Последний поцелуй

Ночь закончилась утром. Пробуждение оказалось более лёгким и воздушным, чем обычно. Я лежал в своей кровати, размышляя о рутине бытия. Ощущение, что проживаешь свою жизнь во все равно каком периоде, только бы не настоящем. Я заварил себе кофе, как в старые, добрые времена, вышел на балкон и крикнул: - Да здравствует новая жизнь, мир!

Ласковый май, что подходил к концу, раннее утро. Теплый и мягкий ветерок, сдувающий мои волосы, согревает ладонью мои щеки. В машине играет группа "motorama". Вокруг все расстилается нежным зелёным, старики у подножия дворов продают ландыши, а у земли жужжат майские жуки. Счастливые люди кругом, спешащие жить, я почувствовал радость за них. Школьники, что прогуливают занятия, распивая алкоголь у водоемов, радостные дети и их матери, гуляющие по парку. Казалось бы, что этот момент длится вечность, а я выглядываю с окошка, как всевышний. Миша вёл машину, лучи солнца освещали его кожу, она казалась необычайно гладкой. Его слегка волнистые темно-каштановые волосы, зелёные глаза, отдающие с краю радужки горячим жёлтым, едва заметная горбинка у носа и пухленькая, нежно-розовая губа, соблазняющая мой взор. Все думал, поскорее бы приехать домой, раздеться и принять холодный душ, лежать, читая сборки стихов Бродского, а затем слушать его игру на фортепиано, да заесть бы чем-нибудь. - Быть может в магазин? - непроизвольно спросил его. - Можно, - ответил Миша с ухмылкой на лице, - только созвольте подкурить. - Сложно удержать свою похоть к этим нежным сигареткам с черникой, вкус которых рассеивается в трахее, оставляя лёгкий и горклый привкус? - Перестань дразниться и разглагольствовать! Подай мне лучше запальничку. - Хорошо, хорошо, но лишь за поцелуй, воплощение несдержанности - ответил я, дразня. - Антон, передай ему эту чёртову пачку и не мозольте мои глаза, - ответила Ева, девушка сидящая на задних сидениях. - Так уж и быть, - сказал с печалью в голосе я, запалив по сигаретке. Жарко, солнце восходит все выше и выше, мы подъезжали к проспекту Почтовому, а по радио играет "The Smiths". Ева сидела и рисовала наброски, на следующей неделе у нее зачёт, она заканчивала художественную школу и готовила диплом. У нее были ярко выражены тонкие ресницы, длинные и острые, чёрные, как карбонадо. Глаза с оттенком лазури, темно-бордовые губы и нос горбинкой. На ней была блузка с ромашками, синие, порванные в красках джинсы, цветные, как опал, кеды. Людей она не любила, в чем мы и были похожи, да только искала успокоение в искусстве, отдавалась начисто и напрочь. Саркастично шутила и подбадривала как реалистка, мыслила трезво. Думаю, внимание не было для нее в приоритете, но она отчаянно жаждала любви, может быть иначе жизнь кажется скучной? - Мы приехали, - сказал Миша, - кажется остановиться негде. А ведь и правда, все стоянки были забиты горсткой машин. Пятница, последний будний день, а людей как горстка семечек. - У того здания, цвета умбры, свободно, - сказала Ева. - И правда, повезло, - ответил Миша. - Быть может мы выйдем тут и зайдём в магазин, чем ждать пока ты припаркуешься? - спросила она. - Да, конечно, ступайте. Мы вышли с "Копейки", светлой, как кадмий оранжевый и зашли в местный гипермаркет. Кругом стоял запах свежих фруктов, овощей и зелени, трав, чая и едва слышно аромат кофе. Ева направилась сразу же в отдел напитков, было душно, холодный чай с персиком помог бы скрасить обстановку. Мы остановились меж выкладок товаров и заметили сидящего на корточках Максима, старый знакомый, не особо приятный тип. Я крикнул ему: "Привет", но в ответ был лишь пустой взгляд, явно неожидающий встречи. - Да ты магнит дерьма, Антон! - сказала Ева. - Я не мог промолчать, мы старые приятели. - Я не знала, что в обязанности приятелей входят оскорбления, на почве непринятия себя и недостатка внимания со стороны отца. - Вечно ты все