Сожаление

Севика жалела о совсем немногих вещах в своей жизни. Первая — правильно ли она поступила, уйдя к Силко. Этот вопрос оставался на уровне «если» и ответ на него не менялся. Вторая — «какого чёрта я прогнала Паудер». У неё были оправдания: она приходила в себя сразу после установки импланта, ей было действительно херово, мерцание заставляло её разум мутиться, и вообще, не так давно она едва не сдохла. Ей было явно не до мелочи в соплях и слезах, которую надо было утешать! — Севика, а что нам делать… дальше? — от высокого визгливого голоска хотелось закрыть уши или заткнуть ей рот, но у Севики ещё не было на это сил. — Мне всё равно. Силко подобрал тебя, вот и иди к нему, а от меня отвали, Паудер. — Джинкс, — и этот негромкий, но стальной голос вонзился Севике в голову раскалённой спицей, — Во-первых, её зовут Джинкс, и она не собака, чтобы её «подбирать» — едва повернув голову на звук, Севика увидела, как её… босс, делец, жестокий и жёсткий, который, как кто-то однажды пошутил, по утрам вместо кофе пьёт кислоту, чтобы не терять концентрацию яда в крови, — сперва опустился на одно колено, чтобы обнять девчонку — опять ревущую, но уже намного тише и менее истерично, а затем, подхватив её на руки, поднялся, свободной ладонью вытирая ей слёзы. — А, во-вторых, твоя небоеспособность, Севика, сейчас — отягчающее обстоятельство. Не в твоих интересах вести себя… плохо. Силко при этом даже не оторвал взгляда от мокрого девического лица, и Севика на самом деле благодарила за это всех известных (и неизвестных) ей богов. Развернувшись, Силко так и ушёл, вместе с ребёнком, скорее напоминая кого-то из мира животных, картину «мать и её детёныш». В любой другой ситуации Севика бы рассмеялась, но сейчас ей было не до шуток. Она единственная более-менее знала Паудер до всех этих событий, и то, как за пару дней из неё появилась Джинкс — молчаливая, зашуганная, замкнутая девочка, при этом абсолютно безмерно доверяющая Силко — человеку, от одного нахождения рядом которого становилось немного не по себе даже самым отчаянным головорезам Зауна — повергло её в шок. Если бы она знала, к чему всё приведёт, наверно, попыталась бы быть с ней помягче тогда, в то утро. Но момент был упущен. Паудер — Джинкс — никогда больше к ней вот так не приходила, не упоминала, что они хоть как-то раньше знали друг друга, но зато, кажется, неотрывно была рядом с Силко.

