Приключения начинаются!

Висящую вокруг тишину нарушил треск ветки. Резкий звук был столь неожидан, точно раскаленным утюгом по ушам приложили, что в секунду выбил из лёгких весь воздух, наполняя сознание импульсивной паникой, от чего взгляд испуганных глаз метнулся в сторону витиеватых кустов, опоясывавших поляну тёмной стеной. Насторожившись замерла, практически не дыша, вслушиваясь максимально сильно в пространство вокруг, одновременно пытаясь успокоить бьющееся в бешеном темпе сердце, чьи удары барабанной дробью отдавались в виски. В душе зародилось ничем не объяснимое, смутное беспокойство, что обычно возникало только если моей жопе грозила другая… жопа. Однако, вокруг висела всё та же тишина, прерываемая трепыханием подхваченных вытром листьев деревьев. Такое было впервые за неделю, чтобы что-то отвлекло от уже привычного ночного обычая зависать под звёздным небом, от того так сильно напугало. «Или кто-то…» — подсказала самой себе, не решаясь даже на секунду расслабиться. Тут же из-за куста, на который я всё ещё неотрывно смотрела, выпрыгнул смешной не то хомячёк, не то заяц. Глаза сначала широко раскрылись от удивления, а потом и вовсе закатились от несуразности ситуации. — Так это был ты? — скорее подтвердила для собственного успокоения, чем спросила у маленького существа, даже не надеясь получить ответ. Существо смешно подёргало маленьким носиком, передёрнуло ушами и нырнуло обратно в кусты. Рука, что до этого была слегка приподнята для защиты от возможного нападения, опустились вдоль туловища, скрываясь за складкой одеяла. Напряжение стало понемногу уходить. «Может вновь заняться медитациями?» — задалась мысленно вопросом, припоминая времена учёбы в университете, — «Когда-то они даже помогали. Вроде как…». Ещё раз взглянув на луну, что неожиданно резко скрылась за тёмными облаками, разочарованно вздохнула, прикрыв от лёгкой усталости глаза, потеряв всякий интерес к ночному бдению. «Думаю, сегодня лучше будет вернуться». Уже поворачивая в обратную сторону, надеясь всё-таки хотя бы попытаться уснуть, тут же застыла каменным изваянием, во все глаза уставившись на два огромных золотых глаза, неотрывно взирающих на меня из темноты. Всё произошло слишком быстро. Из глотки успел вырваться разве что короткий надрывный вопль, когда зрачки существа особо ярко полыхнули, отправляя слабое тело в беспамятство. Я точно успела почувствовать, как одеяло спало с плеч, проскользнув по спине и рукам до самой земли, оставляя меня в одной только светлой ночнушке.