усложняешь. - А ты себя вечно принижаешь, но я не Оля, не ожидай от меня сочувствия и жалости, живи как хочешь, да в моем присутствии только веди себя, не вызывая сострадания. - Угу, - ответил тихо я. - Не раскисать! Сегодня пятница, я так счастлива! Эти глупые люди выживают неделю, ради двух несчастных выходных, а я живу всегда, постоянно, в настоящем, вот вчера сделала доклад об экологическом состоянии нашего города, сегодня еду защищать. - Ты молодец, упорно работала ради этого. - Да, знаю, а ещё знаю, что справлюсь сегодня, ты какой сок будешь? - Пожалуй с бананом. - Звучит мейнстримно, одобряю. Она всегда ведёт себя так беззаботно, старается не думать о трудностях, но усердно сражается с ними. Завидую и восхищаюсь ее моральным установкам, - подумал я, как почувствовал тепло рук у грудной клетки, знакомый пряный аромат. - Я припарковался, - ответил Миша, обнимая крепко меня сзади. - Я заметила, - сказала Ева, - резко завоняло просрочкой и атмосфера испортилась, а это всего-навсего ты. - Я тебя тоже люблю, - ответил Миша. - Не-не, не нужно мне таких слов, мне предостаточно ваших нежностей, сейчас мне нужно быть экономным потребителем и купить лишь необходимое. - Да-да, - сказал Миша. Мы походили по нескольким разделам, взяли все необходимое и направились к кассе. Скупились, - с облегчением подумал я. Ева в ожидании стояла у жвачек, да думала о своём. Мишка стал лезть ко мне, хотя на людях обычно так себя не вёл. - Не ожидал встретить пидорков средь дня, - сказал голос сзади, недолго подумав я понял, что это был Максим. - Не ожидала увидеть твою инфантильную рожу, - ответила Ева. - Ты всегда так груба ко мне, будь проще, дорогая. - Я не переношу людей, мужчин, детей и моральных уродов, поддерживающих себе подобных агрессоров, дискриминирующих маргинализованные слои общества. - Заумные вещи говоришь, да только я тебя не понимаю. - Да, не понимаешь, ведь с людьми, у которых прискорбная префронтальная кора - диалог не завязывается и на пять минут, потому буду рада если поспешишь покинуть нас, - ответила Ева с ухмылкой на лице. - Обидно, но мы ещё пересечёмся, - ответил Максим, похлопав по плечу Евы и удалился вглубь толпы. - Какая мерзость! Почему эти мужчины думают, что им все позволено, как трогать и лапать незнакомок, урод. - Не злись, он лишь похлопал тебе по плечу, - ответил Миша. - Теперь ни одна хлорка не отстирает эту замечательную блузку от его мерзких рук! А казалось, что день такой замечательный! - Ты ведь не будешь считать, что твой день испорчен из-за одной неудачи? - спросил Миша. - Конечно не буду, мне лишь нужно вывести эмоции, не суть, что он прикоснулся ко мне или заговорил, я злюсь от существования таких глупцов. - Они к сожалению не исчезнут, - сказал я. - Сама знаю, потому нам нужно развеяться в кофейне, прежде чем ехать в эту несчастную однушку. - Да, давайте зайдём, - сказал я, смотря с жалостью в глаза Миши. - Ладно... - ответил он смущённо, не любил этот мой взгляд, от которого отказаться невозможно, а смущаясь у него краснели уши, отводил свой взгляд. Мы рассчитались, вышли с магазина и пошли вдоль проспекта. Ева часто ходила в наушниках, высовывая один, дабы слышать о чём разговор и самой поучаствовать, а Миша все рассказывал свои истории, как рад переезду, что теперь все наладится и жизнь пойдет как по маслу. На улицах висели плакаты, разносился аромат свежих булочек с корицей и землистого кофе, мер города высадил в этом году много хвои, да саженцев каштана. Грунт был выстлан аккуратно вставленными камушками, а кругом установлены, относительно недавно, новые скамьи. Мы зашли в первую попавшуюся кофейню, заказали два шоколадных маффина, один чизкейк с вишней и три маленьких латте. Весь мир казался таким большим, необъятным, хотелось раствориться в обыденности, а более и не важно. - Уже десять утра, время кажется таким долгим! - сказала Ева. - Это