Просто

      Наверное, Юджи никогда не сможет отделаться от смущения и чувства неправильности происходящего, сколько бы раз он ни бывал у демона. Все это слишком сложно. Недосказанности между ними больше, чем прозрачности. Он не изменяет себе: все также нелепо садится на собственной кровати, прежде чем подумать о том, куда хочет попасть.

***

      Демон опускает взгляд на визитера. Абсолютно молча и от этого даже непривычно. Ему больше нет необходимости расставлять акценты и что-то доказывать Юджи. Незачем распинаться, когда всем и так все понятно. Впрочем, Юджи все равно замечает секундную ухмылку, исказившую его губы. Парень всё ещё не может побороть частоту пульса от осознания, зачем он здесь. От ухмылки Сукуны, будь он неладен, веет снисхождением и чем-то таким, что Юджи не может распознать, как бы он ни пытался. Ленивое спокойствие, присущее крупным хищникам так к лицу Сукуне, что парень почти не воспринимает его иначе. Хитрый демон, наперед просчитавший все ходы. Демон, которому больше нет нужды открывать рот и стимулировать стыд Итадори. Сукуна меняет положение ног: закидывает одну на одну и манит его пальцем. Юджи винит себя за то, что сразу же начинает подъем, даже для вида не медля. Слепой покорности с его стороны гораздо больше, чем сопротивления.       Весь путь парень проделывает молча, стараясь, чтобы нога не соскочила с очередного черепа. Он думает о том, что самое мучительное для него, это предверие процессу. Моменты, когда Сукуна не без наслаждения испытывает его остатки гордости. Но, на счастье, даже мучительное рано или поздно уступает место другому. Самому правильному и однозначному. Или ему лишь так кажется. — Ты всех гостей заставляешь проделывать этот путь? — интересуется Итадори, смахивая со лба пот. Под взглядом демона он не может позволить себе громко продышаться, а то и того хуже, склониться и опереться на колени. — Что за чушь? — улыбается во все зубы Сукуна так непринуждённо, словно они говорят уже как минимум пару минут, — Мои гости пополняют эту гору. Он не изменят себе: язвит и бахвалится, играет с Юджи как с какой-нибудь игрушкой. То, что игрушка эта очень ценная и ее ни в коем случае нельзя ломать, не отменяет ее назначения. — Выходит, я не такой уж и гость, — задумчиво тянет Юджи. — Буду ждать, когда ты им станешь, — его тон весёлый и задорный. Демон подпирает рукой голову, оглядывает парня с головы до ног, цепляется взглядом за лицо и произносит уже совсем другим голосом. — Снимай одежду.       Тишина стоит такая, что Итадори слышит, как он дышит, слышит, как трещит нитка у воротника майки, когда он стягивает ее через голову. Всегда до этого была лишь сотканная из тьмы кровать. Никогда ещё это не происходило вне её. Он смущается, спуская штаны вместе с бельем, рывком, чтобы поскорее закончить с этой неудавшейся попыткой стриптиза под чужим прожигающим взглядом. Вопреки стеснению, он смотрит на Сукуну: как тот жадно следит за его резкими движениями, как осматривает оголяющееся тело. От взгляда становится жарко, у Юджи как по рефлексу встаёт сразу же, стоит представить, что будет дальше. Ему хочется прикрыть хотя бы член, но демон привлекает к себе внимание — разводит ноги к краям трона, и, в непонятном жесте, протягивает Юджи, как какой-то барышне, руку. Парень не понимает, приглашение ли это, но все равно идёт, пока не оказывается между его ног. Каждый раз с Сукуной слишком сложно до. Кто бы что ни говорил, и как бы очевидно это ни было, это все равно торги с совестью, борьба с гордостью и ещё столько всего, что и не упомнишь. И от этого ядреного коктейля чувств, все по-особенному после. Когда, наконец, не остается места для мыслей и внутренней борьбы. Борьба вообще теряет свой смысл, потому что все становится слишком очевидно. Просто.       Юджи сглатывает и взглядом следит. Он пока не понимает намерений демона, не понимает, почему вдруг у трона и почему тот всё ещё сидит. Видит только, как Сукуна тянется к нему рукой. Медленно и неторопливо. Что он задумал в этот раз? Мысли, словно стайка напуганных птиц, вспархивают и путаются в его голове, после прикосновения к боку. Он не может позволить себе даже на секунду моргнуть, потому что демон тянет его ближе, прижимается губами к его животу, а после лижет широким мазком. У Юджи челюсти сводит от аналогии, от мыслей о том, что ещё можно так лизать. Наверное, он действительно слишком испорченный, раз думает о таком. Каджое движение языка демона выбивает из его легких очередной выдох. Парень едва замечает блеск алых радужек из-под прикрытых век демона. Горло сдавлено, Итадори боится пошевелиться, чтобы не нарушить этот ритуал, потому что то, что происходит, иначе и не назвать.       