Розовый Горицвет

Намджун — альфа и глава племени язычников. Ему немногим за тридцать, а он всё ещё не женат. Всё дело в том, что с тех пор, как он стал вождём племени, он только и занимался тем, что обустраивал деревню на тех землях, которые ему и его людям пришлось освоить. Не так — то просто, знаете ли, начинать с нуля, да ещё и не на самой плодородной почве. Но, наконец, у него и его племени всё получилось. Они живут в более-менее благополучной общине, чтут Ярило* и, к счастью, не имеют необходимости ввязываться в сражения за территорию. Старейшины племени на каждом совете и вне их твердят, что пора бы Намджуну жениться. В племени несколько молодых омег, которые будут только счастливы стать спутником жизни высокого, смелого и мудрого не по годам вождя. — В ночь Ивана Купалы тебе следует сделать выбор — наставляет Намджуна Юнги, один из старейшин. — Сразу после ритуала спуска венков на воду. — Да, пора, — соглашается с мужем второй старейшина, Хосок, — омеги придут с венками к реке, а потом пустят их по воде. У каждого в венке будет свой главный цветок. Алая дикая гвоздика, белый мак, лиловая глоксиния и другие. Намджун не совсем уверенно кивает головой. Он не знает, как ему сообщить старейшинам и племени, что его сердце отдано чужаку, который год назад прибился к их племени, сбежав от жестокого отца. Сокджин, так зовут чужестранца, ко всему прочему, ещё и бета. Может ли вождь, имеет ли он право жениться по любви и обречь племя на отсутствие наследника или ему следует сделать выбор в пользу долга и обязательства?.. До дня Ивана Купалы каких-то десять дней, и Намджун не знает, что ему делать. Намджун очень хорошо помнит этот день. Тогда тоже как раз был июнь, самое его начало. Был вечер, вождь сидел на берегу реки, отдыхая после непростого трудового дня. Он смотрел на закат и дивился, как красиво природа раскрашивает небо своими волшебными красками. — Простите, что беспокою … — за спиной раздался голос Чонгука. Намджун оглянулся и увидел стражника их племени. Воевать их племя не воевало, но защищаться в случае нападения пришлось бы, а потому в племени были те, кто выполнял функции стражей. Они использовали охранную магию и раз в день самолично обходили территорию племени. — Да? Что-то случилось, Чонгуки? — спросил Намджун молодого альфу. — Там . — запнулся Чонгук — мы поймали кое-кого. Бета. Говорит, беглый. Вроде как из дальнего племени какого-то, бежал от злого родителя. С виду безобидный, молодой. Белый. «Белый» означало то, что чужак обладал магией светлого порядка. Как правило, если маг был молод и не слишком силён, его магия заключалась в знахарстве и способности к лечению. Иногда белые могли управлять силами природы, но не очень мощно, — могли например, вызвать небольшой дождик или возделать магией землю, чтобы она стала плодородней. У бет магия обычно не бывала сильна, даже у взрослых и поживших. Их сексуальная энергия распределялась иначе, чем у омег и альф. Тем не менее, они были безобидны, если не были чёрными. Чёрные маги, как правило, имели магию воительства, тёмного колдовства, могли управлять волей. Намджун хорошо знал сущность чёрных магов. Он сам был наполовину таковым. Впрочем, чёрные маги не всегда они были враждебны. Если они выбирали светлую сторону, они подавляли в себе тёмное или направляли его на благое дело. Например, вместо разрушения на защиту. Джин, так звали пришлого бету и, правда, был безобиден. Намджун убедился в этом лично. После того, как Чонгук рассказал ему новость, Намджун встал на ноги и пошёл за ним туда, к высоким деревьям, где стражи задержали Джина. Бета был в холщовой, кое-где разорванной, одежде, босой. Ноги стоптаны в кровь, значит, шёл долго. На его руках было несколько синяков, один на скуле. Он стоял подле двух других стражников, Тэхёна и Ыну, и даже не пытался бежать. Голова его была опущена. Когда Намджун и Чонгук приблизились к деревьям, бета поднял голову и его глаза встретились с глазами старшего альфы. Вождю было достаточно одного взгляда. Он сразу же увидел то, что позволяла ему его магия, а именно, будущее. Сокджин поселился с лекарем