Лотосы в тени

Вновь прокрутив в голове весь их недолгий разговор с дядей Цзинь Лин наконец-таки понял в чем дело. Саньду Шеншоу, туча с грозой во плоти, сидел, как всегда ровно, с прямой, напряжëнной спиной. В руках его лежала дорогая пиала — подарок какой-нибудь главы желавшего хорошего расположения этого трудного человека. Всегда взгляд очей Цзян Ваньина был прямым и твердым, словно камень и никогда за всю свою жизнь А-Лин не видел в нем подобной этой пелены, застившей знакомый упрямый взор. Такая мелочь, как взгляд мендалевых глаз этого сильного, уверенного и внушающего ужас одним только своим видом человека, не интересовал собственно говоря никого. Лишь один человек в этом огромном мире заметил изменения. Насколько же его дядя был одинок? Некоторое время молодой господин силился понять, что же не так и отчего внутри такое странное чувство неправильности. Но когда понял отчего-то решил ничего не делать. Просто он устал. Гора непрошенных обязанностей свалившихся на плечи ненужным грузом заставила потратить все силы. Слишком устал, чтобы разбираться в чувствах дяди, хотя собственно и не мог похвастаться знанием и представлением о людях. Внутри сердце обливалось кровью, и каждый новый удар становился тяжелее, стоило увидеть совсем другой, незнакомый взгляд таких родных глаз. Запах молний, что въелся под кожу, и тëк казалось уже вместе с его, А-Лина кровью, вдруг стал очень далеким. Он не знал и возможно, не хотел знать, чем может помочь дяде Цзяну. Возможно дело в том, что он эгоист, но скорее простая истина была в непониманий своих собственных чувств и незнаний, как их выразить. Все же новый Глава Цзинь был еще ребенком, даже не разобравашимся в себе, не говоря уже о заботе о других, не менее важных для него людях. Конечно, будь он более открытым человеком по своей натуре, то не смотря ни на что первым же делом выбрал бы конечно важную в своей жизни, для него самого, личность, но Цзинь Лин таким никогда не являлся, а гордость вкупе со злостью давила на горло не позволяя спрашивать у Вэй Ина совета. Как оказалось воля случая произошла давно и закрывать на нее глаза не осталось сил. Может, из-за огромном ответствености, которую ему непрошено вручили, может из-за страха потерять то немногое, что есть, но А-Лину удалось успокоить фонтан внутренних переживаний и чувств бурливший внутри. Это действительно было невыносимо. Больше четырех лет он молчал, полностью отдавая себя клану, пока не сделалось совсем плохо. Каждый день смотреть в глаза, самого родного и единственного привилегированного таким титулом человека, и видеть в его взгляде пустоту. Как же это разрывает сердце, и как же больно держать все внутри нацепив при этом маску уверенности и силы. Ни ярости, ни гнева, ни спокойствия, ни равнодушия, ровным счетом ни-че-го привычного не отражалось в знакомом, почти что до боли, взгляде. Создавалось впечатление будто глава ордена Цзян постоянно прибывает в своих мыслях, и не желая ни на минуту от них отойти даже во время разговора летает где-то во облаках. Не будь, конечно Жулань хорошо осведомлен о своем дяде благодаря привитой с детства внимательности, то как и любой другой человек не заметил бы этой тонкости за вечно притворно-хмурым взглядом. Но дядю он видел ежедневно, с самого своего рождения, и сознавая, что он один важнее остальных вокруг, внутренне никогда не пренебрегал им, хотя и не был шелковым ребенком. Но перейдем ближе к сути. Цзян Ваньин, как могло показаться на первый взгляд, человеком сентиментальным не являлся, а противоположно этому был хмурой тучей негодования. Однако всем известно, что чем более человек хочет казаться грозным, тем более он хрупок внутри. Именно поэтому сейчас, вместе с двумя старыми друзьями (если конечно учесть,что их дружба длится не много не мало —всего пять лет) неизвестно как увязавшимися следом за ним, Цзинь Лин направлялся в библиотеку с явынм намерением найти какое-нибудь заклинание, что решит проблему без тернистого пути задушевных бесед. Помочь двум дядям, между которыми явно кроется какая-то очень запутанная тайна, оказывается не