Паланкин для махарани

      Часы на каминной полке нашего большого дома показывали половину второго. Можно немного передохнуть и привести себя в порядок: утро выдалось суматошное, даже переодеться не успела, так и ходила в атласном темно-сером длинном пеньюаре. Прислуги сегодня нет, няни тоже, поэтому все сама…       Наконец-то удалось уложить спать двух маленьких непосед. Амрита верховодит, маленький Амол слушает сестру, но иногда дубейские черты проскакивают и вступают в противоборство с упрямством Басу, и случается маленький апокалипсис в большом доме.       При махарадже они всегда ведут себя более сдержанно и правильно, хотя Амрит часто в детских спорах принимает сторону дочери, своей обожаемой маленькой махарани. Но если рядом мама, она никогда не даст в обиду главного мужчину в ее жизни — сына, особенно если он как две капли воды похож на безумно любимого мужа.       Звонок в дверь. Странно, кто бы это мог быть? Это чувство внутри, его ни с чем не спутаешь… Неужели ОН? Амрит звонил по телефону полчаса назад, ни о чем не предупреждал. Просто мило побеседовали, спросил, когда уложу детей спать…       От мысли, что это махарадж, дыхание стало глубоким и частым. Сердце застучало быстрее. Проходя мимо зеркала в небольшой прихожей быстро, но очень внимательно осмотрела себя. Поправила волосы, халатик: люблю быть красивой и сексуальной для любимого мужчины — Амрит всегда по достоинству оценивал мой внешний вид, говорил комплименты и не скупился на красивые эпитеты и подарки.       Махарадж любил делать такие сюрпризы — посреди рабочего дня вдруг приехать, соскучившись по мне. Не предупреждая, не договариваясь, внезапно и неожиданно. Появиться, доставить удовольствие и уехать…       Я обожала поступать также — приехать в его офис, несмотря на график, возможные дела и запланированные встречи. И тогда расписание занятого мистера Дубея корректировалось на ходу — госпожа Басу требовала внимания от мужа, а он не мог ни в чем отказать своей безмерно любимой жене. И не важно чего это касалось — финансов или плотских утех — все желания его любимой махарани будут исполнены.       Поэтому вскоре после открытия офиса он прикупил туда строгий, но очень удобный и многофункциональный диван, обитый мягчайшей черной кожей. Реакция, когда я увидела его там, была невероятной. Махарадж смотрел с удовлетворением на мои эмоции, и чуть ухмыльнувшись проговорил: «Я ждал, когда же ты почувствуешь, что пора приехать. Не прошло и трех дней…»       Мы опробовали его сразу же и остались довольны. Особенная мягкость прохладной черной кожи приятно остужала скользившую по ней человеческую горячую, придавая взаимным ласкам дополнительную чувственность и комфорт. Уверена, что Амол был зачат именно на этом диване в офисе Амрита.       Я взглянула в окно рядом с входной дверью. На подъездной дорожке возле дома стоял автомобиль Амрита, а водитель курил рядом. Все-таки ОН…       Увидев его машину, я довольно хмыкнула в предвкушении следующих событий. Легонько распахнула халат в верхней части, делая больше декольте и открывая ключицы, придавая себе одновременно небрежный, но притягательный вид.       Возможно, случайно сказанные мной слова по телефону о том, что я все ещё в пеньюаре из-за капризов детей, заставили его приехать. Обычно в выходные дни, когда мы оставались дома и нам никуда не нужно было идти, махарадж просил меня одеваться именно так — это давало возможность в любой момент прикоснуться к оголенной коже. Поэтому любимый часто дарил мне подобные комплекты. К моему сожалению, таких дней у нас выпадало мало — постоянно находились какие-то заботы вне дома.       Или дело в его утренних незавершённых ласках. Вчера я легла спать поздно — Амол приболел и немного закапризничал. Ничего серьезного, насморк, но времени уложить спать требовалось больше. Амрит уже отдыхал, а утром сквозь сон я чувствовала легкие прикосновения по всему телу ласковых рук и нежных губ. Но мне не хотелось просыпаться так рано — сегодня Амриту нужно было пораньше на работу. Пробормотав что-то неразборчивое, я продолжила спать.       Муж не стал настаивать — будучи беременной, я всегда превращалась в соню и спала больше обычного. Так было с Амритой, так было с Амолом, так происходит и сейчас. Четвертый месяц беременности — подарок богов за майтхуну.       Распахнув дверь и едва сдерживая улыбку, увидела потрясающую по красоте картину.              