Я верю тебе

Городской шум на улицах затихает после того как Олег выступил с заявлением по всем новостям города. Соцсеть «Vmeste» оказалась заблокированной, а их общий с Сергеем друг сейчас распугал всех работников. После того как им разрешили идти домой, они в панике выбегали из здания, чтобы попытаться связаться со своими родными. Карина стояла в офисе Разумовского, в роскошном пентхаусе, и смотрела на улицу через огромные окна. Да, Олег, эффектное появление, ничего не скажешь. После того как Разумовского отправили к Рубинштейну, Карину, как его сожительницу и девушку преступника, затаскали по судам и различным проверкам. Но как бы это ни было иронично, Игорь Гром сделал всё, чтобы Карину оставили в покое и она могла начать новую жизнь. Он дал ей шанс. Ещё до всего этого Сергей связался с адвокатом и сообщил, что в случае чего всё его имущество и социальная сеть перейдут к девушке. Когда она в последний раз была у Разумовского? Месяц назад. Это даже посещениями назвать нельзя. В палату к нему не пускают, разрешают смотреть только через камеры и общаться только с врачом. Самому Сергею не говорят, что та, кто его всё ещё любит, приходит сюда каждый месяц. Спустя месяц после ареста, на горизонте появился Август Хольт. Он предложил выкупить часть социальной сети и нанять новую охрану. В тот день у Карины было плохое настроение, и она поругалась с мужчиной, не желая отдавать всё в его руки. Август ушёл мирно, сказав что-то о других покупателях. Неожиданно стало известно, что полиция выкупила его дроны. Оружие Хольта тогда разрушило половину города. Но, похоже, сейчас всем всё равно. Карина не знала, сколько времени прошло с момента последнего сообщения Волкова. Ей некуда было идти, оставалось только ждать. Маловероятно, что Олег заминировал что-то в башне Разумовского и Карины. Он бы так никогда не поступил. Сейчас вся охрана была отключена вместе с электричеством. Марго не могла предупредить о госте. На пороге офиса словно из ниоткуда появился Сергей Разумовский. Или же Птица? Ведь никто даже не знал, что с ним происходило. Людям лишь объявили, что преступник сошёл с ума и находится на лечении в психиатрической больнице. Он медленно подошёл к дивану, по пути взяв из холодильника банку Колы. Его походка была расслабленной. Казалось, он не заметил диван и сел на него совершенно случайно. — Здравствуй, Карина, — сказал он с ухмылкой. До этого он молча наблюдал за ней, чуть наклонив голову в сторону и изучающе рассматривая. — Здравствуй, Сереж. Едва заметный жёлтый блеск в его глазах заставил сердце испуганно сжаться. Волосы были собраны в небрежный хвост, а лицо пересекали многочисленные порезы, как и в тот день, когда его задерживали. Белая больничная форма была вымазана в грязи. Удивительно, как Сергей ещё не выбросил её по дороге. — Даже не обнимешь меня? — спросил он медленно, делая паузы между словами. — Я скучал по тебе, — смешок получился коротким, приглушённым и немного хриплым. Девушка молчала, не понимая, как Олег смог освободить и Сергея. Как это вообще произошло? Почему не получилось, когда она с Волковым готовили «спасательную» операцию? — Ты всё ещё сердишься на меня? — спросил он и поставил банку на столик. — Нет, я просто растеряна… Все эти сообщения от Олега… — Золотце, я же говорил тебе. Я обещал, что никто и никогда не причинит тебе боль. Даже я или Олег. Тем более, никто ничего не минировал, — улыбнулся Птица. — Невозможно заминировать, например, всё метро. Но если бы ты сказала мне, что что-то случилось, я нашёл бы виновных быстрее, чем ты думаешь. Карина подошла ближе и присела на диван. Вот же её Серёжа, прямо перед ней. Точнее, его вторая личность. В клинике