так то просто, но воспитанный в Ордене Юньмэн Цзян А-Лин привык к трудностям. В частности, конечно, они составляли побег от внушаюшего страх кнута, но это не самая главная часть повествования. Глава Не никогда не отличался разговорчивостью именно по делу, а потому узнать у него ничего не получилось, да и зная, какие интриги плел этот человек хоть и во имя мести, не особо хотелось водить с ним длительных разговоров. Прок от встречи все же был, ибо намек был дан и понят, что не могло не радовать. *** Библиотека занимала несколько этажей в ветхом на вид зданий, защищенном множеством вырезанных на крыше и стенах талисманах. На самом то деле она была построена не так уж и давно, но благодаря небезучастному ордену Вэнь получила хорошую взбучку, изрядно преуменьшевшую былое еë величие. Найти то, что нужно, оказывается не так уж и легко — целая неделя поисков трех сильных заклинателей, один из которых почти безукоризненный перфекционист, ни упускающий ни одной, даже самой мелкой ненужной детали, наконец дали свои плоды. Заклинание было найдено, но сомнения оно не развеяло. Понять суть его было не простым делом, поэтому дабы не упустить возможности здорово повеселится, как в былые времена, Лань Цзиньи игриво улыбнувшись предложил: — Раз уж мы не уверенны в применении этого заклинания, а твоему дяде нужна некая, не до конца ясная мне помощь, то мы непременно, как и положено нашему статусу должны проверить его, и в случае его опасности для других — он сделал паузу— запретить его использование? Его предложение полное интузиазма однако было встречено двумя протеворечивыми взглядами: один хмурый и прищуренный, другой же спокойный и открытый. Все таки через некоторое время длительных споров и чуть было не доведенного до драки со своим другом Жуланем все вместе пришли к выводу, что не такой уж Цзиньи и дурак и предложение его весьма достоино, точно так же, как и причина исполнения честно оправдана. Неясность последствий и страный способ, коим надо было это заклинание привести в исполнение вызывал сомнения. Надо было начертить круг мелом, сесть в него взявшись за руки на против не важно какого размера зеркала, и нашептать странные слова-звуки, значение которых не знал, по крайней мере из их компаний, никто. Это все же было больше похоже на странную шутку больного воображения, чем на работающее средство. Тем более, что Цзинь Лину, как главе ордена статус не позволял такое сомнительное деиство. Устав от вечных церемоний и официальных обращений, рядом с близкими друзьями хотелось чуть чуть преуменьшить значимость своего положения, хотя бы на некоторое время. — Но, — заговорил Сычжуй, с сомнением вперив взгляд в молодого главу— уверен ли ты, что в случае успеха Главе Цзян понравится, то что ты капаешься в его прошлом? Зная ваши отношения, хочешь ли ты рискнуть быть отвергнутым и возможно отдаленным на несколько шагов назад ? Внезапнл Цзиньи хромко расхохотался, за что тут же получил подзатыльник. — Чего ты ржешь, как конь? — рыкнул Цзинь Лин направляя свой кулак к чужому лицу — Смерти своей ищешь?! К сожалению, как оказалось позднее, слова Юаня были правдивы и попали в точку в сердце юного главы, заставив погрузиться в долгие размышления. Глаза небесного цвета с искренним взглядом опечатались в его душе, порождая непрошенный комок странных мыслей и переживаний. И вот наступла полночь. Луна была немного меньше полного круга, но сияла так же ярко, окутывая своим светом темную ночь. Трое друзей в это время сидели в нарисованном круге на полу библиотеки. Вот как это выглядело со стороны: двацатилетний, утонченный, красивый молодой господин в золотых одеяния с хмурым видом и уверенным взглядом, прямой осанкой в позе лотоса держал друзей за руки. Второй с улыбкой на устах, но с страхом в глубине глаз размышлял о том, как бы поудачней пошутить, чтобы заставить в прошлом "молодую госпожу" или смутится, или разозлится, вообщем это не имеет особо важного значения, главное —реакция. Все же, чем взрослее он становился тем более дурная черта его характера, как говорил Лань Цижэнь, проявляла себя. Он оставался