***

Когда она узнала, что Джинкс даже ночует в комнате Силко, Севика грешным делом подумала о совсем дряных вещах. О таком, на что даже Силко казался не способным. Ему можно было приписать почти что угодно, никто бы не удивился, если бы он прирезал Паудер прямо у тела Вандера или одним движением свернул шею. Но это… Кто надоумил её проследить, она бы уже и не вспомнила. Сама мысль о том, чтобы приблизиться к его спальне, казалась Севике дикой. Думать о Силко как о мужчине было… безумством. Даже крайне непритязательная в выборе партнёров на ночь, Севика могла описать его во всех смыслах «стрёмным» — и это было бы самым мягким словом. Это касалось не только внешности, а его всего вообще, и дело было даже не столько в его изуродованном шрамами лице и поражённом глазе — они все тут были не то чтобы особенные красавцы со всеми частями тел на местах. Просто никому даже под самой большой дозой мерцания не пришло бы в голову подглядывать за Силко. Но ей пришло. Даже на трезвую голову. Она даже сумела относительно тихо и без последствий оказаться возле его — или их?.. — комнаты поздно ночью. Впрочем, это для наёмников было «поздно ночью». Судя яркому свету, там ещё никто не спал. — Сюда точно никто не войдёт. Я тебе обещаю, — к голосу Силко, в котором было что-то, отдалённо напоминающее нежность, Севика всё ещё не привыкла, — А если войдёт — мы его застрелим. — Но тут только один патрон! — Не волнуйся, я не промахнусь. Стрелял Силко, несмотря на то, что предпочитал холодное оружие и в спину, действительно неплохо для человека, который часть жизни прожил, не видя ничего с левой стороны. — Даже если будет темно? — Даже если будет очень-очень темно. Послышалось шебуршание, звон каких-то металлических штук, лёгкий скрип. — Ты точно не выключишь свет? — Разве я тебе лгал? Севика сдвинулась совсем немного, чтобы увидеть Силко (слава богу, одетого!) и лежащую в его огромной постели (ну нихрена себе, аж завидно!) Джинкс. — А как ты будешь спать? Силко вздохнул (и Севика могла поклясться, что наверняка закатил глаза, как любил это делать на любой тупой вопрос). — Есть одни очень умные животные. Пока одна часть их мозга спит, вторая всегда бодрствует. Вот я так же умею. Севика едва сдержала смех — в такую ерунду мог поверить разве что наивный ребёнок! Ах, да… Джинкс, кажется, была разумом младше, чем Паудер, которую Севика помнила. Паудер всё-таки взяли на задание, и она мастерила свои бомбочки-пукалки, неплохо стреляла и как-то сумела раскурить трубку Вандера (Севика слышала, как тот отчитывал своих малявок). Но Джинкс как будто отбросило на несколько лет назад, и она вела себя совершенно иначе. Севика слышала, как об этом говорил Синджед, пока она сама металась в бреду, выхватывая смысл одного слова из пяти. Джинкс вела себя, по его словам, как шестилетняя, хотя была, наверно, раза в два старше. Откуда Синджеду вообще известно, как ведут себя шестилетки, да ещё и девчонки? Дурные мысли о том, что именно Силко с ней делает, вдруг показались Севике не такими беспочвенными. — Значит, ты тоже очень умный? От такого вывода Севика опешила. Нет, логика в нём была, но настолько топорно-прямая, настолько не выдерживающая критики… — Тебе виднее. Джинкс завозилась на кровати, комкая огромное одеяло, выбирая, на каком боку спать, перекладывая туда-сюда игрушечного зайца. Это не было похоже на неё обычную, запуганную и нервную. А Силко… принялся расстёгивать свои бесчисленные пафосно-тяжёлые одежды. Севика сглотнула: если Силко её обнаружит, всадит кинжал меж ребёр и даже не поморщится, потому что уж такой низости, как подглядывание, точно бы не допустил. Но сейчас он казался подозрительно расслабленным и даже невнимательным. Своя комната давала ложное чувство безопасности, Севика тоже это почувствовала, когда Силко приказал ей выделить её собственную. На фоне того, как ей, как и тысяче других детишек Зауна, приходилось выживать на улицах, это казалось непозволительной роскошью. Но Севике нравилось, и там она действительно расслаблялась. А сейчас видела, как на Силко всё действует точно так же. Он всё-таки тоже был человеком, как ни удивительно. Севика почувствовала на щеках какой-то колющий прилив тепла, когда Силко расправился со своей рубашкой и сложил её на стуле рядом (чёртов педант!). У него были неприятно-острые на вид плечи, резко очерченные лопатки, ярко выделяющаяся линия позвоночника с парой торчащих позвонков чуть ниже шеи (почему она никогда не замечала, что он такой… костлявый?). И пятна — хорошо заметные, на боках и плечах. Севика привыкла видеть на себе такие после хорошей тренировки, но на Силко их было видеть странно. Следы от детских коленок и рук? Это же с какой силой Джинкс за него цеплялась, что оставляла синяки? Когда Силко улёгся на кровать, подперев голову рукой, Севика заметила на нём штаны. Не в том смысле, что их до этого на нём не было, просто смотреть ниже пояса Севика не собиралась. Но так уж случилось, и на Силко оказались крайне неподходящие к его привычному образу брюки, которые крайне с натяжкой, но можно было назвать «домашними» (исключительно потому, что слово «дом» в Зауне было крайне условным понятием). И это выбивало у Севики почву из-под ног и безжалостно уничтожало все её представления о Силко. Джинкс снова завертелась, а затем прижалась к Силко так, что из-под одеяла осталась торчать одна её макушка. — Джинкс, — Севика поняла, что этот голос Силко будет ей сниться в кошмарах, потому что не мог её босс так говорить, не могло в нём быть этой заботы, это было нереально и неправильно, это пугало гораздо лучше его угроз и сверкания оранжево-чёрного глаза — Тебе точно нужен этот заяц? — А? — девчонка вынырнула, едва не треснув головой Силко в челюсть — он успел вовремя сдвинуться. — Что? — Ты хочешь, чтобы он лежал здесь? Джинкс, очевидно, не сразу поняла, что именно от неё ждут (Севика так точно), а потом, улыбнувшись, вдруг швырнула игрушку в сторону двери и снова оказалась рядом с Силко, боднув его в грудь головой. Из-под одеяла раздалось её довольное и уже чуть приглушённое: — Вот так лучше. Между нами теперь никого нет. Силко кивнул, подтягивая громадное одеяло Джинкс под бок, а Севику прошило холодной дрожью. Силко… ревновал ребёнка к игрушке? Приучал к одному себе? Нет, он был, конечно, не то, чтобы особо брезглив, сложно быть чистоплюем, живя в Зауне, и она могла допустить, что ему просто не особо бы понравилась перемазанная в чём только возможно игрушка в чистой постели, но такой формулировки от самой Джинкс она не ожидала. — Ноги ледяные, — тем временем прокомментировал Силко, и Севика как будто впервые почувствовала, что по полу действительно тянет холодком. — Тебе не холодно? — Об тебя погреюсь, ты горячий, — невозмутимо ответила Джинкс из-под одеяла, и Силко глубоко и долго вздохнул. (Силко горячий? В смысле… тёплый. Кому вообще в голову придёт проверять вообще это утверждение? Раз живой, значит, тёплый, это только трупы остывают, живые обычно так не делают…) Лампа стояла на столике, к которому Силко повернулся спиной, и, заслонённая его телом от света, Джинкс спала безо всяких неудобств, вплотную прильнув к нему. Силко не спал. Сперва гладил её по голове, затем достал откуда-то из-под оставшейся нетронутой подушки книгу (Севика даже не удивилась: про кинжал, с которым Силко не расставался буквально никогда, она и без того была в курсе). Севика прождала до половины второго, но Силко так и не заснул. Возможно, дремал, но на каждое чуть более беспокойное движение Джинкс во сне реагировал мгновенно, шептал что-то тихо и совершенно неразличимо для Севики. И это так скребло ей на душе, что самой было удивительно и противно одновременно. Она ушла тихо, подозревая, что Силко её всё-таки видел, но не посчитал достойным поводом, чтобы отвлечься. А на утро для неё стало очевидным, что это была не первая бессонная ночь для него. Он пил больше чая и чаще и подолгу курил, но ничем иным не выдавал своего состояния. А того зайца Джинкс пару дней спустя взорвала прямо посреди зала «Последней капли» на сотни мелких пуховых шариков.

