Качок против геев в школе

Стояла жара. Коридоры школы №69 были заполнены душным, прогретым палящем солнцем воздухом, который, словно яд, душил учеников и учителей. Нигде не было спасения от этой муки – указом директора, который в момент описываемых событий всё ещё прибывал в маленькой хижине на краю Бали, окна и форточки были завинчены. Нет, безусловно это делалось из любви к детям – никто ведь не хочет, чтобы чьё-либо чадо выпало из окна? – Никто, а потому окна были забиты. Муслим вошёл в класс, высовывая язык подобно псу, занятия ещё не начались, а он уже был готов со злобы и скуки убить кого-нибудь, предпочтительно директора, исходя из причины, описанной выше. - Господи, какой же Виссарион Жукович лысый га… - озлобленный юноша недоговорил, переводя взгляд на удивительную картину – на его парте, обтекая потом, сидел высокий, бледноватый юноша. - Укуси меня пчела, что за красавчик… - пробубнил себе под нос Муслим – нужно подойти познакомится, но что ему сказать? Однако дальше эта мысль не развилась, чуть опустив взгляд с лица новенького, лакец словно застыл. Пот, стекавший по бледной коже незнакомца, впитывался в рубашку, которая, словно в трендах tik tok, обтягивала его крепкое тело, подчёркивая всю красоту и силу этого человека. Муслим был человеком с высоким либидо, а потому ему всегда было достаточно тяжело скрывать свои «нестандартные» увлечения, однако ныне ситуация совсем вышла из-под контроля, это был его типаж от пят до кончика носа – парень мечта. Движения внизу начались мгновенно. Возбуждённый парнишка двинулся вперёд, оскалив свою белую улыбку. - Здравствуй – протянул он руку, прикрывая другой пах. - Привет! – добродушным, нежным высоким голосом раздался ответ. «Он просто идеал!» - кричал внутренний голос. На секунду сознание словно покинуло тело Муслима. Лакец видел свою детскую, ту что была ещё в его старом доме в Киеве, он сидел на полу и играл с какими-то игрушками, кажется, бакуганами. Так беззаботно продолжалось, пока из-за двери не начала слышаться сначала нарастающая возня, которая после продолжительного дребезга фарфора переросла в крики. «Похотливый сукин сын! Ты мне изменял?! Я ведь люблю тебя!» - кричала мама. Маленький мальчик, ведомый любопытством и в какой-то степени страхом, открыл дверцу, а затем, прошмыгнув по коридору, оказался на кухне. Перед ним стоял его отец, своей спиной закрывающий мальчика от взора матери. На полу лежали осколки ваз, тарелок, кружек, и вскоре к ним норовил присоединится ещё целый горшок, пока удерживаемый руками женщины. - Гульнара, это не твоя вина… Но и не моя тоже – разве я могу приказать сердцу. Я люблю тебя, но больше не как женщину, а лишь как мать моих детей. Я хочу остаться, подумай о Муслиме – он ещё ребёнок, как он переживёт распад семьи? - Уходи. - Гульнара… - Просто уходи! Хочешь, чтобы сын видел таким своего отца? Отца, что не любит маму? Кем он с тобой вырастет? Ещё станет таким как ты! Лучше у него вообще не будет отца! - Бусинка, ты ведь не понимаешь, что говоришь – стараясь обнять жену, мужчина сделал пару неуверенных шагов вперёд. - Ты думаешь это единственное? – плачущая женщина оттолкнула его, а затем продолжила – Я ещё люблю тебя, и никогда я не смогу тебя разлюбить. Хочу, чтобы ты был счастлив, сможешь ли ты, оставаясь здесь? Ты должен уйти, так будет лучше для всех… Мужчина сглотнул слюну. Ему ещё было, что сказать, но не родилось в его голове не одного конкретного довода против, лишь сомнение, а не права ли Гульнара? Он поправил рубашку, после чего развернулся и увидел своего сына. - Папочка, куда ты? - Золотце моё, - присев, чтобы обнять сына, тихим тоном начал он – случилось то, чего боятся все молодожёны, я больше не люблю твою маму. В этот момент из его глаз пошли слёзы, однако он продолжал говорить чётко и осмысленно. - Это не твоя вина, так вышло, я нашёл другого мужчину, который помог мне раскрыть себя, он словно заглянул внутрь меня, увидев ту болезненную пустоту, что царила в моей душе. И он не прошёл мим, а помог мне заполнить её. Ни одна женщина, даже твоя мама, не смогла бы сделать этого. Я полюбил его. - Любишь? – непонимающе протянул мальчик. - Да, и однажды ты тоже полюбишь. - Но кого? - Кого-то невероятного, как мой Валера. - Дядя Валера, тот, что сантехник? - Да, сынок… Муслим вернулся в сознание, закончив путешествие по анналам памяти. Он пожимал руку новенького, и вероятно делал это долго, так как на лице последнего расплылась странная улыбка. - Я нашёл своего невероятного, папа. - Что прости? Юноша, обладавший большой мышечной массой, с лёгкостью смог схватить