Чудесный мальчик

Слёзы значат больше, чем улыбка. Потому что улыбаемся мы почти всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим. — Одри Хепберн. За окном темная ночь, на небе которой светит чистый месяц. Яркие, как кристаллы на короне, звёзды блестели, словно бриллианты. Прекрасно-карие глаза Симона глядели в окно, точно на луну. Лицо его освещало яркий, чудесный, белоснежно-небесный свет планеты. Грудь его постоянно вздымалась, а пуловер, одолженный у Вилле, обхватывали тёплые ладони Симона. «Его чудесный мальчик уехал, что же теперь делать?» — Были мысли парня. — «Как он? В порядке ли у него все? Вернётся ли он назад?» Столько вопросов, а ответов нет. Смски, которые Симон печатает каждый день, каждый час, каждую минуту, дабы узнать, каково сейчас амору, остаются без внимания. Хочется плакать только от мысли, что из-за титула Вилле может бросить его. Симон не хочет ограничений, он хочет свободных отношений со своим прекрасным мальчиком, но вдруг и вправду обстоятельства могут на них повлиять? Повлиять на Вилле? – Именно это является страхом парня. Ему страшно с каждой мысли, нагнетающая его разум, а их всё не остановишь, как и реки слез на щеках Эрикссона. Симон буквально чувствует некое опустошение, будто он потерял часть, да что уж там часть, половину себя. И даже его любимая сестра, Сара, практически никак не поддерживает брата, ведь постоянно тусуется то в конюшне, то с Фелис. Рядом с парнем лежит телефон, а на нем стоят обои с ним и Вилле. Вот бы вернуть время вспять и снова обнимать и целовать веселого и жизнерадостного принца. Хотя, для Симона абсолютно не важен его титул. Глаза у парня все опухшие и тусклые, в них угас тот огонек, который был при виде Вилле. Тяжелые веки постепенно закрывались, словно на них свалилось по две гантели. Мир исчезает, а после проявляется та сама вселенная, в которой парню комфортно. Та вселенная, где он чувствует себя дома.