Train story

Если раньше Гермионе казалось, что Гарри одержим, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило с ним сейчас. Если бы она не знала, что ее друг влюблен в Джинни Уизли, она была бы уверена, что его сердцем завладел Малфой. Иначе как объяснить, что целыми днями Гарри выслеживал его в коридорах Хогвартса, замечал любое изменение в настроении Малфоя и практически спал с картой Мародеров, не отрывая глаз от заветной фамилии? Разница была лишь в том, что раньше Гермиона относилась к этому с иронией, но теперь при каждом упоминании Малфоя она чувствовала, что теряется. Сердце ее стучало быстрее, волнение охватывало все тело, а иногда она просто замирала, боясь выдать свои чувства. К счастью, ее друзья этого не замечали, но Джинни была куда более проницательна. Она все чаще задерживала на Гермионе взгляд, пыталась обратить ее внимание на Малфоя, когда они сидели в Большом зале, особенно, когда рядом с ним была Панси. Все это длилось ровно до того дня, пока Гермиона не пригрозила ей, что расскажет Гарри о том, что Джинни влюблена в него еще с десяти лет. Только после этого Джинни отстала. Но самым паршивым было, что Гермиона сама понимала, что с Малфоем что-то происходит. Он не задевал ее, не дразнил, он вообще ее как будто не замечал. Ни ухмылкой, ни двусмысленной шуткой не дал понять, что помнит о том, что произошло между ними. Наверное, для него это не значило ничего, но для Гермионы… Лишь пару раз она перехватила его взгляд через Большой зал. И он его не отвел. Прожег ее почти насквозь, и она сдалась первой. А ещё когда Гарри получил от Слизнорта Феликс Фелицис за идеально сваренное зелье Живой Смерти, Малфой стоял рядом с ней. Гермионе было обидно, что Гарри стал лучшим незаслуженно, но для Малфоя это как будто стало чем-то большим. В его глазах не было злости. В них было разочарование и, кажется, страх. Она собрала тогда свою сумку, задержалась чуть дольше, а когда проходила мимо Драко, коснулась его раскрытой ладони пальцами. На мгновение ей показалось, что он их сжал. Она гнала от себя эти мысли. Старалась не становиться рядом с ним, чтобы снова почувствовать его запах. Старалась не смотреть на него, когда он не видит. Не вслушиваться в его голос, сидя на уроке. Не вспоминать, как этот голос звучал у ее уха. Гермиона совсем не думала, что она влюблена. Конечно, нет. Влюблена она была в Рона. Но тот день, когда Лаванда Браун при всех поцеловала Рона в гостиной Гриффиндора, стал для Гермионы решающим. Она ждала, что будет больно, ждала, что расплачется, но вместо этого просто стояла и смотрела. А потом почти в шутку представила на месте Рона Малфоя. И вот здесь ей стало больно. Лучше бы он издевался над ней, лучше бы распустил слухи — тогда бы Гермиона снова его возненавидела. Но Малфой молчал. Молчал и смотрел на неё через весь Большой зал.

***

Три дня назад Гермиона поняла, что Гарри близок к тому, чтобы вцепиться в горло Малфою и выяснить то, что никак не мог разгадать. Он сидел над картой Мародеров часами, а потом утверждал, что Малфой куда-то исчезает. Звучало это, конечно, как бред. Исчезнуть из Хогвартса было невозможно. Но если Гарри что-то решил… Гермиона больше не пыталась его разубеждать. Она внимательно наблюдала и была готова сопровождать его, чтобы сделать неизбежное хотя бы менее безрассудным. А ещё она боялась за Малфоя. Гермиона засиделась за книгами, поэтому заметила, что Гарри выходит из гостиной, только когда он уже закрывал дверь. Она сразу поняла, что Гарри хочет выследить Малфоя. Втроем под мантией они уже не помещались, поэтому Гермиона уговорила его не предупреждать Рона. Если судить по карте, Малфой только что вышел из гостиной Слизерина, и если они поторопятся, то успеют узнать, куда он исчезает каждый день. Гермиона чувствовала себя лживой и двуличной, потому что одновременно хотела узнать правду и не хотела. Малфоя они увидели сразу — его сложно было не заметить. Он выглядел почти также, как тогда в поезде, — весь в чёрном, собранный, твердым шагом идущий к цели. Гермиона чувствовала, как напряжен Гарри, чувствовала, как крепко он сжимает палочку, и была готова к худшему. Одно она знала точно — Гарри не станет атаковать его со спины, поэтому пока Малфой был в безопасности. Но все решил случай. Одно неловкое движение — Гермиона споткнулась о ногу Гарри, тот хотел ее подхватить, но замешкался, и Гермиона упала. Малфой обернулся. Смотрел на неё так долго, что ей показалось, что он ее не узнал. Но он узнал. Сделал шаг вперёд. Сложил руки на груди и зло ухмыльнулся. — Не изменяешь своим привычкам, Грейнджер? Гермиона поднялась, аккуратно поправляя свитер. Она тянула время чтобы понять, что делать и говорить дальше. — Я… я просто хотела поговорить. — И это лучшее место, по-твоему? Все же у тебя странный вкус. — Он поджал губы и посмотрел на нее жестко, испытующе. — Драко… — О, запрещённый приём. — Он выставил вперед руку, будто останавливая ее. — Думаешь, назовешь меня по имени и я растаю? Дешево, Грейнджер. Это было неосмотрительно. За ее спиной стоял Гарри, он все слышал. Он мог догадаться, что между ними было… что-то. — Малфой, — начала она, — с тобой что-то происходит. — Да, Грейнджер, со мной происходит жизнь. Вот такая немного паршивая, — он нервно засмеялся. Ей не понравился этот смех. — Если тебе нужна помощь… — Ты уже отлично помогла, спасибо за заботу. На твоей шее и так два недоумка, боюсь, со мной ты надорвешься. — Он развернулся и уже сделал шаг от неё, но вдруг замер. И этого оказалось достаточно, чтобы Гермиона, забыв о Гарри, стоящем за спиной, схватила Малфоя за рукав и развернула к себе. — Если вдруг есть что-то… — Я в дерьме, — прошептал он, — я в полнейшем дерьме. Ты, возможно, тоже. Мы сдохнем все, — он ухмыльнулся зло и как будто безысходно. — Но сейчас мы живы, верно? Гермиона увидела, как он сглотнул, как дернулся его кадык, как он закусил щеку, а потом охрипшим голосом прошептал: — Будь со мной сегодня, отдайся мне, я хочу… И она просто впилась в его губы. Она так хотела этого. Так хотела вспомнить и одновременно испепелить эти воспоминания. Сейчас все было по-другому. В его поцелуе не было удовольствия, в нем было только отчаяние. Малфой не наслаждался ею, он буквально срывал поцелуи, кусая ее губы, сжимая ее плечи почти до боли. — Убери от неё руки, поганый хорек. Этот крик прозвучал так громко и неожиданно, что Гермиона остолбенела от испуга. В один миг она поняла, что забыла о Гарри, забыла о том, что следила за Малфоем, забыла о том, что только что предала их обоих. И если для Гарри она сможет придумать оправдание своего поступка, то Малфой… Он разжал пальцы, освобождая ее плечи от хватки, и еле слышно прошептал: — Надеюсь, в прошлый раз ты его с собой не брала, хотя… мне плевать…

