After Dark

Время становится роскошью, которую нельзя себе позволить. Каждая секунда весит больше, чем все блага нового мира вместе взятые. Тэхён не дышит, провалившись куда-то в себя от накатившейся на него волны панического шока. Он даже не слышит, что такого жалобным голосом говорит ему помрачневшая и изменившаяся в лице Джиын, слегка потряхивая его за плечо. Как так? Как он мог не вернуться? Этого не может быть. Юнги, он ведь… Он ведь дал ему обещание! — Хоть кто-нибудь из его команды вернулся? — Намджун, ощущая свою тотальную беспомощность, грубым и немного растерянным образом бросается вопросами в каждого из присутствующих. — Хён У? Субин? Кто-нибудь? Чидви? Что насчёт Хваёна? — Я никого не видела, прости, — неловко чешет затылок одна из медсестёр. — Никто из них к нам не поступал. — Я отправляюсь их искать, — скоропалительно оповещает Намджун, не дожидаясь ответов остальных. — Нет! — вскрикивает Хваса, схватившись за его запястье. — Шлюзы вот-вот закроются! Не глупи! — её глаза становятся мокрыми от слёз, ведь она знает, что Намджун в своих принятых решениях непреклонен. — Прошу тебя… — Я не могу их бросить! — срывается он на нервах, повышая на возлюбленную голос. — А нас с сыном можешь? — девушка обиженно укладывает свою ладонь на ещё маленький животик. — Пожалуйста, не лишай его отца! — Я вернусь к вам, слышишь? — он наклоняется и целует её в холодный лоб, пока она так и не прекращает плакать. — Они мои люди! Я обязан Юнги всем! Если он сейчас там, если ему плохо, и я могу его спасти, я должен попытаться. Если бы не он, меня бы сейчас не было! Я не могу его там оставить умирать. — Но ты сам можешь умереть! — сокрушается она в отчаянных рыданиях. — Не ходи туда… Останься с нами, я умоляю! — Я не могу. Я должен, — и это его финальное слово. — Береги нашего сына. Намджун устало вытирает кровь, сочащуюся из рассечённой брови, и закидывает на травмированное плечо оружие. — Мы с тобой, — бесстрашно вызывается добровольцем Чимин, а рядом с ним храбро на своём стоит и Чонгук, торопливо заправив за ухо седую прядку. — Намджун, мы с тобой. Ждём твоего приказа. — Нет, — твёрдо отрезает лидер, запрещая им идти за ним. — Вы оба останетесь здесь. Вот мой приказ. Не смейте следовать за мной. Я отправлюсь один. Я не могу рисковать ещё большим количеством людей. — Но… — в замешательстве принимается перечить Чонгук, однако Намджун не даёт ему закончить формирование мысли: — Это прямой приказ, Чонгук. Если со мной и Юнги что-то случится, руководство корпусом добытчиков перейдёт к вам с Чимином. Вы меня поняли? — Д-да, — отзывается Чимин вместо друга рядом с ним, больно прикусив нижнюю губу. — Мы обо всём позаботимся, пока ты не вернёшься к нам. Вернуться. Намджун хмыкает и несчастливо улыбается им, наверняка прекрасно понимая, что для него это билет в один конец. Даже если он успеет покинуть Тэхвасон до того, как начнётся герметизация шлюзов, он не успеет вернуться. А грядущий шторм вряд ли переживёт хоть одно живое существо, если останется на поверхности. Намджун теряется в толпе, а словам Джиын всё же удаётся вытянуть Тэхёна из глубоких раздумий. — Посмотри на меня! Тэхён! Тэхён поднимает взгляд, как его и просят, однако он не способен собрать слова в предложения, чтобы чем-то ей ответить. Её щёки уже мокрые, нос покраснел, словно мысленно она уже прощается с ним. Прощается с Юнги. Но Тэхён не готов! Он не допустит этого! Он не позволит Юнги бросить его одного. Они же всегда вместе против всех. Они же единственное, что