лице, умиротворённое «всё будет хорошо» и сладкие объятия, которые заставляли меня изо дня в день верить в её ложь. Я любила Настю. Мы не были лучшими подругами, но я не испытывала ни с кем такие яркие эмоции, как с этой чудесной девочкой. Я даже уже не пыталась подавить истерику и просто окунулась в неё с головой. Меня трясло, я сидела в дождь на лавке и рыдала, под осуждающие взгляды прохожих. Так больно мне не было, пожалуй, никогда. Телефон надоедливо вибрировал в кармане. Меня он раздражал. Не хотела слышать в этот момент никого. Почему все считают своим добром выразить свои соболезнования мне? Дать фальшивую поддержку, рядом галочки, лишь потому, что являются моими «друзьями»? Он присел со мной рядом. В губах крепко держал сигарету. Его глазы были красные, наверняка тоже рыдал, как и я в этот момент. Он оценивающе на меня взглянул, а я даже не повернулась в его сторону. В следующий миг оказалась в объятиях этого загадочного парня, что заставило слёзы течь с двойной силой. Он ничего не говорил — просто обнимал и тоже тихонько всхлипывал мне в макушку. Я чувствовала, как ему больно. Мы нуждались друг в друге именно в этот самый момент. — Расскажешь? — Он не настаивал, я понимала это. Не знаю, что именно меня подтолкнуло выговориться ему, но легче довериться человеку, которого не увидишь больше никогда, чем кому-то близкому, кто способен выставить это на всеобщее обозрение. — Моей подруги больше нет. — Всё, что сказала я. Не длинная, слезливая речь с кучей красивых слов, чтобы показаться ещё более жалкой. Я выразилась коротко, но он прекрасно осознавал сколько боли я вкладывала в это единственное предложение. Он помолчал с минуту, а потом сказал, простое «соболезную», но выразил в нём столько сострадания и отчаяния, что я и впрямь поверила, что ему не плевать. Парень выдохнул вонючий дым, который клубился под сильными порывами ветра. Он зажал меж пальцев сигарету и протянул мне, предлагая. Курить для меня не впервой. Признаю, пробывала. Я всунула никотиновую палочку в рот и сделала глубокую затяжку. Ядрёный дым опалял мою ротовую полость. Я поморщилась от горького вкуса и выдохнула его. — А с тобой что? Он не спешил начинать. Молчал. Лишь спустя три глубокие затяжки, промычал: — Из дома сбежал. Мы грели друг друга в объятиях и вместе плакали. Парень не требовал дополнительной информации, как и я, в принципе. Мы сидели в тишине. Наши слёзы смешивались с каплями дождя на щеках, где-то рядом били молнии и громыхал гром. Всё, что заставило меня в тот день позвонить отцу и забрать меня — горячая рука, которая трепетно сжимала мою ладонь. — Ого, — Арсений заворожённо смотрел на подругу, которая поделилась столь сокровенным, — я соболезную. Ира молча улыбнулась и благодарно кивнула. В её глазах было много боли. Я не выходила из дома больше недели. Почти не ела, не спала, телефон был разряжен под ноль, а я не решалась его включать. Знала, на какую тему сообщения увижу там. Мама меня поддерживала, просила покушать, а не сидеть сутками на воде, отец молча подходил и обнимал меня, давал времени побыть наедине с собой, за что я ему благодарна. В тот день мама попросила меня выйти на улицу. Я, конечно же, отказала, на что получила полный печали взгляд. Тогда мне стало стыдно. Эти две недели я не думала ни о ком кроме себя. Да и школа через пару дней начаться должна была. Стоило покинуть пределы комнаты и немного отвлечься. На улице было тепло. Солнце слепило глаза. Настя любила солнце. Я бессмысленно бродила по тротуарам. В голове был словно белый экран. Мысли просто отсутствовали. Я еле перебирала ноги, стараясь выглядеть как адекватный человек. Но всё же поймала пару непонимающих взглядов от незнакомых людей. Я подняла взгляд с асфальта и столкнулась лицом к лицу с ним. С тем самым парнем. Он любовно смотрел на меня, мило улыбался. Я одарила его улыбкой в ответ. Мы оба помнили друг друга. Я тосковала даже. Очень была рада, что встретила его. Своего спасителя. — А дальше? — А дальше мы начали общаться каждый день. Гуляли много, пытались вытянуть друг друга из этого дрянного состояния. Рыдали, поддерживали и просто жили друг другом. — Это грустно, но до одури романтично. 