…

— Ну тётя Ника, ну пожа-а-а-алуйста!— большие, широко открытые в попытке уломать тётку глаза неотрывно испытывали мою выдержку на прочность. В воздухе вокруг нас так и витало напряжение, грозя превратить обыкновенную сталинскую кухоньку в страшное поле для битвы из словесных баталий. — Не думаю, что это хорошая идея. — как истинная взрослая, спокойно настаивала на своём моя персона, восседая на слегка покошенном в сторону старом табурете. — И сколько раз я просила не «тёткать»? Я ещё не на столько старая. — Мама говорит, что называть просто по имени не вежливо, а я вежливый, вот! — звонким, пока ещё детским голосом, парировал подросток напротив, — И вообще, не переводите тему! — Ну да, конечно, вежливый…— хмыкнула, еле сдерживая ехидную улыбку, зацепив взглядом рамку одной из фотографии, висевшей на на стене. Две девушки на фоне огромного корпуса университета ярко улыбались, обнимали друг друга за плечи, пародируя знакомую всем позу кавказцев. Прямо как Резо и учил. «Маринка и вежливость? Это что-то новенькое». — Угу, вежливый! — кивнул парнишка, нахохлившись, точно боевой петух из фильмов. Тяжело выдохнув, искоса поглядывая на эту довольную собой моську, решила всё-так не оставлять ребёнка без ответа на просьбу, выбрав всегда работающий ранее оргумент. — Твоя мать тебе все уши по-отрывает, — и потом чуть более тихо добавила, — Да и мне тоже. — А она не узнает! — Твоя мать всегда всё знает, — поведала простую истину, не раз подтверждённую за много лет дружбы с Шерлоком Холмсом в женскою юбке. — Но так не бывает! Невозможно знать всё на свете! — И темней менее, всё, что касается тебя, — специально интонационно выделила последнее слово, намекая на острые материнские инстинкты старой подруги, наклонилась чуть ближе к лицу напротив, — Она точно узнает. В ответ ребёнок недовольно скорчился, обиженно поджав губы. Не нашёл, что можно на такое ответить. Однако блестящие упрямством глаза явно говорили о тяжёлых мыслительных процессах. — И всё равно об этом она не узнает! — не стерпел и громко воскликнул мальчишка, решив до конца отстаивать свою точку зрения, полностью убеждённый в своей правоте. И прежде чем я хотела ему возразить, продолжил, — Вот смотрите, тётя Ника… — Не тёт… — Вот смотрите! — громче надавил ребёнок, подсаживаясь ещё ближе и неотрывно смотря своими голубыми, широко открытыми глазами в мои, — Кто об этом будет знать? Только вы и я! Я точно маме не скажу! И если вы тоже ничего ей не скажете, то она ничего и не узнает. Понимая, что крыть логику подростка мне уже просто лень, да и откровенно говоря — нечем, ибо любые аргументы уже давно были испробованы и опровергнуты мальцом, лишь вновь тяжело выдохнула, тем самым подтверждая своё поражение. Украдкой посмотрела на часы и молча ужаснулась. Этот демон с детским лицом обрабатывал меня уже третий час не отвлекаясь ни на еду, ни на туалет, ни на ноутбук с телефоном. «Я так больше не могу. Боже, дай мне сил…» — Хорошо, я согласна сводить тебя в это твоё кафе, — и прежде чем мальчишка радостного бы завопил на всю квартиру, дополнила, — Но у меня будут свои условия! Ясик тут же сдул ранее воссиявшую на лице улыбку и подозрительно на меня покосился. Жопа подростка явно чуяла подвох. И не зря. — Какие? Вот теперь уже на моём лице растянулась, как я искренне считала, довольная улыбка. «Скорее злобный оскал» — возразила бы подруга. — Ты… — нарочно растянула в предвкушении паузу, переводя взгляд чуть выше, на спутавшийся комок из пшеничных, выженных на активном летнем солнце, мальчишечьих волос, — Дашь мне тебя расчесать и заплести. — НЕТ! — тут же взревел ребёнок, резво отскочив от стола и обхватывая руками голову, — НИ ЗА ЧТО! — Ну, — развела руками в стороны, — На нет и суда нет. Останешься без сладкого и без кафе, но зато с любимым гнездом на голов… — Ладно, ладно! Хорошо! Я согласен! — сдался подросток, пойдя на уступки подозрительно быстро. — Ну вот и отлично! — и ещё раз взглянув на часы, отправила малого в ускоренном темпе собираться. Времени у нас осталось не так много до прихода Маринки с работы, так что тратить его понапрасну не стоило. По коридору небольшой Питерской квартирки эхом раздавался топот детских пяток.

