Кадры решают всё. Любви не бывает.

Шарк-шарк, шарк... Усталая женщина в белом кукольном платьице и кружевных панталонах бредёт из покоев лорда-капитана. Окончена вечеринка. Поцелуи розданы, похвалы получены, выпито ровно столько, чтоб дойти до своей постели без посторонней помощи. – Леди Джай! С премьерой! Она кивает и устало улыбается. – Госпожа Хейдари! – Иокаста Зауэрбек немного смущена, но заступает дорогу, – Благодарю вас за содействие и ценные сведения... – Обращайтесь, шерин, – добродушно отмахивается Хейдари. – И за прекрасное представление, – добавляет Иокаста. – И... – За котика? – уточняет Хейдари. Иокаста кивает, краснея не хуже своего рыжего племянника. – Ты с ним построже, – советует Хейдари, разглядывая царапины на носу Мастера Дисциплины, – а то он, мерзавец, на шею сядет. У него вся семейка такая. Кстати, учти: крысоловы. Мать его вот-такенных приволакивала. Она показывает размер - с некрупного терьера.Иокаста кивает, благодарит и прощается. Шарк-шарк, шарк-шарк... – Госпожа Хейдари! Да что ж такое... бремя славы, не иначе... – Привет, медицина! – Как вы себя чувствуете? – Примерно так, как выгляжу. Но! – она поднимает палец, – Провожать меня не-на-до! У меня есть план! Я дойду, упаду и усну! Это хороший план! – Это очень хороший план, – кивает медикус. – Возьмите вот это, пожалуйста. Утром натощак, хорошо? Инструкция на ярлычке. Разрешите откланяться и спасибо за представление. Она вертит в руках пузырёк с пилюлями и продолжает путь. – Леди Джай! – Брунгильда! Шерин! Сокровище моё! Прости, я не могла тебя представить лорду-капитану, там было совсем не подходящее общество для такой милой барышни как ты. Но я всем рассказала, шерин, кто мне пошил это чудо! Как тебе представление? – Великолепно, – солидно кивает рослая белокурая девица в безупречном костюме цвета «бешеный грокс», – Вы были неподражаемы. – Ты ведь получила свой отрез кружева, да? – О, да! – Брунгильда расцветает, - Леди Джай! Я уже знаю, что я с ним сделаю! – Непременно покажешь! Они чинно идут под ручку. Кажется, она не слишком опирается на девочку. Та спрашивает, чем она фиксировала причёску. – Ни в коем случае! – строго говорит Джай, тряся буклями, – Даже не проси у меня это средство. Моя проволока его выдержит, а твои нежные золотые локоны это просто убьёт! И вообще, – она подмигивает и хихикает, – зачем нам эти ужасы? Лучше, когда живенько, правда? Брунгильда смеётся. Она чудесная девочка. С ней так хорошо идти и щебетать про моду на естественность, про фасоны платьев, цветовые круги и сложности пошива скользкого шёлка... Она обещает Брунгильде, что этот белый костюмчик обязательно ещё послужит. И та рассказывает, как её мама ответила однажды Дарвстейму на приёме. Тот сказал: «Я, кажется, видел вас уже в этом платье». И мама, не моргнув глазом, сказала: «Да. И увидите ещё не раз». Мама шила то платье сама. Небогатое семейство Борк, побочная ветвь побочной ветви, многое не могло себе позволить, в том числе – покупку нарядов на каждый светский раут. И Брунгильда обожала то платье: бирюзовый до сих пор её любимый цвет. – Брушенька, детка, – говорит Джай, – ты же модистка милостью Императора. Что ты делаешь у Янриса? Зачем губишь талант за этими скучными цифрами? – Леди Джай, – возражает девочка серьёзно, – Я люблю цифры. И люблю красивые наряды. Второе я предпочитаю любить бескорыстно. – А я цирк люблю, – внезапно для самой себя говорит она. И добавляет с удивлением, – Бескорыстно... Они останавливаются у входа в покои первой и единственной фаворитки лорда-капитана. – Он так и не пришёл, – робко говорит девочка. – Вы очень расстроились? Глупая Джай Хейдари понимает, что её провожали потому, что переживали за неё. Она покачивается, выпрямляется и смотрит девочке в глаза: – Тебе это знакомо, да? – спрашивает она серьёзно. – Да, – кивает Брунгильда. – Ты ведь это пережила? – очень серьёзно говорит Джай Хейдари, и это риторический вопрос, но она дожидается ответного кивка, – Вот! Значит, и я это переживу. И Брунгильда, золотая девочка с золотым сердцем, обнимает её. Красивая взрослая девушка обнимает усталую куклу, пропахшую амасеком, дымом лхо и тоской. Джай Хейдари потрясённо вздыхает и думает, что если рыжий придурок, племянник Иокасты, вздумает играть с этой деткой и корчить из себя неприступного, надо будет лично его пристрелить. По ту сторону двери её встречает корзина роз величиной со снарядный ящик для среднего калибра. Не глядя на вложенную визитную карточку, она от души пинает корзину и стаскивает с ног туфли.Она терпеть не может розы, и кто-то об этом знает. – Может, покрошить их в ванную? – слышит она.