Его начинает подколачивать, когда Сукуна запрокидывает голову и поднимает на него взгляд. Испытывающий, донельзя ехидный. А после прихватывает зубами кожу у самого пупка. Юджи заполошно выдыхает и, забывшись, зарывается пальцами в чужие волосы. Ему хочется притянуть чужую голову, направить её ниже, туда, где уже почти свербит от напряжения. Если он это сделает — он умрёт, если не сделает — тоже. В живот глухо усмехаются и принимаются вылизывать его ниже пупка. Итадори, кажется, совсем перестает дышать. Лучше, а возможно и хуже всего то, что он не видит, чувствует, как демон задевает его член подбородком. И, боже, как же ему хочется двинуться. Если бы только… — Нравится? — врывается в его сознание мурчащий, почти ласковый голос. Итадори не в силах ответить, он прикрывает глаза на миг и коротко кивает. Очевидно, что демон дразнит его, заставляет балансировать на самой грани. — Попроси. Юджи настолько ошарашен, что все оказывается таким простым, что даже не размышляет, а тут же подаёт голос. — Пожалуйста. Демон улыбается, широко и плотоядно. Пугающе даже. И вместе того, чтобы сделать то, о чем его просят, разворачивает и затаскивает парня на трон между своих бедер. Парня мелко трясет, а сам он, как расплавленный воск — тут же по инерции впечатывается в чужую грудь. Он было непонимающе распахивает рот и даже поворачивает голову в сторону Сукуны, но ему отвечают на неозвученный вопрос быстрее, чем он успевает задать его. — Я польщён, но просьба, — он выдыхает Юджи в ухо. Парень покрывается мурашками, слышит, как шелестит кимоно сзади, а после чувствует спиной голую грудь, — на то и просьба — на неё можно отказать. Юджи обмякает ещё сильнее. Он не в силах что-то доказать. Расслабиться, не сопротивляться, отдаться чужой воле — единственное правильное, что он может сейчас сделать. Демон чутко чувствует это, и принимается утешать его, как ребёнка, лишившегося угощения. — Когда-нибудь, — он не спешит закончить фразу, смеётся тихо, обхватив его голо пятерней и наверняка почувствовав, как кричит в артериях кровь, — На сегодня у меня есть идея получше. И, спуская руку под грудь Итадори, перехватывает поперек, тянет его ещё ближе. Тут же касается губами кожи на шее у позвонков, скребет ногтями по груди, причиняя почти что боль. Юджи дышит открытым пересохшим ртом. На ум приходит самое очевидное, грубое и подходящее. — Трахнешь меня на троне? — Нет-нет, слишком просто — нашёптывает Сукуна, прихватывая губами его ухо. Юджи ежится от щекотки и жара, окатившего правую часть лица и шеи. Вопреки всему, он пытается говорить. — А что тогда? — он расфокусировано смотрит вдаль, пытаясь думать даже, но губы Сукуны отвлекают. — Смотри. На миг парень прикрывает глаза от вспышки яркого света. Демон же, не дожидаясь, когда он все разглядит, раздвигает его ноги шире. Юджи вздрагивает от внезапного прикосновения к внутренней стороне бедра и крепкой хватке, что держится там. Слишком близко. В глазах, наконец, перестает рябить от ослепления. — Видишь? — тянет Сукуна и отводит его ногу сильнее, настолько, насколько вообще позволяют его собственные ноги и края трона. — О нет, — порывисто выдыхает Итадори, но не может не признать, хоть он и знает, что это иллюзия, его накрывает стыдом.              Напротив них, в самом низу, сотня лиц, неотрывно наблюдающих за ними. Каждый так или иначе знаком Юджи, кто-то даже слишком хорошо. Он хочет тут же свести ноги и прикрыться. Иллюзия до ужаса правдоподобная, идеальная до мелочей. Он видит, как дед качает головой, Сатору хмурит лоб, а Мегуми сводит брови и отводит взгляд. Юджи не в силах на это смотреть, он отворачивается. — Ты самый худший. Демон смеётся тихо и сипло, рукой возвращает напряжённые, почти сведенные ноги в прежнее положение. — Было бы обидно, если бы не был, — он пробегается пальцами по его животу на грудь, а затем подбородок. Сжимает его сильно, бескомпромиссно. Поворачивает голову Итадори к толпе и отводит чуть в сторону, так, чтобы их лица были на одном уровне. — Смотри, — в самую щеку говорит. Его пальцы поддевают член. Под стон парня, пару человек