друг у друга осталось. Юнги ему обещал. Тэхён пробирается сквозь шумную толпу настолько быстро, насколько может, пока макушка Намджуна ещё не потерялась из виду. Нужно нагнать его и успеть запрыгнуть на заднее сидение машины, в которой он отправится на поиски Юнги. — Тэхён! Куда ты? — голос Джиын врезается ему под лопатки, но её слова остаются без ответа. Если она умная, она поймёт, на что собирается пойти Тэхён ради Юнги. Он бы разрушил весь мир ради него. Он бы лишился зрения полностью, если бы понадобилось. Он бы отдал за него и душу, и жизнь. — Тэхён! «Внимание! На Тэгу надвигается огромный циклон: токсичное облако кислотных дождей. Во избежание попадания опасного осадка в вентиляционные шахты Тэхвасона, шлюзы коридоров, ведущих на поверхность руин Тэгу, будут герметично запечатаны, а подача кислорода сократится на пятнадцать процентов. Просим всех жителей Тэхвасона не паниковать и обеспечить себя всем необходимым, чтобы успешно переждать этот сезон кислотных дождей. Ни под каким предлогом не покидайте подземелье самостоятельно и не поднимайтесь наверх. Информация для добытчиков: шлюзы закроются за полчаса до наступления бури и откроются после её окончания. Планируя вылазку на поверхность, помните о том, чтобы вовремя и безопасно вернуться в Тэхвасон. В Тэгу циклон ожидается через тридцать одну минуту. Берегите себя. Слава Тэхвасону!». На руку сейчас как нельзя кстати играет Хваса, не желающая отпускать Намджуна, несмотря на его решение. Все понимают, что её жалостливый вопль ничем не поможет и никак не переубедит Намджуна, однако бдительность это ослабляет, заставляя того размениваться на успокаивающие ответы, полные любви и сожаления. Но по-другому нельзя. По-другому Намджун себя никогда не простит, если не попытается. Тэхён пользуется этим, осторожно прокрадываясь к машине и пытаясь чем-то укрыться на заваленном вещами заднем сидении. Остаётся сидеть мышкой, пока Намджун выдвигается, на прощание поцеловав свою девушку в небольшой животик, в котором с каждым днём растёт его продолжение. Они оказываются уже на поверхности, когда Намджун неожиданно глушит мотор, а над головой высоко сверкает яркая молния, обрушиваясь канонадой громких и неприятных трещащих звуков, словно бомбами взрываются небеса. Не может быть, чтобы они приехали так скоро. Что такое? — Вылезай, Тэхён, — раздаётся усталый и вымученный голос Намджуна. — Я знаю, что ты там. Пока я недалеко отъехал от Тэхвасона, у тебя ещё есть выбор вернуться. На самом деле, его уже нет, ведь шлюзы уже закрылись. Тэхён сдавленно выдыхает, раскрываясь перед лидером добытчиков. Нет смысла притворяться, что его тут нет, раз его всё равно заметили. — Ты посмел ослушаться моего приказа? — продолжает давить на него Намджун, наблюдая за тем, как беспечно Тэхён перелезает на переднее сидение к нему, вместо того, чтобы высадиться. — Я не добытчик, — чеканит Тэхён холодно. — На меня твои приказы не распространяются. К тому же, я уже сделал свой выбор, когда выбрался сюда, последовав за тобой. Мне всё равно, если вес мир канет в небытие, и я кану с ним. Но Юнги умереть я не позволю. У него кружится голова и достаточно сильно мутит. Отравленный воздух уже проник в кровоток, разгоняя токсины по всему организму. Тэхён так давно не был на поверхности… — У меня не будет шанса прикрывать тебе спину. — Я и не прошу, — стоит на своём Тэхён. — Я… Я умею стрелять… — Что? — Он… Он научил меня. Юнги, он научил меня. Тэхён никогда не думал, что ему придётся когда-то взаправду