***

Слепой бы заметил, как Джинкс порой смотрит Силко в рот, как постоянно его касается и при любой возможности забирается на руки или спину. Это должно было разрушать образ Силко как босса, но отчего-то становилось только более жутко. Он постоянно таскал её на себе, и, хотя по относительно субтильному телосложению Силко сложно было сказать, что он силён физически, но когда Джинкс, уже чуть подросшая, однажды врезалась в неё на полной скорости и едва не сбила с ног, Севика даже задумалась. Она действительно была тяжелее, чем ей представлялось, и если Силко каждый день носил и возил её на себе… Севика подумала, что это, должно быть, неплохая замена физическим тренировкам. Как оказалось, у Джинкс не было ни проблем с речью, ни умственной задержки, как можно было предположить. Она постепенно как будто оттаивала, возвращалась в то состояние, которого было Севике знакомо. Неуёмное детское существо, сующее свой любопытный нос куда надо и куда не надо, деятельное и неуправляемое. Разносившее всё, до чего дотянется, на кучу осколков, шестерёнок и гаек. Силко реагировал на это с опасным попустительством, то есть… никак. Первое время Джинкс обитала в «своей комнате», которую планомерно разобрала на кусочки хуже настоящей обезьяны и превратила во что-то наподобие мастерской. Зайти туда без опасности тут же получить цветным порошком в лицо или наступить на разбросанные на полу колючки из болтов было невозможно. Силко мог. До самого настоящего взрыва, который сотряс весь второй этаж «Последней капли». Они с Силко как раз составляли план на новую партию мерцания — вместе исключительно по той причине, что Севика должна была её сопровождать на новую, ещё не изученную и не особо подконтрольную точку, когда стёкла задребезжали, а массивную железную дверь захлопнуло так, будто по ней вмазали со всей дури снаружи. Силко оказался в коридоре быстрее, чем Севика успела даже подумать о причине этого шума (не перемахнул же он через стол?). По полу и в воздухе ещё клубился остаточный серый дымок, и когда Севика добралась до конца коридора, Силко уже был там. Сидел на полу и держал одной рукой две протянутые ладошки за запястья, рассматривая. Джинкс плакала. Вернее, даже скулила, но не вырывалась. На лице у неё кровоточило несколько мелких царапин, а кривая прядь чёлки, кажется, стала чуть короче. Или Севике показалось?.. — Спроси у Синджеда что-нибудь от ожогов, — бросил Силко, даже не обратив на неё внимания, и поднял Джинкс на руки. Не как обычно, а боком, не позволяя ей дотрагиваться до себя руками. — Живо! Чуть позже, когда Севика, почувствовав себя девочкой на побегушках, таки добыла у доктора мазь, Силко уже у себя в кабинете сам забинтовал Джинкс ладони, завязав на каждом из них крепкий мелкий узелок. — Я… опять всё…и-ис…испортила? — завывания были еле слышны, но Севика уже привыкла различать в них слова. — Ты ничего не портила. Это было неподходящее место для твоих изобретений. Я закончу с делами и найду тебе настоящую мастерскую. — Угу, — Даже не обиженное, а скорее уставшее, — Я могу остаться? Силко встал с дивана, привычно окинул взглядом комнату и, усевшись обратно в кресло, расставил ноги шире, позволяя Джинкс устроиться у него на коленях так, как ей будет угодно. Обычно он закидывал ногу на ногу, но в случае с Джинкс это было неудобно им обоим, видимо. Севике пришлось смириться, что указания она будет получать под взглядом ещё двух синих заплаканных глаз.

***

Севика ловила себя на мысли, что, несмотря на то, как не здорово всё это смотрится, она завидовала. У неё, как и у многих других, не было такой шикарной возможности дурачиться. Не было отца, который бы поддерживал любые начинания и утешал в случае неудач (и Севике ещё повезло, что её старик просто пропадал днями и ночами на пролёт в шахтах, а не напивался вдрызг или шатался по борделям, так что она даже почти не жаловалась). Севика не позволяла себе (и другим) вмешиваться в это… подобие отношений. Во-первых, это было бесполезно, а, во-вторых, ещё и небезопасно: Силко на любые непрошенные советы смотрел волком и отправлял заниматься работой по «профилю». Она никогда не задумывалась, передаётся ли безумие от родителей к детям, но, глядя на Силко и Джинкс, она начинала подозревать, что оно как минимум заразно. Или что они действительно едины по крови. Просто Силко когда-то настолько удачно перепало, что он от большого счастья даже не запомнил, а в итоге получилась… Паудер. Джинкс. Ну, если говорить без пристрастий, Джинкс так-то выходила девчонкой симпатичной. Неуправляемой и бешеной, но чисто внешне… С Силко это как-то не вязалось, но мало ли, мало ли…

