По-другому

— Ты в своём уме?! Останови! — Успокойся, малыш Мо, всё под контролем. Хэ Тянь нёсся неизвестно куда на высокой скорости. Гуаньшань периодически хватался то за ручку двери, то за подлокотник, да так сильно, что хотелось оторвать с основанием. Бешеный блеск в глазах Хэ Тяня исчез, но еле уловимая напряжённая аура всё ещё ощущалась. Не то, чтобы он часто обижался, но… тут и обижаться не на что! — Бля, мудак, умереть вздумал?! Он не только вернулся, так ещё и вёз его по неизвестным дорогам, лавируя кривой и непонятной дорогой. Вечерело, поэтому Гуаньшань ничего не мог заметить, да и сам он не чувствовал ничего, кроме оглушающего всё сознание громкого стука собственного сердца. Даже на аттракционах не бывало так страшно. Если их ещё кое-как можно было остановить, то у Хэ Тяня, казалось, вообще не было тормозов. — Ты, чёрт побери, мало того, что вернулся… — Скоро будем, — прервал Хэ Тянь чуть не начавшуюся гневную тираду, поворачивая автомобиль налево и медленно поднимаясь наверх. Стоило ему убавить скорость, Мо Гуаньшань немного успокоился. Пьяное сознание мешало адекватно реагировать в данной ситуации (чего уж скрывать, когда он вообще адекватно реагировал на что-то?), и он принялся изучать сидящего за рулём. Хэ Тянь за всё то время, что отсутствовал, сильно вырос. И следил за дорогой он сосредоточено. Вокруг его глаз пролегла глубокая тень, выдавая всю его усталость. Зная его самого и его совершенно безумный нрав, он был уверен, что ублюдок даже не отдохнул после перелёта, а примчался сюда. Его ещё и катай на мотоцикле… Тц. Примчался так, словно в мире не было других людей, кроме Гуаньшаня. Хэ Тянь вернулся, всё должно было вернуться в круги своя, завертеться тем беспокойным калейдоскопом приключений, азарта, драк и небольших стычек, но… Гуаньшань был другим. За время его отсутствия многое изменилось, и на свой единственный вопрос: «Хочешь ли ты вернуться в те времена?» - он, без лишних рассуждений, ответил бы: «Нет». Те скитания по отелям, те страдания от Шэ Ли, тот потерянный момент, когда единственным спасением был не менее двинутый Хэ Тянь, вызывали у него отвращение к себе и боль от всего пережитого. Но почему-то одно не изменилось: длинноногий раздражающий приятель снова рядом. — Приехали. Хэ Тянь потянулся расстегнуть ремень безопасности, который всё это время мешал парню совершать лишние движения, например, пройтись кулаком по лицу хулигана, что не дал поспать. Гуаньшань с раздражением отпрянул от парня, открыл дверь и выбрался из машины. Мир вокруг перестал кружиться, и он снова ощутил под ногами твёрдую землю. Хэ Тянь тут же оказался рядом, протягивая ему одеяло, успев захватить его с задних сидений машины. Рыжему вовсе не хотелось мёрзнуть больше положенного, и он закутался в него. — Хо, какие мы скверные. Даже не поделишься? — Иди к чёрту. — Эх ты, малыш Мо. Как же так, с тобой всё пропало, раз не делишься даже с мужем. — Кончай ты уже со своей сказкой! — Ну же, чего ты? Кто же тебе мясо находил в трудные дни, кто тебе раны лечил, с кем же ты постель делил в конце-то концов? Гуаньшань разозлился пуще прежнего. Неизменным осталась ещё одна вещь: Хэ Тянь не нашел «противоядие» своему дебилизму, и Гуаньшань всерьёз задумался над тем, что он у этого ублюдка никогда и не вылечивался. Явное желание пнуть извращенца между ног возрастало с каждым моментом, каждой сказанной фразой, каждым мимолётным касанием. Словно и не уезжал куда-то, словно не был в другом конце Земли, словно пришёл проведать вечерком, и заодно побесить. «Достал». — Слышь, ты вооб… Хэ Тянь мягко опустил голову на плечи парня, и обнял его сквозь одеяло так, будто присел в обнимку с огромной плюшевой игрушкой. Гуаньшань барахтался, повозился в объятиях друга с превеликим желанием пнуть наглеца, но тот со своей знакомой «крепкой хваткой» даже не дал ему сделать серьезный удар. — Тц. — Ну-ну, давай без когтей, котёнок. Слова эти, так же, как и сам Хэ Тянь, раздражали его до скрежета зубов. Разве могло всё это повториться снова? Разве они не выросли после того глупого периода их жизни? Разве они не переросли всё то ребячество? Он ненавидит Хэ Тяня, его навязчивый наглый голос, пальцы над одеялом и жёсткие темные волосы — абсолютно всё. Он даже не против накричать на него, выплеснуть все свои эмоции и истерично бить кулаками. Картинки школьных годов на короткий миг пробегают перед глазами, и он отчаянно качает головой. Он и подумать не мог, что все его воспоминания и страдания будут связаны с Хэ Тянем. И что пьяный в стельку он сам будет размышлять на такие глубокие темы. Он же, блять, простой добрый парень, в конце-то концов. Свойственны ли ему подобные переживания? Учеба, работа, дом — это всё, что он должен думать сейчас, а не страдать после одной бутылки спиртного в объятиях заклятого друга. — Тебе не идёт много думать. Расслабься. Это всё, что говорит Хэ Тянь, сжимая его замёрзшие пальцы. От внезапной теплоты после продолжительного ощущения холода, внутри парня будто что-то чешется. И тепло разливается с новой силой. Хэ Тянь особенно молчалив. И, чертюга этот, безошибочно предугадывает его настроение. Гуаньшань не знает, стоит ему злиться на то, что его, уязвимого, снова уловили. И снова один и тот же человек. И у него явно не было намерения повредить ему, наоборот — желание защитить, окружить собой и своей заботой. И молчание это впервые в жизни не раздражает, а дарит чувство умиротворения. Может, Гуаньшань ошибался. Может он и правда скучал по нему и по своим беззаботным дням. Но теперь, он уверен, всё будет не так, как однажды, а совсем по-другому, по-новому.