С тобой мне не снятся кошмары

На следующий день Дин чувствовал себя мягко говоря плохо. Лицо немного побледнело от бессонных ночей, а глаза слипались от сонливости, но даже если он закрывал их, все равно не мог уснуть. Все это, очевидно, не в лучшую сторону сказывалось на психике и нервах, делая парня более нервным и агрессивным. Это было видно, даже когда он пытался сдерживать порывы ярости на все живое. Вот и этим утром он прикрикнул на Сэма из-за ужасно долгих, по мнению Дина, сборов. К счастью, брат уже привык и с пониманием относился к подобным выходкам. Как только Дин добрался в школу и убедился, что брат в целости дошел до кабинета, по сердцу как ножом ударило одиночество. Он не услышал звонкий голос Чарли, обнимающей его со спины, не увидел Джо, которая бы мягко поздоровалась с ним, как всегда. На уроках сквозь вялость и рассеянность, так и не сумев сконцентрироваться на материале, он глупо смотрел в одну точку на доске, с каждой минутой сильнее погружаясь в свои мысли. В пики бессонницы Дин часто думал о многих вещах, связанных с многими другими вещами. Сейчас же он думал только о том, что имеет настоящий, почти осязаемый, риск потерять друзей. И если вчера это казалось ему глупостью, не стоящей внимания, то сейчас Дин хотел разрыдаться, предварительно покинув кабинет, никого об этом не предупреждая. Винил он в этом, конечно же, обострившуюся эмоциональную чувствительность на фоне уже хронического недосыпа. «Стоит извиниться», – думал он, положив лицо на собственную руку, пытаясь держать глаза открытыми. На самом деле хотелось просто вставить в них зубочистки, чтобы не слипались. Хотя под весом его век сломались бы и они. От этой мысли он тихо усмехнулся и выглядел бы для других одноклассников психом, если бы не сидел за последней партой. Радовало только то, что сегодня мало уроков и нет тренировки. Возможно, он даже поспит дома перед ужином, если повезет. Так о чем это мы? Надо извиниться, точно. Перед девочками за свое поведение нужно было извиниться в любом случае. А будет ли это уместно? Может, Дин уже упустил свой шанс на прощение? А перед Касом? Перед Касом нужно извиняться? Дин ведь не сделал ничего плохого ему. Только если Кас не винил себя в ссоре Дина с подругами. Но Дин же сказал, что все путем. Значит и извиняться не нужно. Витая в облаках, Дин не заметил, как прозвенел звонок. Он узнал о наступлении обеденной перемены, только когда ученики начали один за другим выходить из кабинета, прощаясь с преподавателем. «Самое время для извинений. Или для мольбы на коленях. Как пойдет», – промелькнуло в голове у Дина, отчего он опять про себя усмехнулся. Дин взял поднос с едой и взглядом нашел уже знакомые себе головы: их было две. Каса рядом не было, что несомненно улучшало ситуацию. Не хотелось признавать, что какой-то конфликт и в самом деле существует. Подсев к девушкам, Дин начал свою пылкую речь: – Привет, – тихо пробубнил он, – я хотел бы извиниться. – Нам, значит, доверяешь? – вскинула брови Джо. – Я не планирую ругаться и сейчас, правда, – Дин попытался не дать развязаться узлу злости внутри. – Мне жаль, что вчера я повел себя так глупо, потому что у меня не было абсолютно никаких на то причин. Дин чувствовал себя провинившимся перед отцом мальчишкой, неспособным связать и два слова. Он нервно поднял взгляд на подруг, ожидая небесной кары. – Как мы можем на тебя злиться? – улыбнулась Чарли. – Извинения приняты. Дин вздохнул полной грудью. Он знал, что его простят и примут вне зависимости от того, извинился бы он вчера или сегодня, или даже через пару дней, в этом прелесть крепкой дружбы. Но даже при этом чувствовал себя неуклюже, неловко, неудобно. Может, и это было последствием его недосыпа, он давно перестал отличать Дина настоящего от Дина, который ведет себя странно из-за толерантности к таблеткам. Остаток дня прошел как ни в чем ни бывало, за исключением вялости и появившейся ближе к концу ноющей головной боли, которая, в целом, все меньше отвлекала Дина в силу привычки. Человек привыкает ко всему, если дать ему время, порой даже к совершенно нечеловеческим условиям. Этот урок Дин выучил давно. Как раз, когда появились кошмары. Он долго учился с ними жить, принимать своих демонов, время от времени проглатывая все их проявления, вплоть до сонных параличей. С годами они прошли, оставив после себя лишь неизгладимый след на детской психике. Дин много пережил за свои семнадцать лет, хоть и отрицал это. Ему нравилось думать, что он не имеет права на жалобы или нытье, как он сам это называл, ведь кому-то в мире хуже, чем ему. Он был готов терпеть что угодно, пожираемый своими страхами, они затыкали ему рот. Страх заплакать на глазах у всех или признать свою слабость был воспитан отцом, но Дин об этом не жалел. Считал себя сильным духом и не был готов признать обратное ни за какие коврижки. Погода стояла отличная, по всем прогнозам началось настоящее бабье лето, которого в Канзасе не было довольно давно. Климат здесь всегда был переменчивый, но эта неделя обещала быть теплой и тихой. Поэтому Дин решил не терять времени зря, когда вернулся домой. Он первым делом зашел в гараж. Найдя коробку со снастями, в ней было все необходимое, он сложил ее в сумку. Не забыв и удочку, он постучал в комнату Сэмми с вопросом: – Я хочу порыбачить. Ты со мной? – Дин просунул голову в дверную щель и увидел брата, склонившегося над учебниками. – Это то самое веселое времяпрепровождение, при котором мы будем молча сидеть у воды несколько часов подряд? Я пас, – ровно произнес он ожидаемый для Дина ответ. Сэм никогда не любил и не понимал рыбалку, в отличие от брата, который находил в ней успокоение. Дин всегда воспринимал рыбалку как часы наедине с собой. На руку играло и расположение ближайшего водоема: до него было рукой подать. Какие-то 15-20 минут езды, и он уже может полностью погрузиться в свои мысли, наслаждаясь видами закатного или рассветного солнца. На самом деле, в их крошечном городе до всего было как рукой подать, возможно за это Дин его и любил. Население около 20 тысяч придавало этому городу особой романтики. Ему нравилась эта вечная тишина и необъяснимый покой. Он едва успел занять свое любимое место прямо на пирсе, поставил раскладной стул, продел леску в удочку и насадил наживку, за которой заехал в рыбацкий магазин неподалеку, как на его телефон пришло входящее уведомление. Чарли: Ты занят?