все потому что ты проснулась рано, а не спала до двенадцати, - ответил Миша. - Ты прав, такая мелочь, но жизнь кажется обрела новые краски, знаете? Это как долго и нудно рисовать маслом и вот, наконец, спустя долгое время, ты берешь в свои руки акварель, чистые кисточки и размываешься в этом процессе. - Я не умею рисовать, - ответил Миша. - Ох, какой ты глупый, как такая лирическая душа, как Антон, ужилась с тобой. - Просто он хорош в постели, - ответил я. Ева рассмеялась, казалось бы немногое на свете заставляет ее искренне смеяться. - Эх, вы, - сказала с печалью Ева. - Звучало грустно, - сказал Миша. - Да вы сама очевидность, мистер, - подметил я. Ева взяла свою чашечку латте и принялась кушать, без слов и каких либо эмоций, а Мишка усердно сражался с маффином, будто жестокая борьба на смерть. По кафе заиграла группа "Duster", песня - "Inside Out", солнце жарило как сумасшедшее, было слышно пение цикад. Я достал свой блокнот с заметками и написал: "Молчать и смотреть. Глава 1". Я любил писать, любил пение птиц, звуки машин, бутерброды с помидором и авокадо, а также пиццу с оливками. Любил его, всецело и с недостатками, его щетину, которую он забывает брить, брови, ресницы, ключицы. Люблю его шутки, когда он злится, когда весёлый и грустит. Люблю я мир, - подумал я, - ведь я могу любить его. От маффина осталась красивая, беспросветная обёртка, а от чизкейка лишь несколько крошек. Мы вышли с заведения и направились к автомобилю, ехать оставалось не так долго, но мысли о совместной жизни заставляли чувствовать все невыносимо протяженным. Я был в рубашке, нежно-голубого цвета, синих широких джинсах, чёрных кедах. Со мной всегда был браслетик и резинка для волос, которые подарила Оля, она считала, что достаточно подарить человеку что-то маленькое, но значимое, и ты всегда будешь рядом. По радио звучали малоизвестные исполнители, а мы продолжали свой путь. Время близилось к одиннадцати, мы заехали в двор, где располагался дом с нашей квартирой. Рядом находилась детская площадка. Зелёная песочница была раздроблена, а синяя краска на качелях облезла, тем не менее в зелени было всё, а у подъезда красовался огромный дуб. - Просторный дворик, стоит лишь привести в порядок, - сказала Ева. - Займёшься? - спросил Миша. - Делать мне нечего, доставай лучше быстрее ключи. Миша открыл багажник, достал несколько коробок, которые мы распределили меж собой, Ева взяла на себя сумки с одеждой, а я технику. Мишка в спешке искал ключи, в подъезде было сыро, темно, солнечные лучи еле проскакивали чрез битое стекло, лифт не работал. - Ох, черт, проклятье, - сказал Миша. - Не унываем, нам ведь не высоко? - спросила Ева. - Седьмой этаж, - ответил я. - Тогда моему унынию нет предела, вы ведь не прогуливали уроки физкультуры в школе? Мы поднялись на нужный нам этаж, принесли ко входу все коробки, счастью нет предела, казалось, что пробежали марафон. Красовались старые, красные, как петунии двери. Внутри стоял комод для обуви, цвета сепии, а в нём чьи-то ботинки, черные, как уголь. Всего располагалось три квартиры в одной перегородке, нашей была однушка. Мы зашли вовнутрь и пред нами предстал огромный зал, квартиру мы арендовали на длительный срок, пока не появится возможность купить свою. Арендаторка, показалась доброй, хоть и слегка отстранённой, звали её Саша. Была одета в изумрудный кардиган и тёмно-синие джинсы. Она говорила чтобы мы позвонили, после того как заселимся, что и сделали. Пока Мишка общался с Сашей - я успел осмотреть квартиру. Холодный, циановый кафель на кухне и белые шкафчики, барвинковый комод. На столе стояли два стаканчика с георгинами и фильтр с водой, скатерть была укрыта подсолнухами. Кружевные шторы и орхидеи, маленькая люстра в винтажном стиле. Каждый предмет, каждая деталь подчеркивает присутствие последующей, как бы, создавая атмосферу теплой, бытовой