Венера – Юпитер

1991 год Венера Николаевна Соколова сидела в операционной. Как только она стала настоящим хирургом, девушка стала там проводить все вечера, а иногда и ночи, изучая, зарисовывая маринованные в формальдегиде части тела, изучала истории болезней и просто отдыхала от шума и суеты. Домой она приходила редко: однокомнатная квартира, надоевшая, уже раздражавшая обстановка дома, все это сегодня особенно опротивело ей. Однако сегодня, появился один товарищ, которого она не хотела видеть еще больше своей квартиры. Соколова сидела в углу кабинета, сняв с ног кроссовки, и читала, потягивая зеленый чай с мятой из белой кружки. Операционный блок был абсолютно пуст, и вокруг стояла нерушимая тишина. Мысли пошли на самотек, книга захватила внимание, и казалось бы, ничто не могло оторвать будущего хирурга от отдыха, как вдруг… — Да держи ты его осторожнее, идиот! — шипел один голос, пока другой отвечал не особо цензурными фразами. Но сквозь весь этот выводящий из себя гомон, Венера услышала тихий стон. — Твою мать! Витя, блять, ты что, хочешь, чтобы он сейчас прямо тут копыта откинул?! — Фил! — послышался другой голос, более раздраженный, чем первый — Завали нахуй ебало, иначе я тебе его раскурочу нахер! Что за больница, мать вашу?! Никого нет! Да не тряси ты его, каскадер хренов! Блять, лишь бы она там была, а то он реально тут подохнет! — Сплюнь, уебок! — послышался третий голос. Глубокий и вымученный, который Венера всячески пыталась выкинуть из головы — Я еще вас всех переживу, если вы оба меня не угробите! И до нее дотащите, а то я вас прям тут обоих урою нахрен! — Слушай, лучше молчи! — наконец девушка узнала голоса говорящих. — А то еще сильнее кровью истечешь! — Фил?! — Соколова вскочила на ноги и прямо босиком по холодному полу выбежала в едва освещаемый коридор, по которому шли двое парней, волоча на своих плечах третьего. Её брови сошлись у переносицы, а халат едва не спадал с плеч — Пчёла? Какого черта вы тут забыли в полдвенадцатого ночи?! Вам что, делать больше нехер? Венера, добежав до парней, помогая им дотащить того самого, чей голос вызвал у нее раздражение. — Господи! Соколова, Слава Богу ты тут! — воскликнул Пчелкин, позволяя Венере пробраться под руку стонущего парня и помочь дотащить его до кабинета. — Сейчас все объясню. Ты главное нас не убей! Пчелкин глубоко вздохнул, когда они с Филом уложили мощное тело Космоса Холмогорова на операционный стол. Он был белый, словно полотно. Молодой человек громко простонал, когда девушка случайно задела его рану. Фил упал на небольшой стул и вытер капли крови рукавом. — Да заткните вы уже его! — устало проговорила Соколова, мельком оглядев парня. Его белый свитер почти на половину пропитался кровью, причем в месте ранения он был едва ли не черным. Сердце екнуло при виде этого. — Как? -Палку в зубы суньте! — рыкнула Венера, прожигая Витю взглядом. — Но он слишком много сил тратит на стоны. Ему сейчас это категорически не нужно. — Почему? — Валера непонимающе посмотрел на нее, на девушку, которая сейчас могла спасти его лучшего друга, человека, с которым она всю учебу цапалась, как кошка с собакой. Лишь после учебы они могли общаться, да и то, Холмогоров постоянно язвил и хамил в разговорах с Соколовой. — Вен, да ответь ты что-нибудь! — Филатов! — В парня прилетела тяжелая грелка. — Ты, прости за мой французский, но ты что, блять, не видишь, что у него из раны кровь хлещет?! И пока он стонет, он напрягает мышцы пресса, и это значит, что напрягаются ткани, а вместе с ними и сосуды. То есть и так быстро текущая кровь в венах начинает быстрее выливаться из раны! В общем, заткнись и прошу, уходи! А ты, — Соколова посмотрела на стонущего, сжимавшего окровавленные кулаки Холомгорова сначала с раздражением, а затем, со странной, неведомой для нее раньше жалостью. — Прошу, Холомогоров! — она за подбородок повернула его лицо в свою сторону и оглядела бледную, покрытую холодным потом кожу — Постарайся затихнуть и зажми рану. — Попробуй сама не стонать с пулей в животе! — прошептал Космос, пытаясь зажать рану широкой ладонью с длинными пальцами, но усталый, серьезный взгляд девушки заставил его замолчать — Сделай, пожалуйста, все быстрее, я не хочу умирать. — Не умрешь, успокойся — мрачно усмехнулась девушка, взглядом показывая Филу, чтобы валил поскорее. Он хоть и был ее другом детства, но сейчас, они оба понимали серьезность ситуации. Валера