***

Заун живёт слухами. Если в городе нет слухов, значит, Заун вымер. Если Заун вымер, значит, Силко по плану принёс его в жертву во имя нового Зауна. Ну, или Джинкс всё-таки подорвала их всех к ебене фене, тоже вполне реальный вариант. Слухи в Зауне — та вещь, которую невозможно контролировать и так же невозможно игнорировать. Силко не требовал с утра новостных сводок, но всегда был в курсе особо громких пересудов. Вряд ли сам шлялся для этого, скорее, иногда интересовался у праздношатающихся без заказов наёмников в «Последней капле». Севику слухи интересовали гораздо меньше. Единственное, что было ей интересно — что могли бы говорить о Силко, и то исключительно со стратегической точки зрения: пресечь очередной заведомо обречённый бунт гораздо проще, когда ты о нём знаешь. Она знала, что о ней тоже сплетничают, как наёмники, так и простые жители. По большей части о её железном характере, невероятной карточной удаче и ненависти к блефу. Те, кто приходили в «Каплю» не к Силко, обычно приходили, чтобы сыграть с ней в покер, и её эта «слава» устраивала… Негромкие нетрезвые голоса отвлекли Севику от попытки зажечь сигарету под ближайшим навесом. С неба отвратительно моросило, и почти пустая зажигалка не поддавалась. Она уже хотела было выйти навстречу, когда их разговор заставил её прислушаться. — Как думаешь, кого он поёбывает, малолетку или ту, что постарше? — Так мелкая же ему вроде дочери, нет? — Дочь? Не смеши меня. Таких сосок при себе держат, чтобы постель греть, поверь. — Ну он же не настолько ёбнутый! — Ёбнутый, ещё как. Это внешне кажется, что соплёй перебить можно. Если надо — этот и голыми руками придушит, силёнок хватит. — И ты думаешь, он обеих баб?.. — Ну, мелкая-то точно на подсосе, а вот вторая… Такая и сама нагнуть сможет, если захочет. А, может, девочки между собой играются, а он смотрит и на них дрочит. Диалог кажется бессмысленным без контекста — мало ли в Зауне похотливых кобелей, у которых чередуются молодая любовница и женщина с опытом — но то, как это двое пустотрёпов уставились на Севику, когда она вышла из переулка, всё сказало само за себя. Так спалиться ещё уметь надо, конечно. И не то, чтобы Севике было сильно мерзко — хотя, конечно, даже допустить мысль о том, что она спит с Силко, ей было не очень приятно, — но такие предположения напрямую влияли на репутацию Силко. И совсем немного на её, ладно, стоило разок подумать о себе тоже. Огонька у придурков ожидаемо не нашлось, и Севика, сделав привычный вид, что ей ни до чего нет дела, пошла дальше, но вместо поворота в конце улицы направо, по своим личным делам, свернула налево. Обратно в «Последнюю каплю». — Босс, — обозначив себя, Севика вошла без стука, зная, что Силко всё ещё на месте — свет из окна пусть и приглушённый, но заметен с улицы, — Есть новости. У Силко редко выдаются свободные вечера, но, похоже, это один из них. Или Севика чего-то не знала, конечно. В руках у Силко была книга, на первый взгляд достаточно дорогая и качественная, и если Силко так проводит время без работы, то неудивительно, почему он был таким пиздецки умным для человека, который вырос буквально в шахтах Зауна (да и для человека из Зауна вообще, хорошие мозги тут редкость). Силко оторвал взгляд от книги, развернулся к столу и в ожидании уставился на неё. Севика грузно уселась на стул, подбирая слова, и Силко даже услужливо придвинул ей собственную зажигалку — и это сбило её с концентрации ещё больше. Что-то Силко был слишком доволен для себя обычного. — Что такого срочного случилось? — Слухи ходят… — и с чего начать-то, с себя, на которую, в общем-то, Силко не в рабочем смысле плевать хотел бы, или с обожаемой им Джинкс? Или вообще с него самого? — Слава богам, что ходят, иначе был бы повод волноваться. Севика вскинула руку, прося не прерывать, глубоко затянулась и выдала как на духу. — В городе говорят, что ты спишь с Джинкс. — Пауза. — И, возможно, со мной. — Что? — и в голосе Силко Севика услышала нечто, что он старался допускать крайне редко — шок. Надо же, значит, не одной ей охреневать от такого положения вещей! — Подробности не узнавала! — и вот сейчас Севике стало действительно… обидно. Не от Силко, а от понимания, что кто-то думает о подобном. Что она горбатится дни и ночи напролёт для того… чтобы кто-то решил, что она трахается с Королём Зауна. Просто блеск, просто великолепно, всю, блядь, жизнь мечтала! Силко, судя по реакции, воспринял это куда спокойнее. С другой стороны, это не за ним может прикрепиться звание «подстилки», ему-то уж точно не грозит ничего страшнее «извращенца», если ещё не. — С этим надо разобраться? — Силко не то, чтобы спрашивал у Севики совета, просто он, по ходу, действительно не понял масштаба проблемы. — Нет, ну если тебе льстит мысль, что в Зауне считают, что ты трахаешь Джинкс, я ничего не имею против! — Севика понимала, что переходит черту, но, ёб твою мать, у неё есть гордость, честь и, ха, деловая репутация. Ей ещё с людьми потом работать, в отличие от этого кабинетного управленца. — Но то, что касается меня, мне не нравится. — Изящно унизила, — хмыкнул Силко, и Севика почувствовала, как на щеках потеплело — прямо как тогда, когда она подсматривала за ним и ещё мелкой Джинкс, — С этим надо разобраться, — и вот сейчас это звучало так, как Севика и ожидала: приказом. Боги, блядь, и как же ей теперь в этом разобраться… — Не говори Джинкс, — вдруг сказала Севика раньше, чем поняла сама. И на выпытывающий взгляд Силко продолжила: — Представь, каково ей будет узнать, что в городе её считают не твоей дочерью, а… — Она не глухая, — Не поспоришь, конечно, хотя это и удивительно, учитывая, как часто Джинкс что-либо подрывала, — Так что в твоих же интересах пресечь как можно скорее эти… слухи. Силко разорвал зрительный контакт и запрокинул голову, смежив веки — обычно он так думал над чем-то крайне сложным и требующим множества неочевидных решений. Больше он не двигался, замерев, и Севика знала: на этом их разговор закончен. Когда Севика закрыла за собой дверь его кабинета, то почти сразу услышала грохот, будто чем-то тяжёлым основательно треснули по столу. Ей приходилось раньше видеть Силко в гневе, и уж в одном те забулдыги были правы: Силко в ярости действительно был способен на вещи, которые от него невозможно было ожидать. И если завтра с утра она придёт и увидит, что кабинет разгромлен — даже не удивится. Для человека, который узнал, что его в городе считают охочим до собственного ребёнка (вроде как приёмного, но этот факт не имел особого значения), Силко ещё относительно… спокойно реагировал. Интересно (на самом деле не то, чтобы очень, но всё-таки!), кто вообще додумался распускать такие слухи… и с какой целью? То, что Джинкс неприкосновенна, знала даже распоследняя собака на дне Зауна. Тронуть дочь его короля гораздо опаснее, чем любовницу (потому что это дело приходящее, а вот эти неадекватно-близкие узы, которые связывали Силко и Джинкс, хер порвёшь уже). Так зачем?

