Desert Rose

      Следующие несколько часов Сана помнила, как в тумане. Точнее, она их почти не помнила. Едва стоя на ногах и с трудом осознавая, что происходит, ей казалось, что она смотрит на себя сверху, паря над деревьями.       За мгновенье Азкабан исчез, и Сана словно летела сквозь сменяющиеся цвета и формы, пока мир вокруг неё вновь не принял ясные очертания. Они стояли на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев.       — Протяни руку, — приказал Волдеморт.       Холодная дрожь прошла по телу Саны: она стояла, не в силах шевельнуться. Волдеморт наклонился над ней, дернул вперёд её левую руку и одним движением задрал рукав мантии выше локтя.       — И пусть твоя верность будет неколебима, — тихо сказал он и, прижав кончик своей волшебной палочки к её предплечью, произнёс: — Вененумортис!       Боль была очень сильной и неожиданной, словно руку заклеймили раскалённым железом. Сана взглянула на Темного Лорда горящими остекленевшими глазами, и челюсть у неё затряслась, хоть она и старалась крепко стиснуть зубы, ведь то, что она переживала сейчас, ничто по сравнению с тем, что она чувствовала внутри. В тот момент, когда третий язык пламени, вырвавшийся из волшебной палочки, опутал их крепко стиснутые руки словно веревка и сплёлся с первыми двумя, что-то умерло внутри. Что-то очень и очень важное, и оно осталось рядом с Чарли, там, в Азкабане.       Сана увидела на коже какой-то знак, похожий на красную татуировку, в которой узнала Черную Метку, такую же, как появилась в небе во время убийства Дамблдора над Астрономической башней: череп с вылезающей изо рта змеей. Волдеморт внимательно осмотрел Метку, не замечая громких всхлипов девушки. Он прижал свой длинный указательный палец к Метке на её руке, а когда убрал, Сана заметила, что Метка стала угольно-чёрной. С выражением злобного удовлетворения на лице Тёмный Лорд выпрямился и огляделся вокруг.       — Что ты потеряла в Азкабане?       Сана застыла на месте. Она выглядела бледной, словно мертвец, под глазами легли тёмные круги.       — Всё, — она склонила голову на бок и чуть улыбнулась. Взгляд был стеклянным, а голос чужим. — Абсолютно всё.       Он стал расхаживать взад-вперёд перед Саной, то и дело окидывая её взглядом. Через минуту-другую он снова посмотрел на неё, остановился, и жестокая улыбка исказила его змееподобное лицо.       — А теперь, склонись передо мной и покорись во всем! Признай меня своим Тёмным Повелителем, и я дам тебе силу, которую ты и представить себе не можешь…       — Я не склоняюсь ни перед кем, кроме Всевышнего, — спокойно ответила Сана. Волан-де-Морт медленно шагнул вперед и повернулся лицом к Сане. Он поднял палочку:       — Круцио!       Боль была совершенно невыносимой; кости, казалось, вот-вот расплавятся, а голова разлетится на куски; глаза бешено вращались в глазницах, и Сане хотелось только, чтобы эта мука прекратилась… забыться… умереть…       И вдруг всё кончилось. Она обессилено лежала на спине, тяжело дыша. Перед ней, как в тумане, горели кроваво-красные глаза.       — Встань, Фейтфул, — тихо сказал Волдеморт. — Я сказал встать!       Тяжело дыша, Сана стояла, выпрямившись. Она не склонится перед ним, не позволит играть как кошка с мышкой.       — Я сказал, поклонись, — повторил Волдеморт и поднял палочку.       Сана почувствовала, как её позвоночник изогнулся, будто кто-то с силой прижимал её к земле.       — Очень хорошо, — тихо произнес Волдеморт и снова поднял палочку. Давление на спину ослабело, и Сана смогла выпрямиться. — А теперь, мой первый урок тебе.       Волдеморт занес палочку, и, прежде чем Сана успела что-либо сообразить, её снова настигло заклятие Круциатус. Боль была настолько сильна, что, казалось, заслонила собой весь мир, так что она не могла даже понять, где она… Раскаленные добела ножи пронзали каждый сантиметр кожи, голова готова была разлететься на куски от боли; она кричала так громко, как никогда в жизни…       И вдруг все прекратилось. Сана перекатилась на спину и дышала с трудом. Она никак не могла унять дрожь, сотрясающую тело.       — Больно, правда? Ты ведь не хочешь, чтобы я сделал это снова?       Сана молчала. В этих безжалостных красных глазах она ясно прочла свою судьбу, она когда-то умрет как Дамблдор, как Грозный Глаз, как и сотни мужчин и женщин, смевших стать у него на пути… Она умрет, и с этим ничего не поделаешь… А пока ей придётся плясать под его дудку, подчиняться ему, иначе Чарли конец.       — Я спросил тебя, хочешь ли ты, чтобы я сделал это снова? — сказал Волдеморт. — Отвечай!       — Нет, — Сана безнадёжно покачала головой. К горлу подступила горечь, слёзы обжигали глаза, она еле сдерживала рыдания, зажимая рот рукой. — Нет, пожалуйста…       — Я должен научить тебя слушаться своего Хозяина… Может, поможет ещё одна маленькая доза боли? — его тихий холодной голос послышался совсем рядом. Он аккуратно дотронулся большим пальцем её лица и мягко провёл им по щеке. Кожа была мягкой и влажной от слёз прямо как тогда, в лесу. Тёмный Лорд хотел было что-то сказать, однако неожиданный вызов привёл его в ярость. Он же предупреждал, он запретил им вызывать его по пустякам! Если они опять ошиблись, вообразив, будто поймали Поттера… Если его побеспокоили напрасно, они получат по заслугам…       — Мы ещё не закончили, — почти по слогам сказал он, и, быстро поднявшись, растворился в воздухе.

