сквозь скорбь (к жизни вновь)

Чжоу Цзышу знал, с того момента, как Вэнь Кэсин сорвался со скалы, должно было много чего произойти. Во-первых, он прыгнул вслед за Вэнь Кэсином, попытался ухватить его за одежды цвета морской волны, но ощутил лишь движение воздуха на кончиках пальцев. Во-вторых, Е Байи, одетый в траурно-белые одежды, поймал его, и они скрылись вдвоём в тумане водопада. — Прекрати, Сяо Чжоу, — его слова в отличии от тона были мягкими. — Всё будет хорошо. Чжоу Цзышу не мог вспомнить, что он ответил. Лишь помнил, как он кричал, и помнил, как Е Байи ударил его. После этого — сплошной туман. . Приходит в себя Чжоу Цзышу уже в поместье Цзин Бэйюаня. В комнате слишком тихо, а свет слишком яркий, и на мгновение Чжоу Цзышу уверен, что ему всего лишь приснился дурной сон. Затем он встаёт и видит самого Цзин Бэйюаня, сидящего на пути к двери. Его глаза закрыты, вероятно, он спит, но они знали друг друга достаточно долго, чтобы Чжоу Цзышу понял, что Цзин Бэйюань просто любит притворяться — он проснулся в тот момент, когда Чжоу Цзышу зашевелился. Для того, кто не занимался боевыми искусствами, Цзин Ци обладал сверхъестественным пониманием окружающего мира. Чжоу Цзышу садится. Цзин Бэйюань открывает глаза. — Е Байи сказал, что тебя следует держать в клетке всю следующую неделю, — он говорит так легко, словно это вполне обычное начало разговора. — Потрудишься объяснить почему? Воспоминания лавиной обрушиваются на Чжоу Цзышу. Застонав, он прижимает руки к груди — даже гвозди не причиняли ему таких страданий, как боль в сердце. — Он мёртв. Цзин Бэйюань мгновенно оказывается рядом с ним, зовя У Си. Чжоу Цзышу отталкивает от себя Цзин Бэйюаня вместе с одеялами, и ему почти удаётся добраться до двери, прежде чем на его пути появляется У Си. Спокойный. Неумолимый. Но под привычной маской спокойствия всё же скрывается беспокойство. На мгновение Чжоу Цзышу задумывается о том, как прорваться мимо него, как бы какая-нибудь змея не бросилась на него в тот момент, когда решит, что её хозяину угрожает опасность. Он чувствует, как У Си отреагировал на его намерение: ци развернулась вокруг него, словно чёрные крылья, взгляд посуровел. Чжоу Цзышу разжимает руки и делает глубокий вдох. — У Си. У Си пристально смотрит на него, но его слова обращены не к нему. — Должен ли я подчинить его, Бэйюань? — Е Байи предлагал этот вариант, — Цзин Бэйюань подходит к ним. — Я начинаю понимать почему. У Си кивнул и улыбался Чжоу Цзышу. Не очень приятной улыбкой. — Как думаешь, мне нужно подчинить тебя? Чжоу Цзышу с тоской думает о том моменте, когда он проснулся и поверил, что всё это сон. О том облегчении, что нахлынуло на него. Но сейчас он лишь хотел вернуться к тому утёсу, чтобы найти тело Вэнь Кэсина, или же… — Как долго я спал? — Чжоу Цзышу с трудом выдавливает эти слова с онемевших губ. Он не может уничтожить всё Пятиозерье в одиночку, не говоря уже о Скорпионах и всех союзниках, что они успели приобрести. Он даже сомневается, что сможет найти тело Вэнь Кэсина, выкрасть его и похоронить как должно. — Ты ушёл вчера, — вздыхает Цзин Бэйюань, привлекая внимание Чжоу Цзышу. Значит, он уже не может пристально следить за У Си, но это уже не имеет значения после слов Цзин Ци. — Е Байи вернул тебя утром. Сейчас уже почти время ужина. Он был без сознания целый день. Чжоу Цзышу закрыл глаза, зная, что последует за тем, когда он их откроет, даже