new year new breakdown

Первое, что сделал Бомгю после пробуждения, это позвонил Субину. На самом деле, нет, первое, что сделал Бомгю после пробуждения, это то, что его тошнило в течение десяти минут, потому что, черт возьми, он слишком много выпил прошлой ночью. Он вылил содержимое своего желудка в унитаз своей единственной ванной комнаты, и ему потребовалось полчаса, чтобы очистить его. Он мог смутно припомнить вечеринку в канун Нового года, на которую его затащил Субин, затем кто-то, кто не был Субином, помог ему добраться до дома, а затем, наконец, потерял сознание. В то время он чувствовал себя прекрасно. Теперь его тело наверстывало упущенное, и он чувствовал себя так, словно смерть окутывала его. Чистить зубы было болезненным делом из-за того, насколько измученными были его конечности после чистки туалета, но он не мог оставить свой рот грязным. Как большинство респектабельных людей, он ненавидел вкус рвоты. И так как он уже был в ванной, он также включил душ, потому что, черт возьми, почему бы и нет. Он был липким от пота, так как прошлой ночью не открывал окна в своей комнате, и, скорее всего, сразу после этого он снова упадет в обморок, так что ему следует заняться проблемой приведения себя в порядок сейчас. Именно тогда, когда он снимал рубашку, его взгляд остановился на единственной маленькой красной отметине, выглядывающей из воротника рубашки. Сначала он подумал, что это синяк — ну, знаете, от удара о стену или что-то в этом роде. Но, сбросив одежду, он обнаружил еще много-много синяков, усеивающих его шею и ключицы, и даже его гребаные бедра и— Он ткнул пальцем в одну из них. Это было немного больно. Это также заставило его вздрогнуть и прищуриться, а затем понять, что, черт возьми, все они были в форме чьих-то зубов. Какого хрена. Какого хрена? Крик абсолютного ужаса, который он издал, был вызван не болью.

***

Итак, звонок Субину на самом деле было третьим, что сделал Бомгю. Первым делом была тошнота. Вторым был приступ паники. На самом деле звонок Субину был скорее продолжением второго, чем что-либо еще, потому что в тот момент, когда Субин взял трубку, Бомгю впал в истерику, так что казалось, что его паническая атака никогда и не заканчивалась. «Вау», — сказал Субин. Его голос был немного хриплым, словно он только что проснулся. «Какого хрена? Ты в порядке?» «Нет!» — воскликнул Бомгю и не стал вдаваться в подробности, потому что был слишком занят, тыча пальцем в один из многочисленных засосов на шее, как будто мог стереть его со своей кожи, если бы достаточно постарался. «Эм. Подожди». Звук шуршащих простыней, а затем скрип кровати Субина, когда он встал. «Серьезно, ты в порядке?» «Нет», — повторил Бомгю. Он закрыл лицо руками. «Я не в порядке». «Хорошо…» Медленно произнес Субин. «Ты не в порядке, потому что…?» «Я ненавижу себя». «Бомгю. Я пытаюсь понять, нужно ли мне воспринимать это всерьез или я могу повесить трубку и снова лечь спать. Давай». «Нет!» — сказал Бомгю в третий раз. «Пожалуйста, не вешай трубку. Хен, я умираю. Я действительно умираю. О боже мой. Почему ты оставил меня одного прошлой ночью?» Субин так громко застонал на другом конце провода, что это вызвало помехи. «О чем, черт возьми, ты говоришь?» «У меня был секс, и они ушли до того, как я проснулся, и я даже не помню, с кем, черт возьми, у меня был секс!» Бомгю закричал в трубку. Ему ответила только тишина, и Бомгю покосился на свой телефон, наблюдая, как время продолжает идти. «Хен? Пожалуйста, не говори мне, что ты повесил трубку. Хен—» «Я ждал, когда ты скажешь мне, в чем собственно проблема», — сказал Субин. «Разве ты не слышал ту часть, где я сказал, что они бросили меня, и я понятия не имею, кто они такие?» «Сегодня Новый год. Это вполне нормально. Пока ты не ранен или что—то в этом роде, почему…» «Это ты во всем виноват, что отпустил меня домой с кем-то другим!» Бомгю завыл. «Ты худший лучший друг на свете. Я ненавижу тебя.» «Ты обвиняешь меня в том, что ты получил кого-то?» — озадаченно спросил Субин. «Ты хочешь, чтобы я извинился за то, что позволил тебе получить член?» «Да!» Субин в первую очередь отвез Бомгю на вечеринку, так что, по этой логике, он также должен был нести ответственность за то, чтобы отвезти Бомгю обратно домой. Если только Субин не был тем человеком, который трахнул Бомгю, что маловероятно (хотя и не исключено в контексте «глупых вещей, которые Бомгю мог сделать, будучи пьяным»), то он не справился с этой обязанностью. «Но ты ведь у себя дома? Значит, ты добрался домой целым и невредимым?» «Ну…» Он запнулся. «Да, но…» «… Хорошо. Ну, раз ты дома в безопасности, я не вижу, в чем здесь проблема, так что я пойду спать, пока не умер от головной боли. Спокойной ночи.» Субин ни за что не собирался бросать трубку в трудную минуту. «Хён, подожди…» Субин бросил трубку в трудную минуту. «Ублюдок!» крикнул Бомгю в телефон, надеясь, что его раздражение передастся через их телепатическую связь, сформированную годами дружбы в кавычках. Дружбы, которую Бомгю сейчас пересматривал. Бомгю заполз обратно в кровать, перевернулся на бок и уставился в стену. Посмотрим, ответит ли Бомгю на глупый звонок Субина в следующий раз, когда он выйдет из себя, потому что Тэхен шлепнул его по заднице или Кай сделал что-то милое (что было все время). Сука.

