Redemptio

      Признаться честно, я был немало озадачен дерзостью и самоуверенностью этого Осаму. По приходе домой я не мог прекратить думать о вечернем происшествии, из-за чего ужасно не выспался. В попытках заглушить усталость кофе и табаком я провёл всё утро, а после принялся повторно анализировать преступление. Этот день не отличался от других ничем: расследования, расследования и ещё раз расследования. Вдруг от этой монотонной деятельности, не приносящей, к слову, никаких результатов, меня, по своей старой привычке, отвлёк Коля:       – Федь, тебе телеграмма от какого-то Осаму! Ты у нас обзавёлся японскими друзьями? Аль это не просто друзья? А? Чего молчишь?       – Он... что за чертовщина?       – Не отвечай вопросом на вопрос! Это мой конёк!       – Покажи.

«Я искренне не понимаю, как можно курить такой ужасный табак. Имею желание угостить Вас чем-то стоящим. Послезавтра в 19:30 за Вами заедет такси, адрес - бар на Некрасова.»

      Я изо всех сил поставился сохранить внешнее хладнокровие, но внутри что-то перевернулось. Сколько ещё этот японец обо мне знает? Кто он? Какие цели преследует?       4 апреля выдался на удивление тёплый и солнечный день, чего в Ленинграде встретите редко. Моя комнатушка залита золотой краской заходящего солнца, а сидеть с открытым окном становится уже не свежо, а холодно. Часы выдают 19:04, а это значит, что через 26 минут за мной заедет такси. Я стараюсь не думать о предстоящей встрече, потому что совершенно не волнуюсь. Не то чтобы я легко находил общий язык со всеми или был особо разговорчивым, просто на любой подобный случай у меня всегда есть план. Я веду себя сдержанно, в какой-то степени закрыто; лаконично отвечаю на вопросы и задаю их в ответ при надобности; если тема диалога меня не устраивает, я деликатно её меняю. В целом, ход разговора задаю я, но более предпочитаю слушать и анализировать, нежели говорить.       Такси приехало без задержек: ровно в 19:30 я сидел на переднем сиденье новенького Fiat 502 прошлого года. Ехали молча, лишь когда при выходе я собирался расплатиться с таксистом, он сказал, что чек уже оплачен.       Бар был полупустым. Неудивительно, сегодня ведь среда – экватор недели, люди либо на работах, либо уставшие после работ плетутся по домам. Обстановка была самой типичной для всех питерских баров нашего времени, по крайней мере, так сказал бы любой местный пропойца, которому, в принципе, не важно где выпивать. Да, с одной стороны бар выглядел пустовато, но если всмотреться и перестать оценивать субъективно, начинаешь замечать, что это не бедность, а лаконичность; когда мебели и украшений мало не из-за скромного бюджета заведения, а чтобы не перегружать интерьер. Столы и стулья были массивные, на внешний вид дерево напоминало дуб, пол выстелен паркетом, тоже, по всей видимости, дубовым. На стенах не было никаких искусственных растений, плющей и проч., их украшали простые ненавязчивые бра, только набирающие популярность в здешних местах. Вообще, освещение было приглушённое, но приятное, такое, к какому взгляд быстро привыкает, и какое помогает расслабиться после тяжелого рабочего дня. Барная стойка тоже была изготовлена из дерева, похожего на дуб, а барные стулья отличались качественной кожаной обивкой. Ещё, в отличии от большинства заведений, где из обслуживающего персонала были студентка Зойка на разливе и баба Люба, в роли официантки, гостей встречал настоящий бармен – мужчина чуть старше сорока, услужливый и выглядящий как мастер своего дела. Но сегодня у барной стойки было пусто, и бармен выглядел слегка скучающим, натирая стаканы, которые уже и так буквально скрипели от чистоты и блеска.       В дальнем углу бара сидел он. Внешне абсолютно расслаблен, но в то же время внимателен, с цепким взглядом. Увидев меня, он расплылся в улыбке, и я невольно смутился.       – Вы всё же ответили на моё приглашение. Я польщён.       – Признаюсь, Ваша осведомлённость о моей личности не оставила меня равнодушным, я крайне заинтересован Вами, – я постарался выдавить из себя подходящий вопросительный тон, в ожидании, что мой собеседник покажет хотя бы рубашки своих карт.       – Прошу, что будете заказывать? – он будто бы галантно переуступил через мой интерес, не оставив малейшего шанса развить тему дальше.       – Ограничусь кофе.       – Я угощаю.       – Спасибо, я не голоден.       – У нас в Японии не принято отказываться от приглашений, – он сверкнул на меня своими чёрными глазами, выражая тень вызова. Мол, «твои догадки верны, я японец».       – Но мы не в Японии, – это вырвалось само собой, и я уже было пожалел о сказанном, но заметил широкую улыбку Осаму, видимо, ему понравился мой ответ.       – Верно подмечено.       При выборе вечерней трапезы я всё же ограничился кофе, а он, в свою очередь, взял чёрный чай. Как выяснилось, мы оба не приверженцы сахара, на почве чего завязался небольшой диалог, который позже перерос в обсуждение сигарет. Ведь это и было целью нашей встречи. Мы вышли на перекур, но вместо своих уже приторных папирос Моссельпром, он предложил свои дорогие Мальборо. Они оказались не такими крепкими, как мои, но намного приятнее горлу и лёгким. В глаза бросилась идентичность фильтров этой сигареты и окурка на месте расследуемого мной преступления. На миг меня осенило, но я сам испугался своих выводов. Никаких доказательств кроме притянутого за уши окурка и непонятной надписи у меня не было, а обвинить кого-то, тем более иностранца, в убийстве (вернее даже сказать, расправе) я не мог.       Никотин ударил в голову, мы решили не ограничиваться горячими напитками и заказали по стакану виски. Изначально в шутку хотели взять водку, но вовремя опомнились и сошлись на менее крепком алкоголе. Под воздействием спиртного, табака и тепла, разум начал дурманиться; спала завеса фамильярности и пафоса. Мы и сами не заметили как перешли на «ты». Во время четвёртого перекура я заметил, как Осаму заглянул мне в глаза. Он и раньше так делал, но сейчас это ощущалось другим.       – Мне весьма приятны твои взгляды, товарищ Достоевский, – не самая стандартная фраза, чтобы прервать молчание со стороны японца.       – Профессия требует лаконичности и беспристрастия в отношении любых вещей, – я прекрасно замечаю блеск в его глазах и вижу, что он определённо вызван не виски, но решаю осадить его, вернув к приземлённым темам.       – Не строй из себя глупца, я знаю, что ты знаешь, о чём я, – действительно, я часто бросал осторожные взгляды в сторону Осаму в надежде, что он не смотрит, но всегда наши глаза встречались: в моих была осторожность и недоверчивость, которая постепенно сменялась интересом, а в его – лукавство и готовность в любой момент перейти черту ради чистого веселья.       В какой-то момент мне начало казаться, что эта граница между нами вот-вот сотрётся. Его взгляд, его дыхание, находящееся так близко ко мне. Всё это ощущалась как-то странно и… необычно? Мы живём в Союзе – такого рода отношения здесь не приветствуются, да и сам я не приверженец подобного, но сейчас чувствовалось некое влечение. Не то чтобы я собирался проявлять инициативу, это совсем не характерно для меня, но наблюдать за происходящим было увлекательно, я был даже не против.       В тот момент, когда мне почти показалось, что сейчас что-то произойдёт, он резко отстранился, выдохнув дым практически мне в лицо. На мгновенье хотелось закашляться, так что я быстро прикрыл глаза, пытаясь избежать попадания смога, но сохранил невозмутимый вид. К счастью, он быстро расселялся, и, сделав ответную тягу крепкой сигареты, я предпринял попытку прийти в себя и продолжить разговор. В голове было пусто, что вообще было не похоже на меня, так что вслух я так ничего и не произнёс.       Подняв глаза в сторону Осаму, я вновь увидел хмельной взгляд юноши. Не то чтобы он слишком пьян, но оставлять его одного мне по каким-то причинам не хотелось. Я не мог сказать об этом прямо, поэтому решил зайти деликатно.       – Не считаете... считаешь, что нам пора расходиться?       – Полагаю, что да, но чувствую я себя паршиво. Останешься?       Глубоко в душе я ждал этого вопроса, но он прозвучал слишком резко.       – Извини? У тебя дома? Мы ведь толком-то не знакомы, - и тут я понял, что это хорошая возможность развязать этому загадочному японцу язык.       – Да, ты прав. Я вызову такси, – вывести его на так желанный мною разговор не получилось, но его пыл будто бы немного остыл.       Во время ожидания автомобиля я решил заполнить пустоту, задавая наводящие вопросы.       – Пожалуй, я тоже вызову себе такси. В нынешнее время опасно ходить по ночам одному.       – Даже детективу? – Осаму сверкнул чёрными глазами в полутьме барной стойки.       – По мне настолько заметно? – мой вопрос скорее был риторическим, но я горел от предвкушения ответа.       – Для обычного человека - нисколько, но у меня есть свои козыри.       – Не считаете ли Вы, часом, что Вы единственный, кто обладает информацией, Осаму Дазай? – я специально обратился к прежней фамильярности.       – А ты действительно соответствуешь слухам. 1:1.       – Мне льстит. Возвращаясь к теме, даже сыщики не всесильны. Быть начеку стоит всем, в наше-то время. В особенности, иностранцам.       – Карманники мне не страшны, не стоит волноваться.       – А как насчёт более опасных преступников? На такую пёструю рыбку легко клюнуть. Слыхал, что стало с верхушкой нашей мафии?       – Говорят, их перебили подчинённые, или даже один подчинённый Мори Огая? – он сохранял абсолютное хладнокровие и говорил даже слегка вальяжно.       – Именно. Что ещё тебе известно по этому делу?       – Оно немало меня заинтересовало, но огласке ничего не предавали, разумеется, так что всё, что я имею – лишь догадки.       – Поподробнее?       – Такси подъехало. Обсудим это как-то в другой раз.       На этом мы распрощались. Он опять покинул меня вот так. Без единого ответа на мои бесчисленные вопросы. Но он точно что-то знает… Я заметил это по его взгляду, по тому, как он быстро пресёк эту тему, сославшись на приезд машины, как он всеми силами пытался набросить завесу безразличия и неосведомлённости.       Я сказал, что вызову себе такси, но предпочёл пройтись пешком. Курю я много, так что по привычке потянулся за излюбленными папиросами. Дорогие Мальборо были отнюдь неплохи, но своему выбору я не изменяю с момента поступления в институт. Ранее у меня и вариативности не было в силу экономии денег, но сейчас я просто свыкся и не хочу менять что-либо в своей жизни.       Время было около одиннадцати, в среду прохожих на улице было мало, так что я мог отдаться своим мыслям, не отвлекаясь ни на что. Думать о моём новоиспечённом знакомом не очень хотелось, так что следующим, что пришло мне на ум, было расследование.       Что могло означать это «оса»? Таким прозвищем меня иногда называл Коля, но никому и никоим образом не могло быть об этом известно. Спросите почему именно так? Он говорит, что я слишком резкий в своих высказываниях и иногда бываю слишком раздражающим, прямо как оса. Но это выглядит как глупое совпадение, и, скорее всего, «оса» это инициалы. «О. Са.»? «Ос. А»? «О. С. А.»? «Оса»… «му»? Нет, вот это точно бред, быть такого не может. Он уже знает, что я детектив, и даже у самого хладнокровного преступника была бы кишка тонка находиться рядом с таким, как я, вблизи. Это безумие. Сигаретный окурок… это те самые Мальборо, которые курит он. Ну и что? Мало ли сколько людей во всем Петербурге курят такую же марку? Этого слишком мало, чтобы делать выводы. Совпадения и факты это не одно и то же. Но никаких других следов у меня нет, попросту не за что зацепиться. Стоит рассматривать версию с инициалами как основную, пробить по базе всех японцев, прибывших в страну под именем и фамилией, начинающимися с «О» и «С». Думаю, завтра стоит заскочить в Миграционную Службу.       С этими мыслями я дошёл до своего подъезда, машинально поднялся на второй этаж и зашёл в квартиру, где меня уже заждался мой сосед.       – И где это мы пропадаем в столь позднее время?       – Деловая встреча, – я не хотел вновь вспоминать, а уж тем более пересказывать события этого вчера, – выпили по чашке кофе, не более.       – Я слышу запах виски. И что это за деловая встреча у моего протеже без меня? – Коля упорствовал.       – Мы обсуждали детали нового дела, и я подумал, что пока ситуация еще не обрела чёткие границы, тебе не обязательно присутствовать. Но дело по истине резонансное.       – Без проблем. Будешь борщ? Бабушка передала, – меня всегда поражала его способность быстро отпускать темы и менять их на 180 градусов.       – С мясом?       – Если хочешь, специально для тебя насыплю без мяса.       – Значит оно там всё-таки есть.       – Конечно есть! Это же бабушкин борщ!       – Тогда спасибо, но не буду.       – А пирожки? С яблоками и с вишнями есть.       – Если так хочешь, чтобы я посидел с тобой, завари мне ещё кофе.       – И на том спасибо, – он сделал вид, что раздосадован моим отказом, но я знаю, что ему просто нужна компания вечером.       За столом Коля травил свои анекдоты о советской власти, которые даже мне казались достаточно остроумными. Приняв вечерний душ, я отправился спать с твёрдой мыслью найти всех японцев на территории Союза, зарегистрированных под именами, начинающимися на «О» и «С».