Вместе

Почёсывая свою светлую голову, на ходу зевая, из комнаты выполз взлохмаченный и совершенно сонный Узуй. Шлёпая босыми ногами, он направился в сторону ванной, с наслаждением слыша ароматный запах готовящегося завтрака. Зеницу уже давно проснулся, и во всю хозяйничал на кухне. Проходя мимо, Тенген не мог не налюбоваться этой милой, но в то же время живописной картиной: в лучах солнца находилось его солнце, тоже непричёсанное в шортах и самой большой футболке, которую он забрал у Узуя и никак не хотел возвращать. А между прочим – она его любимая! Он улыбался, прищурив вишнёвые глаза, рассматривал со стороны, пока не наткнулся на очень неблестящий вид, по его мнению, намертво изгоняя улыбку с лица и ореол света вокруг паренька. Сон как рукой сняло, а ванная комната успешно забыта. Преодолев расстояние за считанные секунды, он взял Зеницу за запястье и уставился на руку. - Чего это ты? – поднял свои очаровательно большие глаза Агацума на мужчину. - Что это? - Пальцы, - парень ещё не мог врубиться, помешивая лопаткой овощи на сковороде. – Что ещё может быть? Кольцо? Ну, так его ты сам подарил… Не снимаю!.. - Ногти, - заключил он, горой возвышаясь над крохотным воробышком. – Ногти. Они. Совершенно. Не. Блестящие, - произнёс с расстановкой Тенген, продолжая держать в своей большой ладони запястье. – Ты опять их начал грызть? - Как мне ещё бороться с тревожностью, ты мне скажи? – возмутился Зеницу. – Да и вообще, сковородкой получишь, если сейчас не отпустишь! Она горячая, самая то для твоей головы! Для Тенгена такая угроза была слаба на процентов десять из десяти. Не взирая на то, что у парня действительно рядом было слишком много оружия (считайте, ножи, ложки, деревянная лопатка, кастрюля и горячая сковорода), Узуй развернул к себе Зеницу и, не выпуская его запястье из своей большой ладони, наклонился – действительно внушительная картина, учитывая, что Агацума был ниже на полторы головы. - После завтрака, ты отменяешь все свои дела, идёшь в гостиную и ждёшь меня, понял? – голос стал жёстким, властным, пробирающим до дрожи. Вишнёвые глаза были сосредоточены, выражая тем самым серьёзность в словах мужчины. Агацума почувствовал, как по спине потёк пот, а зажатое запястье разгорелось. Он не хотел подавать вида, что ему страшно – за эти годы он уже привык к строгости Тенгена, но всё равно пробирало до мурашек, - поэтому просто сжал губы и с вызовом посмотрел в вытянутое, красивое лицо. - Я не буду повторять дважды, - не моргнув глазом, сказал Узуй. Слыша, с каким усилием ворчит сковорода и содержимое в ней, Зеницу крикнул: - Хорошо! Иди уже умывайся! Иначе завтрак холодным есть будешь!.. Не успел блондин последние слова с раздражительностью высказать, как тут же его заключили в самый его любимый утренний поцелуй: когда обхватывают лицо, целуют с напором, затягивая воздух, заставляя его приподняться на цыпочки. - Люблю, - чмокнул его легко в губы Узуй и убежал быстро приводить себя в порядок, оставляя растерявшегося, покрасневшего Зеницу с лопаткой в одной руке, с поднятой и зажатой в кулаке – другой, и быстро колотящимся сердцем.