таблетками подавляли Птицу. Девушка думала, что в таком случае вторая личность может задержаться надолго. — Зачем ты пришёл? Откуда тебе знать, что я всё ещё люблю тебя? — Что? — мужчина рассмеялся. — Ты правда думаешь, что я не знал о твоих визитах? Если Сергей был в палате, это не означает, что я тоже там находился. Каждый месяц по выходным ты проводила там много времени, наблюдая за нами часами, — Разумовский по привычке облизнул губы. — Милая, всё в этом городе принадлежит мне. Я могу получить здесь всё, что захочу, и когда захочу. И тебя я тоже люблю и всегда буду любить. Если бы ты не любила меня, ты бы не приходила туда. Ты бы уже давно прогнала меня отсюда. — Но ты не можешь остаться здесь. — Разве? Я забираю тебя с собой. — Птиц, — устало выдохнула она. Он упёрся рукой в диван, с трудом поднялся и сделал два шага к ней. За это время девушка дважды пожалела о своём поведении. Птица чуть наклонил голову в сторону от её лица и наблюдал за тем, как Раевская старается избегать его пронзительного взгляда. Кончик его носа почти коснулся её щеки, когда он глубоко вдохнул, и прохлада от его дыхания, словно порезы, коснулась её шеи. Карина с болью в горле всё же перевела взгляд на него. Он смотрел прямо в её карие глаза. — Хочешь, чтобы я ушёл? — спросил он. — Нет… — ответила она. — Я верю тебе, — сказал он после паузы. — Иногда ты просто сводишь меня с ума. Мужчина осторожно поднял руку к её щеке, но так и не смог её коснуться. Его пальцы сжались в кулак, и он отвёл руку, запрокинул голову и втянул воздух в лёгкие, прикусив кончик своего языка. — Я все еще люблю тебя. Он опустил голову, провёл рукой по волосам и устало нахмурился. — Ты любишь, и я люблю тебя. У тебя проблемы, и я их решаю. Твои стоны заканчиваются моим именем. Но если ты попросишь меня уйти, я уйду. Чего ты хочешь? — он отвернулся и выдохнул. Его торопливый взгляд теперь бесцельно изучал стену. Карина мягко коснулась его щеки, возвращая его мысли к себе. Второй рукой она медленно провела по его телу, от рёбер до талии, и остановилась там. Разумовский едва заметно повернул голову, словно следуя за её пальцами, которые гладили его кожу. Когда она провела рукой по его виску и запустила её в его волосы, медленно перебирая пряди, он слегка нахмурился и довольно прикрыл глаза. — Птенчик, — произнесла Карина. Каждый раз, когда она называла его так, у него напрягались плечи. Раевская чувствовала это через ткань его формы, видела по венам на его шее и по тому, как поднималась и опускалась его грудь из-за нехватки воздуха. — Мне нужны вы оба, — сказала она. — Зачем он тебе? Он слаб и наивен, — возразил мужчина. — Ты его недооцениваешь, — ответила Раевская. — Серёжа мёртв. Я сам убил его, — сказал Птица. — Но я каждый раз вижу обратное, — не сдавалась Карина. — Я даже не могу на тебя ругаться! — прикрикнул Разумовский и хотел что-то сказать, но передумал. — Если ты больше не злишься, я хотел бы остаться. — Вы оба можете остаться, — сказала Карина, поджав губы. Как же она хотела видеть их обоих. Птица недовольно поджал губы и слегка нахмурился. Он аккуратно наклонился к девушке, на секунду задержавшись в таком положении. Затем он поднял руки к лицу, едва касаясь её губ. После этого он повторил действие ещё раз. На третий раз её ладонь соскользнула с его талии на спину, словно давая молчаливое разрешение продлить этот момент. Четвёртый раз получился самым долгим и томительным. — Ладно, я верю тебе. Верю, — сказала Карина, смущённо выдохнув. Она улыбнулась и начала вычерчивать круги ладонью по его щеке. Птица не отстранялся, только наклонил голову, коснувшись её лба, и покачнулся на месте, всё ещё удерживая девушку в своих объятиях.

