Лунное объятие Акумы

      Был вечер. На улице пахло травой и ещё чем-то очень свежим, будто только что вдоль улиц Парижа проехала машина, которая поливала газон. Но нет. Запах исходил от чего-то другого. Словно что-то волшебное. Да, в Париже много необъяснимых вещей, но их нельзя так смело называть волшебством. Это, скорее, просто чуточка магии с приукрашиванием разума. От этого кажется, что Париж и вправду город чудес.       Молодая девушка лежала на кресле, закинув ногу на ногу. Вокруг царила атмосфера вечернего Парижа. Эйфелева башня мерцала в романтическом небе, окрашенном закатом солнца. В клумбах, которые висели на перилах, лежали большие алые тюльпаны, будто подсолнухи с острыми стволами, направленные к вечернему затухающему солнцу. Внизу, там, на улочках, курлыкали голуби. На столике, который был неподалёку от девушки, стояла кружка горячего чая. Маринетт как обычно делала заметки в своём личном дневнике. Такая привычка появилась у неё довольно давно, и это была не первая тетрадь для записей подобного содержания. Милая, слегка потрёпанная книжечка, впитывающая мысли и эмоции девушки последние полгода.       От этого дела её отвлёк слабый аромат, доносившийся с первого этажа. Учуяв этот запах восхитительной нежности, Дюпэн-Чэн вскочила со своего деревянного кресла, стоявшего на небольшом балконе, усыпанном разными цветами, и радостно поспешила на первый этаж.       Она сразу поняла, что это за чудесный запах, и оказалась права. Её отец готовил новые макаруны с начинкой из спелой вишни и мяты в обновлённой нежной глазури. Маринетт ещё не видела такого наполнения и состроила трудящемуся отцу глазки, дабы тот дал ей один на пробу.       — Прости, Маринетт, — устало вздохнул он, — но я и так ничего не успеваю. У меня заказ на сто тридцать макарун для Агрестов… Ох уж эти большие заказы.       — Для кого?! — Маринетт вскрикнула, не сдержав взволнованные нотки в голосе. — Для Адриана и Габриэля? Для них?       — Да. И я совсем ничего не успеваю, поэтому, во-первых, попрошу тебя не мешаться под ногами, а во-вторых, не клянчи у меня еду! — строго ответил ей отец, продолжая заливать начинку в ещё тёплое тесто.       Маринетт, состроив обиженную мордочку из-за отказа в просьбе, решила спросить насчёт Агрестов. Она волновалась, ведь Адриан давно не появлялся в школе. Маринетт не видела его уже шесть месяцев.       — Они в Париже? — тихо спросила Маринетт. В её глазах плескались взволнованность и радость.       — Да. Теперь да. Вроде как недавно прилетели с недели моды в Милане. Там были съёмки у Адриана, поэтому пришлось уехать аж на четыре месяца, — размеренно отвечал отец. Он давно знал причину чрезмерной эмоциональности своей дочери.       — На шесть… — Маринетт накрыло новой волной воспоминаний.

***

«7 месяцев назад:       Дюпэн-Чэн даже и не подозревала о том, что сделает это — спустя долгие годы своей влюблённости расскажет Адриану о собственных чувствах. Но причина этого крылась в одном — через месяц Адриан с его отцом улетают и совсем неизвестно, когда они вернутся. Поэтому Маринетт собрала всю свою волю в кулак и направилась к дому Агрестов. Она как всегда надеялась на лучшее.       Маринетт надела свой самый лёгкий и магический, как она придумала сама, наряд: нежно-розовое платье с элегантными кружевными оборочками в виде маленьких цветочков, а на ногах были белые босоножки по типу «Мэри-Джейн».

***

      — Привет! Ты тут какими судьбами? Натали сказала, что ты очень хотела увидеться со мной. У тебя что-то произошло? — Адриан был явно встревожен и даже, в какой-то степени, напуган. Да, они с Маринетт так и оставались лучшими друзьями, поэтому рассказывали друг другу всё. Почти всё.       — Да, верно. Я хотела тебя увидеть. Мне нужно с тобой поговорить. Можно пройти? — на щеках девушки появился еле заметный румянец. Конечно, Адриан никогда не был против визита Маринетт. Даже наоборот. Он всегда был рад увидеть её. Поймать взглядом в школе эту милую макушку или столкнуться на улочках Парижа, пока они гуляют с Алей — не важно. Другого друга у Адриана больше не было. Кто бы смог сравниться с этим лучиком радости, дарующим счастье всем окружающим?       Нино стал уделять больше внимания Але, потому что у них всё складывалось довольно серьёзно. Поэтому Адриан считал, что если перестанет общаться с Маринетт, то потеряет своего единственного лучшего друга.       Волнение трясло душу девушки, сердце готово было прямо сейчас вырваться из груди, а дрожь переходила в кончики пальцев и коленки. Дыхание сбилось, в носу закололо, и почему-то хотелось плакать. В этот момент Маринетт почувствовала себя маленькой девочкой, что впервые стоит на пороге школы. Язык будто завязался в тугой узел, но, перешагивая эти странные и неприятные чувства, Дюпэн-Чэн выдавила из себя эти сокровенные слова:       — Ты мне нравишься… — дыхание спёрло, а сердце будто провалилось вниз живота. — Даже не так. Я… тебя люблю и очень давно.       Адриан от неожиданности аж выплюнул свой Sprite на брюки и шокированным взглядом упёрся в красную, как спелый помидор, девушку.       — Маринетт, ты…       — Да, тебе не послышалось. Это так. Кажется, я влюбилась в тебя не с первого взгляда, а с того момента, когда ты мне дал свой зонтик… — продолжила Маринетт. — Я считаю, что лучше тебе признаться сейчас, чем таить это всё в себе. Вдруг мы вообще больше никогда не встретимся? Вдруг ты уедешь и никогда не вернёшься?»