жизни. Туалет и ванная располагались вместе, чего-то примечательного, кроме занавески с уточками не было. А в гостиной был огромный серый диван, деревянный столик, телевизор и ковер. Висело несколько гравюр, гирлянда с кобальтовой подсветкой на стенке, что казалась тёплой, кварцевого цвета. Ева лежала на диване, чувство, что она засыпала, я же принялся распаковывать продукты, сортировать все по ящикам. Хозяйку данной квартиры звали Саша, подруга Миши. "Ей было все равно на окружение, на других людей, она любила себя, любила свой внутренний мир и погружалась в мир музыки, когда была потребность." - примерно так описал её Мишка. В реальной жизни я её не видел, разглядывал на снимках и слышал от знакомых. Разговор в коридоре закончился, а я стоял на балконе, курил "Marvel" с яблоком и завис в своих мыслях. - Ваши руки, держащие в руках сигарету, мне кажется вы похитили моё сердце, - сказал Миша. - Тогда прошу принять его с распростёртыми объятиями. Он подошёл ко мне, схватившись за талию и крепко обнял... Раньше курение приносило лишь негативные эмоции, интоксикацию, тревогу и апатию, с ним же, этот процесс приобрел новую, иную форму. Теперь курение напоминало о нем, а когда мы делали это вместе, то складывалось ощущение, что этот процесс более интимный, чем секс. - Ева уснула, эта бедняжка себя не бережет, - сказал он. - Она трудилась ради этого дня, трудится и по сей день ради будущей себя, кажется её жизнь превратилась во что-то отложенное на потом. - Возможно, не поспорю. - А тебе лишь дай повод поспорить! - Да, ведь наблюдение соприкосновения двух разных философий захватывает! - сказал Миша и резко поцеловал, не давая возможности ответить. Он часто делал так, говорил что-то, а затем затыкал поцелуями. А что я мог ему сказать? Да и противиться не хотелось, желал лишь дольше быть в этих оковах. Минут десять простояли на балконе, а затем он пошёл сортироваться. Хороший вид, - подумал я, - поставлю на этом месте мольберт, да табурет. Буду рисовать этот город, эти деревья, что навевают тоску, панельки и людей. Рисовать людей я любил больше всего, знакомиться с ними и вникать в их историю. Я был ранимым, очень, но всё также продолжал открываться людям. Сама мысль об одиночестве не давала мне покоя, хотя кажется, кругом столько лиц, а все такие чужие. Время подходило к двенадцати, Мишка лежал обессиленный на полу, перебирая диски, Ева уснула на диване, а я сидел на кухне. Из всего ассортимента чая, который только был, остался лишь один зелёный? - недовольно раздумывал. Я не люблю зелёный чай, уж выпью лучше воды иль кофия. Уснул. - Просыпаемся! Миша, мне нужно ехать в ТЦ, сегодня защищаю проэкт, а затем новая выставка! - сказала с воодушевлением Ева, торопя всех вокруг. Мы уснули на два часа, усталость от новой жизни проявилась быстро, но со временем привыкнешь. - Снова выставка? Разве ты не собиралась лишь защищать свой доклад? - спросил Миша. - Собиралась, да только Олечка написала за выставку картин, мне интересно узнать, что сейчас захватывает дух молодёжи. - Поехали, - сказал Миша, - только как старуха не говори, тебе лишь девятнадцать. - Вы такие энергичные, - сказал я спросонья. - Ты тоже едешь с нами, - явственно и громко возгласила Ева. - Я не сомневался, что у меня не останется выбора. Мы переоделись. На моё удивление я даже сумел принять душ. Сменил лишь рубашку на футболку, одел другие носки, цвета белил и побрился. Закрыли двери и вышли с подъезда. - Уже обед, а мы и поесть не успели, только завтракали, - произнес вслух я. - Пока я буду защищать свою работу - сходите в забегаловку, быть может Оля придет раньше и вы встретите её. - Зная Олю, она придет намного раньше, неудивительно если она уже там, - сказал Миша. - Разве она не опаздывала на занятия, пока вы учились вместе? - спросил я. - Она опаздывает когда это касается её иль представляется ей не важным, я