***

      Ночь. Сана идет с палочкой в руках по тёмным коридорам Азкабана. Тусклый свет от палочки прыгает по стенам и взлетает на потолок. Она слышит какие-то неясные звуки. Оглядывается. Никого. Она идёт дальше, но звуки продолжают доноситься до неё, и это не звуки её шагов. Чем дальше она уходит, тем звуки громче и отчетливее. Она доходит до единственной двери и останавливается. Снова оглядывается, настороженно вслушиваясь. Звуки отчетливы; они напоминают… Рыдание? Всхлипы? Тоскливый, пробирающий насквозь, жуткий вой… Было понятно, что за дверью находилось несколько человек. Сана колеблется, потом решительно открывает дверь.       В полумраке, где в углу мерцала крошечная лампа она увидела несколько фигур плотно стоявших друг к другу. Подойдя чуть ближе она узнала мистера Уизли, Билла, Грозного Глаза и Дамблдора. Её внимание привлекла женщина, чей тонкий отчаянный плач, словно облачко, набухшее влагой, стало слишком тяжелым и разразилось дождём.       – Молли? – хрипло спросила Сана.       У темной стены, съёжившись, сидела женщина. Все её тело сотрясалось от плача. На холодном каменном полу в пятне лунного света, явно мёртвый, лежал Чарли.       В легких у Саны вдруг не стало воздуха. Ей показалось, она проваливается сквозь пол. Мозг точно заледенел – Чарли погиб, нет, нет, этого не может быть… Он смотрел на Сану пустыми, остекленевшими глазами, по лицу стекала струйка крови.       Вдруг миссис Уизли посмотрела на Сану с полным презрением и сказала:       – Всё из-за тебя! Лучше бы умерла ты! О…о! – давилась миссис Уизли. Потом, закрыв лицо руками, дала волю рыданиям. Сане показалось, будто у неё внутри прокатился кусок льда.       – Молли, – сдержанно сказал Дамблдор, подойдя к ней. – Молли, не надо…       Миг спустя она заливала слезами его плечо.       – Молли, она всего-навсего предательница, – успокаивал он её, гладя по плечу. – Всего-навсего жалкая предательница…       – Но профессор… – дрожащим голосом проговорила Сана. – Профессор Дамблдор!       – Вы мне отвратительны, – сказал Дамблдор так, что Сана слегка отпрянула. Она никогда не слышала такого презрения в его голосе.       – Лучше бы умерла ты!       Сана лежала на спине, прижав руки к лицу, и тяжело дыша, словно после долгого бега. Ей только что снился яркий, отчетливый сон. Левое предплечье горело так, будто к коже приложили добела раскаленную проволоку. Боль застилала глаза. Она свесилась с дивана, и её вырвало. Одна минута прошла или десять, Сана не знала. Боль понемногу ослабевала, но она все еще потела и её трясло как в лихорадке. Она попыталась встать с дивана, но снова подкатила тошнота. Сана уткнулась лицом в ладони, стараясь забыть о своем сне. Но громкие слова миссис Уизли и презрительный взгляд Дамблдора никак не выходили из головы. Лучше бы умерла ты… Эти слова отдавались эхом в висках. У меня не было выбора… Верни время вспять, поступила бы так же! Чарли не мог умереть, он жив… Он обещал!       – Он обещал! – крикнула Сана, отняв ладони от лица и вне себя от гнева швырнула стеклянную бутыль, стоявшую у изголовья дивана, в дальнюю стену. Бутыль разбилась вдребезги, разливая на пол содержимое. По комнате разнесся лёгкий еле заметный винный аромат.       Широко открыв глаза, Сана оглядела помещение, будто ожидала увидеть кого-то. Очертания проступили яснее, сквозь шторы пробивался тусклый оранжевый свет уличного фонаря. Она оказалась в просторной гостиной, с белым диваном, на котором она спала, а в центре стоял небольшой журнальный столик. Сфокусировав взгляд, Сана заметила, что всюду валяются пустые бутылки из-под вина, портвейна и других горячительных маггловских напитков. Она остановила свой взгляд и пыталась вспомнить, как она здесь оказалась. По её рассеянному виду было ясно, что воспоминания даются девушке с трудом. С минуту понапрягав свою больную голову в тщетных попытках откопать хоть какие-то воспоминания, она сдалась. Она села, и, обхватив обеими руками шею, наклонилась вперёд. Видимо, так бывает, если слишком много выпить, да и напиток возможно был не лучшего качества. Помнилось одно: гложущая пустая боль внутри. Пустота, которая превратилась в настоящую пропасть, и Сана просто не представляла, чем её можно заполнить.       