по имени Чимин, они сразу подружились. Чимин хорошо разбирался в травах и целебных растениях и имел сильную белую магию. С его помощью синяки и ссадины на теле Джина вскоре прошли, а ноги зажили. Намджун старался не проявлять свой интерес к Джину слишком явно. Он зашёл как-то в избушку Чимина справиться о здоровье чужестранника, но позже подобного не совершал, — альфа знал: пойдут разговоры. Но на общих вече племени, пирах или при случайных встречах его глаза сами невольно находили бету среди остальных, и он издалека любовался им. Как-то, на исходе лета, Намджун по привычке отправился вечером на своё излюбленное место у реки и увидел в воде купающегося Джина. Он был там один и явно получал удовольствия от воды и купания. Его одежда лежала на берегу, а, значит, в воде он был абсолютно обнажённым. Вождь спрятался за ствол большого дерева и позволил себе понаблюдать за бетой несколько минут. Ничего неприличного, — как только Сокджин собрался выходить из воды и встал в ней по пояс, Намджун развернулся и пошёл к своему дому. Лишь перед сном до него дошло: то место у реки было его личным, как вождя, и всё племя знало об этом. Не мог об этом не знать и Сокджин, — он жил на тот момент с ними уже третий месяц, и его явно предупредили. Возможно, это было лишь совпадением, но Намджуну нравилось думать, что Сокджин пришёл туда нарочно, чтобы увидеться с ним. Он, хоть и был бетой, мог почувствовать их с вождём невидимую связь, хотя Намджун делал всё, чтобы этого не произошло, даже ставил заградительную магию. И всё же Намджуну ничего не оставалось как только лишь наблюдать издалека и держать свои чувства в тайне. Ещё было не время. Вождь знал, некоторые могут догадываться о его чувствах, — у многих, особенно светлых сильных магов, чуйка на такое, как дела сердечные. Но никто не посмеет поставить это вождю в вину: он ведь никого не обольщает и, к тому же, свободен. Сокджин приживается в племени и обретает здесь своё место, как член общины. Он дружит с Чимином и другими омегами и бетами. Впрочем, и с альфами он приветлив, но осторожен. Намджун не может ничего ему запретить и не уверен до конца, что у Сокджина к нему есть какие-то чувства. Хоть Сокджин и бета, он привлекателен, и альфы не могут этого не заметить, а значит, не исключено, что кто-то может начать ухаживать за ним. Намджун опасается, но по-прежнему ничего не предпринимает. Всему своё время. Бета, впрочем, будто бы и не интересуется альфами, да и бетами. Их помимо самого Сокджина в общине ещё четверо. Сокджин ведёт себя немного отстранённо. Со всеми дружелюбен, но ни с кем не близок. Разве что с Чимином. Но здесь Намджун чувствует только дружескую связь, и ничего против неё не имеет, — Чимин хороший человек и добросовестный маг. Однако, по прошествии года, накануне дня Ивана Купалы старейшины ставят вопрос ребром, и Намджуну не избежать разговора с ними. Разговор важный, разговор серьёзный, а потому Намджун надевает свой амулет. С детства любимым цветком альфы был розовый горицвет. С одной стороны, цветок будто бы неприметный, несмотря на яркий цвет. Но с другой, красивый, благородный и таящий внутреннюю силу. Намджун сам сделал себе амулет с живым бутоном, который остаётся свежим и по сей день, благодаря магии. Горицвет находится в небольшом холщовом мешочке, который Намджун вешает на шею на пеньковом шнурке. Когда Намджун увидел Сокджина он сразу понял, что его цветок — горицвет. И именно розовый, хотя существуют ещё и жёлтый, и белый. Покровитель Сокджина и оберег Намджуна. Ошибки быть не могло. Тогда-то Намджун и увидел их будущее. Вообще альфа не любил «напрягать» этот свой дар. Да, и дар ли это смертному знать своё будущее? Так и жить неинтересно. Кроме того увидеть будущее требовало большого запаса энергии. После такого сеанса Намджун потом целый день лежал словно болел, а потом, через сутки, вскакивал на ноги как ни в чём не бывало. Обычно будущее виделось ему без подробностей, в общих чертах, а порой и вовсе размытыми образами, по которым можно было лишь догадаться о грядущих событиях. Альфа не пользовался магией часто, буквально