пользоваться теми навыками, которым его обучил Юнги на досуге. Он оказался достаточно способным, по мнению Юнги, быстро схватывающим налету то, как обращаться с оружием. Юнги не верил в то, что мир продержится долго, он не верил в надёжность Тэхвасона, считая, что рано или поздно кто-то либо поднимет бунт, стараясь узурпировать власть мэра за ресурсы подземного города, либо сюда придут чужаки. И Тэхён одинаково должен быть к этому готов, чтобы защитить себя. Ему ещё многому предстоит научиться, но он однозначно преуспел в этом больше, чем Юнги в своей попытке позаботиться о цветах. — Он не простит меня, — Намджун трёт своё лицо шершавыми ладонями, выпачканными в земле и высохшей крови. — Он не простит мне того, что я позволил тебе пойти со мной. — Во-первых, ты ничего мне не позволял, — Тэхён хрипит, а затем быстро открывает двери, чтобы подступающая к горлу рвота не испачкала и без того не самый чистый салон. Его тошнит от сильной интоксикации до болезненных спазмов в животе, а затем, когда рвать уже нечем, он возвращается к Намджуну, глядящего на него обеспокоенно, и утирает тыльной стороной ладони краешки потрескавшихся губ. — Во-вторых, позволь мне самому разобраться с его грядущим гневом, хорошо? Даже если он будет журить меня до конца наших дней, я согласен, лишь бы он был при этом живым. Тэхён убирает с лица взмокшую чёлку, прядки которой теперь больше не угольно-чёрные, а имеют несколько посветлевших волосинок. Ему жарко, несмотря на то, что на Земле температура близка к нулю. — Давай спасём его. На разговоры нет времени. Намджун лишь кивает. Они продолжают двигаться дальше, проделывая путь к злосчастному подземному торговому комплексу. — Смотри в оба, — приказывает Намджун так, как будто имеет над Тэхёном хоть какую-то власть. — Юнги не простит мне, если с твоей головы упадёт хоть волос. Чёрт, тебя вообще не должно здесь быть! — Но я здесь, и мне всё равно, что со мной станет. Юнги — вот, что главное. — Он считает иначе, — качает головой командир добытчиков. — Похоже, вы ради друг друга весь мир перевернёте, безумцы. Действуем быстро и скооперировано. Если я скажу пригнись — ты пригнёшься. Если я скажу беги — ты побежишь. Если я скажу оставить меня — ты так и сделаешь. Мне плевать, где ты будешь скитаться эти чёртовы недели, пока буря будет обрушиваться на землю. Ты вернёшься в Тэхвасон. Тебе ясно? — Только с Юнги, — упрямо ставит своё условие Тэхён. — А в идеале, чтобы вернулись мы все. — Это из разряда сказки. Ты долго не был на поверхности, так что добро пожаловать в новый мир, где каждый метр выжженной земли служит смертельным капканом. Машина паркуется чуть поодаль от заваленного входа. Намджун толкает Тэхёна в грудь заряженным оружием. — Молись, чтобы уроки Юнги не прошли даром. Сегодня тебе пригодится всё, чему он тебя учил. — Юнги! — выкрикивает Тэхён такое родное имя, аж продирает горло до боли. — Юнги! Где ты? — С ума сошёл? — Намджун шипит низким голосом и торопливо накрывает его рот большой шершавой ладонью, чтобы больше ни звука не покинуло его рта. — Подними на уши ещё весь район — и сюда сбегутся все зверопсы! Юнги разве не говорил тебе? Первое правило добытчика: передвигайся и веди себя так тихо, словно тебя здесь нет! — Мне всё равно на ваши дурацкие правила! Юнги, возможно, сейчас где-то там, раненный! Что, если он умирает? Твоя осторожность лишь отнимает у нас время! — рычит Тэхён, где-то откопав в себе силы держаться до последнего. Лидер добытчиков хватает его за ворот куртки, сурово