По пьяни с Хайтани

Ясу не уверена, что имя человека определяет его характер. Но Ясу знает наверняка: она — само спокойствие. Ничто не потревожит ее душевного равновесия. Словно море, нетронутое штормом, она обтекает своим ненавязчивым присутствием каждого. Риндо не стал исключением. Но Риндо — бомба замедленного действия. Самую точную характеристику ему дал старший брат — «заводится с полуоборота». С этим сложно поспорить. Под сложно Ясу, конечно, подразумевает невозможно. Неудавшиеся рефераты он безжалостно сминал, конспекты — швырял в мусорное ведро, а в тетради с красными исправлениями едва ли не вгрызался зубами. Он был неисправимым перфекционистом. «Ты пугаешь меня до жути, честно», — признавалась Ясу, положив руку на сердце. «Стараюсь», — выплёвывал ответ Риндо, проходя мимо нее как мимо пустого места. Самолюбие Ясу не было уязвлено. Не мудрено, что они сошлись: лишь она могла терпеть его закидоны. Даже игривый Ран, получающий неподдельное удовольствие, когда младший клевал на его провокации, словно обманутая рыба, иногда хмыкал — рявкал — и уходил, хлопая дверью. Нет ничего более неловкого, чем быть свидетелем семейной ссоры. «Тебе не кажется, что это было слишком?» — мягко подступается она, поглаживая его по плечу. Телесный контакт — безусловная ошибка. Риндо раздражённо смахивает ее руку. «Нет. Но мне кажется, что у любопытных девчонок страдают носы». Риндо запирается в своей комнате. Ран запрещал ему выплескивать агрессию дома, потому что он мог испортить мебель, а Ясу — на улице, потому что он мог набить рожи прохожим. Замкнутый круг. Поэтому Риндо купил грёбаную грушу для битья. Он не злой, утешает себя Ясу, клокоча от сотрясающих изнутри фейерверков. Он просто вспыльчивый. Не все это понимают и она, кстати, тоже. У нее в кои-то веки лопается терпение. Ясу достает из холодильника две бутылки виски, надеясь, что Ран не будет против. Осторожный стук в дверь, скрип половиц. — Чего тебе? Ясу приподнимает бутылки, играя бровями. Риндо хмурится. — Ты у брата спросила? — Ты становишься таким правильным мальчиком, когда дело касается Рана. Это так мило. Провокация сработала на ура. Риндо колебался; на безупречном лице его — стремительное движение сомнений. Ясу подкинула дров в костер: — Многим младшим братьям следует поучиться послушанию у тебя. Риндо раздраженно вздёргивает бровь. Открывает дверь, пропуская ее внутрь. — Заходи, чертовка. Ясу не может сдержать ухмылки. Дьявольской, дразнящей — так бы охарактеризовал ее Риндо, попавший в ловушку женских чар. Без права на спасение. Ясу никогда не напивалась, но, прикончив одну бутылку виски, она поймала себя на мутной мысли — сознание ускользает от нее, как песок меж пальцев. Виски́ пылали, в горле разливалось тепло. Риндо выглядел сонным. «Так вот каков ты пьяный?» — смеялась она, глядя на него исподлобья. — Хочешь ещё? — Ты соврала, — вдруг обиженно насупился он, рухнув на кровать с раскинутыми руками. — По поводу? — Алкоголя. — Велика беда, — Ясу как ни в чем не бывало пожала плечами. — Купим ещё. В ответ — тишина. Ясу встала. У нее кружилась голова, она не знала, как ее передвигают ватные ноги. Сев рядом с Риндо, она накрыла его руку своей и, склонившись к уху, нежно прошептала: — Ну, не обижайся… Только не говори мне, что спишь. Ясу отстранилась, удивлённая. Она представляла как выпивший Риндо бережно, словно драгоценное сокровище, укладывает ее на кровать, снимает платье, расстёгивает лифчик и льнет к груди… А не дрыхнет как младенец, черт побери! Нужно срочно его приободрить. С непривычки