43. Добрый. *** Погода была отвратная. Мокрый снег летел какими-то неприятным каплями, заставляя сугробы таять. Под ногами было склизко и грязно. Водянистый снег мерзко жмакал. Эти звуки можно было записать на диктофон и использовать в фильме с расчленёнкой. Наверное, так и озвучиваются фильмы в России. Лицо обдувало моторным ветром. Пальцы ног, казалось, отмёрзли окончательно и больше не имели возможности функционировать нормально. Уже не удивление то, что Арсений думал об Антоне. Мысли навязчивым потоком летали вокруг его головы, имитируя нимб со звёздочками, в каждой из которых была такая притягательная улыбка Тоши. Это схоже с зависимостью. И, поверьте на слово, никотинная зависимость или алкогольная не так страшна, как зависимость от человека. Нуждаться в человека хуже, чем нуждаться в сигарете. Если тебе необходимо покурить — ты спускаешься в магазин и покупаешь заветную пачку, наслаждаясь каждой затяжкой. Но ты, увы, не можешь заглянуть в гости к человеку, за очередной дозой ласок, лишь потому что нужно. Если вы, конечно, не состоите в отношениях. Но Арсений не в отношениях. Безусловно, он со спокойной душой, может сейчас свернуть и отправиться не по направлению к собственному дому, а прийти в гости к Антону. Он знает, ему рады будут. Но парень не получит желаемого. Он не получит 44. Нежного мальчика. Он не получит заветные поцелуи в губы и не сможет дать Антону того же. Они друзья — не более. Эта мысль противно пищала где-то на уровне сознания. Она заставляла руки сжимать в кулаки, челюсти с бешеной силой стискиваться, будто магниты. А бровь нервно дёргаться, от переизбытка эмоций. Он поднялся на свой этаж и вошёл в тёплую квартиру. Как и всегда, его встретил запах очередного вкусного блюда, громкие разговоры родителей, доносящиеся с кухни и какой-то фильм на фоне. Арс разулся, вымыл руки и заглянул на кухню к родителям. Получив приветливые улыбки от обоих, парень отправился в свою комнату, уже даже не пытаясь подавить навязчивые мысли об очаровательном мальчике. Арсений скучал. Ужасно скучал. Хотел преодолеть между ними расстояние прямо сейчас, прижать его к своей груди, дышать запахом его волос, уткнувшись носом в макушку. Зацеловать его шею, ощущая приятные мурашке под кожей парня. С каждым днём его нездоровая привязанность усиливалась и от этого хотелось выть. Арсу сложно. Сложно держать это всё в себе. Самое мерзкое — он не может ни с кем поделиться этим омерзительным чувством. Он не может обратиться за советом или, банальной, поддержкой. Больше всех он, конечно же, доверяет Антону и с удовольствием рассказал ему абсолютно всё, но парень боится. Да, просто боится. Боится быть отвергнутым, сломанным, преданным. Арсений просто не мог пойти на риск. Он очень не хотел терять общение с Антоном. В этом вся сложность. И тут, его, скажем так, осенило. Яблоко на его макушку дурную упало. Ведь перед глазами стоял красочный образ милой девушки, с чёлкой по обеим сторонам лица и изящной родинкой на брови. Арс: Привет. Ты не занята? Я могу тебе позвонить? Парень нервно откинул телефон на другой конец кровати и со страшной нервозностью ждал ответ. Он не заставил мучаться в ожидании излишне долго, спустя одну манипуляцию с оттягиванием прядей шелковистых волос, Арсений получил сообщение. Окси: Приветик) Я свободна, звони. Он тут же набрал номер девушки. Руки тряслись от предвкушения того, что именно он собирается ей рассказать. Но Арсений верит Оксане. Она приятная девушка, которая вызывала доверие с первого же дня их встречи. — Да, Арс? — послышался приятный голос. Оксана наверняка сейчас улыбалась. — Оксан, — нужно собраться