думаю, что событие, столь значимое для её подруги она не упустит, - ответил Миша. - И все же я надеюсь, что она приедет позже, - сказала Ева. Людей все меньше, на небе появилось несколько тучек, кажется, что все близится к дождю. Сам я люблю дождь больше всего на свете, любимая погода чтобы побыть наедине с собой иль кем-то, чтобы бежать в неизвестность иль сидеть дома. - Приехали, - сказал Мишка. - Наконец-то, - возгласил я. - Тогда я пошла, осталось десять минут, а я всё с вами, спасибо, что подвезли, быть может ещё встретимся! - Да, удачи, береги себя, - промолвил Миша. - Спасибо. Мы остановились напротив маленькой лавки, где продавалось всякое сырьё. Зашли в торговый центр. Он был огромезным, по бокам располагались магазинчики с одеждой и бижутерией, а в центре был эскалатор. Мы поднялись на второй этаж, где было множество закусочных и заметили вдали знакомый силуэт. Олечка сидела за столиком и пила, судя по всему, чай. Она быстро заметила наше присутствие. - Антон, Миша! Я так рада вас встретить, вы тоже приехали поддержать Еву? - спросила Оля. - Мы её просто подвезли, не более, - ответил Миша. - Да, ещё мы заселились сегодня, - сказал я. - О, да это замечательно! Как там Саша? Давно не видела её. - Всё в норме, устраивает тусовки в клубах, играет с парнями, весело, - говорил Миша. Мда уж, мне только предстояло это знакомство, страшная личность. На людей ей было все равно, были они ей безразличны, но партнёров меняла часто, кажется, ей нравилось играть с людскими чувствами. Иногда завидовал я людям, что ходили на вечеринки, устраивали вписки и жили разгульный образ жизни. Выпивали в компании, на утро ничего не помнили, а более их жизнь и не стоит. Пустышки, которые живут в лучшем случае за счёт виски и красного вина, но было завидно. Хотелось жить свободно, не знать многих вещей, быть в неведении. Порой лежал я ночью и уснуть не мог, не хотелось просыпаться, не хотелось вновь жить эту жизнь. - Тошик, ты тут? - спросил Миша, перебив мои мысли. - А, да, задумался, прости. - Я купила наклеек, несколько браслетиков из бисера, колечек и камней. - Эти камни что-то значат? - заинтересованно спросил я. - Именно, у каждого свое значение и каждый несёт в мир что-то своё. Оля любила всё мистическое, любила всё искренне, как дети. Верила всем гороскопам и гадала по картам, мне казалось это милым. Как влюбленная она искала поводы верить всему на свете. Время шло, летело незаметно для нас, а мы всё о жизни. Без пятнадцати четыре, кажется, кто-то должен к нам присоединиться. Я не прогадал. Гнетущая аура повисла в воздухе, сзади меня стояла Ева, кажется, что воздух потяжелел. - Ты как, смогла? - спросила Олечка. - Смогла, да только не в их глазах, в любом случае я попыталась, - ответила Ева. - Не переживай, они наверняка недооценили тебя, - подбадривал Миша. - Критика говорит в первую очередь о критикующем, чем критикуемом. Но важно учитывать то, насколько она конструктивна и с каких соображений высказана. Я не расстроена, проэкт был шикарен, да только не всем удобен, суров и правдив, - говорила Ева, - повезёт, в другой раз так точно. - Тогда пойдём на выставку? - спросила Оля. - Конечно, пойдём, вы же не решили ехать домой? - Нет, мы с вами, - ответил Миша. И направились к выставочному залу. Всего в здании было пять этажей, на пятом находилось множество кабинетов важных бизнесменов, там и провела собеседование Ева. Мы пошли на третий. Выставка должна была начаться через пять минут, ровно в четыре, но двери были уже распахнуты. Тематикой послужили чувства и море, освещение было будто измученным, тёмно-синим с примесью голубого, казалось, что попали в настоящий океанариум. - Красиво, - сказал Миша, смотря на эти картины, - но ты ещё более прекрасен в этой обстановке. - Не смущай меня, дурак, - ответил я. Он рассмеялся, посмотрел на меня, взял за руку и мы пошли дальше.