Сладкий

Чан любовно оглядывает Хёнджина, укладываясь щекой на ладонь, опираясь локтем на матрас - его супруг особенно милый, когда он вот так - нежно держит на руках их малыша, ласково прижимая к себе, пока кормит грудью. 

 Кристофер откровенно любуется - чёрные, пушистые волосы Хёнджина воздушным нимбом в лёгком беспорядке торчат прядками по разным сторонам, карие, такие сейчас мягкие, словно у птенчика, глаза смотрят с невообразимой нежностью на крошечного человечка в его худеньких руках, пухлые, розовые губы растянуты в трепетной улыбке, а молочно-карамельная кожа так правильно переливается в тёплом свете комнаты, что у Бана появляется мгновенное желание прижаться к телу мужа поцелуем, но он не смеет, слишком боясь потревожить сына, мирно сопящего на руках папы. 

 Сейчас на Хёнджина, такого эстетично-ангельского, можно только смотреть - и Чан смотрит, обводя мягким взглядом контуры его лица и плохо прикрытого белым одеялом тела. 

В какой-то момент Джин чуть хмурится, и хоть его запах - сладкий, явно отдающий ванильным молочным коктейлем и сливками, - остаётся таким же мягким, Кристофер считает нужным уточнить всё ли в порядке, поэтому тихо шепчет: 

 - Всё хорошо, милый? - он укладывается ближе, почти утыкаясь носом в бок омеги, с наслаждением вдыхая его аромат и улавливая слабые нотки свежей выпечки - их малыш. 

 Это так интересно - Хёнджин пахнет ванильным мороженым, Чан персиковым чаем, а их маленький мальчик тёплыми круасанами, (если не брать в счёт аромат молока, присущей всем маленьким детям) словно стал идеальным дополнением к тандему, образовав абсолютно идеальное сочетание для какого-нибудь десерта. Хотя, почему «словно»? Так и есть. 

 - Всё хорошо, Чанни, - немного погодя, отвечает омега с улыбкой. - Просто у кого-то папочкин аппетит. 

 Бан только глаза закатывает, пряча улыбку в одеяле, а Хёнджин тихо посмеивается. 

 В комнате ещё минут на пять виснет тишина, разбавляемая только детским, едва слышным причмокиванием, а потом Хёнджин чуть приподнимается, решив, очевидно, что малышу хватит и ему пора спать. 

Крис приподнимает голову, наблюдая за тем, как аккуратно омега вынимает изо рта сына грудь - тот вообще не протестует, - точно наелся. 

- Я отнесу, - быстро вызывается он, поднимаясь с кровати и подходя к мужу с другой стороны. 

 Хёнджин улыбается и кивает, протягивая почти заснувшего сына альфе. Малыш недовольно кряхтит, когда перестаёт чувствовать тепло папы, но в итоге вновь быстро приобретает безмятежный вид, чувствуя бережные руки второго родителя. 

Сердце Чана прошибает умилением и трепетом, словно до безумия приятным электрическим током, когда он смотрит на собственного ребёнка. Удивительно - ещё пару лет назад он и представить не мог, что станет настолько счастливым, а сейчас у него уютный дом, где его всегда ждут муж и сын - его самые любимые омеги, до безумства красивые и желанные. 

- Пойдём, маленький, - он осторожно прижимает малыша к себе, бесконечно воркуя над его милым личиком, и медленно идёт к кроватке, чуть покачивая сыночка, чтобы совсем убаюкать. 

 Бан наклоняется к детской кроватке, осторожно укладывая хрупкое, совсем крошечное тельце на матрас, и расправляет складки на белом слипике с пушистой вышивкой медвежонка у груди, попутно пристёгивая к рукавам царапки, чтобы малыш себя не поцарапал, и улыбается, поглаживая сына по мягкой щёчке. 

 - Спит? - доносится до Чана шёпот Хёнджина. 

- Мгм, - с трепетной улыбкой, всё ещё глядя на ребёнка, отзывается альфа и, наконец, поворачивается к супругу, тут же застывая на месте. 

 Омега, абсолютно ничем, кроме кружевного нижнего белья на паховой зоне не прикрытый, не торопясь расправляет одеяло, поднявшись с кровати. И, хорошо, Чан не пялится ладно? Он случайно и только потому, что его муж ужасно хорош собой. 