и подойти ближе к сути, — я даже не знаю, с чего начать. Руки мелко затрясло. Арсу страшно и неловко говорить на столь личную для него тему. Попов облокотился о стену, сидя на кровати. — Я выслушаю, Арс. И обещаю, что всё останется между нами. — Мне нравится Антон. Коротко, без прелюдий и предельно ясно. Окс — девочка умная, поймёт, что Арс явно не о дружеской симпатии говорит. Девушка замолчала. Обдумывала эту неожиданную новость. Да и преподнёс Арс её странно, на самом деле. Таким будничным тоном, по телефону, будто сообщал о простом школьном дне. — Пиздец. — Тут Арсений, пожалуй, согласится. — Ох, Арс… — Я знаю, что влип, Окс. Просто он такой… 45. Чудный понимаешь? — Я то понимаю, Арсюш, — она выждала короткую паузу, прежде чем продолжить, — что делать собираешься? — Молчать и не вызывать подозрений. — И правильно, — Оксана, наверное закивала, — отмалчивайся пока. — Она помолчала ещё секунду пять, а после утончила. — А ты точно уверен, что он тебе именно как парень нравится? — Точно. — Может просто путаешь с дружеской симпатией? — Я думал на эту тему не раз. То, что я чувствую, сложно назвать дружеской симпатией. На том конце послышался тяжёлый вздох. Они помолчали какое-то время, а потом Окс начала: — Слушай, это не моё дело, мы оба понимаем это. Я не буду вмешиваться и, конечно же, не оброню этого при Антоне. Мой тебе совет — поговорить. Просто выдать всё как есть, не утаивая от него ничего. Вы вместе это обсудите. Тоша мальчик толерантный. Он спокойно к этому отнесётся, я уверена. Главное, подбери правильные слова. Держи меня в курсе, ладно? Волнуюсь я за тебя. — Спасибо огромное. Я тебе всё буду сообщать. — Не за что. Звони, пиши, всегда рада. И звонок прекратился. Чувствовалось лёгкое опустошение, но он не жалел, что изложил душу подруге. Стало в какой-то степени легче. Но тоска по 46. Безупречному парнишке не проходила. Взгляд пал на белый конверт, лежащий на письменном столе. С того дня, когда Антон подарил его Арсу прошла всего неделя, любопытство взяло вверх над ним и, подойдя к столу он распаковал конверт. Взгляд голубых глаз метался по строкам на листе бумаги. Губы расползались в глупой, влюблённой улыбке, а кровь бурлила в жилах от написанного. Привет! Я надеюсь, что у тебя сейчас всё отлично и ты в хорошем настроении, а если нет — тут же бросай это никчёмное письмо и звони мне, выкладывай всё и мы вместе будем разгребать то дерьмо, что с тобой происходит! Мне показалось, что моя кофта тебе очень даже идёт, так что теперь тебе придётся её носить. Слишком уж ты правильно в ней смотришься. А кольцо… оно красивое. Как и ты. Надеюсь, оно тебе понравится и ты будешь с удовольствием носить его и вспоминать о своём лучшем друге!) Знаешь, Арс, ты — самый лучший человек, которого я когда-либо встречал. Ты великолепен, я не могу подобрать другого слова. Начиная от внешности и заканчивая характером. Мне ни с кем не было так интересно, как с тобой. Ты единственный, с кем я готов проводить всё своё свободное (и несвободное) время. Я по-настоящему готов открыться и довериться лишь тебе. Я не встречал человека более красивого, чем ты. Твои волосы, черты лица, аккуратный нос, пухлые губы, а твои глаза… Ох, твои глаза, они невероятны! Я готов тонуть в них, погружаться на дно с умиротворением, ведь утонул в самом прекрасном, что вообще существует в этом мире. Они глубокие и чистые, Арс. И я знаю, что ты не любишь долгий зрительный контакт, прости меня за это, но я не могу тобой налюбоваться, правда. Ты — самый комфортный для меня человек. Мы обсуждаем любые темы и каждая из них приносит мне удовольствие, ведь обсуждаю я их именно с тобой. Ты невероятный. Объятия с тобой, пожалуй, самые приятные. Я люблю тебя. Дружеской, братской любовью. Я уверен в тебе, как ни в ком. Главное помни, что я рядом всегда. Не держи в себе, твой звонок я возьму всегда. Спасибо, что делаешь меня счастливым! Твой Тошка