***

Возвращаясь с утра в «Последнюю каплю» отчитываться — Мадам Баббета дама очень полезная в плане знакомств и услуг, которые она лично предоставляет, не тех, какими обычно известны её девочки и мальчики, — с первичными предположениями на тему того, кому могут быть выгодны подобного рода слухи, Севика позволила себе задержаться на первом этаже. Для какой-либо работы в её, вообще-то, законный выходной, ещё слишком рано, и за баром откровенно подрёмывал бармен, который, тем не менее, сразу же проснулся, стоило ей закрыть дверь. «Капля» всё-таки бар, место встречи и азартных игр, но для того, чтобы сварганить нехитрый завтрак для своих, у Тирама хватает умений. Севике стало чуть легче — кофе, конечно, у них тут действительно хороший, Силко бдит за этим делом, и иногда, вот как в это утро, Севика даже готова его за это поблагодарить. Но как только она вспомнила причину, по которой только крепкий чёрный кофе способен вернуть её к жизни, желание поблагодарить сменилось на длинную матерную тираду. Сейчас что-то в районе шести, мать её, утра, и Севика понимала, что Силко хотя и часто засиживался допоздна, вряд ли бы не спал в такое времени. Севика знала, что Силко нахрен сломал себе режим именно из-за ночных кошмаров ещё маленькой Джинкс, а та предпочитала не спать по ночам по каким-то своим причинам. И явно не от желания просто побунтовать — она нередко соглашалась на какие-то ночные миссии, и Силко отправлял её на них с полным пониманием того, что делает. А Севика была явно не тем человеком, кого Силко бы стал слушать в вопросе воспитания детей, и потому в ночных вылазках Джинкс Севика нашла свою пользу: если девчонка умается ночью, днём она будет дрыхнуть и не будет ей мешать. Но даже в таком случае Силко не сидел бы до утра без сна. Не тот возраст, не те силы. Да и смысла-то особо не было: даже такая гениальная голова, как у Силко, требовала отдыха. Не поспит — запорет следующий день, и уж этого Севика абсолютно не желала — ведь ей же потом разгребать последствия. Так что Силко логично было бы искать в личной комнате, но Севика уже скорее по привычке всегда сперва проверяла кабинет — мало ли, вдруг он всё ещё был там? И когда вместо ожидаемо закрытой двери ручка опустилась вниз и позволила приоткрыть дверь в кабинет, Севика опешила. И тут же замерла. В чём-то она оказалась права. Силко спал. Но спал на диване, который явно не был для этого предназначен, и прижимал к себе Джинкс, которая умудрилась как-то уместиться рядом с ним. Севика не могла оторвать взгляд от их как будто спаянной, единой фигуры. Силко лежал на боку, спиной к спинке дивана, Джинкс — к нему лицом, прячась от мира вокруг в его груди. Они оба одеты, и Силко зажал между своих ног полуголые икры Джинкс. Одна его рука — под головой, вторая — у Джинкс на спине, и Севика видела, что он действительно крепко её держал, не позволяя упасть… или отстраниться. Единственного, что на них нет, это обуви, и судя по тому, что ботинки Джинкс стоят рядом с высокими сапогами Силко возле дивана, а не разбросаны чёрт знает где, Севика сделала простой вывод: эти двое, когда укладывались вот так, никуда не спешили. Она с усилием заставила себя перевести взгляд на кабинет, и он, к её удивлению, был абсолютно цел. На столе творческий бардак, в котором разобраться способен только Силко, но ничего такого, что указывало бы на ту вспышку неконтролируемого бешенства, начало которой Севика слышала, когда уходила. Она, стараясь даже дышать тише, попыталась закрыть дверь максимально незаметно — уж кому-кому, а ей знакома эта невольная привычка, скорее даже инстинкт, который появился у Силко из-за Джинкс. Его поражённый глаз, в моменты, когда Силко спит, расплывается в зрачке почти в два раза, теряя точку фокусировки. Но он всё ещё остаётся чувствительным к малейшим колебаниям света — и если что-то достаточно заметное хотя бы чуть-чуть сделает светлее или темнее, чем то предполагает естественное течение времени и вечный недостаток света в Зауне, Силко проснётся тут же. Севика этого не хотела. У неё вновь — это начинало входить в привычку и напрягать — удалось за ними подсмотреть, причём когда она того совсем не планировала, и вот это — за гранью её понимания. То, что она увидела — гораздо более интимное и близкое, то самое нездоровое, но в то же время притягивающее и завидное, чем если бы она получила подтверждение, что половина из услышанного ею ранее слуха по части отношений Силко и Джинкс — правда. Дверь она закрыла с предательским щелчком язычка и услышала по ту сторону, как заскрипел диван от движения на нём. Севика почти почувствовала на себе взгляд Силко — сквозь дверь — и замерла, надеясь, что не выдаст себя ещё как-то. Услышала глубокий вдох и выдох, который лишь подтвердил её догадку — звук таки разбудил Силко, — и после ещё совсем немного шевелений. И тишина. Вероятно, в очередной раз Силко решил, что это не стоило его внимания. Или, что вероятнее, решил не будить Джинкс своими разборками. Проблемы со сном преследовали и Силко, и Джинкс уже несколько лет, и Севика хотела бы знать об этом меньше, но вышло как вышло. Всё, что Севика вообще знала о Силко не с рабочей стороны, она узнавала как-то случайно, и это был такой же случай. Решив, что тот отлично обойдётся без срочных новостей, Севика просто ушла к себе — ведь у неё тут тоже была комната . Курить, пить и думать в одиночестве.