 Кристофер тихо отходит от детской кроватки, не отрывая взгляда от стройного тела, и встаёт, словно тень, позади Хёнджина, укладывая широкие, изящные ладони на явный изгиб его талии и касаясь губами седьмого позвонка. 
 Джин мягко улыбается и накрывает ладони супруга своими, поглаживая. 
- Ну что? - он поворачивает голову в сторону Бана. 

 - Красивый, - тихо шепчет Чан. - И вообще это нечестно - так дразнить меня. 

 - Эй, я не дразнил! - возмущается шёпотом омега. - Я просто поправил одеяло! И… вряд-ли сейчас что-то хорошее из твоей затеи выйдет, я очень хочу, но моя грудь… 

 - Что, твоя грудь, м? - Крис перемещается ладони на плоский, нежный животик любимого и аккуратно поглаживает, нащупывая внизу несколько полосочек былых растяжек, что сейчас превратились в едва заметные, карамельные шрамики, что вскоре вовсе затянутся - спасибо маслу. 

 - Болит, хён, - вздыхает он, опираясь спиной на крепкий торс своего альфы. - Молока много, Вун даже при всём своём желании столько не скушает, а молокоотсос - натирает… - он хмурится и слегка надувает щёчки. 

 На самом деле, тянущие ощущения в груди - единственный неприятный момент, оставшийся после беременности, который скоро тоже уйдёт, но в данный момент это довольно неприятно, и даже не потому что сын иногда кусается, а потому что дорогой и вроде бы качественный аппарат, который помогает избавиться от лишнего молока, натирает чувствительную кожу, добавляя к и без того не самым приятным ощущениям, ещё и болезненные. 

- Хм… - Чан хмурится вместе с омегой, задумчивом вздыхая. Мысли о том, что его любимому больно, заставляют его сердце неприятно сжаться. Он молчит с полминуты, но потом вдруг оживляется и прижимается поцелуем к плечу мужа. - Детка? 

 - М? 

 - Что, если я тебе немного помогу? - шепчет он в самое ушко. 

Хёнджин замирает на месте и смотрит на старшего. 

- Это то, о чём я думаю?.. 

- Скорее всего, - с улыбкой шепчет Чан, наблюдая за тем, как Хёнджин усаживается на кровать поверх одеяла. 

 Он усаживается рядом, аккуратно касаясь любимого тела руками, и прижимаясь губами к сладко пахнущей шее - весь Хёнджин такой ванильно-приторный. 

 - Хорошо, милый… - выдыхает Хёнджин. - Сделай то, что хочешь. 

 Джин чувствует кожей мягкую улыбку супруга и сам улыбается, однако ненадолго - вскоре его лицо начинает выражать лишь удовольствие. 

 Он сам не замечает, как в одно аккуратное, бережное движение оказывается на крепких бёдрах Чана, и теперь он прижимается спиной к изголовью кровати, а Хёнджин вдыхает его пряный запах, проводя губами по расслабленному лбу. Кристофер нежно выцеловывает ключицы, кое-где чуть прихватывая нежную кожу губами, и жадно водит руками по тонкой талии и гладкой спине. 

 Немного странно, наверное, но беременность почти никак не отразилась на фигуре Хёнджина - то ли от того, что он носил под сердцем хрупкого, достаточно спокойного и действительно крохотного омегу, то ли из-за природной предрасположенности к худобе, - но тело после появления на свет их чудесного мальчика быстро пришло в норму и исходную свою форму, так что сейчас Бан проводил языком по ярко выделенному плечу. 

 Он очень успел соскучится по тому, как ощущается любимое тело в такие моменты - во время первых пару месяцев беременности, они вели себя крайне аккуратно, чтобы не дай Бог не навредить ребёнку, потом стало слегка неудобно из-за растущего животика, а ещё чуть позже им стало вообще не до этого, как и после рождения сына, - Крис успел соскучится и изголодаться по любимому, потому что даже в его гон они обходились руками. Хёнджин тихо мычит, прикусывая нижнюю губу и ближе прижимаясь к крепкой груди своего альфы. 

