Так ли это?

      На утро следующего дня Джейсон проснулся ближе к десяти часам. Для него такой поздний подъем был удивителен. Обычно он соскакивал чуть позже рассвета и не мог спать дольше. На этот раз Джейсон даже не хотел открывать глаза и даже планировал полежать подольше, но планы Колчека разрушил изумительный аромат чего-то жареного, доносившийся с кухни. Джейсон привстал на локтях и приоткрыл глаза. Он же один живет. Кто мог хозяйничать у него на кухне? Потом взгляд зацепился за журнальный столик, стоявший прямо перед диваном, на котором распластался Джейсон. Он точно помнил, что прошлым вечером на столике стояла грязная, переполненная окурками пепельница. Теперь же эта пепельница была вымыта до блеска. А ещё Джейсон не заметил ни одной банки пива, которые ему было лень выбрасывать и он оставлял их там же, где пил. Ко всему прочему, дома не стоял собачий холод. Колчек часто открывал перед сном окно, и забывал его закрывать, из-за чего в его берлоге всегда было холодно.       Джейсон сделал усилие над собой и встал с дивана. На пол свалился откуда-то взявшийся плед, про существование которого Джейсон вообще забыл. На ватных ногах мужчина пошел в сторону кухни, желая выяснить, кто так бесцеремонно вломился в его обитель и навел свои порядки. Приоткрыв дверь на кухню, Колчек увидел уже знакомую ему широкую спину и темный затылок. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули, как цунами, и Джейсону пришлось сдержаться, чтобы не бросить парочку смачных ругательств. Он был зол. Ненавидел себя за то, как повел себя перед Салимом. Напился, как свинья, и разрыдался. Что может быть хуже? — И что ты делаешь? — спрашивает Джейсон настолько равнодушно, насколько он мог. Салим даже не дернулся. Медленно повернул голову и улыбнулся так обаятельно, что у Джейсона чуть земля из-под ног не ушла. — Готовлю завтрак, а то у тебя в холодильнике шаром покати. — ответил Салим, будто это обыденность и он каждое утро стоит у плиты, готовя Колчеку завтраки. — Я разбудил тебя? Извини. Как ты себя чувствуешь, все нормально? — Чувак, притормози. — нахмурился Джейсон. Он, вообще-то, собирался строить из себя ледяную глыбу, а не расплываться под заботливыми словами Османа. — Почему ты остался у меня? Мог бы домой езжать, к сыну там… думаю, он переживает, куда ты запропастился. — А ты меня выгоняешь? — резко ответил Салим и развернулся к Джейсону. Не дожидаясь, когда Джейсон соберется с мыслями, Салим продолжил говорить. — Я не мог бросить тебя в таком состоянии, Джейсон. Это было бы бесчеловечно. И вообще, хватит приплетать Зейна. Мой мальчик уже взрослый мужчина и не нуждается во мне. Я лишь пытаюсь помочь тебе, друг мой. Не нужно гнать меня. Ты пытаешься сделать вид, что тебе всё по плечу, но это не так. Тебе тяжело, признай это. Мне жаль, что так вышло, и я хочу помочь. — А вот жалеть меня не надо. — нахмурился Колчек. Он просто не понимал, почему Осман такой. хороший. Он не бросил Джейсона, ужратого в хлам, ещё и успокоил, когда того снова начали мучать кошмары. Колчек просто не мог взять и поверить, что к нему так отнеслись. — Салим, я как-то справлялся без тебя все это время, и справлялся бы дальше. Ты такой интересный… появился спустя хуеву тучу лет, и думаешь, что я нуждаюсь в тебе, что ты можешь помочь? Я вывозил всё сам и продолжу это делать. — Ох, друг мой. — вздохнул Салим. Он понимал, что за Джейсона говорят его эмоции, скопившиеся за много лет отрицания и замалчивания. Салим не жалел Джейсона, а сочувствовал. Жалость и сочувствие — разные вещи. Колчек находился в растерянности. Салим сам был таким, когда вернулся из Аккадского храма. Однако рядом с Салимом был сын, который не оставлял отца ни на минуту и каждый раз, стоило Салиму засомневаться в себе, Зейн поддерживал его. У Джейсона этого не было. — Ты зря считаешь, что я появился только сейчас. Я держу связь с Рейчел уже восемь лет и в каждом сообщении я спрашивал о тебе. Мне жаль, что я не связался с тобой напрямую. Я должен был это сделать раньше, но я совершил ошибку, пустив всё на самотек. Больше ты не один, Джейсон. Всё, как и восемь лет назад — мы команда. Тебе больше не придется справляться со всем самому. — Почему, Салим? — спрашивает Джейсон, сложив руки на груди и облокотившись на стену. Смотрит на Салима взглядом, полным растерянности. — Прошло почти с десяток лет. У тебя своя жизнь, у меня своя… И вот ты появляешься, готовый на всё, чтобы вытащить меня из дерьма. Я ведь по факту тебе чужой человек. Объясни — зачем? Я, блять, не понимаю, Салим! — Потому что за мной должок. — без тени сомнений ответил Салим. Увидев удивленный и озадаченный взгляд Колчека, Осман добавил к сказанному. — Если бы ты не выгородил меня перед своими товарищами-американцами, не спас меня от чудищ, не отпустил с миром к сыну, я вообще вряд ли бы добрался до дома. — И это всё? — усмехнулся Джейсон. — Что-то слабо мне в это верится. Ты так яростно махал тем железным дрыном, что, думаю, справился бы и без моей помощи.       