***

Это был обычный вечер. Действительно обычный, просто обычнейший из всех обычных вечеров, удивительно спокойный, аж умиротворённо-тошный. Карты не шли, выпивка приелась, и всё даже как назло было в порядке. Крупная поставка была запланирована только через неделю, по мелким подрядам шныряли наиболее расторопные наёмники поменьше — в общем, Севика почти законным путём маялась без дела и от того, к своему же удивлению, страдала. Всё как по закону какого-то там переумного академика из Пилтовера — когда ей требовался отдых, дел было невпроворот, стоило влиться в рабочий ритм тягловой лошади — на тебе незапланированный отпуск. Уж лучше бы Силко его деньгами выдавал, честное слово. Вечер тягомотился, музыка привычным ритмом била по ушам, уже даже не раздражая, и Севика почти ( почти ) не расстроилась крайне неудачным картам, настолько, что проще было сразу отдать всю ставку и не пытаться дальше продолжать игру. Она бы так и сделала, если бы в бар не вошёл посетитель, который одним своим видом привлёк внимание сразу множества людей. И Севики как негласного наблюдателя за порядком в первую очередь. По белому жилету она мгновенно — даже не задумываясь, инстинктивно, по вбитой на подкорку привычке отличать своих от чужих — узнала в нём топсайдера, из академических. Но держался он довольно уверенно. Возможно, благодаря костылю… Севика не смогла на первый взгляд понять, сколько лет пришедшему. Впалые щёки, острые скулы, мешки под глазами, будто он год без сна — всё это его… взрослило, но в общих чертах субтильная фигура и лицо не позволили Севике дать ему больше тридцати. Жизнь потрепала, что ж, бывает. Все затихли, ожидая чего-то, а вошедший, осмотревшись, целенаправленно двинулся к Севике. Как-то даже слишком бодро для человека с верхов… Да ещё и хромающего. — Мне нужно встретиться с Силко, — сказал он, подойдя вплотную к столу. Не заметить лестницы наверх не мог, но как будто спрашивал разрешения, понимая, кто главный. Значит, не такой тупой. — Он сегодня не принимает, — Севика взглянула на него снизу вверх — вставать было слишком неохота — чуть прищурившись, — Тем более пилтоверских… посланцев. — Мастер Синджед ждать не будет. Синджед? С какого момента у него появился гонец на трёх ногах, да ещё и в академической форме? Севика всё-таки поднялась, возвышаясь, и кивнула к лестнице. — Тогда жди здесь. Я позову. Гость хмыкнул, выразительно осматривая ведущие на второй этаж подсвеченные ступени. — Уж мне-то точно бежать некуда. Зал громыхнул гоготом, и Севика сама чуть улыбнулась уголками губ. А этот парень был неплох. По крайней мере такого здравого сарказма многим «верхним» недоставало. Но даже это не отвлекло Севику от раздумий на тему того, кто же он на самом деле такой. Раз сумел живым и целым — по крайней мере казалось, что поломан он был задолго до прихода в «Последнюю каплю» — добраться сюда, значит, знает Заун. Возможно, действительно был протеже Синджеда. На памяти Севики никто к доктору не обращался на «мастера». Док был доком, пусть и не лечил никого, если быть честным. Ставил опыты, проводил эксперименты, тестировал новые препараты на самых невезучих «крысах». Но «мастер»? Хмыкнув самой себе, Севика всё-таки поднялась, боковым зрением продолжая следить за худощавой сгорбленной фигурой. Кажется, тот имитировал бурный интерес к интерьеру «Капли», а завсегдатаи предусмотрительно держались подальше от такого явно незваного гостя. На этот вечер у Силко действительно не было ничего запланировано, и, более того, он чётко дал понять: даже если его кто-то будет искать, то его на месте нет. Синджед в число «кто-то» не входил и его приходилось учитывать. Внимание Севики тут же привлекла распахнутая дверь в кабинет: Силко крайне не любил, чтобы дверь оставалась раскрытой. Уже на этом моменте она должна была напрячься и предположить что-нибудь из ряда вон выходящее, но нет же! Услышав голос, Севика мгновенна его признала — Джинкс, кто же ещё мог в такое время и в таком месте щебетать. И потому она совершенно без задних мыслей шагнула в дверной проём… Ей открылся просто великолепный вид на голый живот Джинкс. А также на её обтянутые яркими полосатыми штанами ноги, свисающие с передней части стола. Севика знала как никто, что Джинкс позволено всё, но чтобы лежать прямо на столе?.. Но этого для добивания Севики оказалось мало. Потому что Джинкс не просто лежала на столе, являя каждому мимопроходящему нижнюю часть своего тела во всей красе. Рядом с ней на столе же сидел Силко (Силко! Сидел! На! Столе!) и опирался на руку, склонившись, так, что заслонял собой ту часть Джинкс, которая осталась