Махарадж стоял в непринуждённой позе, подпирая плечом широкий косяк двери, скрестив ноги, полностью стоя на одной ноге и поставив другую на носок.       Он был великолепен в своей неотразимости. Белая рубашка красиво оттеняла смуглый оттенок кожи и черные волнистые волосы, заставляя омут зелёных глаз казаться абсолютно бездонным.       Расстегнутые верхние пуговицы открывали шею, ямочку на груди и немножко ключицу. Не в состоянии отвести взгляд, инстинктивно прикусила нижнюю губу — в своих мыслях я уже целовала их.       И его особая легкая улыбка одним уголком рта, язвительная и требовательная одновременно. Особая, потому что мне известно, какие мысли обычно скрываются за ней.       Амрит оценивающе нагло осмотрел меня, немного задержав взгляд в районе груди, и прямо взглянул в глаза.       — Это дом госпожи Басу? — начал свою игру махарадж.       — Нет, это дом господина Дубея, — максимально пытаясь быть серьезной и скрыть свою радость, волнение и возбуждение вступаю в эту игру я.       Улыбка Амрита становится больше, в глазах пробежал огонек — кровная связь делала свою работу. Я могу скрыть свои эмоции и обмануть кого угодно, только не его. Он уже все почувствовал. А я знала о его желании. Это игра, где лишь один участник всегда был в выигрыше — наша страсть.       От всего этого внизу живота стянуло и стало влажно между ног — не желать его было выше моих сил. Он хотел меня, я это чувтовала, а я его, и он тоже это ощущал. Зная о моих мыслях махарадж заводился еще больше… Это был замкнутый круг наших желаний. Скорее даже пружина, которая сжималась и сжималась, пока с силой не разожмется, почти выстрелив, отпуская нас на какое-то непродолжительное время из своих оков.       Дубей отвел взгляд в сторону и проговорил:       — Жаль. У меня к ней очень важное дело.       — Что за дело? Можете сказать мне, — голос чуть понизился — контролировать себя становится все труднее.       — Боюсь, это послание я могу передать только лично госпоже Басу, — он сделал шаг ко мне и оказался лицом к лицу, специально склонив голову и провоцируя на ответные действия.       Больше не в силах играть свою роль я схватила его за растегнутый ворот рубашки и притянула к себе, делая шаг вглубь дома:       — Ну хватит…       Я поцеловала его сразу глубоко, пылко. Амрит крепко, но осторожно прижал меня к себе, поглаживая спину и чуть ниже. Затем, не отрываясь, одной рукой захлопнул дверь и нежно сжал мою грудь, скользнув под ткань халата. Через тонкий материал кружевной сорочки его горячие руки ощущались почти как по голой коже, соски набухли — во время беременности грудь становилась ещё пышнее и реагировала на прикосновения моментально.              — Дети спят? — спустившись поцелуями к шее шепотом спросил он.       — Да, — почти простонала я.       Аккуратным движением Амрит приспустил халат с плеч и начал их целовать.       Я вновь схватила его за ворот рубашки обеими руками и плавным движением развернула спиной к ближайшей стене и прижала его своим телом к ней, — коридор был неширокий, но мебель была расставлена очень удачно.       Расстегнув ещё две верхние пуговицы, я наконец добралась до таких желанных целей — его шеи и ключицы — и с упоением жадно начала целовать их, одновременно схватив его руки в свои и тоже прижав к стене внизу, сплетя наши пальцы между собой в замок.       — Госпожа Басу хочет сегодня быть главной? — чуть улыбнувшись спросил он.       Я подняла ногу и бедром прижалась к нему сильнее, вместе с тем скользя и прижимаясь грудью:       — Господин Дубей против?       — Да. Сегодня — да, — он с напором и страстно проник языком в рот.       — Тогда попроси, может я соглашусь.       В одну секунду ситуация поменялась. Махарадж ловко поменял нас местами — теперь у стенки стояла я, а любимый нависал надо мной, наши руки все также были соединены. Как он это умудрился сделать?       Внутренне я млела, смотря на него снизу вверх. Наша постоянная игра под названием «Кто главный» была сегодня мной проиграна. Но в жизни бывают моменты, когда проигрыш слаще победы.       — Так и быть. Но только сегодня, — немного переведя дух я вновь прильнула к его шее и ключице.       — В спальне или здесь? — тихо спросил Амрит хриплым голосом.       