***

Только спустя несколько часов, после двухчасового сна и быстрого бега в туалет, чтобы помочиться, до него дошла истинная серьезность произошедшего. Человек, с которым у него был секс, бросил его. Конечно, это был быстрый и, предположительно, грязный трах в канун Нового года, но бросьте. Что за хрен ушел с утра и даже не оставил записку или что-то в этом роде? Как начать новый год с дерьмовой ноты. Как только жаропонижающие подействовали, и мозг решил, что снова готов к работе, он решил разослать сообщение всем своим друзьям на вечеринке (всем двоим), спрашивая, знают ли они, с кем он ушел домой. Тэхён ответил ему единственным «?», а Кай — «Почему? Ты влюбился? хахахахаха», и ни одно из этих сообщений не ответило на его вопрос. Каким-то образом, его простыни были абсолютно чистыми, что не имело смысла, потому что он был уверен, что сделал что-то прошлой ночью. Его задница не болела, так что они не дошли до конца, но на его бедрах было достаточно следов укусов, чтобы сказать, что они подобрались чертовски близко. Он попытался позвонить Ёнджуну — хотя тот и не был на вечеринке, но, зная Бомгю, особенно пьяного Бомгю, он мог бы позвонить ему, — но тот не брал трубку. Был час дня в воскресенье, поэтому Бомгю знал, что он на работе, но все же. Какая-то часть его души надеялась, что он все же возьмет трубку. С другой стороны, возможно, это был не самый лучший выбор — объявить своему пятилетнему крашу, что прошлой ночью он трахнул кого-то другого. Он не хотел, чтобы Ёнджун подумал, что он такой легкомысленный или что-то в этом роде. Прошлой ночью он впервые пошел домой с незнакомым человеком и, надеемся, в последний раз. Это не только не соответствовало его репутации, но и просто… не подходило ему. Он ненавидел отношения на одну ночь. Тот, с кем он пошел домой, должно быть, был очень горяч раз смог убедить его пойти против его обычного избегания случайного секса. Если бы он только знал, кем был этот человек, чтобы судить о своем вкусе. С чашкой горячего чая и целой коробкой печенья он сидел на диване и просматривал вчерашние Instagram-истории своих друзей. Тэхён и Субин выложили множество фотографий, начиная от милых снимков, где они все вместе проводят время, и заканчивая видео, где Кай раздевается и танцует на столе, что заставило Бомгю вспотеть от отцовского инстинкта и прикрыть его. Он останавливался на каждом видео и фотографии, чтобы рассмотреть людей на заднем плане, пытаясь определить, кто на вечеринке мог бы быть в его вкусе, но, честно говоря, никто не привлек его внимания. Все остальные парни были абсолютными незнакомцами, что автоматически означало, что они его не интересуют. По крайней мере, не сейчас, и никакие размышления не помогли ему выяснить предпочтения пьяного Бомгю, потому что, насколько он знал до сегодняшнего утра, они должны были совпадать с предпочтениями трезвого Бомгю. Чертов пьяный Бомгю. Чем больше он сидел здесь, тем больше начинал ненавидеть себя. Это было почти похоже на предательство по отношению к его пятилетней влюбленности — пойти домой с каким-то случайным парнем. Он не думал, что Енджун осудит его, так как, видит бог, Енджун определенно ходил домой с людьми раньше, но все же. Таков был его принцип. В конце концов Ёнджун написал ему сообщение, спросив, что случилось, все ли у него в порядке, и оно разорвало сердце Бомгю от того, насколько искренним оно было. Пару слов, но он знал, что Ёнджун завален работой, поэтому тот факт, что он нашел время в середине смены, чтобы ответить, значило многое. Он ответил: «Да, я в порядке, не волнуйся! Я просто хотел поболтать, но ты можешь перезвонить мне после работы». Через несколько минут его телефон зазвонил, и Енджун ответил: «Я перезвоню тебе на обратном пути». К тому времени, когда он закончил оплакивать свое нарушение морали и в десятый раз просмотрел все истории своих друзей в Instagram, его чай остыл, и он просто хотел лечь спать. Да, он немного