Шуршание бумаги на моем столе

      — Ты сегодня достаточно поздно.       Так говоришь, будто ждал.       — Было много работы. — устало вздыхаю. — Я к себе, составлять чертежи.       Медленно, но верно, ковыляю ногами до заветной комнаты, казалось бы обычный вечер, но атмосфера между нами такая удушающая.       Хочется поскорее собрать вещи и наконец переехать. Я устал — терпеть эти заскоки, колкое отношение ко мне и к скрежету моего же карандаша. Карандаша, чёрт возьми!       Мешаю спать, дышать и передвигаться Повелителю в «покоях». Чувствую себя пластом, который тянет Аль-Хайтама вниз, а для чего тогда он прибрал меня к себе? Уже надоел?       В руках множество свёртков бумаги, которые моментально падают вниз. Я выронил каждую. Примерно также и потерял свой дом. Закрывая внезапно распахнувшееся окно, собираю все чертежи и укладываю их на стол. Укладываю аккуратно и бережно, также, как когда-то он укладывал меня в постель. Собирал дебильные пучки на моей голове и смеясь предлагал выйти так в свет. Его прямая походка, суровый взгляд, который моментально становится мягче, когда тот смотрит на меня. Замечая такие детали, чувство превосходства приятно поглаживало контуры моего эго.       Тихий стук в дверь моментально выводит из мыслей и вновь заставляет оказаться в суровой реальности. Чувствую, как холодный воздух моментально обжигает лёгкие. Зачем ты возвращаешься ко мне? Мучительно медленно затягиваешь в кокон с кучей лезвий внутри. С точностью хирурга разрезаешь уголки моей дрянной души.       — Я принёс чашечку чая, думаю, ты сегодня очень устал. — произносишь непринуждённо, а меня разрывает на части.       — Спасибо, я не буду.       — Прекрати отказываться от всего, что я предлагаю.       Но я ведь не должен быть твоим верный псом, чтобы соглашаться со всем и принимать от тебя всё.       — Не начинай, ты отвлекаешь меня.       — Я понимаю, что ты все ещё в обиде, но я ведь извинился.       А ты думаешь, что этого достаточно? Сначала заставил поверить в свои чувства, приласкал, холил, лелеял. А позже попытался выставить, словно я дворовая псина. Наигрался и хватит? Я не животное и ты поступаешь со мной так гнусно. Словно я табачный окурок — выкуриваешь из меня всё, а затем бросаешь на произвол.       — Ну, раз ты такой понимающий, то прошу, прекрати постоянно ходить к моей комнате.       — Ты в моём доме.       Зачем ты угрожаешь. Думаешь, после того случая мне по-прежнему страшно?       Медленно подхожу к двери, поворачиваю замок, открывая ухожу к столу. Заходишь, спокойно ставишь чашку с чайником на стол.       Думаю о будущем, о том, как буду смотреть тебе в глаза дальше. Меня обуревает беспокойство, будто я не проснусь завтра и череда бесконечных кошмаров будет преследовать всю жизнь.       Ты пытаешься аккуратно налить содержимое в чашку, но неуклюже разливаешь все прямо на бумаги. На мой большой проект, над которым я работал больше двух месяцев. Сердце пропускает гулкий удар.       Чёртов идиот!       Я подрываюсь с места, судорожно хватаю мокрые свёртки, встряхиваю и дрожащими конечностями раскрываю каждую, в надежде, что те не испортились. Но тонкий лист папируса рвётся прямо в моих руках. Я падаю коленями на пол, словно птица со стрелой в груди. Сжимаю свою работу, прижимая к сердцу и сам того не понимая, начинаю рыдать. Слёзы жгучими каплями тянутся вниз, скользят по подбородку и шее.       — Прости. — произносишь виновато, как будто это исправит ситуацию.       Я поворачиваю голову в твою сторону, но пелена слёз мешает разглядеть лицо. Мир точно рухнул, уже во второй раз, первый был больнее прежнего.       — За что? — единственное, что вырывается из меня.       Ты садишься рядом, хватаешь мое лицо руками, слезы вытираешь и шепчешь что-то, но я не слушаю. Мне уже давно не интересно. Я рыдаю не только из-за потраченного времени, но также из-за своих чувств, которые растоптали, попытались выставить за дверь и оставить без крова.

***

      — Что значили те поцелуи? — справшиваю, сидя на кровати с кружкой горячего напитка.       — Тебе нужно отдохнуть.       Какой к чёрту отдых?!       В действительности, мне нужен ты!       — Что. Значили. Те. Поцелуи?! — перехожу на крик, без стыда в глаза его смотрю, кружка в моих руках практически соскальзывает.       — Я не отвечу тебе. Потому что сам не понимаю.       Придурок.       Всё ты понимаешь.       Просто я — оказался в нужное время, в нужном месте.       Молчу.       Смотрю как обсыхают выжившие чертежи на подоконнике и рассматриваю на лужу с осколками перед собой. Кружка испорчена к чертям и кажется, что моё сердце хрустнуло вместе с этим стеклом. Ты сидишь сзади меня и до волос дотрагиваешься, укладку взъерошиваешь. Я не в силах оттолкнуть, слишком сильно люблю.       Чёртов Аль-Хайтам.       Чёртовы чертежи       И чёртова жизнь.       Даже в своих фантазиях у меня не получится назвать тебя любимым. Ведь, ты всегда их развеешь. Словно прах по ветру на маковом поле.