таким же добрым и немного дурашливым. Третий молодой мужчина лет двадцати четырёх, двадцати пяти на вид, тоже в бело-голубых одеждах, как и предыдущий, оставался спокоен, неизменно мягко улыбаясь уголками губ. Все они, обликом, характером, поведением походили более на трех заменитых заклинателей, уже прошлого поколения. Саньду Шеншоу, Старейшину Илин и Цзэу-Цзюня. С первым и последним все ясно, они служили примерами для молодых заклинателей, в то время, как со вторым все было ну очень странно. Все же Лань Цзиньи не знал Вэй Ина, но в чем-то на него походил. Но было одно важное отличие. Страх. Вэй Усянь был смелым и в этом наши герои убедились лично, несмотря на то, что за глаза все называли его трусом. Итак, взявшись за руки они стали нашептывать неясные слова заклинания вызубренные ими заранее наизусть. Зеркало отыскалось в подвале, а две свечи по бокам вместе с холодным, жутким ветром располагали к загадочно-пугающей обстановке. Начертаный мелом круг засветился, и не успели друзья переглянуться, как сознание затопила вспышка теплого света... Перед глазами возник образ Цзян Чена. Он взял чашку с чаем и кинул пронзительный взгляд из под нахмуренных бровей. Такой величественный и недосягаемый, такой далекий и близкий, вот он —его самый лучший на свете дядя. Когда Цзинь Лин открыл глаза, с его щек крупными каплями стекали слезы. Он в недоумении нахмурил брови и посмотрел на свои маленькие пухлые ручки. Что за?!.. Но не успев, как следует облумать мысль заметил, что картина изменилась. Он под водой. Да разве можно плакать под водой? Всего секунду назад он был на суше, а сейчас вот уже в воде. Тело инстинктивно поддадалось вперед, маленькие ручки стали длинее и тоньше. Теперь посмотрев на свое тело он обнаружил, что оно явно пренадлежит подростку. Еще рывок и глава ордена Цзинь над водой. Ладони вернули свосвой прежний размер, и тело по ощущениям явно стало гораздо больше походить на взрослое. Посмотрев по сторонам Цзинь Лин обнаружил двух своих товарищей. Первым выплыл Цзиньи. Жадно глотая ртом воздух, он улыбнулся и подмигнул одними губами прошептав "юная госпожа". Взгляд Жуланя вспыхнул золотыми искрами, и если бы не вовремя подоспевший А-Юань, сейчас бы завязалась нешуточная драка. Трио выплыло на деревянный берег и в недоумений застыло. Удивило их по меньшей мере то, что оказались они в Пристани Лотоса. Она, казалось была такая же, как и прежде, но что-то неуловимое, подобное прохладному ветру жарким днем, все таки да изменилось. Цзинь Лин застыл с широко открытыми глазами, так и не осмелясь нарушить вдруг возникшую тишину. Все ждали его слова. Такой родной дом вдруг показался чужим, и это чувство въелось в сердце, словно острый кинжал. Дыхание у молодого главы перехватило, сердце бешено застучало. Он и предположить не мог, что заклинание забросит их в какую-то, как будто бы другую реальность. Влажные волосы с порывом ветра треснули гордого потомка Цзиней по лицу, возвращая в реальность. — Вы чувствуете? — начал молодой глава, хмуря свой тонкие брови — Аура здесь разительно отличается от обычной, не могу сказать точно в хорошую или плохую сторону.— после недолгого молчания он все же заставил себя думать. — В книге было написано, что оно должно вернуть нас в какие-то важные воспоминания людей, в чувствах которых мы так жаждем разобраться. Здесь мы сможем найти первую часть разгадки. Как выбраться отсюда—я не знаю. Возможно, нам следует отыскать дядю и тогда, узнав наконец то, что нам надо нас выкинет в реальность. Обоюдное молчание товарищей заставляло волнение нарастать и стягиваться в тугой узел. Все внутренне выдохнули, более-менее расслабились и пошли изучать ближайшую местность. Неожидано впереди показались фигуры двух подозрительных адептов с слишком уж смазливыми и довольными лицами. Один из них, пусть и хмурил брови, но насмешливый с неподдельным счастьем взгляд выдавал его с головой. Волосы симпатичного юноши были собраны в высокий пучок, а руки в свою очередь скрещены на груди. Второй незнакомец, с конским хвостом, что-то говорил облокотившись на плечо своего товарища...