драматизировал, ведя себя так, будто его жизнь закончилась, но у него было похмелье, его оставили здесь с похмельем, а все его друзья были либо заняты, либо с таким же похмельем и не могли быть эмоционально доступны для него, так что извините его за расстройство. Никто не мог видеть, как он дуется. Принятие душа тоже не помогло. Физически было приятно отмыть кожу от липкости, которая образовалась после того, чем он занимался прошлой ночью, но мысленно он не нуждался в визуальном напоминании о том, что произошло, и это было все, что он получил, намыливая тело мылом. По крайней мере, судя по количеству оставленных им следов, человеку, с которым он был, нравилось быть с ним, потому что он сомневался, что у кого-то хватило бы решимости оставить столько следов, если бы он ему не нравился. Итак, это было? Но он также не нравился им настолько, чтобы оставаться здесь утром, так что, возможно, нет. Он ударился ногой о край ванны, выходя из душа, и чуть не разрыдался. Почти — он не был плаксой, но был очень, очень близок к этому. Включив телевизор, чтобы отвлечься, он почувствовал себя еще хуже, потому что все программы были о новом годе, о том, как все должны быть оптимистичными, счастливыми и радостными, и обо всем том, чего Бомгю сейчас не чувствовал. Если бы кто-то из его друзей проходил через подобную ситуацию, он бы сказал им, что они прекрасны и совершенны, а все, кто их не хочет, идиоты, так что им не стоит беспокоиться о глупой связи на одну ночь. Однако следовать собственным советам было гораздо труднее, чем давать их. Он понятия не имел, сколько времени прошло между тем, как он включил телевизор, и тем, как зазвонил его телефон. Он случайно ударился локтем о стол, торопясь достать трубку, потому что, конечно же, он причинит себе боль не один, а два раза в тот день, который и так складывался как худший в истории, и его голос прозвучал сдавленно, когда он ответил: «Алло?». «Привет» послышался голос Ёнджуна. «Ты в порядке? Почему ты говоришь так, будто тебе больно?» Яростно тряся локтем, Бомгю практически прокричал: «Ничего такого!». «Хорошо. Ладно, я возле твоей квартиры, так что впусти меня». «Что?» Бомгю подбежал к окну на кухне, выходящему на переднюю часть квартиры, и посмотрел вниз, чтобы увидеть маленькую фигуру, подозрительно похожую на Ёнджуна, стоящего снаружи. «Почему?» «Я принес еду, так как знаю, что ты слишком устал, чтобы готовить самому», — сказал Ёнджун. «А теперь впусти меня, на улице чертовски холодно». Бомгю колебался и подумывал бросить трубку, чтобы сделать вид, будто ничего не произошло, но тут Ёнджун ярко улыбнулся и помахал ему рукой снизу, и Бомгю растаял. Он мог быть немного эгоистом и позволить Ёнджуну войти, чтобы поднять ему настроение, даже если чувство вины за то, что он увидел его сразу после того, как узнал, что у него только что был секс с кем-то еще, вероятно, съест его заживо через несколько часов. «Как ты себя чувствуешь?» спросил Ёнджун, раскладывая продукты, которые он купил по дороге. Это была вся еда из магазина — две маленькие пластиковые коробки с говядиной и небольшой поднос с клубникой в шоколаде. Честно, хотя Бомгю и невероятно тошнило, он также был чертовски голоден, а от вида еды у него аж рот свело. «Голова болит», — проворчал Бомгю. Он сел на диван, скрестив ноги, и положил коробку на колени. Ёнджун занял место рядом с ним и закинул ноги на журнальный столик. «Бедный малыш», — Ёнджун сделал вид, что хочет погладить его, но Бомгю оттолкнул его локтем. Обычно он с неохотой соглашался с приставаниями Ёнджуна, но сейчас… От этого ему становилось только хуже. Это было смешно, ведь они с Ёнджуном не были вместе. Он даже не нравился Ёнджуну. Не было никаких причин, по которым Бомгю должен был так расстраиваться из-за секса с кем-то другим, как если бы он принадлежал Енджуну. И все же. Он вскрыл контейнер с говядиной и запихнул в рот самый большой кусок, чтобы не разговаривать. «Ты хоть повеселился на