со своими заблокированными меридианами он мог почувствовать движение У Си. Часть него надеялась, что он никогда больше не очнётся. . — Ты не можешь спать вечно, — голос У Си врывается в мягкую темноту, в которой Чжоу Цзышу пытается остаться. — Я знаю, что я сам сказал тебе отдыхать, но ты перешёл ту грань, когда сон приносит пользу. Чжоу Цзышу не открывает глаза. — Ты говорил, что благовония Принца Цзин на тебя не подействовали, потому что ты лишился обоняния. Ты проснулся, потому что теперь тебе лучше, — в голосе У Си звучит самодовольство, и Чжоу Цзышу не может удержаться от лёгкой улыбки в ответ. — Я об этом. Тебя перекосило, когда я сунул тебе это под нос, ты не мог не проснуться. Раз уж его раскрыли, Чжоу Цзышу приходится открыть глаза, чтобы посмотреть на У Си. — Зачем? — Зачем тебе просыпаться? Чжоу Цзышу кивает. У Си просовывает руку под плечи Чжоу Цзышу, заставляя подняться. Сопротивляться не было никакого смысла, даже если бы это превратилось в драку, у У Си было преимущество, а Чжоу Цзышу было всё равно. — Тебе нужно поесть, Цзышу. — Да? — Чжоу Цзышу отстраняется от У Си и садится самостоятельно. В мягком свете свечей У Си казался вовсе неземным созданием. — Ты хочешь умереть? — У Си смотрит на него своими тёмными глазами. — Два дня назад, ты был готов пойти на всё ради обратного. Неужели он так много значит для тебя? Не говоря ни слова, Чжоу Цзышу кивает. У Си качает головой. — Бэйюань должен поговорить с тобой об этом. — Поговорить о чём? — Пей свой бульон, — У Си протягивает ему миску и ложку. — Я не буду кормить тебя, раз уж ты не беспомощен. Чжоу Цзышу берёт миску и ставит её себе на колени, встречается взгляд с У Си и ждёт. У Си тоже ждёт, молчаливый, неумолимый и твёрдый, словно камень. Чжоу Цзышу понимает, что он совсем забыл, каким терпеливым может быть У Си. Поэтому Чжоу Цзышу смотрит вниз, поднимает чашу и пьёт. На вкус оно было ни на что не похоже, потому что Чжоу Цзышу давно перестал чувствовать вкус, но оно было тёплым и густым на языке, и приятным, когда осело в желудке. — О смерти, — говорит У Си, словно последних пять фэней вообще не было. — Но он сейчас занят, поэтому я возьму эту ответственность на себя. Я у тебя в долгу, и Е Байи попросил меня помочь тебе, так что пойми вот что: ты не умрёшь, пока я здесь, Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу почувствовал… что-то, наверное. Он был слишком измучен, чтобы назвать как-то ту тяжесть, что опустилась ему на плечи и пронзившую сердце. Это было хуже, чем крюки с цепями, которыми удерживал его в плену Дуань Пэнцзюй, они, по крайней мере, ранили лишь его плоть. — Как долго вы будете поддерживать во мне жизнь? — Пока ты снова не научишься жить, — отвечает У Си в своей чертовски таинственной манере. — Я дал обещание, Чжоу Цзышу. Я его не нарушу. — Отлично, — бормочет Чжоу Цзышу, чаша, что он сжимает, трескается в его руках. — Просто… отлично. У Си смотрит на него, но не говорит ничего. . — Е Байи прислал письмо, — говорит ему Цзин Бэйюань спустя ещё две попытки сна. — Ты должен прочесть его. Чжоу Цзышу перестал спорить с Цзин Бэйюанем и У Си, когда они что-либо приносят ему. Как правило то, что они приносят, важное или полезное, и ни один из них не сдаётся, пока Чжоу Цзышу не примет то, что они принесли. Поэтому он берёт конверт, рассеянно отмечая, что он адресован Седьмому Лорду, и достаёт оттуда записку. Он