 Чан улыбается и поднимает голову к любимому, чмокая его в ложбинку чуть выше ключиц, а потом аккуратно проводит языком по налившейся груди, выбивая уже полноценный стон из уст омеги - тот тут же зажимает рот ладошкой. 

- Мх, хён… - тихо шепчет он, чуть прогибаясь в спине. - Я, мх… 

 - Тише, малыш, тише, - он целует возле правого соска, держа руки на середине ребер, как бы контролируя и себя, и любимого, слишком боясь сделать неприятно или что ещё хуже - больно. - Тише, Сладкий, ты же не хочешь, чтобы наш драгоценный мальчик проснулся, да? 

- Д-да… - прерывисто выдыхает он, вплетаясь пальчиками в волосы на затылке альфы. 

- Тогда чуть тише, мой хороший, - Кристофер улыбается и вновь проводит языком вдоль соска, аккуратно вбирая его между губ - Хёнджин рвано выдыхает. 

 Это приятно и очень хорошо, кроме того совсем не больно - губы супруга мягкие и, кажется, до подрагивания трепетные, обхватывают розовую бусинку слишком осторожно. Чан несмело, аккуратно на пробу чуть втягивает щёки, медленно посасывает и немного удивляется, когда на языке чувствует действительно капельку тёплого молока. Он поднимает глаза на омегу, тот томно улыбается, хоть в глазах его и видна явная насмешка над удивлением любимого. 

 Бан вновь осторожно касается губами соска и прикрывает глаза - вкусно. Честно слово, вкусно. Он даже не думал раньше, что молоко может быть сладким. Нет, не то, чтобы он часто задумывался над вкусом того, чем с явным наслаждением питается его второй любимый омежка, но всё же молоко в груди мужа в его предположениях было безвкусным, с каким-нибудь, может лёгким привкусом, как детская смесь, что пару раз, чисто ради эксперимента, пробовал их малыш - молоко папы ему явно нравилось куда больше, к слову, и Крис теперь всецело понимал почему - сладковатое, тёплое и ароматное, что ещё нужно? 

 Он продолжает аккуратно посасывать грудь любимого, бережно поглаживая рёбра, пока Хёнджин дугой со всей своей танцевальной грацией выгибается навстречу любящим губам, старательно нащупывая «собачку» чёрного худи Чана, чтобы оголить его крепкий торс перед собой. Ему это быстро удаётся, и, спустя несколько секунд, он водит руками уже по крепкому прессу, на что Крис одобрительно мычит, проходясь язык по чувствительному соску. 

 - Так хорошо… - тихо шепчет Джин в кучерявую макушку, поглаживая любимого по рёбрам. 

Кристофер довольно улыбается, выпуская из плена губ набухший сосок и слизывая выступившие капельки молока. 

 - Не больно? - шёпотом интересуется он, покрывая грудь едва ощутимыми поцелуями-бабочками, как когда-то, ещё каких-то пару с половиной месяцев назад, покрывал ежедневно округлый животик любимого, с приятным и, может быть, немного устрашающим, волнением ожидая появления на свет их любимого сыночка, что сейчас мирно посапывает в своей кроватке. 

 - Хорошо, альфа… - Хёнджин выдыхает и тихо-тихо стонет, когда чувствует поцелуй у другого своего соска. 

Бан осторожно посасывает уже ранее потревоженную сыном бусинку, собирая языком оставшиеся капельки молока, тщательно следя за тем, чтобы после него ничего не осталось - слишком хочется, чтобы его маленький супер-герой отдохнул от этих неприятных ощущений хоть немного, и вкусно - вкусно и приятного до довольного урчания обоих. 

 Чан всасывает оба соска по очереди ещё раз, мягко проводя языком, чтобы убедится в том, что Хёнджин сейчас пуст до следующего вскармливания их малыша, и довольно урчит, прикусывая мягкую кожу где-то под рёбрами. 

Он продолжает медленно целовать грудь любимого, иногда переходя к шее и ключицам, а ладонью ведёт по животику к кромке кружевного белья, оглаживает поясницу, чувствуя ладошки Хёнджина внизу своего собственного живота, и чуть поддевает резинку, в итоге немного дразняще спускаясь ладонью к стройным, мягким ягодицам, чуть сжимая, на что Джин отзывается урчанием и тихим стоном куда-то любимому в висок. 