Дин:

Зависит от того, что ты хочешь

Чарли: Не знаю, поболтать

Дин:

Я сейчас рыбачу

Так что в целом могу отвечать

Чарли: На том же месте?

Дин:

Да, а что?

Чарли: Тогда, я думаю, ты не против пикника Не вздумай возражать Дин сразу понял, что Чарли решила прийти к нему. Он никогда не отказывался от компании подруги, она умела быть тихой, когда это было действительно необходимо. И рыбалка являлась тем самым «необходимо». Но пока Дин все же находился один, он наблюдал за медленно склонявшимся к закату солнцу. Отголоски лета все никак не покидали Канзас: в траве стрекотали сверчки, над водой летала разного рода живность и птицы время от времени пролетали над головой небольшими стайками. Они совершали круги вновь и вновь, то опускаясь вниз к земле, то подымаясь ввысь. Внешне выбивались из таких стаек чайки, они были крупнее, Дин их замечал сразу. Опускаясь к самой воде, они выхватывали рыбу, а затем вновь поднимались вверх. Все вокруг Дина кипело жизнью. Все вокруг жило. Казалось, не жил он один. В последнее время он все чаще стал замечать ухудшение общего состояния и желание тепла. Дин связывал свою излишнюю тактильность с нервами и эмоциональностью, он не хотел признавать правду. Которая заключалась в том, что, как бы он ни пытался скрыть это от себя или кого-то другого, Дин все еще временами чувствовал себя одиноким маленьким ребенком, на которого взвалили слишком много ответственности. Но Дин не примет это чувство, потому что оно противоречит всем его устоям и принципам. Он обещал себе никогда не сдаваться, что бы ни произошло, и сейчас он обещает себе победить свои страхи в одиночку, ведь он давно не ребенок, и его уж точно никто не бросал. Дин понял, что не один сидит на пирсе, когда перед глазами резко потемнело, а у его уха раздалось звонкое: – Угадай кто, – воскликнула Чарли, стоя у Дина за спиной, – А еще я не одна. Уверена, ты не против. Дин отнял ее руки от своего лица и, повернув голову, сглотнул ком обиды в горле. Потому что прямо перед ним стоял Кас с корзинкой Чарли. Дин постарался натянуть улыбку, потому что все еще не хотел потерять друзей. Выходило туго. – Здравствуй, Дин, – казалось, Кастиэль не испытывал никакого смущения, для него ситуация была абсолютно обыденной и не являлась ничем примечательным. Дин же хотел провалиться сквозь землю. Может, Кас и был хорошим парнем, но Дин натворил уже много вещей, которые сам для себя посчитал бы непростительными. Поэтому улыбаться, смеяться и банально общаться с Касом для него было максимально неестественно и чуднó. – Привет, – ответил Дин слишком поздно для нормальной беседы. – Я взяла с собой сок и сэндвичи, – улыбнулась Чарли, явно пытаясь разрядить обстановку. – Если там нет хотя бы одного с обрезанными корочками и джемом, я буду очень зол, – строго сказал Дин, но по его тону было понятно – он шутит. – Сделала пару таких специально для тебя, – Чарли демонстративно достала из корзины пару контейнеров, быстрым движением перехватив ее у Каса из рук. – Кастиэль, будь добр, расстели плед. А ты чего расселся со своей удочкой? Садись давай, великий рыболов, – указала она на Дина, затем переведя взгляд на покрытый травой берег. Дин с удовольствием уплетал сделанные подругой сэндвичи, запивая их апельсиновым соком, и чувствовал себя счастливым. Даже несмотря на то, что Кас здесь. В основном он молчал, вообще-то, лишь иногда Чарли обращалась к нему, чтобы что-то сказать, а у Дина не было особых причин дергать парня лишний раз, и он решил не лезть. Зная Чарли, она спокойно могла и заставить Каса прийти сюда. Любя, конечно. Или так же, как и Дину, просто ничего не сказать. В какой-то момент Чарли словно ушла в себя, задумавшись. Тогда между ребятами повисла немного неловкая тишина, прерываемая лишь пением лягушек в камыше. До ее молчания все выглядело так, словно они не являлась одной компанией: Чарли говорила отдельно с Касом или Дином, но никогда Кас не говорил с