…

Небольшое помещение, наполненное на половину людьми разных возрастов вгоняло в некую растерянность и чувство дежавю. Рисованные в абсолютно разной стилистике персонажи когда-то читаемых манг пёстрыми пятнами украшали почти все стены, окна, столы, стулья, посуду, салфетки и даже столовые приборы. Только немного грязный пол, уложенный стандартной серой плиткой явно не лучшего качества разбавлял излишнее обилие красок. На заднем фоне играл какой-то опенниг на японском. — Ясик, я конечно всё понимаю, но… — посмотрев на безумного довольного племянника, разглядывающего в столь же цветастом, как и обстановка во круг, меню выбранное и заказанное ранее блюдо; прервалась, подбирая более подходящие слова, — И давно ты этим увлекаешься? Голубые глаза сверкнули из-за края ламинированного листа, подозрительно покосившись, точно мальчишка был в глубоком раздумии. — Обещаете, что не расскажите маме! — не вопрос и не просьба. Требование. Смерив светлую макушку полным скептизма взглядом, уверено кивнула, про себя понимая, что и рассказывать то не придётся - эта женщина в любом случае всё узнает и без моей помощи. Если уже не знает. — Уже год как, — наконец признался парнишка, скорпулёзно поджимая губы. — Но мама всё запрещает! Говорит, что не хочет, чтобы я таким увлекался, так как прока от этого никакого нет. А мне нравиться! Прада нравиться! Вот и проходиться так… в тихоря. — Хммм… — всё что выдала в ответ, задумчиво опуская голову, по привычке подперев подбородок рукой. Голова уже начинала ходить ходуном от активных мыслительных процессов. Стало даже немного обидно тратить свой единственный выходной не на отдых. «С одной стороны, я понимала Маринку, ведь и она когда-то была ярым фанатом аниме и вообще Японской культуры. Вот только затягивает всё это… Начинаешь уходить в эти миры всё чаще и глубже, а реальность-то, она здесь. Никуда не уходит. И бьёт сильнее всего. Знаем, проходили.» — Знаешь, малой… — тихо обратилась к ребёнку, всё ещё буравя поверхность деревянного стола, — Я действительно могу понять тебя. Признаться, мы с твоей мамой тоже, будучи моложе, увлекались подобным. Даже на косплей ходили. — Серьёзно?— резко перебивает, недоверчиво покосившись исподлобья. — Ага, так твоя мама вообще фанаткой дикой была. Может знаешь такую мангу — "Реборн"? Старая она конечно, но всё же… — Знаю! Я её читал! Чуть-чуть правда: не понравилась она, странная… Но читал! — активно закивал ребёнок, — Так что, мама правда-правда этим увлекалась? Тогда я не понимаю, почему она мне запрещает!? — Погоди-погоди, — рукой успокоила не на шутку возбуждённого мальчишку, пригладив торчащий хохолок на макушке, — Всё немного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. На вопросительный "зырк" лишь тяжело выдохнула. —Признаюсь, я не совсем могу понять тактику строго запрета, но точно знаю, что делает она это ради твоего блага. — однако видя ещё большее непонимание, граничащее с подкатывающейся детской истерикой, поспешила уточнить: — Как бы тебе это понятнее объяснить? Понимаешь, есть наш мир, реальный, в котором мы сейчас вместе с тобой сидим в кафе и выбираем еду, которую потом будем кушать. А есть выдуманные, придуманные другими людьми. В них живут выдуманные персонажи со своими историями, переживаниями, мечтами и целями. Да, порой они могут быть очень чувственными и отображать некоторые моменты нас самих. Но реальными, как бы мы этого хотели, им мне стать. И вот здесь кроется самая большая опасность. —Какая? — Не все могут с этим смириться. — после недолгой паузы на выдохе ответила я, но замечая явное непонимание племянника, попыталась объяснить, — Так происходит, что по жизни на нашем пути появляются разные препятствия. Они могут быть похожими и не очень, но задача у всех одна - сделать нас сильнее, — и опережая не заданный вопрос, пояснила, — Я не только про мускулы говорю, но и про нашу внутреннюю силу. Что-то типо силы духа. Понимаешь? — Кажется… да, немного… — Эта сила нужна, для того, чтобы двигаться дальше и не стоять на месте, добиваться целей, ставить самому себе эти цели и просто жить. А по настоящему жить можно только в реальном мире. Но есть те, кто не справляются с проблемами и находят утешение в чём-то… другом. В этом нет ничего плохого, если знать меру, но могу сказать по опыту - ты не заметишь, когда перейдёшь черту. И вот итог: реальный мир заменяется выдуманным. Ничего в повседневной жизни тебя уже не увлекает, не интересует. Только тот, другой. Где нет никаких проблем, не нужно лишний раз думать и напрягаться. Он затянет и выбраться из него уже будет очень-очень сложно. Ребёнок от такого словесного потока конкретно завис, после чего медленно опустил лицо вниз с одним из самых хмурых выражений, видимых мною за всю его жизнь. Слухом случайно заметила, что одна песня на фоне сменилась другой, более ускоренной. — А что же случиться со мной реальным, если тот мир меня затянет? — спустя какое-то время подал голос названный племянник не поднимая глаз от стола. Я вновь смерила его долгим взглядом, зацепившись на очередном комке из белёсых волос. — Просто поверь, ничего хорошего, — и после секундной задумчивость, дополнила, — Иллюзии, какие бы хороши и притягательные они не были, всегда останутся только иллюзиями. Запомни это хорошенько. Пригодиться в будущем. Ответом мне было молчание. Почти сразу подошла официантка, с характерным керамике звуком поставив две тарелки рамёна и стакан лимонада по обе стороны от себя и, пожелав приятного аппетита, скрылась за углом. Мелодия вновь сменилась, однако в этот раз источником звука являлся подвешенный к потолку небольшой телевизор. Не особо яркая картинка старой рисовки от чего-то привлекла внимание, заставив повернуть в её сторону голову. Громкий голос раздался по всему заведению. — КАИЗУКИ ОНИ… — Я СТАНУ — ОРЭ ВА…НАРУ! — КОРОЛЁМ ПИРАТОВ! Фраза, сказанная на другом языке с запоздалым переводом отчего-то врезалась в голову метательным дротиком. Тело стало слегка потряхивать против собственной воли. Руки задрожали и появилось странное чувство дежавю - словно подобное я уже где-то слышала. С экрана на меня смотрело рисованное лицо молодого парнишки с широченной улыбкой во все зубы, от взгляда на которую у самой сводило скулы. А на голове вновь она - несуразная, потрёпанная соломенная шляпа, перевязанная пёстро-красной лентой. «Что за..!?» В то же мгновение с подачи чьего-то щелчка, раздавшегося оглушительно громко в голове, всё завертелось калейдоскопом ослепляющи вспышек. Обрывки чьих-то фраз, абсолютно чужие и незнакомые голоса, крики…сменившиеся на почти нечеловеческие вопли. А затем всё исчезло, растворилось бледнеющей с каждой секундой беленой, в надрывном громком смехе. Осталась только я, нервно оглядывающая темноту вокруг и тонкий, еле слышимый испуганный детский окрик: — Тётя Ника! «Я же просила не тёткать, балбес…»