Мужчины переглянулись и оба рассмеялись. Так Салим и остался в квартире Колчека. Он все-таки доготовил завтрак, который Джейсон смолотил с огромным удовольствием, ведь бывший лейтенант не большой любитель стоять у плиты и нормальной еде предпочитал фастфуд, который запивал дешевым пивом. Салим сидел напротив и молча пил чай. Джейсон хотел задать несколько вопросов, но еда его интересовала больше. Между Османом и Колчеком повисла тишина. Она была такая уютная и теплая, что никто из мужчин не хотел её нарушать. Слова были ни к чему. Джейсон больше не гнал Салима прочь, чему Салим был безмерно рад и благодарен Колчеку.       Салим смотрел на Джейсона о думал о том, каким же трусом он был. Прятался в Европе, пока Джейсон воевал в Ираке и боролся не только с вражескими солдатами, но и с самим собой. Салим ненавидел себя за то, что не связался с Джейсоном и не поддержал его в трудную минуту. Теперь эта минута затянулась на целые года. Наблюдая за тем, как Колчек ест, Салим подмечал мелкие детали вроде того, как Джейсон держит тарелку: одной рукой он держал вилку, а второй тарелку, будто у него её сейчас отберут. Быстрые движения. Джейсон буквально закидывал в себя еду, как самосвал, даже не пережевывая. Чувство вины обуяло Салима. Он хотел быть рядом с Джейсоном. И пусть даже не на поле боя, хотя бы быть с ним на связи, однако судьба сложилась иначе, и Салим был намерен все исправить.       Когда с завтраком было покончено, Джейсон скинул всю посуду в раковину и, повернувшись к Салиму, выразительно уставился на него своими большими карими глазами. Он выждал примерно с минуту, затем сказал: — Допустим… я принимаю твою помощь. Как ты собираешься мне помочь? — Джейсон вопросительно смотрел в глаза иракцу. — Я рад, что ты принял верное решение, мой друг. — улыбнулся Салим. Задумчиво оглядывает пространство вокруг себя. — Для начала, нам нужно разобраться с тем, что ты натворил в квартире. — А что не так с моей квартирой? — О, Аллах… Ты ещё спрашиваешь? Джейсон, ты совершенно не следишь за чистотой в. — Ты говоришь как моя мать. — Думай что хочешь, но я прав. — О, вот так мы теперь заговорили?       Мужчины снова рассмеялись, а затем в компании друг друга пошли в гостиную, где сели на диван и Джейсон принялся болтать обо всем на свете: о ценах, о политике, о работе, о Нике с Рейчел, не забывая при этом отпускать сальные шуточки. Салим узнал интересную деталь: Джейсон и Ник были друзьями, но они не были близки. С Ником было круто выпить по пиву в выходные, но вести с ним задушевные разговоры Джейсон не горел желанием. Ник вообще со всем хорошо справлялся, в отличие от Джейсона, у которого всё было через одно место. Джейсон же узнал, что Салим до сих пор одинок. За прошедшие года у него никого не было. Колчеку показался данный факт странным, ведь несмотря на свой возраст, Салим оставался привлекательным мужчиной. Чего только стоила его обаятельная улыбка! Как человек Осман тоже не имел как таковых минусов: заботливый, добрый, обходительный, терпеливый, понимающий… мечта. Чего нельзя было сказать о Джейсоне. Вряд ли бы кто-то захотел связать свою жизнь с бывшим военным, у которого изрядно протекала крыша. — Салим, ну и как тебе Нью-Йорк? — спрашивает Джейсон, глядя в окно. Он жил на четырнадцатом этаже, поэтому на горизонте виднелись только такие же высотки и бескрайнее небо. — Ты же ведь ещё в Лондоне пожить успел. А как там? — Везде одно и то же. — пожал плечами Салим. — Чем больше город, тем быстрее ритм жизни. У людей нет времени остановиться и посмотреть вокруг себя. Они вечно куда-то спешат, хмурятся и злятся, когда их задерживают. Честно говоря, я бы остался в Лондоне, если бы не сын. Все деньги мира — в Нью-Йорке, но идеалы — в Лондоне. В Лондоне никто не скажет тебе, что твой английский ужасный, даже наоборот — похвалят и сдержанно пошутят, что их арабский ещё хуже. В Лондоне я бы поменял только погоду. Там она отвратительная. А вообще я бы хотел переехать в какую-нибудь глухую деревушку, завести свое хозяйство и тихо доживать срок, отведенный мне Аллахом. — Звучит заманчиво. — ответил Джейсон, заслушавшись Салима. Голос мужчины был невероятно чарующим, вкрадчивым. Его хотелось слушать и