для Севики невидимой. Она бы подумала, что они просто общаются, в своей обычной слишком интимной для нормальных людей манере, но её надеждам было не суждено сбыться. Потому что она никогда до этого не слышала, чтобы Джинкс говорила так и таким голосом. — А потом что? Ты же будешь делать что-то ещё? Ты же… я всё ещё буду тебе нужна? — Конечно будешь, — Севика слышала в голосе Силко такую редкую для него мягкость, ту, которая была слышна, только когда он общался с Джинкс наедине — в те моменты, когда Севика это случайно заставала, — Даже если это «потом» никогда не наступит. — Отдашь Заун ради меня? — Отдам всё ради тебя. Севика хотела бы никогда в жизни этого не слышать. И уж точно не от Силко. Но ещё больше она хотела бы не видеть — потому что ровно после этих слов Силко наклонился ещё ниже, и Севике даже не пришлось додумывать, что происходит, потому что по тому, как Джинкс ударила ногой по столу, а руками схватилась за плечи Силко, стало понятно, что именно он делал. Севика отшатнулась, закрыла рот ладонью, чтобы не выдать себя, и, развернувшись, постаралась как можно тише уйти. Нет, её, в принципе, не смущали проявления чувств, и если нормальным людям охота сосаться в дёсны — это их желание, она не вправе их за это осуждать. Но нормальным людям! В каком, блядь, месте Силко и Джинкс нормальные люди?! А ведь она наивно думала, что слухи — всего лишь слухи. Желание подгадить, испортить репутацию, вызвать недовольство, зависть, всё что угодно. Стараясь выровнять дыхание, Севика быстро спустилась на первый этаж, ударила ладонью по барной стойке, требуя у Тирама выпивку, и осмотрелась в поисках визитёра. Тот, казалось, так и не шелохнулся, отвлёкся от каких-то своих мыслей и поднял взгляд на Севику. — Никаких… приёмов сегодня, — забрав виски, она подошла, подбирая после небольшой паузы слова, и ляпнула свободной ладонью по перилам. — Как тебя там вообще? — Виктор, — тот даже не отодвинулся, будто бы телохранительница его нисколько не пугала, — А ты, я полагаю, Севика? Она поморщилась. — Ты первый, кто умудрился сделать это неправильно, — развернувшись, она встала напротив, сверля его взглядом, — Севика. Мог бы и спросить у Синджеда, прежде чем сюда идти. — Мог бы, — Виктор пожал плечами, не отрицая своей вины. Но и не извиняясь. — Ты действительно его помощник? — Гм, — Виктор приложил ладонь ко рту, размышляя, и покачал головой, — Скорее… коллега. Мы работаем вместе. — Коллега, тоже мне, — Севика хмыкнула, — Что ты здесь забыл, Виктор? Эта форма делает тебя ходячей мишенью, если ты не в курсе. Очень доступной мишенью. — Здесь я действительно ничего не забывал, — он как-то слишком знающе улыбнулся, — И меня действительно мастер Синджед попросил поговорить с Силко о мерцании новой формулы. Не думаю, что тебе это интересно… потому что для тебя это будет бесполезно, — он протянул руку, и прежде, чем Севика отреагировала, провёл пальцем по резервуару с мерцанием у неё на плече, — Над этим мы ещё работаем. — Не трогай меня, — прошипела Севика, и Виктор, удивившись, убрал руку, — Иначе в следующий раз тебе ходить не поможет никакой костыль. — Договорились. Если решу, что с меня достаточно, обращусь к тебе, — ничуть не смутившись угрозе, Виктор кивнул и протянул ей ладонь, — Я тогда приду… потом? Раз Силко так занят, не буду его… отвлекать. Севике очень хотелось ответить — грубо, описав Виктору всё, что она увидела, но благоразумно промолчала. Ей не нужны были проблемы. Но стоило уточнить один момент. — То есть Синджед всё-таки подождёт? Виктор вдруг сжал протянутую ему ладонь сильнее, приблизился, так, что она почувствовала лёгкий запах «сырого» мерцания, который насквозь пропитал лабораторию Дока, и зашептал: — Ты пробыла там гораздо дольше, чем требовалось, чтобы просто сообщить обо мне. Возвращаясь, ты смотрела под ноги — прятала взгляд. А ещё ты чаще дышала, — Виктор перечислял всё спокойно, сухо и максимально нейтрально, будто зачитывал диагноз, — и у тебя покраснели кончики ушей. Я не уверен, что мне стоит идти к твоему боссу, если даже ты в таком состоянии. Виктор отстранился также легко, как позволил себе почти прижаться к ней вплотную, и в любой другой ситуации Севика схватила бы наглеца за грудки и хорошо так тряхнула. Может, даже приложила бы мордой об ближайший стол — для профилактики. Но Виктор… Синджед не простит, если она сломает его личную игрушку. Севика сдержала недовольство от слишком личного контакта, хмурым взглядом провела Виктора до выхода и твёрдо решила: она напьётся. Пока никто другой не начал к ней присматриваться. Она действительно выглядела так… очевидно?