фыркает, прочитав первую строчку — Отдайте это глупому ученику Цинь Хуайчжана — и целый фэнь пялится на остальной текст: Через два дня состоится Совет Героев Пятиозерья. Чжоу Цзышу будет доволен тем, что там произойдёт. — Он присылал ещё письма? — голос Чжоу Цзышу хриплый от того, как долго он не разговаривал. — Не присылал, — Цзин Бэйюань наливает чай и предлагает ему. — Ты знаешь, о чём он говорит? Чжоу Цзышу принимает чашу, выпивает чай. Он верит, что Цзин Бэйюань не даст ему ничего настолько горячего, чем можно будет ошпарить — У Си усвоил это на своём горьком опыте в первый день его… восстановления, или как это ещё можно назвать. Лишение свободы. Боль не покинула его совсем, но была уже приглушена. На самом деле все острые углы смягчились, и он больше не мог сказать, были ли его мучения от гвоздей или от его чудовищного горя. Чай помог, и когда он заговорил, его голос звучит уже лучше. — Они собираются уничтожить Зелёный Пик. Я не знаю, почему он думает… — слёзы подступают, сжимают горло и застилают глаза. — Там не будет ничего хорошего. Я не знаю, что кроется за его словами. Цзин Бэйюань слегка хмурится, но затем выражение его лица проясняется. — Ты должен идти, — говорит он, вставая. — Я и У Си не можем. — Тебя ничто не останавливает, — бормочет Чжоу Цзышу, снова глядя на записку. Чжоу Цзышу будет доволен тем, что там произойдёт. Е Байи знал что-то и господствовал над всеми остальными, не делясь знанием. Цзин Бэйюань кладёт руку ему на плечо, твёрдо и ободряюще, но всё ещё немного отстранённо. — Этот Цзянху никогда не был нашим, Цзышу. Чжоу Цзышу закрывает глаза и вздыхает. Он знает, что его слова — правда. От них не становится легче идти в неизвестность с метафорически разорванной грудью — У Си помешал сделать ему это буквально, У Си, который в ярости воистину впечатляющее зрелище, — и без верного друга рядом. Е Байи вряд ли бы стал откровенно лгать ему, но это не означало, что они стремились к одной цели. — Хорошо, — тихо говорит Чжоу Цзышу. Он наклоняется к Цзин Бэйюаню, желая, чтобы вместо него здесь стоял другой человек, делясь своим теплом, которое могло проникнуть сквозь его кожу, чтобы зажечь душу. Но любопытство или, по крайней мере, возможность встретиться с Е Байи лицом к лицу и осудить его за то, что он спас одного Чжоу Цзышу, гнало его вперёд. — Я пойду. . Чжоу Цзышу не собирался говорить. Он не собирался выходить на сцену, стоять посреди так называемого Союза, ворвавшись словами и — почти — мечом. Он не собирался делать ничего, кроме как наблюдать и ждать появления Е Байи. Только Чжао Цзин наговорил так много лжи, что Чжоу Цзышу не мог… Одно дело притворяться честным, но распространять яд и ложь за чужими спинами. Это всего лишь политика — та область, в которой Чжоу Цзышу провёл несчастливые годы. Совсем другое — разыгрывать бой, настолько продуманный, что даже мастерам было сложно угадать в нём отрепетированную игру. Но всё же политика была той сферой, из которой Чжао Цзина следовало убрать, поэтому Чжоу Цзышу позволяет правде сорваться с его уст. (Его силы были не в лучшем состоянии, но всё же их было достаточно, чтобы позаботиться о стражниках, которым было приказано сразиться с ним, полумёртвый тигр всё ещё мог растерзать тех, кто пришёл за его смертью.) Обнажая меч, чтобы защитить честь своего шиди, Чжоу Цзышу задумывается: Ради этого Е Байи позвал меня сюда? Мгновение спустя он