вечеринке?». «Да», — соврал сквозь зубы Бомгю. «Это было…» Он сделал паузу. «Громко». «Громко», — повторил Ёнджун. «Но было ли весело?» Бомгю открыл рот, чтобы снова солгать, но слова не выходили. Ёнджун смотрел на него, нахмурив брови, на его лице было написано беспокойство, и Бомгю просто не мог заставить себя сделать это. «Не знаю», — сказал он вместо этого. «Все было хорошо». Лицо Ёнджуна расслабилось, и он улыбнулся Бомгю, похлопав его по руке. «Все в порядке. Не чувствуй себя виноватым за то, что не повеселился». Так Ёнджун мог сказать, что он чувствовал себя виноватым. Здорово. Это определенно было не из-за вечеринки, которую он совсем не помнил, но он не собирался делиться этой информацией. Хотя он должен. Может быть. Ёнджун был одним из его лучших друзей. Учитывая, как плохо Бомгю все это воспринял, было бы справедливо, если бы Ёнджун знал, что именно его беспокоит. Иначе, зная Ёнджуна, он бы обиделся, узнав, что Бомгю рассказал Субину, а ему нет. А это может сделать ещё хуже. Он глубже вжался в диван, подтянув колени к груди и покусывая кончики палочек для еды. «Я знаю, что тебе плохо, но поешь», — сказал Ёнджун, подталкивая Бомгю рукой. Бомгю механически проталкивал каждый кусочек говядины в горло, пока поднос не опустел. Коробка с клубникой в шоколаде была украшена сердечком и перевязана бантиком. Бомгю бросил на Ёнджуна растерянный взгляд, а старший лишь усмехнулся, отвязал ленточку и поднял верхушку. «Я просто подумал, что это будет приятным угощением», — сказал Ёнджун. «Чтобы отпраздновать. И он был в продаже». «В честь чего? Новый год?» Бомгю фыркнул, а Ёнджун рассмеялся. Признаться, клубника была вкусной, и от нее его тошнило гораздо меньше, чем от говядины. Он жевал каждую из них в течение смехотворного количества времени, пока шоколад не растаял на его языке, а губы покалывало от сладости. Ёнджун все это время наблюдал за ним, словно мог понять, что беспокоит Бомгю, просто глядя на него. Ёнджун проделал весь этот путь с едой, чтобы подбодрить его, а Бомгю вел себя как стерва. Он практически слышал, как Ёнджун мысленно жаловался на то, как отстраненно ведет себя Бомгю, одновременно стараясь не спугнуть его, как будто имеет дело с ребенком или испуганным животным. Бомгю нахмурился, посмотрел на коробку, потом на Ёнджуна. Улыбка Ёнджуна дрогнула, он не встретился с ним взглядом, и сердце Бомгю упало прямо в желудок. Он должен сказать ему, не так ли? Не потому, что Ёнджун был человеком, которого он любил, и, следовательно, единственным человеком, чье мнение его волновало, а потому, что он чувствовал, что его сейчас вырвет в любой момент, и если он собирался блевать на колени Ёнджуна, то Ёнджун заслуживал знать об этом. Глубоко вдохнув, он взял одну из клубничек. Хорошо. Тогда просто скажи это, Бомгю. Секс — это нормально. Ёнджун может даже не отреагировать. Он просто кивнет, наклонит голову и спросит, в чем проблема. Это было не так уж и важно. Это не было проблемой. Это не было большой проблемой. «Итак…» «Вообще-то…» Они с Ёнджуном заговорили одновременно, и Бомгю приостановился, взяв одну из шоколадных клубник. «Ты можешь идти первым», — сказал он как можно более непринужденно, не обращая внимания на пристальный взгляд Ёнджуна. «Нет, нет, все в порядке», — сказал Ёнджун. «Ты можешь идти первым». «Я бы предпочел, чтобы ты был первым». Ёнджун вздохнул. Его пальцы играли с краем коробки, беспокойно и неуверенно, и от этого сердце Бомгю опустилось прямо в желудок. Боже, он заставлял Ёнджуна волноваться. Он был таким засранцем. «Ты сейчас выглядишь очень несчастным, Бомс. Что у тебя на уме?» «Ну…» Бомгю схватил шоколадную клубнику и запихнул ее в рот, чтобы в последний момент набраться смелости и заговорить как следует. «Вчера вечером действительно кое-что произошло». Он не удержался и бросил быстрый взгляд на выражение лица Ёнджуна. Ёнджун нахмурился и спросил, «На вечеринке?». «Вроде того». Бомгю не хотел искажать смысл