снизу одними губами произносят «подстилка». Юджи уйти хочется больше, чем остаться. Юджи до одури хочется продолжения больше, чем проснуться у себя в комнате. Он чувствует, как демон прижимается к нему сзади. Как пальцы пробегаются по члену аккуратно, невесомо почти. Кружат, играючи, на головке. Итадори выгибается весь. Недостаточные, дразнящие прикосновения — его слабость. — Маленький, храбрый шаман, ты так отчаянно борешься со злом, — демон заглядывает ему в глаза, убеждается, что он смотрит, и лижет в щеку. Мокро и широко. Юджи чувствует, как из члена сочится смазка от этого неправильного, животного жеста, как пальцы демона, смазанные, вдвойне приятнее обводят головку. Нобара снизу затыкает рот руками. Раздаётся хлопок.       Штука, что материализуется в руке у Сукуны парню не знакома. Длинная и очень тонкая, с колечком на самой толстой части, она похожа на старомодную заколку для волос, только вот, ни одному из них заколка ни к чему. — Знаешь, что будет дальше? — низко шепчет демон ему в шею, и вертит сталь меж пальцев, показывая, давая тому время, чтобы понять. Глаза Итадори округляются. — Это… Ни за что! — он застывает весь, словно и не он недавно млел в объятиях демона. — Чего ради мне пытать тебя? — Сукуна легко кусает его у основания шеи. Парень молчит. Он знает, что он бы не стал. Иначе их договор будет расторгнут по инициативе одной из сторон. А демон слишком дорожит тем, что у него имеется. Сталь в чужих руках пугает, заставляет сжаться и напрячься. Кому вообще приходит в голову пихать туда что-то? Парень даже забывает, что здесь он и умереть может лишь по велению демона, а значит, и любые травмы останутся тут. — Тебе понравится, — уверяет Ремен. — Ты в это сам-то веришь? — Юджи никак не может отвести глаз от штуковины. Он не представляет, как это даже потенциально может понравиться. — Демоны не верят, мальчишка, — Сукуна не уступает, пальцами свободной руки полностью оголяет головку, водит пальцами по уздечке, — у нас есть знания. Я знаю. Юджи стыдно, что даже в таких условиях у него продолжает стоять, что он сам толкается в чужую ладонь рефлекторно. Снизу кто-то не слишком хорошо знакомый Итадори отворачивается. — Убери их, — он кивает вниз и сам не осознает, что это звучит как условие перед согласием. — Как пожелаешь, — сразу же соглашается демон. Парень успевает моргнуть перед тем, как иллюзия внизу растворяется, а после его тянут ближе. Он был бы рад этой маленькой победе, но подбородок демона упирается ему в плечо, а ладонь фиксирует член. Без времени на передышку и сопротивление. Чувствуя его деревянную спину и напряженные ноги, Сукуна шепчет на грани слышимости: — Здесь только мы. Тебе нечего стыдиться. Больно не будет. Юджи не смотрит, он не хочет видеть. Ему правда страшно. — Верно, не смотри, если не хочешь. Иногда Сукуна так аккуратен и обходителен, что с трудом верится. Юджи ещё не умеет различать, от чего зависит его поведение, но сейчас, этим тоном, этими мягкими словами он вселяет уверенность, что ничего действительно страшного не произойдёт.       На член и даже ноги льется что-то вязкое, теплое и отдающее цветочным запахом. Масло. Итадори слабо, но понимает, зачем это нужно. Он сжимает челюсти и плотно смыкает веки, будто это может помочь, когда чувствует, как тонкий стержень надавливает на уретру. Ему безумно хочется сжаться и попросить хоть немного подождать, он и сам не верит, что это что-то изменит.       Парню кажется, что он способен сломать подлокотники трона руками, когда сталь погружается внутрь. Юджи не понимает, насколько глубоко. Он испытывает нестерпимое желание сейчас же вытолкнуть этот чужеродный предмет из себя. Его тело так и вопит, о том, что ему там не место. Внутри распирает и давит. — Стой, — тянет он, — Сукуна… — Тише, — шепчет демон. Итадори борется с желанием отпихнуть от себя чужие руки. Он чувствует зуд и давление, и как сталь непрестанно проникает в него глубже. Он не понимает, боль ли это. Но ему хочется, чтобы все прекратилось. — Прошу, — стонет он и откидывает голову назад. Ему хочется выгнуться, но он боится пошевелиться корпусом. За веками мерцают звёздочки, а голова уже кружится. Давит, внутри так давит, что кажется, сейчас разорвет. — Разве это боль? — вопрошает Сукуна спокойно и прижимается к его губам. Неужели отвлечь хочет? Юджи не знает, он вообще уже ничего не способен знать. Но лучше пусть так. Он наугад