слышит знакомый голос, который считал, не услышит больше никогда, и поворачивается лицом к призрачно-белой фигуре, спускающейся к нему, и тогда у Чжоу Цзышу уже нет вопросов. Всегда было лишь одно, чего я желал, подумал Чжоу Цзышу, услышав, как Вэнь Кэсин зовёт его шисюн. И Е Байи, каким бы неприятным он ни был, давно это знал. . После того, как Е Байи использовал силу своей репутации и мастерства, чтобы остановить Собрание Героев, и позволил им уйти свободными, Чжоу Цзышу отправляет Чжан Чэнлина назад к Гу Сян и Цао Вэйнину. Он идёт рядом с Вэнь Кэсином, абсолютно прямой с привычной маской силы и гордости, но проходит сотню шагов, — просто, чтобы никто уже не видел — прежде чем рухнуть, и вся кровь, что застыла в его груди, вырывается наружу. Вэнь Кэсин ловит его, когда он падает, кашляя кровью. — А-Сюй… — Почему? — выдыхает Чжоу Цзышу, вцепившись в руки Вэнь Кэсина, смотрит на самое любимое лицо, в эти полные паники глаза. Поскольку Вэнь Кэсин знал его так же хорошо, как самого себя, одного слова было достаточно. Вэнь Кэсин опускается на колени и крепко прижимает его к себе, кровь с губ Чжоу Цзышу стекает на белые одежды Вэнь Кэсина. — Слишком много людей видело нашу связь, — бормочет он срывающимся голосом, что-то влажное капает на кожу Чжоу Цзышу. — Если бы ты не… Даже ты бы не смог изобразить это горе и заставить людей поверить в мою ложь, А-Сюй. Чжоу Цзышу морщится и вытирает губы. Часть него, закалённая проведённым десятилетием при императорском дворе, понимала это слишком хорошо. Глава Тянь Чуан сделал бы подобный выбор в мгновение ока. Но А-Сюй Вэнь Кэсина был более нежной душой, защищённой шрамами, оставшимися от Тянь Чуан. — Я едва не последовал за тобой. Вэнь Кэсин касается губами шеи Чжоу Цзышу и утыкается лицом ему в плечо. Горячие слёзы, пропитывающие ткань, ощущаются, несмотря на гвозди и толстые слои ткани. — Я рад, что ты этого не сделал. Я бы не хотел гоняться за тобой там. — Все остальные знали, — с горечью бормочет Чжоу Цзышу, измученный и обмякший в объятиях Вэнь Кэсина. Он чувствует, как Вэнь Кэсин переводит дыхание, пытается успокоиться, чтобы объясниться, но Чжоу Цзышу качает головой. — Идём домой, Лао Вэнь. Я не хочу слушать это сейчас. — Хорошо, — тихо отвечает Вэнь Кэсин и поднимается на ноги. Чжоу Цзышу прижимается к нему, не заботясь о том, чтобы претендовать на величие главы усадьбы Четырёх сезонов. Прямо сейчас он А-Сюй, и А-Сюй просто хочет ещё одно доказательство, что его Лао Вэнь не сон. Вэнь Кэсин подчиняется, обхватывает его за талию сильными руками и уводит их прочь. . Объяснение за ужином помогает. Обещание извлечь гвозди через неделю, когда все приготовления будут завершены, помогает ещё больше. Но больше всего помог Вэнь Кэсин, зашедший той ночью в его комнату с улыбкой на губах и кувшином вина в руках. Чжоу Цзышу ставит кувшин в сторону. — Не думаю, что нам всё ещё нужен повод, — говорит он, глядя в глаза Вэнь Кэсину. Вэнь Кэсин улыбается, касаясь щеки Чжоу Цзышу. — Да, — соглашается он, наклоняясь за поцелуем. — Больше не нужен. Всегда было просто находить удовольствие в том, как их тела подходят друг другу, это всего лишь ещё одна возможность для них пробовать друг друга. Чжоу Цзышу вздохнул, почувствовав, как его захлестнула безграничная радость, и услышал ответный смех Вэнь Кэсина. Не было места для печали, когда Вэнь Кэсин обнимал его так крепко, как только мог.