произошедшего, так как сам едва понимал, что произошло, поэтому он осторожно сказал: «Скорее после, я думаю». «… Ты думаешь?» Бомгю пожал плечами. Он чувствовал, как горят его уши. «Я действительно не помню». «Ты был довольно пьян прошлой ночью», — согласился Ёнджун. Он взял шоколадную клубнику и положил ее в рот. Бомгю оторвал взгляд от губ Ёнджуна, блестящих от сока клубники, и поджал губы. «Думаю это так». «Но что случилось? Если ты так расстроен, то должен что-то помнить…» «У меня был секс с кем-то», — проговорил Бомгю, прервав Енджуна, и желание вырыть яму и закопаться в ней усилилось, когда у Енджуна от шока отвисла челюсть, но он справился. Теперь было слишком поздно давать заднюю. «И я не помню, с кем. Но, но…» Я просто подумал, что ты должен знать, — хотел сказать он, но потом понял, как это глупо, ведь у него не было причин рассказывать Ёнджуну, кроме угрызений совести. «Я просто хотел кому-то рассказать», — неубедительно продолжил он. «Это как бы съедало меня весь день». «У тебя был секс с кем-то», — медленно произнес Ёнджун. Бомгю кивнул. «И ты не помнишь, кто это». «Не смейся надо мной», — умолял Бомгю. «Мне и так уже достаточно стыдно». Ёнджун смотрел на него, казалось, целую вечность. По виску Бомгю скатилась капля пота, и он неловко вытер ее рукавом. Он не думал, что Ёнджун будет расстроен, но, может быть, так оно и было? Может быть, он пересмотрел всё свое мнение о Бомгю? Может быть, он и вправду испортил все свои шансы на отношения с Ёнджуном. Может, он просто разрушил его жизнь по-настоящему. Может быть… «Бомгю», — очень серьезно сказал Ёнджун. Бомгю заставил себя прекратить катастрофизировать и пробормотал: «Что?». Он понимал, что это звучало жалко, но, черт возьми, он ожидал, что Ёнджун назовет его идиотом, а потом успокоит или что-то в этом роде, а не будет пялиться на него, как будто у него выросли две головы. «Бомгю», — повторил Ёнджун. «Посмотри на меня». Бомгю не смотрел на него. Вместо этого он решительно уставился на коробку с клубникой, словно это была самая захватывающая вещь в мире. Коробка, на которую уставился Бомгю, была отодвинута в сторону, когда Ёнджун придвинулся ближе к нему, положив одну руку на плечо младшего. «Бомгю». У Бомгю ушла вся оставшаяся энергия, чтобы встретить взгляд Ёнджуна. «Я знаю, что это было глупо, и у меня теперь может быть венерическое заболевание, и они, возможно, украли кое-что из моего дерьма, а я не заметил, но я…» «Человек, с которым у тебя был секс, — это я», — сказал Ёнджун. Бомгю моргнул. Он открыл рот. Он закрыл рот. Его мозг обработал каждое слово Ёнджуна три раза, прежде чем он начал понимать его. «А?» — тупо сказал он. «О боже!» Ёнджун опустил голову на плечо Бомгю. «Ты такой глупый». Это быстро вернуло Бомгю на землю. «Эй!» — вскрикнул он. «Я не… Ты что, издеваешься надо мной? Это не повод для шуток, хён, я провел весь день…» Плечи Ёнджуна затряслись от смеха, он покачал головой, все еще пряча лицо. Наверное, потому что он ухмылялся во весь рот, в то время как Бомгю готов был вот-вот расплакаться. «Я не шучу, черт возьми. Ты серьезно не помнишь?» «Н-нет, я…» заикался Бомгю. Он перебирал в памяти воспоминания о прошлой ночи: прибыл на вечеринку с Субином, выпил намного больше, чем это было приемлемо в обществе, отдал случайной девушке свой пиджак во время пьянки, каким-то образом вернулся домой, а потом ничего. Только темнота и пробуждение в собственной постели. «Тебя даже не было на вечеринке!» «Да, но ты звонил мне, умоляя забрать тебя», — сказал Ёнджун, и все, что Бомгю мог сделать, это смотреть на него в ужасе. Улыбка Ёнджуна исчезла с его лица, когда он понял, что Бомгю не так весело, как ему. Бомгю поперхнулся, ему стало чертовски стыдно, и он отпихнул Ёнджуна, чтобы отвернуться от него. «Бомгю, все в порядке», — успокаивал Ёнджун. «Это не нормально!» закричал Бомгю. Истерика вернулась. Десятикратно. Потому что не было абсолютно никакой возможности, чтобы он