***

Она была такой милой и правильной, что Птица иногда задавался вопросом, что он делает рядом с ней. Но когда они вошли в спальню и горячие и нежные губы Карины накрыли его губы, все мысли вылетели из головы Птицы. Осталась только Карина, её губы, её подтянутое тело, всё ещё облачённое в строгий костюм. Руки Птицы медленно освобождали её от лишней одежды, пока она задыхалась в ожидании желаемого. Сминая губы девушки, Разумовский изучал каждый сантиметр её возбуждённого тела. Его горячий язык едва касался её языка, от чего она шумно вздыхала. Сердце, кажется, пропустило уже несколько ударов. Большая рука обхватила её бедро, сжимая ягодицы. Наконец отстранившись, Птица оглядел лицо Карины и, не найдя в её глазах ничего, кроме дикого желания, продолжил. Их языки вновь столкнулись в страстном поцелуе. Руками он нежно, практически невесомо дразнил девушку сквозь трусики. Грубая мужская рука скользнула по лобку и поднялась выше, лаская грудь. Резким движением мужчина оказался сверху, окончательно избавившись от своих штанов и попутно сняв с девушки последний предмет одежды. Он смотрел на неё с таким возбуждением, что её дыхание перехватило от осознания того, что это она довела его до такого состояния. Довольно посмотрев на Раевскую, Разумовский начал целовать её всё ниже. Карина попыталась свести ноги, но ладони мужчины не позволили ей это сделать. Пальцы девушки зарылись в рыжие волосы, когда он провёл языком по её промежности, а затем начал дразнить её пальцами. Слегка потянув его за волосы, она снова поцеловала его, медленно избавляя от трусов, в которых ему уже было тесно до боли. Птица вводит сначала один палец. Карина издаёт стон, который он снова заглушает глубоким поцелуем. Усмехнувшись, он начинает двигать пальцами, а свободной рукой гладит её ягодицы. — Ты прекрасна, — шепчет он, прекращая ласки и обводя пальцами её соски. Его пальцы, которые только что были у неё между ног, оставляют мокрый след на её груди. Слишком долго и мучительно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Птица наконец решился. Он обнял Карину за талию и вошёл в неё. Он сам не понимал, откуда у него столько терпения, чтобы делать это так медленно, но тихие стоны девушки и её отчаянные попытки царапать его спину стоили того. — Не сдерживайся, милая, — тихо прошептал он ей на ухо, заметив, что она пытается заглушить свои стоны. — Я хочу слышать тебя. И вот, наконец, он вошёл в неё полностью. Разумовский снова поймал губами её громкий стон и продолжил двигаться, то ускоряя, то замедляя темп, когда Карина была близка к оргазму. В очередной раз он снова вышел из нее и резко вошел. Ноги девушки обвили его торс, не давая больше возможности выйти, а острые ногти оставляют ярко-красные полосы на мощной спине. От непрекращающихся движений сносит крышу, Раевская сжимается, и мужчина громко стонет, а затем прикусывает ее губы, ускоряя темп, втрахивая девушку в кровать. Он прикусывает мочку. Девушка вскрикивает, когда он подхватывает под бедра и входит до основания. Волна ещё больше накатившего возбуждения окутывает тело и рассудок. Сотни волн удовольствия расходятся по каждому нерву, по каждому сосуду. Птица подается назад, но когда собирается вновь сделать глубокий толчок, Карина резко сжимает влагалища, отчего тот тихо стонет. — Что ты делаешь со мной, м? — спрашивает он, проводя носом между груди, ловя языком один из сосков. Карина задыхалась от ощущений, искала за что ухватиться, царапалась, извивалась под ним. Такая беззащитная и такая его. Птица разводит ее ноги шире, скользит вверх до бедер и сжимает ягодицы. Настолько сжимает, что она уверена, его пальцы оставят синяки. — Птица! — Что? — самодовольно шепчет он ей на ухо, двигаясь. — Что ты хочешь? — Я хочу… — стонет в ответ. — Хочу, чтобы ты ускорился, — она вжалась в него, обхватив за шею. — Мне так хорошо, Птиц… — Мне тоже, — хрипло отвечает он. Их разгоряченные тела двигаются синхронно и идеально навстречу друг другу. Раевская вцепляется в его волосы, стонет от каждого движения. Его член просто каменный и заставляет ее хотеть еще больше и сильнее. Он очень опытен, и его движения дают ей просто максимум наслаждения. Его руки массируют ее спину, его губы ласкают грудь, и девушка уверена, что завтра там будут засосы. Они достигают пика наслаждения одновременно. Карина стонет так чувственно и громко, что у Разумовского кружится голова. Она ощущает, как волна удовольствия и полного расслабления прокатывается по её телу, а затем чувствует, как его член пульсирует внутри неё и замирает. Это было невероятно. Намного лучше, чем она могла себе представить. Это было дико, горячо и страстно. Необычно. Мужчина нежно отпускает её, и она медленно пытается восстановить дыхание. Потом она чувствует, как он ложится рядом, укрывает её одеялом и целует в макушку. — Сегодня мы уезжаем с тобой, — говорит он.