несколько раз для благих дел. Но в день встречи с Сокджином будущее пришло само. И Намджун сразу всё понял. И вот сегодня он идёт к старейшинам, чтобы всё им рассказать, и получить либо благословение, либо проклятие. Будущее-то он видел, но его магия не единственная в племени, да, и всё может меняться и трансформироваться. — Твой истинный бета? — удивляется Хосок. — Как такое вообще может быть? Намджун сидит в домике Юнги и Хосока и пьёт чай из кипрея, который заварили для него. Юнги помалкивает, но слушает внимательно, сдвинув брови к переносице. — У альф истинными бывают только омеги, Намджуна — говорит Хосок — ты что-то путаешь, это какая-то ошибка. Намджун рассказывает всё без утайки: и про розовый горицвет, и про своё видение, и про свою связь с Сокджином. — Такое бывает — отзывается, наконец, Юнги — я слышал. Крайне редко, но случается. Только вот, Намджуна, ты не просто альфа, ты-вождь общины. Вождю полагается иметь наследника. Людям спокойнее, когда они знают наперёд, кто будет их следующим вождём. — Что ж, я думал об этом — говорит Намджун, дотронувшись рукой до амулета — возможен вариант, что мы назначим следующего вождя из уже рождённых альф, и будем его воспитывать в соответствии с этим. — Что ты хочешь этим сказать? Ты хочешь взять ребёнка у какой-то пары? — удивляется Хосок. — Конечно, нет. Он будет у своих родителей, а мы с Сокджином будем его названными родителями, наставниками и покровителями. У него будут свои привилегии, но когда он вырастет ему придётся принести клятву верности племени и стать вождём. — Есть и другой вариант — осторожно продолжает Намджун — я женюсь на Сокджине и сложу с себя полномочия вождя. Мы можем переизбрать другого альфу уже сейчас. У нас ведь есть достойные. Например … — А третий вариант ты не рассматриваешь? — перебивает его Юнги. — Выбрать долг и жениться на омеге, который подходит для продолжения рода? Юнги не давит, скорее, просто интересуется. Но Намджун, ещё не дослушав, уже отрицательно качает головой. — Это невозможно, хён. Благополучие этого племени связано с моим. Если я буду женат на ком-то другом, я начну терять свои силы и магию. — Но разве ты сам не хочешь детей? — Хосок выглядит озадаченным. — Хочу, но не так сильно, как стать мужем Сокджина. — Ты так любишь его? Но почему целый год ты ничего не предпринимаешь, чтобы сблизиться с ним? Я даже не заметил, что ты к нему что-то чувствуешь, а у меня глаз-алмаз. — На то есть причины. Первая это то, что я не уверен, что он испытывает ответные чувства- слегка смущаясь, отвечает Намджун. — Да, я храбрый вождь и альфа, но я тоже боюсь быть отвергнутым. А во-вторых… — Намджун делает паузу будто подбирает слова получше — то видение, что пришло ко мне . в нём был некий намёк, что я не должен ничего предпринимать, пока не увижу снова розовый горицвет в природе. А я его больше не видел со дня встречи с Сокджином, не считая своего амулета. — Вот как… — Юнги и Хосок оба выглядят сбитыми с толку. — Но мы уже объявили, что в ночь Ивана Купалы ты выберешь венок омеги, который станет твоим избранником. А ты ещё ничего не решил с Сокджином. И как вообще нам теперь быть?.. — Я могу отступиться от того, чтобы быть вождём — повторяется Намджун. Хосок и Юнги погружаются в раздумья. Время от времени они смотрят друг на друга, и Намджун понимает, что они разговаривают мыслями. У Юнги магия передачи мысли, а так как они с Хосоком вместе уже не первый десяток лет, то Хосок научился принимать его мысли и передавать ему свои. Магия супругов. Намджун даже немного завидует. — Давайте отдадим право выбрать общине — говорит Хосок, наконец. — В ночь омеги пустят свои венки по волнам, и ты не выберешь ни один из них. Потом тебе придётся сказать о своём решении быть с Сокджином, а мы вынесем на голосовании, останешься ли ты вождём или мы изберём другого альфу. — Хорошо — соглашается Намджун. Ему немного грустно от того, что община может не принять его выбор, но он твёрд в своём решении. И, да, он рискует ведь Сокджин, возможно, не любит его в ответ. За день до судьбоносного дня Намджун идёт на «своё» место к реке. Ему