плюясь в лицо жестокими словами: — Моя осторожность позволяет тебе протянуть ещё немного, чтобы ты, бесстрашный глупец, смог найти Юнги! Я, блять, берегу твою жизнь! Я позволил тебе пойти со мной, потому что обязан Юнги всем! Но если ты станешь причиной того, что мы все здесь подохнем, я тебя сам убью, Тэхён! Пристрелю! Ты меня понял? Где-то неподалёку раздаётся грозный душераздирающий рык, который вынуждает Тэхёна передёрнуться. Его всё ещё слегка шатает и мутит, виски зажимает в кольцо головная боль, но он не позволяет себе отвлекаться на состояние его тела. Всё потом. Найти и вытащить Юнги — приоритет. — Они здесь, — шёпот жаром касается чужой ладони. Тэхён пытается отпрянуть, однако Намджун всё ещё держит его подле себя. Тэхён физически не готов к стычкам со зверопсами и другими тварями Великой Тьмы. Даже если Юнги и учил его чему-то, этого было ничтожно мало. Добытчики тренируются годами, но даже лучшие из них погибают в схватках. — Берегись! Ещё мгновение назад Намджун грозился самолично расправиться с Тэхёном, а сейчас вырастает перед ним несокрушимой скалой и позволяет быстрым рефлексам просто делать своё дело, прикрывая упрямого мальчишку своим телом. Тэхён никогда не видел зверопсов своими глазами, но вдоволь наслушался о них от Юнги. В полумраке разрушенного города, где лишь ветер шуршит среди руин, они приходят беззвучно, словно привидения. Лишь рык, звучащий эхом, сообщает о том, что они рядом. Зверопсы — порождения Великой Тьмы, возникшие из обычных собак, изменившихся под воздействием катастрофы. Эти существа, некогда верные спутники человека, стали его самыми страшными врагами. Плотная и густая шерсть, массивные лапы, которые придавливают добычу, не позволяя ей даже рыпаться, светящиеся глаза… Тэхёна бросает в невообразимый ужас, когда существо оказывается рядом с ним. Несколько пуль со свистом всаживаются чудовищу в голову. Да. Как бы Юнги ни старался, к такому нельзя по-настоящему быть готовым морально. — Шевелись! — Намджун берёт его за руку, чтобы увести за собой, но вынужденно отпускает, дабы отразить новую атаку. В этот раз выстрелов даже не слышно, настолько громким кажется гром. Тэхён даже прикрывает уши руками, ведь складывается впечатление, что у него вот-вот лопнет барабанная перепонка. Он несмело двигается вперёд, руки дрожат, дыхание неглубокое и учащённое. Пульс совершенно сорвался, он раскачивает грудную клетку и стучит набатом где-то в голове. — Ю-Юнги?.. — губы трогает жалкий шёпот. Он замечает знакомую фигуру среди обломков, с огромным мёртвым зверопсом, чья тяжёлая туша пригвоздила такое родное тело к земле. — Юнги! Тэхён бросается к нему, сломя голову, пока позади звучат выстрелы. — Юнги! О господи! Тэхён падает перед ним, осторожно приподнимая голову, чтобы расположить её у себя на коленях. Юнги весь в царапинах, с тонкой струйкой крови, что вытекает с краешка рта и скрывается где-то за ухом. Он без сознания, на шее прощупывается слабый пульс. — Нет-нет-нет, прошу, живи! Очнись! Ты должен, ты мне обещал, помнишь? — у Тэхёна всё плывёт перед глазами от пелены горячих слёз, что тут же обжигают щёки. Он осторожно гладит Юнги по голове, перебирая пальцами светлые прядки. — Намджун, сюда! Он здесь! Юнги медленно приходит в себя, слабо моргая и трепеща длинными ресницами. — Т-Тэ?.. — едва слышимо кряхтит он. — Я здесь… Тише, не говори ничего… — Тэхён шепчет ему ласково, наклоняется и целует в холодный лоб. — Мы спасём тебя… Мы… Мы пришли за тобой. Скоро всё будет хорошо. Тэхён