слушать. — Где ты сейчас работаешь? — Я библиотекарь. — пожал плечами Салим. — Ого. — удивленно выдал Колчек. — И как? — Мне нравится. — просто и кратко ответил мужчина. Затем повисла тишина. И им было комфортно в этой тишине. Салим задумчиво смотрел куда-то в сторону, а Джейсон — на мужчину перед собой, думая, что же он такого сделал, чтобы судьба дала ему второй шанс и вновь свела с Салимом. В их последнюю встречу Салим спас Джейсона, и вот, они снова рядом. И Салим снова спасает Колчека. Где-то Джейсон прочитал, что в определенный период жизни человек встречает именно того, в ком он остро нуждается. А ещё говорят, что случайностей не бывает. Судьба, мать её, не иначе. Джейсон поежился на месте. Вдруг захотелось поговорить… о личном. О том, что его тревожит уже давно, но поделиться этим было не с кем, а Джейсон — такой себе собеседник даже для самого себя. Рефлексия — это умение видеть и оценивать себя со стороны. Так вот, у Колчека напрочь отсутствовала эта способность. Он нуждался в оценке своих действий со стороны. И очень долгое время Джейсон отрицал, что нуждается хоть в ком-то, думая, что справиться со всем сам. — Знаешь, Салим. — вдруг заговориол Джейсон. — Иногда мне кажется, что я действительно псих и то, что было в том ебучем храме мне просто привиделось. Нику вообще было все равно, когда мы выбрались. Он и виду не подавал, что его тревожит произошедшее, а меня колдоебило. И до сих пор не отпускает. Ощущение, будто Ника не было тогда рядом. Он не понимает. — И не поймет. — со вздохом ответил Салим. — Потому что все люди разные, Джейсон. Откуда ты знаешь, что Нику было всё равно? Это лишь то, как ты видишь ситуацию со стороны. Ты должен перестать сравнивать себя с другими: со мной, с Ником, с Рейчел. Ты — это ты, и никто другой. И ты имеешь право на эмоции. Если тебе плохо — скажи об этом, если весело — смейся, грустно — не заставляй себя улыбаться. Перестань прятать все внутри себя. Расскажи мне, что ты чувствуешь. Хватит, Джейсон… хватит мучить себя. — Хорошо. Только не перебивай меня. Даже если я вдруг замолчу — молчи! — ответил Джейсон, хоть и сомневался в том, что ему стоило это делать. Салим кивнул и заинтересованно посмотрел на Колчека. Тому даже стало как-то неловко и он не сразу нашел слова, чтобы начать. — Пока я не оказался на гражданке, мне постоянно снился один и тот же сон. Все начинается с того, что я оказываюсь в... темноте. Вообще ничего не видно. И… раздается стрекот. Сразу ото всюду. Сначала он тихий, но с каждой минутой становится все громче, а потом вместе с ним звучат крики моих ребят, которые тогда не выжили, но я нес за них ответственность. Они… кричат. Кричат, что во всем виноват я. И когда их крики становятся невыносимо громкими, из мрака на меня набрасывается та самая тварь. Рвет меня когтями, как будто специально мучает. Просыпался я чаще всего от собственного крика. — Салим видел, что Джейсону невероятно тяжело говорить об этом. Он запинался, делал долгие паузы, но Осман не лез. Терпеливо ждал и слушал, внемля каждому слову. — Вся эта хуйня перестала мне снится, когда я переехал в эту квартиру. И недавно сны снова возобновились. А ещё вернулось это мерзкое чувство, будто они все ещё тут. Следят, затаившись в тенях, и ждут, пока я замешкаюсь, чтобы наброситься и разорвать на куски. Я безумно устал от этого. Я хочу быть нормальным человеком, крепко спать и не дергаться от каждого шороха!       В глазах Колчека застыл страх. Руки и плечи дрожали. Травмирующие воспоминания снова накрыли его, и он держался из последних сил, чтобы снова не сорваться. И он никак не ожидал, что вместо какого-то ответа, Салим придвинется к Джейсону и обнимет его, крепко прижимая к себе. — Ник взорвал их логово. Ни одна тварь больше не потревожит тебя. А если и явится — я не позволю ей навредить тебе. — коротко ответил Салим. Этого оказалось достаточно, чтобы Джейсон вцепился мертвой хваткой в плечи мужчины и уткнулся лицом в его плечо, дрожа всем телом. — Тшшш… я рядом, Джейсон. И больше я не сбегу. — Где ж ты раньше-то был, блять. — тихо пробормотал Джейсон, позволяя себе расслабиться в чужих объятиях. Он чувствовал себя в безопасности, и совсем не хотел уходить от этого чувства. В таком положении они провели какое-то время, а потом Джейсон уснул. Оно и неудивительно — он сильно эмоционально вымотался. После такого полагается отдых. Салим осторожно усадил Джейсона удобнее и обнял его одной рукой за талию, а второй гладит по волосам, рассматривая спящее лицо бывшего лейтенанта. — Прости, что не пришел раньше… — прошептал Салим и невесомо коснулся губами лба мужчины.