нужно подумать. Да, решение уже принято, но всё-таки он должен ещё раз всё взвесить. Сегодня тепло, но к вечеру чуть холодает. По реке бежит рябь и альфа смотрит на небо, пойдёт ли дождь. Когда он возвращает внимание к воде, он видит, что по реке к нему плывёт венок, сплетённый из трав и цветов розового горицвета. Он видит горицвет спустя долгое время! Венок будто зачарованный причаливает прямо к ногами вождя. Намджун привстаёт и достаёт его из воды. Он любуется венком и цветами, осторожно притрагивается к лепесткам, словно поглаживая. — Могу ли я считать это знаком, что вы выбрали меня, Намджун щи? — спрашивает знакомый голос за спиной. Намджуну не нужно даже оглядываться, чтобы понять, кому он принадлежит. — Да, Сокджин, я выбрал вас — отвечает Намджун, слегка смущаясь — А вы… вы согласны разделить со мной жизнь? Намджун оборачивается с венком в руках и смотрит на Сокджина. Тот кажется ещё красивее, чем обычно, в белых одеждах и с одним бутоном горицвета в волосах. — Я пришёл сюда, чтобы вверить вам себя, если вы меня примете — говорит Сокджин чуть дрожащим голосом — но я также хочу, чтобы вы хорошо подумали. Я не смогу подарить вам наследника, Намджун щи. Я не омега. — Это неважно — отвечает Намджун — мне нужен только ты. А ребёнок это вторично. Вождя можно воспитать и будучи наставником, не обязательно для этого быть биологическим отцом. Возможно, племя и примет такой вариант. А, может быть, мы просто станем обычной супружеской парой. Сокджин молчит, видимо, переваривая информацию. — Буду ли я нужен тебе не вождём? — с улыбкой вопрошает Намджун. — Да — отвечает Сокджин без колебаний. Намджун подходит к Сокджину вплотную. — Искупаемся? Дождя вроде бы не будет, а вода за день наверняка нагрелась. Сокджин улыбается вождю и кивает головой соглашаясь. Держась за руки, они входят в воду, которая действительно тёплая как парное молоко. Сокджин сразу начинает плыть, а Намджун присоединяется чуть позже. Река не так чтобы широка, но всё-таки требуется какое-то время, чтобы переплыть на тот берег. На другой стороне, на мелководье, Намджун встаёт из воды, и его холщовая одежда, что намокла очерчивает его мощный торс и плечи. Он не выходит на берег, ожидая Сокджина, который тоже уже подплывает. Его полотняная одежда намокнув стала прозрачной, и Намджуну хорошо видно очертание тела, сосков и тёмный треугольник ниже пояса. Он подаёт Сокджину руку, а тот тянет его к себе и обвивает руками шею вождя. — Вы на меня так смотрите… — шепчет бета — я знаю, что вы и тогда смотрели. В том августе, когда я купался. А я и хотел этого. Чтобы вы смотрели. Жаль, что вы тогда ушли. Намджун хорошо помнит тот момент и смущается. Губы Сокджина совсем рядом. Они словно спелая дикая малина, но ещё соблазнительнее. Вождь не может удержаться, чтобы не увлечь младшего в долгий поцелуй. Альфа и бета долго целуются, не выходя из воды, оглаживая, обнимая и лаская друг друга. — Грех ли это… — задыхаясь от возбуждения, спрашивает Сокджин — если я попрошу вас взять меня прямо здесь, в воде? Грех ли, если это ещё не в супружестве? — Я не знаю, грех ли, но отказать в просьбе своему жениху не смогу … — отвечает Намджун, раздеваясь сам и снимая одежду с Сокджина Альфа подхватывает младшего на руки и пронзает его своим членом, держа на весу на своих сильных руках. Тот начинает быстро двигаться на бёдрах постанывая. Тёплая вода и сильное возбуждение делают своё дело — Сокджину почти совсем не больно. Кончив по разу, они выбираются на берег и лежат обнажённые посреди высоких трав. Здесь тепло и укромно — вся община на том берегу. После небольшого отдыха Сокджин смотрит на Намджуна, и они, не сговариваясь, снова начинают ласкать друг друга. Бета насаживается ртом на член Намджуна, возбуждая его и побуждая рычать словно тот дикий зверь.