собеседника, а затем прижать его к парте. Прислонившись к нему лицом, он упёрся в его мягкую щёчку, а затем шёпотом спросил: «Как же тебя зовут, ангел?». «Кирилл» - сдерживая тяжёлое дыхание ответил он. Муслим слегка снизил силу, с которой давил, а поняв, что парень не пытается сбежать, начал держал его лишь одной рукой, в то же время спуская вторую вниз. Его предположение нашло твёрдый, как столб, аргумент – Кириллу это тоже нравилось. Лакец облизывал уши своего пленника, попутно расстёгивая его рубашку. Класс озаряли фотовспышки десятка телефонов, но это не мешало голубкам. Кто-то хихикал, кто-то отводил от стыда глаза, а любовники не сбавляли темпа – теперь Кирилл сидел на парте, прикрывая покрасневшее лицо руками, в то время как Муслим вылизывал его соски, принося блондину множество удовольствия. Так бы и продолжалось дело, лишь заходя в своём разврате всё дальше и глубже, если бы в класс не зашёл ОН. Артём вошёл в кабинет повернувшись боком – его широкие плечи не позволяли бы ему пройти прямо даже в кремлёвские ворота. На нём была белая рубашка, через которую было видно крепкий пресс. У него были невероятно крепкие, волосатые руки. Также на нём были штаны, обтягивающий его мощные ноги, выжимающие полторы тонны. Если бы его превосходство можно было бы сравнить с кем-то, то можно сказать лишь одно – Артём – это человек, по красоте и мужеству уступающий лишь Иисусу, каким мы его видим в «Шоколадном Евангелии». Титан сделал шаг в класс, сначала приподняв руку, желая поздороваться со всеми, но, когда он увидел, что вытворялось прямо в центре кабинета, его глаза наполнись кровью. Сердце бешено колотилось, разнося по телу ненависть. - Вы чё здесь устроили, сосунки?! Вы же просто мясо какое-то! В пару шагов он прошёл весь кабинет, а затем взял Муслима, до сих пор не заметившего приближение опасности, он начал кричать на него, покрывая слюной. - Попался, который лизался! Любишь садомию и голубизну? Ты её получишь! Качок попытался расстегнуть свои штаны, однако в пучине ненависти он не рассчитал силы, порвав свои брюки, за одно Артём и порвал свои трусы – всё это одним движением, настолько он был силён. Его мужское начало буквально касалось пола, настолько оно было огромным. Пара мощных движений, и силач насадил Муслима, словно на кол – конец «пики» выходил через рот. - Не бойся, деточка, больно не будет! Однако гей этого уже не слышал – он был мёртв, а пара фрикций убийцы полностью разорвали его на части. Кровь и внутренности фонтаном брызнули во все стороны, Артёму на лицо налипли кусочки мозга, Кирилла сбил с ног кровавый поток, а в одноклассников, в страхе столкавшихся в кучу прилетели кишки. Стоял женский писк, а качок продолжал совершать поступательные движения, держа в руках для этого прямую кишку умершего. Не прекращая двигать тазом, он перевёл взгляд на Кирилла, словно говоря: «Хей! Дружок-пирожок, ты будешь следующим!». Пассивчик, осознавая, что смерть ещё никогда не была к нему так близка, решил действовать, а в его голове созрел план. - Оу, это что…тонкая кишка в том углу класса? Она почти в девять раз увеличивает свою площадь за счёт ворсинок! Интересно, какие ощущения будут если засунуть туда свой… палец? Монстр заинтересовался этим вопросом, поэтому направился в другой конец класса, куда указывал Кирилл. Это стало его ошибкой – борясь за свою жизнь, юноша набросился сзади и начал душить зверя, это было сложно, его шея была подобна Тамаеву, но у блондина была мощная удавка – его детородный орган, все сорок сантиметров которого он обвил вокруг его шеи, умудрившись так передавить ему кадык. Бледныш одержал победу, он поднимал в верх кулак, опираясь на голову поверженного врага, оба были покрыты потом и кровью. Делая маленький глоток из кокоса, директор школы почёсывал пузо, наслаждаясь видом тёплого Индийского моря. От размышлений о прекрасных аборигенках, разносящих для постояльцев деревушки-отеля еду и напитки, его отвлёк телефонный звонок. - Мистер Смит, вы ведь знаете, что у меня отпуск! - Да, господин директор, но в кабинете нашего класса лежит мёртвый ученик! Дети напуганы, а Кирилл уже несколько часов не может и слова выдавить у психолога! Уж извините, но как мне с этим работать? - Как с того дня, когда наш класс хулиганов перешёл под ваше руководство. - Это хоть и не самая их великая выходка, но она стала последней каплей! Я увольняюсь, уйду в АйТи! Мистер Смит сбросил звонок. Директор закинул в рот пару миндальных орехов, тщательно перетирая их между зубов, а затем освежился ещё одним глотком кокосового молока. - Ох уж этот 9 «В», вечно что-то придумают!