занимался сексом с Ёнджуном, а потом забыл об этом. Во-первых, потому что он никак не мог заняться сексом с Ёнджуном. А во-вторых, потому что он никак не смог бы забыть, что у него был секс с Ёнджуном. Какого хрена? Он ждал этого годами. Он не мог забыть такое. Это было физически невозможно. Ёнджун обхватил руками живот Бомгю, обняв его сзади. Его нос коснулся затылка Бомгю, когда он прошептал: «Прости», — и это были последние слова, которые Бомгю хотел услышать после: «У нас был секс». «Ты действительно не шутишь?» с отчаянием спросил Бомгю. «Конечно, я не шучу. Боже, Бомгю», — сказал Ёнджун. Он снова рассмеялся, но скорее с досадой, чем с юмором. «Тогда почему ты извиняешься?» Бомгю постарался не показаться отчаявшимся, словно ему нужно было подтверждение того, что Ёнджун его не ненавидит. Но это было отчаяние, и он действительно нуждался в нем, так что он трагически провалился. «Потому что…», — вздохнул Ёнджун, крепче прижимаясь к Бомгю. «Потому что мы… я не должен был позволить этому случиться, пока ты был пьян», — продолжал он, путаясь в словах. «Думаю, у меня было другое представление о происходящем, чем у тебя. Ты сказал кое-что, что заставило меня подумать, что у тебя есть чувства ко мне, и я подумал… не знаю, что все в порядке. И что это было больше, чем случайный секс. Мне жаль. Если бы я знал это, я бы не…» «О чем, черт возьми, ты говоришь?» Бомгю прервал его. Он сглотнул. «Что… что я тебе сказал?» Пальцы Ёнджуна пробежались по животу Бомгю, по его рубашке. «Ну», — начал он. «Ты сказал, что любишь меня, например». Бомгю не знал, что сказать, кроме «О». К сожалению, это было похоже на то, что он сказал бы. «И что ты мечтал об этом моменте годами», — продолжил Ёнджун, а Бомгю издал звук, словно умирал, вырываясь из рук Ёнджуна. «Не важно, пожалуйста, перестань говорить», — умолял он. Он мечтал об этом моменте долгие годы. Это было правдой. Именно поэтому, забыв обо всем этом, он стал таким чертовски несчастным. «Почему?» спросил Ёнджун, совершенно ничего не понимая. «Это правда…» «Тогда почему… почему ты ушел, ничего не сказав?» шипел Бомгю. Он ударил Ёнджуна по голове. «Мудак!» «Я не уходил!» крикнул Ёнджун, закрывая лицо руками. «Я буквально разбудил тебя перед уходом!» Рука Бомгю была в воздухе, чтобы ударить Ёнджуна по руке, когда он затих. «… Действительно?» Ёнджун застонал и опустил руки. Его щеки были красными, если не краснее, чем у Бомгю. «Я разбудил тебя и сказал, что мне нужно идти на работу, ты попрощался, потом мы поцеловались, и я ушел». Бомгю сузил глаза. «Правда?» — повторил он. «Нет, я лгу», — сухо сказал Ёнджун. «Да, это правда». «Ты уверен, что у тебя не было галлюцинаций?» Ёнджун обхватил его за плечи. Бомгю попытался спрыгнуть с дивана, чтобы избежать неизбежных объятий, но Ёнджун притянул его к себе раньше, чем он успел это сделать. Он сдался и надулся, отвернув голову, чтобы Ёнджун не видел его лица. «Я уверен, что у меня не было галлюцинаций», — сказал Ёнджун, положив подбородок на плечо Бомгю. «Почему ты такой угрюмый?» «Нет, я просто… я просто ошеломлен», — коротко ответил Бомгю. Ёнджун зарылся лицом в его волосы. Это правда, что он был потрясен, но это не было причиной его желания залезть в канаву. «Ты расстроился, потому что забыл?» спросил Ёнджун. Конечно, он знал причину. Это был Ёнджун. Бомгю не должен был ожидать ничего меньшего. Он пожал плечами в ответ, что было так же хорошо, как сказать «да» вслух. «Я так долго этого ждал», — пробормотал Бомгю. «И все это неправильно». У Бомгю было много разных сценариев, когда он представлял, как они с Ёнджуном встречаются, целуются или занимаются сексом — от неловких до забавных и романтичных. Но это было более чем неловко, не смешно и уж точно не романтично, по крайней мере, с точки зрения Бомгю. Нет ничего романтичного в том, чтобы проснуться с похмелья и не помнить о признании, которое ты сделал своему давнему крашу прямо перед тем, как вы трахнулись. Это