Слепота

Отражение в зеркале было омерзительно. Хотелось выцарапать себе оставшийся глаз, лишь бы не видеть то, в кого итоге превратился он. В бесхребетное вычурное отражение Криминального Лорда, его шкуру.

Уильям впервые снял повязку. Сам, без помощи Билла или Шерлока. Он впервые увидел себя после стольких недель игнорирования проблемы.

Привыкнуть к тому, что он ослеп было сложно. Адаптация проходила плохо. Приходилось поворачивать голову, чтобы увидеть интересующий объект, компенсируя этим уменьшившиеся поле зрения. И поначалу, Уильям вовсе и не делал этого, сталкиваясь из-за этого с большими трудностями. Не потому, что догадаться слегка повернуть голову для гениального консультанта было великой проблемой. Уильям просто не хотел принимать факт, что стал монокулярно слепым. И если он будет просто лежать, прикрыв глаза, или игнорировать объекты слева, то можно представить, что ничего страшного и не произошло.

Но сложнее всего было привыкнуть к осознанию того, что он жив. Уильям живой. Он может дышать полной грудью, не заглатывая при этом воды Темзы. Его лёгкие не поросли илом, и в будущем он сможет даже увидеть то, над чем так рьяно работал все эти годы. А ещё… теперь они с Шерлоком более не могут быть врагами, позволив порости на месте их борьбы более нежным и глубоким чувствам.

Пальцы слегка подрагивали, проходясь по шершавому шраму. Слегка надавливали на заплывшее веко, ощущая под ним что-то округлое. Уильям не лишился глаза, но не мог пока что разлепить веки. Хотелось верить, что его глаз мог видеть, но Уильям прекрасно понимал, что при пережитой травме это просто невозможно.

Он обещал Шерлоку, что начнёт вместе с ним жизнь с чистого листа. Но он ненавидел себя. Такого жалкого и бесполезного, неспособного толком сделать и шагу, пока Шерлок работал вместе с Биллом для того, чтобы появились деньги на покупку лекарств для Уильяма, на покупку одежды и еды. Чтобы Шерлок мог содержать Уильяма. Это правда… Угнетало. Каким же эгоистом он был, так самовольно решив, что может просто умереть, отняв у братьев и Шерлока самое ценное. Что так слепо может верить своим желаниям, не замечая того, что они чувствовали. Не замечая чувств Холмса. Он был слеп ещё тогда, когда оба глаза его видели зорко и ясно.

— Матерь Божья…

Уильям вздыхает, облизывая пересохшие губы. Берёт с тумбы лекарства и мази, прежде чем вновь вернуться к зеркалу. Осторожно обрабатывает рану, стараясь приоткрыть веко. И у него получается. Совсем немного, но даже этого достаточно, чтобы понять — он действительно слеп. Он не видит левым глазом. Уильям резко поджимает дрожащие губы, истерически всхлипывая. Или смеясь. Или взвизгивая. Он совсем не понимал, что чувствовал.

Скрип двери. Уильям не оборачивается, наблюдая в зеркале чужое отражение. Шерлоку достаточно секунды анализа ситуации, прежде чем он подскакивает к Уильяму. Сгребает его в кучу, опускаясь с ним на пол. Обеспокоенно трогает его лицо, шею, плечи, стараясь успокоить то ли себя, то ли Уильяма.

Лицо Уильяма бледное, свежий шрам покраснел, а слепой глаз слегка закатился вверх блёклым зрачком, словно амёба. Шерлок впервые увидел Уильяма без повязки, от чего душу неприятно тянуло и выворачивало наружу. Ему тоже было сложно принять потерю Уильяма.

— Ш-ш-ш, маленький, посмотри на меня, — Шерлок нервно сглатывает, в один миг собирая всё своё самообладание. Ласково гладит чужое лицо, старается говорить как можно тише и нежнее. — Лиам, детка, ну посмотри же…

Уильям молчит, отводя взгляд в сторону. Беспокойно мнёт ткань собственных штанов, прежде чем неуверенно заглянуть в чужие глаза. Он боялся показать Шерлоку свой страх. Боялся, что его осудят. Но… Этого не произошло. Вместо насмешливой улыбки или осуждения, Шерлок потянулся вперёд, легко касаясь чужих обветренных губ, вызывая удивлённый вздох. Совсем не по-шерлоковски невинно сжимает чужие плечи, растеряв всю уверенность. Уильям смазано проводит по чужим губам, тут же отстраняясь. Он не понимал подобного поведения Холмса. Ведь Уильям — ужасен, он вовсе не заслуживает к себе подобного обращения. Он грешен, и его грехи невозможно простить, сколько раз Уильям не посетил бы церковь. То, что он сотворил — невозможно было удержать лишь на одних плечах.

— Ты прекрасен.

Шерлок целует чужие скулы, нос, губы, совсем не не обращая внимания на

то, что они оба являются мужчинами, или на то, что Уильям не спешил ответить взаимной лаской. Он и не должен был. Не сейчас, когда ему пришлось столько пережить.

— Можно, я снова поцелую тебя?

Шерлок не ждёт ответа, мягко целуя веки Уильяма. Ему казалось, что шрам Уильяма делал его более привлекательным, демонстрировал весь пережитый опыт аристократа, став той частью тела, которой стоит гордиться. Шерлок видел множество трупов и множество увечий. Он убил Милвертона, и теперь не ему судить о том, что такое святость души. Но Уильям для него вовсе не был порочным. Он был чудесным. Просто замечательным.

— И ещё раз, — его губы прижимаются к чужому виску, чувствуя, как быстро пульсируют вены Уильяма. — И ещё… — Шерлок оплетает руками шею мужчины, скользнув игривым поцелуем за ухо. Ему как воздух было необходимо знать, что Уильям отвлёкся от морального расчленения остатков души. Шерлок обязательно поможет ему принять нового себя, но для начала, он хотел показать, что на него можно положиться, что рядом с ним можно быть слабым и беззащитным, что нуждаться в помощи — вовсе не ужасно, а абсолютно нормально. Шерлок хотел показать, что сам Уильям — не ужасный.

Детектив не хотел признаваться в чувствах… Так. Пожалуй, сейчас он и не делал этого, лишь давая ласку, надеясь, что Уильям просто решит, что Шерлок так пытается успокоить его. В очень… Странной манере, но успокоить.

Шерлок не мог предполагать, что думает Уильям насчёт этой ситуации. Насколько бы хорошо он не знал его, угадать мысли и действия гениального человека было невозможно. Но тот определенно точно был удивлён. Глаз Уильяма был настолько широко раскрыт, что это заставило Шерлока смутиться. Он явно перегнул палку.

Но… Шерлок вовсе не ожидал, что Уильям сам потянется к нему, подставляя губы для очередного головокружительного поцелуя. Только вот, более дерзкого и яркого, чем обычные соприкосновения кожи с кожей.

— Пожалуйста, утешь меня, Шерли.

И он утешил. А после утешал его всё больше и чаще, не раз и не два, боясь потерять своё маленькое счастье.