Альфа раздвигает бёдра Сокджина и трогает его промежность, которая ещё влажная от воды но не настолько, чтобы можно было войти мягко. Вождь призывает магию, потерев пальцами, и вот уже его правая рука лоснится от чего-то похожего на жир. Намджун проводит смазанной рукой в промежности, вызывая у Сокджина стон. — Войдите в меня пальцами, прошу — шепчет он, и Намджун сначала вводит один палец и совершает несколько движений им внутри. — Вы делаете меня сгустком похоти — признаётся бета — я так хочу вас, что готов бесстыдно подставиться и ластится словно кошка. От таких слов Намджун двигается быстрее, ощущая приятную пульсацию нутра беты своими пальцами. Когда Намджун добавляет второй палец, Сокджин уже не просто стонет, а покрикивает. — Да…да… ещё… вот так, глубже! Намджун понимает, что бета готов, и вынимает пальцы, но тут же заменяет их членом и входит в Сокджина наполовину. Бета шире расставляет ноги и подвигается к нему бёдрами, Намджун прижимает его телом к земле и закидывает ногу беты к себе на плечо. Альфа начинает вколачиваться, вырывая из уст младшего стоны вперемешку с криками. Когда всё заканчивается, они снова падают в траву, и лежат, не произнося ни слова от измождения. — Наша одежда уплыла — растерянно произносит Сокджин чуть позже, сев в траве и смотря на воду. — Мы доплывём до того берега, и она будет ждать нас там — Намджун тянется к Сокджину, увлекая его в поцелуй. Они возвращаются, когда на деревню уже падает тьма. Намджун идёт в свой дом, а Сокджин в свой. На завтра все собираются у костра. Члены общины поют песни, пьют отвары из трав, разговаривают. Потом молодёжь прыгает через костёр, весело смеясь, увлекшись игрой. Сокджин посматривает на вождя, а тот смотрит на него. Наконец наступает время ритуала венков. Трое омег спускают венки на воду. Красивые молодые люди в белых одеждах стоят и смотрят на то, как их венки уносят воды. Вождь стоит тут же, но никакой из венков он не выбирает. Река просто уносит их вниз по течению. — Я прошу прощения у всех собравшихся и, прежде всего, у прекрасных омег, что сегодня пускали венки по водам. — начинает Намджун, когда всё племя снова собирается у костра. — Дело в том, что моё сердце сделало выбор, и я обручён с Сокджином. Намджун подходит к бете и встаёт рядом с ним. — Я знаю, что вы думаете — продолжает Намджун — вы думаете, что альфа не может жениться на бете, но это тот самый случай, когда я должен, а не только хочу. Сокджин — мой истинный. В толпе раздаются возгласы удивления, шёпот. — Я служил этому племени верой и правдой. Все свои молодые годы я положил на обустройство и защиту нашей общины. А теперь пришло время и мне подумать о своём семейном счастье. Если вы захотите избрать другого вождя, я не будут держать зла. Но если всё-таки вы согласитесь с тем, чтобы я остался вашим лидером, я буду с честью продолжать выполнять эту роль. Намджун садится, встаёт Юнги и объясняет всё про наследника и про голосование. Тот, кто за то, чтобы Намджун остался вождём, должны взять белый камень и положить его в левую корзину, что стоит на поляне; те, кто за избрание нового вождя должны взять чёрный камень и положить его в правую корзину. Голосование начинается. Члены общины по очереди подходят и голосуют. Не голосуют только Намджун и его избранник. Чимин встаёт первым и лёгкой походкой подходит к груде камней. Он берёт белый камень и бросает в левую корзину. Потом голосуют Чонгук и его супруг. У Тэхёна на руках маленький альфа, Чонхён, их сын. Оба они кладут белые камни в левую корзину. Так голосует вся община, кроме старейшин. Кто-то кладёт чёрный камень в правую корзину, кто-то добавляет к белым в левую. Старейшины голосуют последними. Юнги не колеблясь берёт белый камень и кладёт его в левую корзину. То же проделывает и Хосок. Намджун, смотря на них, скромно улыбается. Старейшины подсчитывают камни. Белых значительно больше. Так Намджун остаётся вождём и берёт в мужья своего истинного, бету по имени Сокджин. Через несколько лет Намджун становится наставником Чонхёна, чтобы воспитать из него будущего вождя племени. Никакие невзгоды не препятствуют гармоничной жизни небольшой общины. Их вождь под защитой амулета и с силами, что даёт ему истинный супружеский союз, мудро ведёт их за собой. О счастливом браке и вечной любви вождя-альфы и его истинного, беты, будут слагать песни и легенды, которые из уст в уста будут передаваться грядущим поколениям.