встал, боясь, что в него прилетит еще какая-нибудь хрень и попятился к выходу, хватая за локоть Пчелкина и пытаясь вывести его из кабинета. — Оставь его! — послышался голос, не обернувшейся от шкафа Венеры — Валер, пожалуйста, уйди и оставь Витю! Фил вышел. — Он выживет? — едва слышно спросил Пчела, глядя на Космоса, чье лицо было белым как снег. — Венера, ответь! — однако увидев лицо Соколовой, он покраснел и перевел тему, пальцами зачесал волосы назад– Рассказывать нужно, как это случилось? — Выживет ваш шкаф говорящий! Но у тебя буквально минута на это, иначе ему будет еще хуже! — шикнула девушка, доставая спирт, вату, бинты и шприцы с обезболивающим. — Живо! И каким образом вас сюда пустили?! — Короче, мы все, включая Космоса и Белого, были на площади. — Виктор оглядел свои окровавленные руки, и попытался было закурить сигарету, но Венера выхватила пачку и сунула себе в карман, прожигая знакомого взглядом — Ладно, ладно. В общем, просто стояли и обсуждали дела и тут, какой-то урод выстрелил прямо из проезжающей машины и пуля-дура… сука, попал именно в Коса. Короче, мы сразу сюда, а Белый пару раз выстрелил и поехал за этой тварью. Потому, что нехуй стрелять в наших! — Пчела сжал кулаки, глядя на притихшего друга, все еще зажимающего рану. Холмогоров лежал, закрыв глаза и быстро, поверхностно дышал. Вспомнив про последний вопрос, Витя быстро ответил — Мы через задний ход и… — Я поняла. — отрезала Венера, подходя ближе к лежащему парню — Уходи. А то сейчас всю полицию на уши подымут. Бегом! Услышав выкрик Венеры, Пчела быстро глянул на них обоих и выбежал из кабинета. Пока Венера готовила операционную, Витя и Валера нервно переминались в коридоре. — Как думаешь, вытянет его? — с тревогой спросил Валера, закуривая сигарету. — Она отличный врач, — ответил Витя. — Да и Кос — крепкий орешек. Выкарабкается. — Вот скажи мне, Холмогоров! Почему ты всю мою жизнь всплываешь только тогда, когда я хочу отдохнуть?! — спрашивала девушка, пытаясь осторожно снять с Космоса свитер. — Я, блять, понятия не имею! Твоя жизнь мне вот ну вообще ни вдоль, ни поперёк! Прошу, быстрее! Я еще пожить хочу! — прошептал Кос, от боли инстинктивно сжимая кисть Соколовой. Девушка ощутила это, но не обратила внимания. Она снова задела ранение, от чего парень зашипел от боли. Венера, наконец, кинув испачканную кофту на пол, непонятно почему, осторожно провела ладонью по щеке Холмогорова. — Да будешь ты жить! Главное успокойся — Соколова снова прикоснулась к лицу когда-то самого противного ей человека, однако вместе со странным электрическим импульсом, пробившим ее, исчезли все негативные чувства по отношению к Космосу Холмогорову. Она выдавила улыбку — Успокойся и терпи. Главное, не напрягай живот, иначе мне не удастся тебя спасти. Просто говори со мной. — О чем? Холмогоров ощущал, как изящные и нежные руки девушки касаются его лица, как ощупывают его замазанный кровью пресс и понимал, что рядом с ним находится девушка, которая, во-первых, спасет его шкуру, а во-вторых… кажется, ему нравится. Он, не поднимая головы, разглядывал напряженное, красивое лицо, белую кожу, чёрные, словно ночь волосы, большие, серебристо-голубые глаза и тонкую линию губ. — О чем угодно! — Венера осторожно ввела в живот Космоса несколько ампул с обезболивающим. — О книгах, о музыке, о чем угодно! — Ай! — прошипел парень, зажмуривая глаза и снова стискивая запястье Соколовой — Ну… допустим мне нравится Лев Толстой… Да твою ж мать! — проорал Холмогоров, но встретив усталый и злой взгляд девушки, успокоился и продолжил — Да, Лев Толстой. — Да? — Венера достала скальпель и чуть расширила ранение. — И как тебе «Война и мир»? Есть любимые персонажи? — Угу — Космос чуть скривился, но не издал ни звука — Произведение хорошее, длинноватое правда, но оно того стоит. — Ну, а как ты смотришь на стихи Анны Ахматовой? — Венера достала пинцет и начала осторожно проталкивать его в рану. Холмогоров зашипел, напрягая пресс, от чего девушка едва ли не зарычала на парня — Космос… Я тебя сейчас убью! -За что?! И без тебя, Венка, сейчас подохну! — простонал раненый, приподнимая голову и сурово глядя на Венеру — Так что, пожалуйста, делай! И не дергай меня, прошу! — Это я тебя дергаю?! Ты вообще охренел?! Сам мне не мешай! Идиот! — Соколова, наконец, нащупала что-то твердое в мышцах Космоса. Но тут, с каким-то странным пониманием того, что сама назвала Холмогорова по имени, и услышала