пытается сдвинуть с него неподъёмно тяжёлое тело мутанта, но терпит крах. — Намджун, мне нужна помощь! Но в ответ он слышит лишь отчаянную стрельбу, да дикий вопль. — Что… Что ты здесь делаешь? — сознание полностью приходит к Юнги, хотя он предпочитает считать Тэхёна виденьем. — Хотя, ты не мой Тэхён. Мой Тэхён сейчас в Тэхвасоне… Он в безопасности… Он не может быть здесь… Он ждёт меня… А я подвёл его… Я обещал ему вернуться, но не смог сдержать обещание… — Я здесь… Я здесь, Юнги. Это всё реально, — Тэхён целует его руку с разбитыми костяшками, целует в косточку запястья, центр разжатой несопротивляющейся ладони. — Я с тобой. Я спасу тебя. — Т-Тэхён? Н-нет… Не-е-е-ет… Не может быть… Тебя… Тебя не должно здесь быть, — Юнги закашливается, а следом и скалится от боли. У него, как минимум, сломаны рёбра. — Намджун! — истошно вопит Тэхён, но лидер больше не отзывается, да и стрельба стихла. — Нам… Помоги мне! — Тэхён кривится от рыданий, снова пытаясь спихнуть мутанта с Юнги. — Намджун! — Т-Тэ… — Тише, — Тэхёну с трудом даются слова. Он гладит Юнги по голове, а затем целует в губы. — Тише, всё буде хорошо. — Тебя… Тебя не должно быть здесь… Почему ты здесь? — Потому что люблю тебя. Потому что не хочу жизнь, в которой тебя больше не будет. Подожди… Мы… Мы вытащим тебя, хорошо? Ты же моё всё, весь мой мир. Ты не можешь меня оставить одного. Прошу, не поступай так со мной. — Тэ, я… Я не чувствую свои ноги… — Я понесу тебя, ты только… — Тэхён рычит. А следом срывается на полноценный крик, пытаясь сдвинуть зверя с тела Юнги. Каждый мускул дрожит, что-то внутри рвётся. — Господи… Намджун! Тэхён встаёт и озирается. А затем и цепенеет. Растерзанное тело лидера лежит там, чуть поодаль, и его продолжают разрывать по меньшей мере трое мутантов, отгрызая свежую плоть. — Нам… Тэхён берёт в руки оружие и открывает по тварям огонь. Это уже не поможет командиру Ким, но гнушаться над его телом Тэхён не позволит. А как же… Как же его ребёнок? Хваса же ждёт, что он вернётся… — А! — острая боль пронзает икроножную мышцу, и Тэхён чувствует, как сомкнувшиеся и прокусившие его ногу челюсти принимаются волочить его, утратившего равновесие и упавшего на пыльный асфальт, куда-то в сторону. — Тэхён! — хрипит Юнги из последних сил. — Отпусти его! Нет! Не трогай! Не трогай его! Чудовищная боль разливается по телу, и Тэхён с ужасом понимает, что выпускает автомат из рук. — Нет! Он цепляется за всё, что видит мутным взглядом одного зрячего глаза, и пальцы вжимаются в кусок старой и ржавой трубы, покрытой ядовитым мхом. Прямой контакт с кожей моментально обжигает ему ладони, Тэхён пытается развернуться, отчего острые зубы, вцепившиеся в его ногу, лишь сильнее разрывают плоть. Чудовище с окровавленной пастью норовит откусить ему ногу, сломанная в нескольких местах кость уже позволяет ноге болтаться произвольной и более не контролируемой конечностью. Тэхён кричит и заезжает острым концом трубы прямо чудищу в глаз. Ещё несколько мгновений — и огромный зверопёс падает замертво, расцепив одну из своих пастей. — Б-больно… — Тэхён перекатывается на спине и заикается от слёз. — Больно… Нога чуть ниже колена болтается на честном слове. На самом деле, всё не так плачевно, но повреждения действительно серьёзные. Он не в силах подняться на ноги и ступить, совершенно обессиленный. Он рвёт зубами лоскут своей куртки, чтобы сделать себе жгут, а затем пытается ползти в сторону Юнги. Становится тихо. Рядом больше никого нет, а гроза всё приближается. — Т-Тэхён… Тэхён… — Я