поворачивает голову, неловко задевает носом лицо демона и тыкается, как слепой котенок. Протискивается языком между чужих губ неаккуратно, словно неумело. Поцелуй выходит бестолковый. Итадори разрывается, не зная, на что ему реагировать: на чужой ловкий язык или движущуюся глубже сталь. Он то и дело отрывается, чтобы глотнуть воздуха. — Уже все. Можешь смотреть, — Сукуна поддевает его член другой рукой. Юджи открывает глаза сразу же, даже голову опускает, чтобы посмотреть на «все». Маленькое колечко, которым оканчивается игрушка, возвышается над головкой. Это выглядит так неестественно и странно, что даже не верится, что остальная его часть внутри. Парню пару раз ставили катетер — эту жуткую острую штуку, которая пару суток была под его кожей, мешая нормально шевелить рукой. Именно такое сравнение приходит на ум, но пока стержень не двигается, Юджи не может понять, как ему. Он все еще давит, но в статичности это почти что терпимо. — Молодец, — демон, видя, что Итадори глаз не сводит, проводит рукой по его стволу раз, а затем еще. Юджи вздыхает и замирает, прислушивается, не понимая пока. Пока он пребывает в прострации, демон делает еще пару движений и поддевает кольцо другой рукой. Его начинает трясти. Глаза слишком хорошо считывают информацию, слишком хорошо передают увиденное в мозг: как из головки вытягивается часть стержня. Он хочет попросить оставить кольцо, не приводить адский агрегат в действите, еще хоть немного, но вместо этого неотрывно следит.       Когда сталь покидает его до конца, демон агрессивнее двигает рукой, а после вновь вставляет. Уже свободнее и проще. Юджи выгибает в пояснице, он откидывает голову назад и чуть не давится слюной. Это не похоже на обычные ощущения. Штука внутри него дразнит нежные стенки, раздвигает их с каждым движением руки демона. Мысль о том, что ему надрачивают и внутри, и снаружи грязная и очень похабная. Все чувства парня сконцентрированы на одной точке, он пытается понять, где именно жжение перерастает в что-то другое, давящее и удушающее. — Все еще хочешь, чтобы я остановился? — и двигает рукой и сталью так восхитительно правильно, что Итадори не в состоянии ответить. Его тело — оголённый провод, его разум — сплавившаясяя изоляционная прокладка. Давление изнутри доставляет странное удовольствие. Он находит в себе силы промычать тихое: — Ни за что. Ноги сами напрягаются до кончиков пальцев. Снаружи, там где двигается рука демона, внутри, там где сталь проезжается по его уретре, напряжение скручивает. Низ живота тяжелеет. Юджи дёргается и подрывается. Мысль о том, что он не сможет кончить с этой стальной игрушкой внутри, заставляет его заметаться взглядом от подбородка демона и до действий, происходящих внизу. — Все в порядке, — правильно понимает его демон, — Кончай. Его тут же скручивает, как по команде, откидывает назад на плечо Сукуны и выгибает. Юджи кончает слишком бурно и незнакомо. Будто сухо и одновременно нет. Он как в припадке растягивается по чужому плечу, растекается по груди и дрожит так, что эта дрожь доходит и до тела демона. Тот в ответ перехватывает его поперек торса, держит, чтобы парня совсем не поломало и выдрачивает из него очередной хриплый выдох.

***

      Итадори долго не может придти в себя: так и лежит, распластавшись на Сукуне. Дыхание никак не унимается. Взгляд блуждает где-то сверху. Он запоздало чувствует, как демон вытаскивает из него стержень, и лишь вздрагивает даже не от боли. Из члена тут же сочится сперма. Юджи находит руку демона на своем животе, обхватывает пальцами предплечье. Наконец все становится простым. Итадори и сам не знает, что такое это «просто», но если бы ему позволили описать, он бы сказал, что это лёгкий перебор пальцами его кожи, беглый взгляд в глаза, тишина, пока он не придет в себя. — Если бы ты был другим, — произносит он, поворачивая голову, чтобы видеть лицо демона, — был бы, не знаю, студентом, старшим на пару курсов, или обычным человеком. Без всей этой магии, техник и проклятий. Все было бы проще. Юджи видит, как мерцает огонек в красных глазах, как изгибаются уголки рта демона и тут же затыкает ему рот ладонью. Вот так просто. — Не смей, — он знает этот блеск, он знает, что Сукуна уже приготовил едкую шутку. Его легко прикусывают за ладонь, и он отпускает. Демон молчит, пока поглаживает его живот. — Только если в паралельной вселенной. И поверь, проще бы не стало.