Дином и наоборот. Через пару минут девушка все же отвисла, перед этим кому-то написав, вновь начала шутить и смеяться над шутками Дина. Но еще через пару мгновений ей позвонили, и это насторожило Дина. – Дороти, – тихо шепнула она, свайпнув по экрану. Голос девушки раздавался из трубки достаточно громко, поэтому, даже не подслушивая, Дин понял, что Чарли нужно срочно куда-то идти. С каждой секундой ситуация становилась все подозрительнее. – Простите, парни, нужно бежать, – она состроила грустную мордашку, обняла на прощание Дина и Каса и умчалась в закат. Заверив, что заберет корзинку и плед позже из рук Дина лично. Как только девушка исчезла из поля зрения, Кастиэль произнес: – Она только что ушла под нелепым предлогом, чтобы мы подружились? – он повернул голову в сторону Дина. – Да, именно это сейчас и произошло, – ответил тот, все еще смотря вслед Чарли. – И что нам теперь делать? – Не знаю, как ты, а я приехал сюда порыбачить. С этими словами Дин вернулся на пирс и сел на свой стул, предварительно закинув удочку в воду. Через время к нему присоединился и Кас, убравший вещи обратно в корзинку. Он сел прямо на дощатый пол, свесил ноги к воде, но не касался ее. В этот раз тишина не казалась неловкой. Наоборот, в воздухе повис необъяснимый уют, который Дин в очередной раз почувствовал, просто находясь рядом с Касом. Над водой разгорался закат, отражаясь в озере. Воздух начинал остывать после теплого, почти жаркого, дня, и над водой поплыла едва заметная пелена тумана. Небо было почти безоблачным и по яркости красно-оранжевых тонов могло бы посоревноваться с цветом листвы на большинстве деревьев, которые отливали всеми оттенками от бордового до золотого. Но все же через некоторое время Кас решил прервать тишину: – Я тебе не нравлюсь, – в его тоне Дин услышал легкую грусть. – Тш, рыбу распугаешь, – спокойно ответил тот, слово отвлекаясь от чего-то на диалог. – Не пытайся лезть ко мне в голову. – Я просто констатирую факты, но как скажешь, – пожал плечами парень. Пока Дин смотрел на поплавок, внимательно наблюдая за малейшими его движениями, Кастиэль смотрел вперед. Он мог бы и уйти, но почему-то не хотел. И это для Дина было самым непонятным. У Каса не было веских причин, чтобы остаться, но он все еще сидел рядом с рыбачащим Дином и разглядывал воду. Через пару минут поплавок все же дернулся пару раз, и Дин встал, чтобы начать вытягивать рыбу из воды. Кас лишь спросил: – Клюёт? – Похоже на то, – улыбнулся Дин уголком губ. На леске висела серебристая рыбка небольших размеров. От влаги и слизи ее чешуя блестела на солнце, отражая его свет. Ее плавники и хвост немного отличались от остального тела, отливали коралловым цветом, как и брюшко. Внимательно оглядев рыбу, Дин аккуратно достал крючок из ее рта и вернул в воду. – Ты отпустил рыбу? – спросил Кастиэль, слегка наклонив голову вбок. Дину этот жест показался забавным. – Да, – просто ответил он, – Мне она ни к чему, да и возиться с рыбой я не люблю. – А зачем тогда рыбачить? – вдобавок к наклоненной голове Кастиэль еще и едва заметно нахмурился, пытаясь узнать ответ на свой вопрос. – Меня это успокаивает. Заметил, как тихо? – И вправду тихо, – произнес Кастиэль и уставился на воду у своих ног. Но тут же поднял взгляд, когда спросил: – Так тебя успокаивает тишина? – Возможность побыть наедине со своими мыслями, да, – Дин опустил взгляд в сторону Каса, – А тебя нет? – Мне кажется, я не ищу спокойствие, – словно про себя сказал Кас. – А что же ты ищешь? – Свою Землю, наверное. – Что? – переспросил Дин. – Извини, я просто задумался. Не обращай внимания, – Кастиэль поднял взгляд на недоумевающего собеседника. Дин провел руками по плечам. Несмотря на теплые дни, по вечерам у воды становилось холодно: – Скоро начнет темнеть. Тебя подвезти? – Если только ты хочешь. И Дин хотел. После всего, что он сделал, подвезти Каса до дома было обязанностью. По крайней мере, так показалось Дину.