***

- Терпи, - Узуй поднял глаза на Агацуму, когда тот в очередной раз зашипел, отвернувшись, чтобы не видеть выступившую наружу кровь, облепившую его бедный и многострадальный ноготь. – Сам запустил всё и не надо тут никого винить, кроме как себя. Отложив в сторону щипцы, он дал в лоб парню щелбан. - За что? – повернул голову со слезами на глазах Зеницу. – Кровь?! – глаза же зацепились за красную полосу вокруг ногтевой пластины. – Ты решил мне половину пальца отрезать?! Отпусти! - Заткнись и не дёргай рукой! А то и впрямь отрежу! – закричал Тенген вдвое громче Зеницу, который тут же смолк, посылая своему парню одну молнию за другой, испепеляя карими с золотым отливом глазами. – Это просто кожа, которая так неблестяще смотрится на наших ногтях, понимаешь? Чтобы ногти выглядели опрятно, её убирают. У тебя слишком близко расположены капилляры. Вот и кровь пошла. Болит? – он приложил ватку со спиртом на израненное место. - Немного, - пробубнил блондин, не смотря на свои пальцы, чувствуя, как место пореза пощипывает. – С чего это ты решил поухаживать за моими ногтями? - Хочу, чтобы мой парень был ухоженным, - взяв пилочку, Тенген внимательно подтачивал острые углы пластины, предавая ей нужную форму. – И не только в стиле одежды. У Агацумы был отличный вкус в подборе одежды, цветовой гаммы, но вот ногти… Кому и зачем они сдались? Оказывается, нашёлся один, кому они всё же, да сдались. Зеницу, сидевший по-турецки за небольшим столом, усеянным всевозможными инструментами, значения которых он не понимал, кроме как ножниц, теперь уже внимательно смотрел на то, как мастерски вертит в своих пальцах его, тонкие и музыкальные, подстригая кожу вокруг ногтевой пластины, смачивая водой время от времени, убирая ненужную пыль. У Тенгена ногти всегда были короткие, подточенные, без заусенцев или искусанной кожи. Цвет лака был либо прозрачным, либо зелёным с бордовым – его любимые цвета. И, смотря на блестящую поверхность двух разных цветов, Агацума поинтересовался: - Ты же не собираешься мне красить их? - С чего это? – поднял голову Тенген, хлопая ресницами. – Именно и собирался. В то же мгновение Зеницу вырвал свою руку, прижал к себе и начал причитать, что никакой странной и ужасно вонючей краски не потерпит на своих руках. Ладно, он согласился на то, чтобы его ногти остригли, привели в порядок, убрали ненужное, что там убирать надо, исходя из заключения мастера, но вот красить! Это было выше его сил, и он просто начал вырываться и убегать, мечась по комнате, словно бедный зверёк-грызун от хищника. В скором времени его нагнали – чего уж говорить, квартира была небольшой, и такому высокому мужчине, как Узуй, нагнать Зеницу было раз плюнуть – и приложили к полу, наваливаясь сверху. - Задавишь, - запыхтел Агацума под телом любимого, вытянув все свои конечности в сторону. Узуй сел на него, коленями упёршись в пол, и, сложив руки на груди, смотрел, как его самый ненаглядный лежит под ним и не подаёт признаков жизни. - Успокоился? – спросил он. - Разве не будем выглядеть блестяще, Зеницу? Это как парная одежда… - Тебе не хватает парных колец? – выдохнул Агацума, подняв левую ладонь. - Это ещё лучше! – засиял мужчина. – Все будут знать, что ты принадлежишь мне! - Ты понимаешь, что меня не пустят в универ?! - Меня же пустили преподавать в школу, - отчеканил он. – Да и в универе всё не настолько серьёзно с формой, так что не надо тут придумывать. Я же тебя шорты или юбку не заставляю надевать! - Ладно, хорошо! Только слезь, иначе меня без поясницы оставишь?! А мне и так на утро тяжко вставать! Когда ты стал таким лосём? - Лосём? – мужчина так и не встал, а ещё даже наклонился, слыша, как парень под ним кряхтит. – И как мне теперь встать после того, как меня назвали тут лосём? А не твоя ли в этом вина? - Моя?! – пискнул Зеницу, выпуская остатки воздуха из лёгких. - Ну, мой парень очень вкусно готовит. Грех, не съесть всё. Предательски, но уши покраснели. Зеницу ничего не произнёс, а довольный Тенген слез с него, возвращаясь к столу. Еле отлепив себя от паркета, с кряхтеньем, которое так отчётливо напомнило мужчине дедушку блондина, Зеницу прошёл за стол, где вновь вверил её в лапу нахального и такого-же блестяще громкого учителя искусства.

