Маэстро

Время словно бы застыло, хотя в зрительном зале началась суета, потихоньку стала заходить публика. Ира бродила по залу, раскланивалась со знакомыми, ей нравилось реагировать на эти встречи вот так по-старинному. Пусть и старомодно, но отвечает в чему-то ее теперешнему душевному состоянию. И состояние у нее сейчас было, прямо скажем, странное. Время от времени она бросала взгляд в сторону сцены, и, закусив губу, уговаривала себя, что сейчас ей нечего делать за кулисами. Все у них будет, но потом, после концерта, а сейчас нужно не мешать ребятам подготовиться к выступлению и хорошо сыграть. Ребятам? Ну-ну. Ее тянуло туда, к Сергею, как магнитом, но Ира упорно сопротивлялась, с грустью думая, ну почему, почему они так долго не выходят на сцену, зачем тянуть, ведь все же готово, пора начинать. И вот, наконец, музыканты выходят на сцену, берут инструменты. Ирина пробирается в боковой проход, находящийся рядом со сценой, поближе к одному из мужчин ее жизни – несомненно, главному сегодня. Сергей бросает в ее сторону короткий взгляд, улыбается, кивает, и сосредоточенно отворачивается к залу. Это – его работа, он должен блистать, ведь от него этого ждут. Он звезда, и эти люди, что находятся в зрительном зале, пришли сюда сегодня ради него. Ира смотрит жадно, пытаясь запечатлеть в памяти все увиденное: оригинальную манеру вокалиста двигаться на сцене, как музыканты взаимодействуют между собой, и как Маврин скромно являет себя фанатам, расстегнув толстовку примерно до середины, а под ней – только обнаженный торс, расписанный татуировками. Все увиденное дает одну цельную картинку, довольно приятную. Глаза женщины перебегают с одного музыканта на другого, и возвращаются к Маврину, всматриваясь в него жадно, нетерпеливо, как будто ожидая от него чего-то особенного, на самом деле – ничего. Манера поведения на сцене вокалиста, резкая, изломанная, напоминала манерой движения пару насекомых: богомола и, почему-то, паука. Весь сухой, тонкий, длинный, сейчас он представлял из себя упорядоченный хаос шевелящихся лапок и щелкающих жвал. Ира хмыкнула, понимая, что такое сравнение вокалисту комплиментом бы не показалось, только он никогда не узнает о тех ассоциациях, которые пришли в голову принцессе по его поводу, если он не телепат, конечно. Но это вряд ли. Глаза женщины снова и снова возвращались к маэстро, она наблюдала, как он держит зал, объявляет названия песен, рассказывает короткие истории из жизни группы, или о гастролях, или историю создания песни, которой предстояло прозвучать. Он говорил легко, спокойно, с юмором. Понятно, что произносит, возможно, те же слова не в первый раз, речь льется легко, свободно, фанаты слушают, едва ли не открыв рот, настолько им интересны простые будни простой рок-звезды. Впрочем, рассказы Серёжи миледи тоже слушала с интересом. Начав о очередной раз новую историю, маэстро закончил этот рассказ о создании новой песни, выносимой на суд весьма, право же, пристрастной публики, словами: - А текст нам написал Шарль Бодлер. И хотя женщина прекрасно понимала, что это просто Маврин так не вполне удачно выразился, отказать себе в едком комментарии, сочащемся сарказмом, не смогла. Пробормотала вполголоса: - Да среди вас, ребята, я смотрю, никак некромант затесался… Песня, кстати, оказалась весьма достойной внимания. Да и в принципе, хорошо поставленный голос и академический роковый вокал (как ни странно выглядит подобное сочетание) ласкали слух, и хотя Ира больше смотрела на Сергея (о, и там было на что смотреть), вокалист тоже получил долю ее высокого внимания. Время от времени, когда звучали сольные партии и проигрыши, вокалист уходил вбок сцены, туда, где стояла жрица Локи, и оттуда наблюдал, как работают коллеги. В один из таких его приходов Ира приметила на груди у вокалиста символ Мьольнира, молота, принадлежавшего богу Тору, и довольно странно было видеть такую подвеску на том, у кого лидер группы является аватарой бога Локи… Совпадение? Но в совпадения жрица не верила совершенно, и уже довольно давно. Женщина вопросительно взглянула на вокалиста, но поняла, что сейчас не слишком подходящее время для вопросов. Потом. Ира спросит его потом, после концерта. Так что вместо вопроса принцесса подарила вокалисту загадочную улыбку, и снова перевела взгляд на Маврина. Ирине нравилось наблюдать за маэстро: как он играет, как двигается, как ведёт себя на сцене, как разговаривает с публикой и улыбается чуть усталой, но хорошей улыбкой. Но за всеми этими наблюдениями лежал еще один пласт видения жрицы Локи – более глубокий, наполненный восприятием эротичности маэстро, а он сейчас был для нее эротичен, и даже очень. Концертный костюм Сергея создавал, на самом краю сознания, иллюзию обнаженного тела, полузастегнутая толстовка на нем должна была, скорее, не скрывать его обнаженный торс, а слегка приоткрывать, дразнить. Время от времени ткань толстовки сдвигалась так, что видны были напрягшиеся соски, розовые, странно яркие на фоне татуированного тела, и эта игра закрытости и открытости, света и тени тоже казалась Ире довольно захватывающей, и заметно чувствовалась пульсация гранатовой подвески на груди. Уже скоро. Уже совсем скоро. Но не до конца концерта, разумеется. А пока женщина наслаждалась хорошим зрелищем, и была счастлива, что находится здесь и сейчас.