в порядке… — цедит он сквозь слёзы, придвигаясь к Юнги поближе. — Всё хорошо. — П-прости… Прости. Что ты здесь, прости, что я не сдержал обещание, — солёные капельки скапливаются в уголках его глаз, стекают по вискам, заставляют ресницы слипнуться в треугольники. — Прости… Тэхён кряхтит, располагается рядом с ним. Вымученно улыбается, находя его ладонь. Юнги тянется рукой, бережно гладит его по скуле, задевая уродливый шрам, заставивший Тэхёна ослепнуть на один глаз. — Мой красивый… Я люблю тебя, Тэхён. Я так боялся, что не успею сказать тебе. Что ты не услышишь меня… Я люблю тебя. Больше всего на свете. — Я люблю тебя, Юнги… Ты — весь мой мир. — Я не могу потянуться к тебе… Мой… Мой позвоночник… Ты можешь поцеловать меня? Пожалуйста? Тэхён не прекращает держать его за руку, он подтягивается к его телу и мягко касается его губ своими. Поцелуй выходит нежным, но в то же время отчаянным. — Я наконец-то смог вырастить для тебя мандарины, — Тэхён слизывает кончиком языка слезинки, моргая мокрыми ресницами. — Ты хочешь увидеть их? Юнги пытается приобнять его, притянуть к себе, улыбается мягко, несмотря на боль, несмотря на влагу, что обжигает веки. — Конечно, хочу. И на тех кроликов хочу посмотреть… Это будет первое, что мы сделаем, когда вернёмся в Тэхвасон. Вернёмся в нашу комнату с нарисованным окном, и ты снова начнёшь рисовать… Я буду приносить тебе карандаши и фломастеры, краски и бумагу. Всё, что ты захочешь, Тэхён. — Мне ничего, кроме тебя, не нужно, — Тэхён зарывается носом в сгиб его шеи, целует в выпирающую ключицу. — Ничего. Только ты один. Ты же мой Свет. Мой Мир. Моя Жизнь. — У меня есть кое-что для тебя… — сипит Юнги натужно, подавляя желание закашляться. — В… В нагрудном кармане… Тэхён приподнимается на локтях, принимаясь следовать указаниям, и находит в кармане курточки Юнги тонкую цепочку с кулоном снежинки. — Я планировал… Планировал подарить тебе его на день рождения… Он же совсем скоро. Ты… Ты говорил, что соскучился по снегу… Вот я и… — Ожерелье очень красивое. На губах Юнги расцветает слабая улыбка. Они переплетаются пальцами, вместе зажимая между ладонями серебряный кулончик, как когда-то зажимали на двоих общую плюшевую игрушку. Тэхён тяжко переваливается вперёд, чтобы закрыть Юнги своим телом. Они делят ещё один поцелуй на двоих, продолжительно впиваясь друг в друга. Кончик языка мягко толкается сквозь кромку зубов, исследует нёбо, наталкивается на язык. В грозовых плотных облаках образуется малюсенькая дыра, куда пробивается давно не посещавший эту планету солнечный луч. Юнги спешно моргает; наверное, мерещится. Но нет, небо взаправду разверзлось в преддверии бури. — Тэ… Тэ, смотри… Это… Это солнце… — Что? Они оба тянутся к лучу руками, он падает так близко к тому месту, где они остаются. — Солнце… Ядовитый мох тут же высушивается ярким тёплым светом, который, перемещаясь в ходе высоких потоков ветра, двигается в сторону Юнги и Тэхёна. — Настоящее… Оно настоящее… Смотри, Юнги… Оно краше того, что нарисовано в нашей комнате… Его тепло… Ты чувствуешь его тепло? Юнги чувствует. Но это тепло Тэхёна. И свет — он тоже его. Именно Тэхён его солнце. Именно он развеял собой для Юнги Великую Тьму и научил его любить в темноте. — Возможно, у человечества ещё есть надежда на будущее… Давно забытое тепло солнечного света ласково целует кожу, взгляд прикован к маленькой дыре, порвавшей мрачные небеса Великой Тьмы. А вместе с тем наземь приземляется первая тяжёлая капля кислотного дождя.