Вставая с дивана, она ощутила сильное головокружение и тошноту. Зато остальное сейчас мало волновало. Не выдержав, она поднялась в поиске столовой, от выпитого её мучила жажда. Шлепая босыми ногами, она остановилась возле раковины, раскинув руки, чтобы удержать равновесие. Стены плыли перед глазами, пол шатался, словно палуба в шторм. Голова кружилась, контуры предметов мерцали, расплываясь и вновь обретая четкость. Всё вокруг будто бы окутывала сверкающая хрустальная плёнка. Взяв со стола стакан, она залпом выпила всю воду, и чуть отдышавшись, набрала ещё. Из-за беспокойных мыслей заныло сердце и Сана уставилась в тёмное окно. В отражении она увидела свое же лицо, но удивительно непохожее на неё саму. Её красивое бледное лицо выглядело очень усталым, а в янтарных глазах будто угасла жизнь.       Заливаясь слезами, она упала грудью на стол, проклиная свою жизнь. Метка в форме черепа со змеёй на её предплечье снова загорела так, словно к коже приложили раскалённый прут. Сана внезапно ощутила, как дикая ненависть вспыхнула в её душе, такая лютая, что она без раздумий схватила нож и полоснула наотмашь по метке: на коже загорелась алая полоса, но зато стихла боль.       – Ты готовишь ужин, дорогая?       Сана вздрогнула от неожиданности, и нож в её руке с грохотом полетел вниз. Она завертелась, пытаясь понять, откуда доносится голос.       – Я здесь, – на кухонном диване вальяжно, по-свойски восседал мужчина с широким добродушным лицом и рыжими волосами.       Сана поморгала, немного качнулась и уставилась на него тяжёлым подозрительным взглядом.       – Тебя здесь нет. Ты мне просто мерещишься, – Сана устало закрыла лицо ладонями, изо всех сил сжимая красивые пальцы.       – А что тогда для тебя реально, Сана?       Я не слушаю тебя. Я не слушаю свои галлюцинации.       – Я разочарован… Признаюсь, я весьма разочарован… Мало того, что ворвалась в дом бедных магглов и опустошила их годовой запас бара, напоследок ты решила прикончить себя? – спросил Чарли, рассматривая её окровавленную руку.       Сана отняла ладони от лица, заворожённая взглянула на Чарли, затем на Метку, словно не понимая о чём речь.       – Это? Всего лишь царапина, – прошептала Сана, наблюдая кровавую линию. – Всего лишь царапина по сравнению с Меткой, которой он меня наградил…       – Он? – Чарли насмешливо приподнял бровь.       – Меня ведь клеймили, как скот. Отныне перед тобой не твоя прежняя Сана, а главный урод из цирка уродов! – Сана грустно рассмеялась и покачала головой. – И я не собиралась убивать себя! Эта чёртова Метка не даёт мне покоя, порой мне кажется, что она двигается…       – Может он хочет, чтобы ты явилась к нему немедля? – тихий голос над ухом, со стальными нотками заставил вздрогнуть от неожиданности. Горячее дыхание опалило кожу.       – А мне плевать, чего хочет этот Король мерзких уродов! – яростно кричала Сана в лицо Чарли. И когда он стал таким высоким? – Какой-то подонок возомнил себя вершителем судеб, и делает всё, что взбредёт в его больную голову! А ты говоришь мне, чтобы я явилась к нему немедля?       Чарли грубо схватил Сану за подбородок, впиваясь пальцами в её нежную кожу. Его пальцы горели, но он не выпускал её лицо. Он надолго замолчал. Смотрел на неё. Впервые её лицо было так близко. Он видел каждую слезинку на её ресницах…       – Прости, – Сана икнула, и её глаза наполнились слезами. – Ты меня не простишь, когда узнаешь…       Она опять икнула. Даже с красными опухшими глазами Сана была красива. Он бесстрастно, но пристально оглядел её с ног до головы: верхние пуговицы её черной рубашки были расстегнуты, демонстрируя белоснежную кожу, затем его взгляд упал на оголившееся красивое бедро с маленькой родинкой.       – Никогда не простишь… – Сана прошептала еле слышно и отключилась.