было совсем не романтично. А Ёнджун вел себя так, будто это не имеет значения, но это имело значение. У них было только одно признание, один первый поцелуй и один первый раз, а Бомгю не помнил ничего из этого. Он знал, что должен быть благодарен за то, что парень, в которого он был влюблен, предположительно любит его, но от этого ему становилось только хуже. Ёнджун заслуживал большего. «Эй», — позвал Ёнджун. Он обнял лицо Бомгю и наклонил его к себе. Они были так близко. Бомгю не мог вспомнить ни одного случая, когда бы его губы были так близко к губам Ёнджуна. Если бы он наклонился чуть-чуть вперед, они бы поцеловались. «Все в порядке». «Это не нормально», — возразил Бомгю. «Отстойно, что ты не помнишь», — сказал Ёнджун, и Бомгю издал обиженный звук. «Тсс, дай мне закончить. Но я думаю, что отношения — это гораздо больше, чем просто первая ночь. В будущем будет много шансов все исправить». Лицо Бомгю раскраснелось, и он был уверен, что его щеки горят под ладонью Ёнджуна. «Мы… в отношениях?» Ёнджун замолчал, закрыв глаза, а Бомгю не знал, что делать, кроме как наблюдать за ним в ожидании ответа. Узел в его груди было невозможно распутать. Он возился с подолом рукава, ковыряясь в одной из свободных нитей, пока Ёнджун не хмыкнул. «Это зависит от тебя», — просто сказал он. «У нас был секс», — рассудил Бомгю. «Был». «Хотя я не помню». «Видимо, нет». «И…» Бомгю облизал губы и сел на пятки. На этот раз Ёнджун отпустил его, убрав руки от лица Бомгю. «И я влюблен в тебя», — пробормотал он как можно тише, но при этом произнес вслух. Ёнджун похлопал его по бедру. «И я тоже в тебя влюблен», — нежно сказал он. Боже, как долго Бомгю ждал этих слов? И, по словам Ёнджуна, это был даже не первый раз. Он был так зол на себя за то, что не мог вспомнить, что это было почти невыносимо. Его руки сжались в кулаки на коленях, и он прикусил внутреннюю часть щеки, пытаясь сдержать свои эмоции. Почему он не мог просто радоваться тому, что Ёнджун влюблен в него? Не было никаких причин усложнять себе жизнь, когда Ёнджун казался таким беззаботным. «Мне жаль», — сказал Бомгю, натягивая свитер в попытке избавиться от нервной энергии, вместо того, чтобы удариться о стену или что-то в этом роде, как он хотел. «Я очень люблю тебя, хён, очень сильно. Я просто расстроен, что…» «Я знаю. Я знаю, что эти вещи много значат для тебя», — сказал Ёнджун. «И для меня они тоже много значат, потому что я хочу, чтобы ты был счастлив. Но я обещаю, что не расстраиваюсь из-за этого. Я рад, что это все же произошло. Иначе мы не пришли бы к этому». «Наверное», — пробормотал он. «Мы сможем все исправить». Ёнджун нашел руку Бомгю и сцепил их мизинцы. «Хорошо?» Бомгю снова пожал плечами, а Ёнджун фыркнул и покачал головой. У Бомгю словно органы перемешались, когда он услышал — узнал, до какой степени он, по-видимому, нравится Ёнджуну. Любил его? Так же, как и Бомгю? Как же ему хотелось вспомнить тот момент, когда он узнал об этом прошлой ночью. Это было так несправедливо, что Ёнджун помнил, а он нет. «Вот», — сказал Ёнджун. «Можно тебя поцеловать?» Его рука пробежала вверх по руке Бомгю, по его плечу, а затем к челюсти. Бомгю сглотнул. Его голова была забита мыслями, и он не был уверен, что эмоционально готов ко всему происходящему, но все равно сказал: «Хорошо». Потому что он был бы настоящим идиотом, если бы отказался от поцелуя любимого человека. Его зрение помутнело, когда Ёнджун притянул его ближе и осторожно поцеловал. Это было так целомудренно, просто короткое прикосновение губ друг к другу, что было забавно, учитывая, что теперь он знал, что прошлой ночью они зашли гораздо дальше, но это также было так… идеально. Губы Ёнджуна оказались мягче, чем он ожидал, и Бомгю, не задумываясь, потянулся к его руке для поддержки. Ёнджун сжал его руку и еще раз чмокнул его в губы, прежде чем отстраниться. Трепет, который испытывал Бомгю, исчез, когда он увидел блеск в глазах Ёнджуна и улыбку