***

      — Ну, на шесть, так на шесть… В общем, Маринетт, не мешай мне! Или помоги мне. Мама ушла за цветами, поэтому её не будет ещё около часа.       «Приехал, значит. Ну, может стоит его навестить?» — Маринетт решила помочь отцу чуть позже, а сама направилась к себе в комнату.       — Как ты считаешь, Тикки? Стоит ли? — спросила девушка, крутя прядь волос у себя на пальце. Она нервничала. Нервничала, как перед экзаменами, что проходят в конце каждой четверти. Нервничала как тогда, когда замечала Адриана. Нервничала так, как если Аля не брала телефон три дня, а потом оказывалось, что она была у предков.       — Маринетт! — это был папа, кричавший с первого этажа, — мне надо встретить Сабину и помочь ей, а то она как всегда пошла за цветами и набрала корзину, которую не может сама донести.

***

      «— Мне правда очень приятно, но я не могу тебе сейчас ответить. Это не значит, что я отказываю тебе, но и не значит, что я согласился. Я не могу ответить не из-за тягостного выбора, а из-за множества дел, которые у меня скопились. Прошу дать мне немного времени на разгребание всего того, во что ввязал меня мой отец. Ты же знаешь, какой он у меня. Все показы, которые проходят во Франции, я обязан в них участвовать.       — Хорошо, тогда я пойду. Буду ждать твоего сообщения.»       Маринетт так и не дождалась.       Прошло 7 месяцев.

***

       Маринетт легла спать со спутанными мыслями в голове, так и не определившись, что делать. Проснувшись, она начала собираться. Да, Маринетт всё-таки решилась на встречу с Адрианом, потратив на это всю ночь. Поэтому, надев на себя лёгкое розовое платье, что так подходит к её синим волосам, и, взяв белую сумочку, девушка отправилась к дому Агрестов. Подходя к воротам, она сделала дыхательную гимнастику, дабы успокоиться, и позвонила в домофон. Ей ответила девушка.       «Ох, это же Натали, — подумала Маринетт, — слава богу, она то меня узнает!»       — Натали, снова здравствуйте! Я так рада, что вы вернулись в Париж! Я бы хотела увидеться с Адрианом, это возможно? И да, встреча очень важна, — переходя с веселого голоса на более серьёзный, Маринетт настроилась на разговор.       Но в домофон никто не ответил. Никто и не сбросил. Как будто ждали реакцию девушки. Но вдруг ворота резко открылись, и Маринетт заглянула внутрь. Сначала она увидела двор перед домом. И он совсем не изменился. Это понятно. За дворцом Агрестов ухаживали более пятнадцати садовников — это рассказал сам Адриан, когда они гуляли по ночному Парижу. А уже после своих воспоминаний Маринетт заметила девушку посередине этого двора. Она была высокая и статная, на вид ей от силы было лет семнадцать. На ней было белое кружевное платье с синими оборочками, а на руке её висел такого же цвета зонт от солнца.       — Что-то хотели? — спросила девушка мягким и нежным голосом, подойдя к Маринетт поближе. Тогда Дюпэн-Чэн смогла разглядеть её получше. Лицо незнакомки было как с обложки журнала, но это понятно, она же находилась около дома знаменитого модельера. У неё были большие голубые глаза и пухлые губы, при этом маленький нос. Внешность её была совсем не вульгарна, а даже наоборот — очень мила. Она была воплощением мечты внешности всех девушек в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет.       — Да, — опешив от такой встречи, ответила Маринетт, — я бы хотела увидеть Адриана.       — А вы кем-то ему приходитесь? — на этот вопрос у Маринетт не было ответа. А остались ли они с Адрианом друзьями?       — Скорее да, чем нет… — Девушка расхохоталась. Для Маринетт это была очень странная реакция, поэтому Дюпэн-Чэн опешила. Она тут краснеет, а эта девушка — хоть и очень пафосно выглядящая — смеётся над ней. Да какое у неё на это право?       — А вы, собственно, кто?       — Я — Софи Дюбуа, невеста Адриана.