 Сейчас, избавив, пусть и ненадолго, но всё же, своего омегу от некой боли и неприятных ощущений, альфа хочет мягкого продолжения, и его муж абсолютно согласен, чему свидетельствует прикушенная губа и тёплые ладони, крепко сжимающие округлые, упругие бёдра, но, увы, не они в этом доме сейчас главные - малыш подаёт голос, начиная хныкать, и решив, видимо, что на сегодня родителям хватит, просится к ним. 

 Чан тихо посмеивается, Хёнджин улыбается, оставляя на губах любимого быстрый чмок, и слезает с него. 

- Лежи, Сладкий, - Крис улыбается и встаёт, подходя к колыбельке. - Ну и что это такое, м, кроха? - он улыбается, поднимая сына на руки. - Совсем не даёшь папам отдохнуть, да? - он чмокает малыша в нежный лобик, на что ребёнок сразу успокаивается и с интересом смотрит на отца, мило шебурша крохотными ручками в воздухе. - Ну что за Прелесть, я не могу, такая Булочка, - он со всей присущей ему родительской любовью смотрит на ребёночка в своих руках, в которых он кажется ещё более крохотным. 

 Омега смотрит на них, ласково улыбаясь, и уже успев накинуть на тело длинную футболку. 

Бан усаживается на кровать рядом с Хёнджином и бережно прижимает сыночка к себе, пытаясь вдохнуть как можно больше его пока слабого, но такого хлебобулочного аромата. 

 - Он просто весь в тебя, - воркует Джин, укладываясь на подушку и ласково поглаживая пяточку крохи указательным пальцем. 

 - А характером в папочку, - наиграно-милым голоском отвечает Чан. - Так быстро начинает скучать, да? - он улыбается, укладывая малыша к себе на грудь, аккуратно придерживая, пока Хёнджин дует губки с щёчками, становясь похожим на тучку. - Я люблю тебя, Сладкий, знаешь же, - сжимает его ладошку в своей. 

 - И я тебя люблю, - омега вмиг веселеет. - Вас люблю, - он переводит взгляд с мужа на сына, уже безмятежно прикрывшего глазки. 

 - Мы знаем. А сейчас попробуй поспать, если повезёт, следующий подъём у нас в три, - Крис улыбается. 

 - А ты? Тебе ведь завтра на работу, хён… 

 - Ничего страшного, экспертов кухни перенесли на следующую неделю, так что я завтра не буду загружен, засыпай, - он подносит к губам ладошку супруга и целует, позволяя ему потом сделать тоже самое. 

 Хёнджин двигается к любимому ближе, утыкаясь носиком куда-то ему в рёбра, как бы благодаря за саму-собой-разумеющуюся для них помощь, и сонно выдыхает, прижавшись поцелуем к крошечной ладошке сына. 

 В комнате образуется уютная тишина. Чан смотрит в щёлку меж штор, рассматривая тёмные окна квартир напротив, и в который думает о том, что он - самый счастливый альфа на свете, раз на его груди сопит его ребёночек, на рёбрах чувствуется тёплое дыхание любимого супруга, завтра его ждёт любимая работа, а в выходные компания друзей. Оказывается, для счастья так немного надо - всего лишь «дом»… 

- Чанни? - едва слышно, совсем сонно вдруг зовёт его Хёнджин, заставляя очнуться от омута приятных мыслей. 

 - Да, мой хороший? - словарная ладонь укладывает на голову любимому, поглаживая. 

- Ты ведь так и не поужинал, милый… 

 Чан усмехается. 

- Уверен? Я более, чем сыт в данный момент. 

 Хёнджин всё понимает и даже в полудрёме краснеет. 

 - Я спать, - он зарывается носом в пропахшее их совместными запахами одеяло, скрывая смущение. 

 - Детка? 

 - М? 

 - Завтра закончим? 

- Тогда не покупай завтра рис по дороге, я тебя накормлю, - и вдруг совершенно бесстыдно улыбается, чуть приоткрывая хитрые глазки. 

 Чан немного смущённо улыбается, поглаживая Хёнджина по голове и утыкаясь щекой в макушку сыночка.