на его губах, ласковую и довольную. Бомгю закрыл глаза и вздрогнул, глубоко вдыхая. «Я действительно тебе нравлюсь?» — спросил он, просто чтобы убедиться. «Я действительно люблю тебя», — поправил Ёнджун, прижимая сладкий поцелуй к кончику носа Бомгю. Когда Бомгю открыл глаза, он увидел что-то во взгляде Ёнджуна. Что-то мягкое и теплое. Оно окутало Бомгю, как одеяло, и он со вздохом обнял Ёнджуна. Я действительно люблю тебя, сказал Ёнджун. Он любил его. «Вот это да», — сказал Бомгю, а Ёнджун так расхохотался, что чуть не задушил Бомгю тем, так крепко он его сжимал. Через некоторое время, когда они доели клубнику и Ёнджун снова обнял его, Бомгю оказался в трех секундах от того, чтобы потерять сознание в объятиях Ёнджуна. Он был достаточно счастлив, чтобы позволить Ёнджуну расчесывать его волосы пальцами, и это медленно убаюкивало его. Мягкие движения ногтей Ёнджуна по его коже головы помогали успокоить мысли в его голове и облегчить боль от похмелья. Когда он уже собирался заснуть, Ёнджун ни с того ни с сего сказал: «Тебе не стоит так переживать из-за того, что ты не помнишь наш первый раз, потому что это было ужасно. Ты заснул, когда я пошел за презервативом, и мне пришлось дрочить в твоей ванной в одиночестве. Это было очень жалко». «Хён!»

***

«Ну вот. Наконец-то», — сказал Тэхён на следующее утро, когда они все собрались на свой обычный поздний завтрак в понедельник утром. Кафе было переполнено, так как это был день после Нового года, и Субину пришлось взять их еду, пока остальные искали место, где сесть. «Долго же вы, ребята, добирались». Бомгю прихорашивался, крепко держа Ёнджуна за руку. За последние двадцать четыре часа он прошел через пять стадий горя и остановился на принятии. Теперь, когда он немного успокоился, ему хотелось показать, как сильно Ёнджун его любит. Он надеялся, что все девушки, которые думали, что у них есть шанс с его парнем (парнем!!), сейчас несчастны, не в обиду им. «Я так счастлив за вас двоих!» воскликнул Кай, обнимая их обоих сразу. «Я думал, что этот день никогда не наступит!» «Да, мы были готовы запереть вас вместе в шкафу и не выпускать, пока вы не признаетесь», — добавил Тэхён. Субин подошел к ним сзади, держа в руках их коробки с едой. «Вы о них говорите?» Он жестом указал на Бомгю и Ёнджуна. Бомгю высунул язык и посмотрел на Субина. Ему не нужно было его мнение об их отношениях, спасибо большое. «Это не так уж и удивительно. Они вместе пошли домой той ночью». «Конечно, они… Подождите.» Бомгю почувствовал себя так, будто его только что ударили футбольным мячом. «Ты знал?!» «Что вы вместе пошли домой? Ну, да. Ты позвонил ему и попросил забрать тебя», — бесстрастно сказал Субин. Он поставил коробки с едой на прилавок. Тэхён, Кай и даже Ёнджун скользнули в кабину, но ноги Бомгю оставались на месте, пока он переваривал смысл сказанного Субином. «Но», — прошипел Бомгю. «Тогда почему ты не сказал мне об этом, когда я позвонил и спросил?!» «Потому что ты не спрашивал?» раздраженно ответил Субин. «Ты только и делал, что кричал на меня, что не помнишь, с кем у тебя был секс. Ты не спросил меня, знаю ли я кто это был». Из ушей Бомгю пошел пар. Он уже закатывал рукава. «Чхве Субин, ты чертов придурок!» — кричал он. «Ты знал и специально не сказал мне! Ты кусок дерьма!» «Я не виноват, что ты тупой!» крикнул Субин и бросился бежать, прежде чем Бомгю успел схватить его за рукав и сделать немыслимые вещи с его глупым самодовольным лицом. «… Он действительно забыл, что у вас был секс?» спросил Тэхён, пока Бомгю и Субин бегали по кафе и досаждали другим посетителям. «Да», — сказал Ёнджун, улыбаясь. «Он такой милый». «Фу, посмотрите, каким влюбленным он выглядит», — пробурчал Кай. «Так противно», — согласился Тэхён. (Они все же устроили вечеринку ≪Поздравляем Бомгю и Ёнджуна с тем, что наконец-то вместе!≫, потому что на самом деле то, что они больше не подвергались нытью Ёнджуна и Бомгю, была победой для них всех.)