***

Тирам появлялся и исчезал бесшумно и опытно, регулярно доливая Севике чуть больше половины стакана. Больше никто к ней приближаться не решался, почувствовав резкую перемену настроения. В покер в противоположном углу играли как мыши, даже карты метали почти бесшумно, музыку заглушили, а случайно забредшие посетители старались удалиться сразу после того, как заказ попадал им в руки. А Севика пила, надеясь заглушить извращённые картинки, которые подкидывала ей больная, как оказалось, фантазия. Да она больше к этому столу на метр не подойдёт! Потому что стоило ей едва прикрыть веки, как в голове вспыхивали картинки. До безумия живые. Силко. И. Джинкс. На столе. За столом. На этом его кресле. На диване (что она не успела застать, когда увидела их спящими? Или что было после того, когда она их увидела?). И ведь это было очевидно, этого можно, даже надо было ожидать, ведь Джинкс всегда липла к Силко, а у него, несмотря на внешний лоск, не такая уж железная воля и моральные ориентиры. И ладно бы это… Пусть. Севика не желала влезать в их отношения, даже такие, пусть там хоть поубивают друг друга, затрахают до смерти или устроят кровавый ритуал призыва самого Аурелиона Сола. Куда больше Севике было просто до банального обидно, что даже Силко — вот уж к кому люди никогда не тянулись, никогда не желали быть ближе, общаться по собственной воле, а не из желания угодить или договориться — даже эта выросшая в шахтах заунская крыса с акульими зубами сумела найти что-то и кого-то, что делало его счастливее. Севика просто отчаянно завидовала, и не знала, что с этим можно сделать. Вдруг её стакан сдвинули, и свет неоновых светильников прервался — когда Севика подняла голову, чтобы возмутиться, слова застряли прямо в горле. На неё с толикой любопытства смотрел тот самый Виктор, что с час-два назад вроде как уходил. Уходил же? — Я присяду, — он почти не спросил, а поставил перед фактом, и Севика решила не перебивать, заинтересовавшись. Мельком глянув в стакан, он по-кошачьи поморщился, тряхнул головой и придвинул его обратно к Севике, — Ну и дрянь. — Тебя не спросила, — прикончив алкоголь одним глотком, Севика отставила ненужный теперь стакан в сторону (Тирам тут же его наполнил и сбежал по своим барменским делам), — Что надо? Зачем вернулся? — Я решил, что тебе не помешает… компания, — он всё-таки сел, отставил костыль, оперев его на перила, — Мне кажется, ты хочешь поговорить. — Когда кажется, знаешь, что делать надо? — почему-то Севика просто не могла на него злиться. Виктор казался таким несуразно-хрупким. Он просто не мог бы тут жить, Заун бы его проглотил, переварил и выплюнул, сломав больше, чем возможно вынести человеку. — Знаю. Я же здесь вырос, — Виктор не стал вслух повторять грубую заунскую пословицу, — Мне было семь, когда я познакомился с Доктором. Потом повезло поступить в Академию. Ну, знаешь, путь наверх для, — он фыркнул, и Севика в который раз сравнила его с котом, такой похожий звук получился, — «лучших из худших». — А вернулся тогда зачем? — Севика, не дав ответить, тут же продолжила, — Вряд ли разочаровался в Пилтовере. Оттуда сюда просто так не приходят. Значит, что-то потерял. Иначе не вернулся бы. — Да. Мы не были особо близки, но… была подруга, с которой я нехорошо поступил. Друг, которого предал. Учитель, которого подставил. Некрасивые истории. А у тебя? Севика молчала. Виктор казался надёжным — по крайней мере, ему доверял Синджед, а уж у того был нюх на людей, которых он не рассматривал в качестве подопытных животных из-за их способностей, что не могло не быть своеобразным гарантом качества, но довериться ему самой?.. Виктор знал, что у Севики есть своя история. Но не настаивал. Не предлагал рассказать. Просто убеждался, что не ошибся в факте наличия. Без имён, без подробностей. Как будто просто чтобы дать понять — я такой же, я тебя понимаю. — Мой старик умудрился попортить пилтоверскую дамочку, результат видишь сам. С сестрицей, — она выплюнула это слово с таким ядом в голосе, что хватило бы заново отравить всю воду Зауна, — не виделись лет семь. Дурная кровь. — Она старше? — Лет на двадцать, если не больше. Виктор кивнул и задумался. — Грейсон? — Что? — Севика оторвала взгляд своего стакана с виски и наткнулась на пронзительные глаза Виктора — жёлтые, как у кошек ночью. Или сов. — Я был немного знаком с ней, но… Вы не очень похожи. — Я в курсе, — Севика залпом допила весь алкоголь, грохнула стаканом по столу, и, потянувшись, взяла с барной стойки так беспечно оставленную Тирамом бутылку: воспоминания о бывшем шерифе не вызывали у неё ничего, кроме раздражения, — И что она, вышла в отставку и кайфует? — Шериф Грейсон погибла восемь лет назад в Зауне. Во время… хм… — Виктор запнулся, и Севика даже заинтересовалась, — рейда. Севика хмыкнула. — А я предупреждала. После этой новости она ощутила… ничего. Она же не Джинкс, чтобы цепляться за сестрицу, которая открытым текстом сказала: «Тебе здесь никто не рад». Ну, честности ей было не занимать, хоть что-то полезное. Хотя тогда Севика с удовольствием запихнула бы всю эту честность Грейсон в глотку. Зато стало очевидно, почему Маркус так стремительно занял свой пост, а Севика перестала ощущать это фантомное чувство постоянного присмотра. Возможно, когда-нибудь она спросит у Силко, как это произошло. Он точно должен знать. Но… не сейчас. — Есть тема поприятнее нашего прошлого, — Виктор снова потянулся к ней, но его ладонь замерла в считанных сантиметрах от плеча Севики. — Твоя… рука. Я могу… взглянуть? Севика не смогла сдержать смешка — до чего же этот пилтоверский беспородный котёнок привык всё трогать руками без разрешения. Даром что вроде бы взрослый человек, а такой беспечный. — Ну взглядывай, раз так хочется, — она потянулась, повернувшись, доставая из неприметного ящичка свой маленький набор инструментов, — Развлекайся, мальчик, пока я добрая. Виктор на очевидную подначку не отреагировал — и это добавило ему немного плюсов в глазах Севики. Действовал он осторожно и достаточно аккуратно, чтобы Севика даже успела на некоторое время о нём забыть, пока не попыталась потянуться рукой за бутылкой и не смогла. Держал Виктор на удивление крепко. — Ещё минутку, — он даже не обратил внимания на её попытки забрать, вообще-то, свою собственную руку, и выпустил только когда шестерни со щелчком прокрутились и встали на место. — Очень интересно. Я бы взглянул подробнее, но не тут, конечно. Виктор чем-то напомнил Синдежда. Наверно, поведением. Безрассудным любопытством и желанием узнать всё и сейчас, несмотря на обстоятельства. — Давай как-нибудь потом, Виктор, — всё-таки у него странное имя, но забавное. Видимо, алкоголь дошёл до мозга, хотя обычно он действовал не расслабляюще, а наоборот. — Найду минутку и зайду к тебе. И твоему коллеге. Севике интересно, чем это закончится. Возможно, это будет третьей вещью в жизни, о которой она будет жалеть. Но она подумает об этом позже.