Вместо ответа я разжала пальцы и запустила руки в черные вьющиеся волосы, привлекая его губы к себе. Мне не хотелось долгой прелюдии — мне хотелось прямо сейчас. Руки любимого перемещались по всему телу. Когда он прервал поцелуй, мы оба глубоко дышали.              — Постарайся потише — дети проснутся, — довольно ухмыльнулся Амрит.       — Это будет зависеть от тебя… — я прогнулась в спине и вновь жадно отрывисто поцеловала его.       — К черту! Пусть привыкают, — говоря это он нежно провел костяшками пальцев вдоль моего лица, опускаясь к шее и ключице, плечу.       Приспустив комбинацию и халат, обнажая мою грудь, стал ласкать ее рукой, второй развязал халат и поглаживать обнаженное тело под комбинацией — нежно и страстно одновременно, как умел только он. Затем к ласкам добавился язык. От нетерпения я выгибалась и стонала.       Дотронувшись до внутренней стороны бедер, проведя вверх и ощутив много влаги, махарадж чуть улыбнулся:       — Люблю, когда ты ТАК заводишься…       — Люблю, когда ты так меня заводишь, — почти яростно впилась ему в губы, слегка прикусывая их.       Почувтвовав, как Амрит расстёгивает себе брюки, не прерывая поцелуй, я забросила ногу ему на бедро, обхватывая сзади.       Он не заставил меня долго ждать — через несколько секунд я сладострастно охнула, ощутив любимого внутри. Мой мужчина тоже едва слышно издал стон и начал свое движение во мне, крепко держа за бедра. Он чередовал действия: то сильно ускорялся, отчего перехватывало дыхание, и я забывала дышать; то медленно и очень глубоко проникал, и стоны становились редкими и низкими; то ослаблял напор, зарываясь в шею и целуя, поглаживал и сжимал мою грудь, доставляя ещё больше удовольствия и заставляя стонать громче.       В какой-то момент все закончилось, резко распространяясь по телу мелкими электрическими зарядами и выбросив меня из реальности на несколько секунд.       Я пришла в себя от слов возлюбленного, трепетно гладящего меня по голове и все также прижимавшего меня к стенке:       — Моя махарани…       — Мой махарадж…       Это был наш маленький ритуал, наше признание в любви. Мы всегда друг друга так называли после занятий любовью. Так повелось давно, с нашей первой ночи в Лондоне после примирения, так продолжается до сих пор. Как пароль и отзыв, обозначающий что он навсегда принадлежит мне, а я ему.       …Амрит быстро принял душ, переодел рубашку, но не пообедал — время поджимало.       Перед самым выходом из дома он взглянул на часы и ругнулся:       — Чертовы англичане, ничего не могут вовремя сделать…       Затем успокоился и притянул меня к себе, обняв за талию:       — Должен был приехать посыльный с подарком… Придется разбираться тебе самой, я уже опаздываю.       — Как всегда, — вздохнула я.       — Думаю, подарок тебе понравится. Только переоденься — не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком виде. Ты слишком соблазнительная, и от тебя пахнет сексом, — он нежно поцеловал в шею. — Люблю тебя, мама-рати.       Я хитро улыбнулась. Мое признание в любви нужно было заслужить, просто так я его не произносила. Возможно, это была моя маленькая сладкая месть, растянутая во времени. Месть за полтора года страданий по его вине. Но от этого ценность моего признания только возрастала — нужно было видеть счастливые глаза Амрита, когда он слышал заветное «я люблю тебя».       Махарадж это знал, поэтому, ничего не услышав в ответ, он отпустил меня и хмыкнул:       — Готовься, вечером будешь благодарить. И не заигрывай с доставщиками — они не имеют никакого отношения к подарку.       С довольной самоуверенной ухмылкой Амрит вышел из дома.       Перед тем как сесть в машину он на минуту задержался, посмотрев на меня. Со счастливой полуулыбкой я смотрела ему вслед, стоя у входа.              — Я люблю тебя, махарадж, — чуть слышно проговорила.              Амрит не мог услышать, что я сказала. Но ему и не нужно было — эти слова были только для меня.       …Подарок оказался грандиозным по своим масштабам.       Пару недель назад на очередном мероприятии мы с женами других бизнесменов обсуждали автопарк британской королевской семьи. Я в шутку произнесла, что не отказалась бы от «Роллс-Ройса» в своем гараже. Это был невинный ничего не значащий разговор и случайно произнесенная мной фраза.       Махарадж это слышал, но ничего не сказал и не подал вида. Однако «Роллс-Ройс» теперь стоит у нас в гараже. Подарок сопровождала записка: «Королевский паланкин для моей любимой махарани. А.»