***

Гермиона чувствовала холод каменного пола. После сжигающего внутренности Круциатуса это было приятно. Она не понимала жива или мертва. Туфли, которые она видела в паре футов от себя, были ей знакомы. Это были туфли Драко. Те самые или такие же, как те, что были на нем в поезде. Она их запомнила. Слишком идеально-чистые для этого мира. После пережитой боли тело охватила эйфория. Даже надпись «грязнокровка», вырезанная на руке, ее сейчас не волновала. Все ее мысли захватили эти туфли. Только что они стали на шаг ближе. Гермиона видела Драко в самом начале, когда Беллатриса только взялась за неё, а потом он исчез, а может, она просто не понимала, что происходит вокруг, и не заметила его. Интересно, ему было ее хоть капельку жаль? — Я уберу ее в темницу, к тем двоим, — это был голос Драко. Он стал ниже и немного грубее. — Оставь ее пока здесь, у нас есть дела поважнее, — Беллатриса шипела, словно змея. Туфли его не сдвинулись ни на дюйм. Наверное, он был так близко, что мог бы наклониться к ней, и тогда она бы увидела его глаза и поняла, что он настоящий. Кажется, они привели гоблина. Гермиона пыталась разобрать, о чем его спрашивали, но безуспешно — голова была, как в тумане. Ход времени замедлился. Она все лежала и лежала там. Драко встал как-то по-другому — положение его туфель изменилось. Она видела только, как плавно двигалась его рука. В ней была палочка. — Она больше не нужна здесь, я ее уберу, только пол пачкает, — Драко стал ещё ближе. — Я с ней, пожалуй, закончу, — сам голос Беллатрисы будто выворачивал внутренности. Рука, в которой Драко сжимал палочку, напряглась. Крик, шум — Гермиона не поняла ничего. Почувствовала только, как кто-то подхватил ее под руки и прижал к себе. Она знала, кто это. Не могла ошибаться. Драко держал ее крепко, иначе она бы просто упала. — Дыши, просто дыши, — прошептал он. Словно во сне, она наблюдала за тем, как Гарри и Рон атакуют Беллатрису и старшего Малфоя. Заклинания попадали то в цель, то мимо. Драко прижал ее к себе сильнее. — Бросайте палочки, — крикнул он, и его палочка коснулась ее горла. Гермионе казалось, что все происходило медленно, но на самом деле Гарри и Рон бросили палочки сразу. — Это же Гарри Поттер! Снова в своём обличии! — удивленно воскликнула Беллатриса где-то недалеко от них. Гермиона проследила за ней взглядом. — Вызови его, — наверное, Беллатриса обратилась к Люциусу. Старший Малфой колебался, а младший напрягся и прошептал ей на ухо: — Когда я толкну тебя, вырвешь у меня палочку и побежишь к Поттеру, поняла? Она кивнула. — Поттер должен убить его раньше, чем он убьет всех нас, — произнес Драко так тихо, что это могла услышать только она. Гермиона поняла, что он говорил о Воландеморте. Странный скрип над их головой привлек ее внимание, но Гермиона боялась повернуть голову. — Прощай, — произнес Драко и толкнул ее. Гермиона едва успела вцепиться в палочку, которая без труда перешла в ее руки, и сделать два шага вперед. Ноги ее были еще слабыми, и она упала. За спиной раздался грохот — это разбилась люстра. В двух футах от нее лежала палочка. Не ее и не Драко. Это была палочка Беллатрисы. Из последних сил Гермиона бросилась к палочке, подхватила ее, вскочила на ноги — и уже через секунду стояла рядом с Гарри. Ее обнимал Рон. Но она смотрела через весь зал на совсем другого человека.

***

Добби погиб, но спас их. Они стояли и смотрели на то, что стало его могилой, и слезы лились сами собой. Не только из-за Добби, а из-за бессилия, боли, страха и непонимания, что делать дальше. У них оставалось все меньше шансов. Гарри коснулся ее ладони и крепко сжал ее. — Нам нужно поговорить. Гермиона кивнула. — О Малфое. Она кивнула снова. — Добби вызвал он.