***

Агацума понимал, что устроил кипишь из ничего, ведь теперь, рассматривая свои искрящиеся на свету разноцветные (зелёный и бордовый – классика) ногти, не мог не налюбоваться ими. Необычно было щупать их, смотреть на них: они сразу приковывали к себе взгляд. На солнце это выглядело даже лучше: всё искрилось. Израненная кожа была увлажнена специальным маслом, чтобы кожа не сушилась и не позволяла на себе появится неприятным и болезненным заусенцам. - Вижу, ты доволен, - подперев подбородок, сидел на полу у стола улыбающийся мужчина. Стол ещё был не убран: только сейчас они закончили с нанесением лака на ногти, лампа была отключена, а кусочки ваты с кровью были отложены в сторону. Вода в специальной ванночке уже остыла. – Дай свою руку. Зеницу вернулся к столу, протягивая ладонь. - Вот, теперь мы похожи, - заключил Тенген, переплетая пальцы. – Разве не здорово? Тебе очень идёт такой цвет, но в следующий раз сделаю тебе их красными омбре. Агацума решил не думать ни о каких там омбре, надеясь, что это не приклеивание всяких там странных штук к ногтям, как мини-вилка или ещё хуже, на видео о которых он так часто натыкался в Instagram, листая ленту. Учитывая, что его парень всё же деятель искусства и его может всполошить творческое открытие или вдохновение, он и правда мог вытворить такое, и тут уже точно в ход пойдёт либо сковородка, либо ещё, что покрепче, чтобы привести мозги мужчины в порядок. - Надо сфотографировать, - потянулся за телефоном Узуй, не расцепляя их рук. Если бы устройство лежало в противоположном углу комнаты, то мужчина бы пошёл за ним всё так же не выпуская руки парня, хотя тому пришлось бы за ним последовать. – Наш первый парный маникюр. - Это так странно звучит, - лицо Агацумы стало удивительным образом похоже на сморщенный лимон. - Пожалуй, но красиво же, - поднял он руки, фотографируя их на фоне вытянутой тумбы, на которой расположился телевизор и другие штуки, как книги, фигурки из аниме, диски с фильмами, журналы и коробки со всякой всячиной, как провода или блоки для зарядки. Солнце очень уютно легло на стену, освещая комнату, делая её достаточно пригодной для съёмок и фотографий. «Наш первый маникюр» - так подписал Узуй фотографию, отмечая в посте Зеницу, совершенно не заботясь о том, что его ученицы-фанатки разнесут опять его комментарии, причитая, что очень хотели бы сделать такой же маникюр или «он встречается с парнем??», а также «я лучше буду смотреться с ним, чем этот юнец!». Вот последнее – его самое любимое: там такой срач начнётся между двумя сторонами, теми, кто «за», и кто «против». Он не вмешивается, просто со смехом наблюдает за этим, однако, когда что-то летит уже в адрес блондина, он выпускает свои острые зубы и затыкает этого человека по всем фронтам, закидывая при этом в бан.

***

«Вау! Это действительно потрясающе!» - комментирует историк, дополняя восклицание огненными смайликами. «Подсадил тоже на маникюр?» - учитель математики, как всегда, довольно строг. «Какая красота! Аоаоаоаоао» - огромное количество сердечек и цветов, как и всегда в стиле Мицури-сан. - Она на меня так же подписалась, - Зеницу показал экран смартфона рядом сидящему мужчине. – Она разве не была на меня подписана? – парень нахмурился, отложив телефон в сторону, а потом снова посмотрел на экран. - Недавно её страницу взломали, а восстановить не удалось. Пришлось ей новую создавать, - Узуй так же сидел в телефоне, иногда слушая или обращая внимание на телевизор, где шло какое-то очередное весёлое шоу, после которого должен был начаться их любимый фильм. – Она спрашивала у меня мой аккаунт и вроде твой тоже, но я совсем замотался и так не сказал. Смотри. Не узнаёшь? Зеницу отложил свой телефон и взял в руки протянутый, вглядываясь в фотографию миловидной девушки и рядом стоявшего парня с пучком на голове. Синие прядки выбивались в сторону, а зелёные глаза поглядывали на брюнетку. - Они начали встречаться! – воскликнул Агацума, отлипая от спинки дивана и ещё усерднее разглядывая фотографию лучшего друга и девушки по имени Аой, которая являлась менеджером волейбольного клуба при другом университете. Было очень много слухов и в одной учебном заведении, и в другом, учитывая, какая репутация ложилась на плечи Иноске Хашибиры, но этот слушок действительно оказался правдой. - Они подходят друг другу, - отметил Тенген, забирая телефон у парня. – Представляю, как она выбивает из него всякую дурь… А, хотя нет… На странице Иноске оказалось видео, где они вместе прыгают с парашютом. - Рискованные же они, - глянул на видео Зеницу, у которого только от одного вида начала кружиться голова, а желудок приклеился к хребту. – В жизнь туда не пойду… Тенген, не хочешь мороженое? - Не против, - произнёс он, не отрывая глаз от экрана. - Тогда отпусти и я схожу, куплю нам. - Не пущу. - И как за мороженым сходить? - Вместе. Как Узуй взял за руку Зеницу тогда после завтрака, он уже её не выпускал, только когда в туалет надо было, и всё. Готовили они вместе, склоняясь над сковородой или кастрюлей – тут им пришлось руки отсоединить, так как нарезать овощи одной рукой было таким ещё испытанием, наводили порядок, хотя это выглядело очень странно, работали и учились – выходной, но дела надо выполнять, - и теперь, расположившись в гостиной на диване, держась за руки, проводили вместе время, листая социальные сети и слушая телевизор время от времени. Уже был вечер, а идти куда-то, кроме как в круглосуточный магазин за мороженым, в такую темень не хотелось ни одному, ни другому. Им просто хотелось побыть сегодня наедине в стенах своей квартиры, провести так халявно день, не расцепляя рук, блестяще хвалясь самим себе и миру вокруг них своим маникюром. И не обычным, а парным.