ей не очень хорошо, но она может сделать что-то, чтобы Риндо убедился в серьезности ее намерений, правильно? Похлопав Риндо по щекам и, удостоверившись, что он промычал что-то нечленораздельное, она грозно возвысилась над ним, уперев руки в бока. — Поднимайся. Он резво подскочил. — Что-то с Раном? «Ран, Ран… Всюду Ран!» — Нет, с тобой, — она указала на него с такой претензией, словно он замарался и проходил так весь день. Риндо тут же ощупал собственную одежду и, ничего не найдя, прошипел гремучей змеёй: — Яс-су… А она нагнулась и ловко стащила с него штаны. Краска стрельнула в щеки, накрыла густыми пятнами. В ушах словно прогремел пушечный выстрел. Девушка аккуратно села на колени и ногтем коснулась головки члена. Риндо иронично хмыкнул и, кажется, почувствовал себя властителем положения. — Что ты делаешь? — А ты не видишь? — раздраженная, она провела указательным пальцем вдоль выступающий вены на члене и, совершенно смущенная происходящим, хотела провалиться прямиком в ад, лишь бы не проживать этот момент. — Боже-е, — Риндо закатил глаза, — могла бы прямо сказать, чего хочешь, а не спаивать меня. Риндо протянул ладонь. Ясу наивно похлопала ресницами, не догоняя, чего от нее ждут. — Сплюнь. Она послушно скопила во рту слюну и сплюнула на его ладонь — он принялся увлажнять член и растирать слюну по всей длине. «Можно ли считать это косвенным поцелуем?» — озадачилась девушка. Наконец, когда член набух, она кивнула. — Значит, так это делается. Принцип я поняла, дальше сама. — Осилишь? — он насмешливо вздёрнул бровь. — Звучит как вызов. Ясу придвинулась ближе. Член любимого, казалось, в нетерпении дрожал даже от ее дыхания. Она нетерпеливо облизнула губы и обхватила головку, водя незамысловатые узоры языком. Его плоть — разгоряченная и пульсирующая — казалось, готова была взорваться у нее во рту в любую секунду. Страх сковывал движения Ясу, она боялась зайти дальше. — И это ты называешь минетом? — раздалось сверху. Риндо положил руку на ее макушку и погладил, как если бы она была собакой, и произвольно — без предупреждения войны — толкнулся в ее рот. Она подавилась, с ужасом чувствуя, что головка упирается в ее глотку. Стремительно отодвинувшись, она укусила его, наслаждаясь чужим шипением и всерьез принялась сосать. Причмокивая губами, неумело и неуклюже, переводя дыхание каждую секунду, пока он, наконец, не излился прямиком в нее. Выпустив его пенис, Ясу откашлялась. Сперма будто бурлила в ее рту как лава извергнувшегося вулкана. Слезы выступили в уголках ее глаз, и она проглотила семя. Спермы оказалось слишком много. Вязкая, она стекала по рту и капала на пол. Риндо надел штаны и сел на корты напротив нее. — И как на вкус? — Соленая и… м-м, теплая. Он вытер ее подбородок и вынудил взглянуть на себя. Было стыдно смотреть в его светящиеся удовлетворением лиловые глаза. — Ты хорошо постаралась. «Теперь твоя очередь», — хотелось выпалить ей, но она отчего-то не решилась. А когда пришла в себя, стало поздно. Она поднялась, отряхнулась, ворчливо заметив, что Риндо вновь уснул. Иногда она даже завидует тому, с какой лёгкостью он засыпает. Дверь отворилась — Ясу со страхом посмотрела на источник звука. — Риндо, тут… — Ран держал в руках телефон и, похоже, хотел что-то показать, но увидел, что здесь творится. Две небрежно валяющиеся на полу пустые бутылки виски, стыдливый вид Ясу и сперму, осевшую на губах. — Не пойми меня неправильно. Ран, пожалуйста, Ран. — Идиоты. Ран закрыл дверь. Ясу смачно матюгнулась. А к бранной речи она прибегала крайне редко.