от него сокращение от своего имени, хоть и не особо изысканное, типа «Белый», «Кос» и «Фил» (погоняло «Пчёла» всегда казалось ей забавным), но все же… — Просто лежи, и не напрягайся, иначе, я не буду продолжать оперировать тебя! Тогда точно сдохнешь от кровопотери. Она на секунду застыла, прокручивая в голове это имя. «Венка»… «Вена»… Было приятно услышать это из уст Космоса. Произнесенное его глубоким, хрипловатым, но в данный момент неимоверно красивым голосом. Ее так иногда называл Филатов, так как они ходили в один детский сад и хорошо дружили еще с детства. И прозвище «Венка» пошло именно от него. И только Валера так ее называл. И то, когда они шли одни домой после школы, из-за того, что жили на одной лестничной клетке, и даже после окончания учебы, по прошествии нескольких лет он так ее называл. — Мне нравится «Песня последней встречи» — тихо, едва слышно проговорил Холмогоров — Вен, ты… — Космос немного приподнял голову, глядя на увернувшуюся от его взгляда девушку — Ты это, извини меня. Не хотел мешать. Просто больно очень. — Кос, я прекрасно поним… А вот она! — Воскликнула Соколова, наконец, захватывая пулю пинцетом. Холмогоров выдохнул, а девушка, едва не выпустила инструмент из рук. — Прости! Прости! Одна рука девушки погладила его горячее лицо. Ощутив жар, Венера нахмурилась. — Кос, пожалуйста, лежи и не двигайся. Дыши глубже и попытайся не стонать. Я знаю, что тебе очень больно, но ради самого себя, попытайся успокоиться! — Для того, чтобы убедиться в жаре, Соколова коснулась лба раненого губами. — Ты весь горячий! Лежи смирно! Я мигом! Схватив полотенце, Венера кинула последний, полный поддержки взгляд на Холмогорова и скрылась за дверью кабинета. Как только девушка исчезла, парень откинул голову назад, ощущая, как боль, «пляшущая» во всем теле начала стихать, сменяясь странным теплом. «Венера… — думал раненый, словно пробуя слово на вкус — Какое красивое имя… и как ей подходит… Зачем я вообще так вел себя с ней? Идиот!» Космос впервые себя так чувствовал. Виноватым, слабым, пристыженным и беспомощным. Но счастливым. Соколова сейчас спасала его жизнь, и судя по всему, кардинально ее меняла. Такая хладнокровная, серьезная, но в то же время милосердная и верная своему делу и близким. Может, это было из-за того, что именно сейчас он был максимально близко к гибели, но кто знает, кто знает… «Конечно, если б Фил и Пчёла, она и не стала бы мне помогать. — продолжал рассуждать Холмогоров — С Валеркой и Витей она хоть могла парой слов переброситься, да и с Белым тоже. И лишь я, словно последний ублюдок, постоянно ее унижал! Надо хотя бы извиниться!» Вдруг, Космос ощутил, как кровь из раны начала медленными рывками вытекать, капая на пол. Стало в разы больнее. Он схватился за живот и постарался дышать глубже. Холмогоров зажмурился, шумно выдыхая, сжимая свободную руку в кулак. — Вен… Вена! — Стараясь не напрягаться, простонал Кос, мысленно улыбаясь, так ему понравилось это имя. — Венера! Буквально в тот же миг в кабинет вбежала Соколова с мокрым полотенцем в руках. Она была еще бледнее, а глаза девушки метали громы и молнии. Ринувшись к Холмогорову, доктор вытерла ему лицо рукавом своей кофты, после чего осторожно положила мокрое, ледяное полотенце на горячий лоб раненого. Его скорченное в гримасе боли выражение тут же исчезло, сменившись облегчением и слабой, вымученной улыбкой. — Спасибо — выдавил Космос, с трудом поднимая ослабевшую руку и почти касаясь щеки Венеры, однако та отодвинула лицо, сосредотачиваясь на ранении. — Рано благодаришь, Юпитер — фыркнула девушка, снова хватая пинцет и чуть раздвигая края раны пальцами — Сейчас будет максимально больно, так что терпи и просто держи меня за руку! Крохотная девичья ручка легла в огромную ладонь Холмогорова, и длинные пальцы мужчины сжали ее. Рука Коса была такой теплой, грубой, словно она опустила руку в теплый песок где-то на берегу речки. — Вдохни и задержи дыхание! — скомандовала Соколова, и все же понимая, что удобнее работать двумя руками, вытащила свою ладонь из пальцев мужчины — И постарайся не кричать! — Ладно — смирился Космос, вдыхая и зажмуриваясь. — Раз… Два… ТРИ! — воскликнула Вена, захватывая пулю и медленно вытаскивая ее из плоти мужчины, понимая, насколько ему сейчас будет больно, и что он сейчас сдерживается, чтобы не заорать. — Я ее держу. Можешь дышать! Только спокойно, глубоко, не нервничай и успокойся. Понял? — Угу — выдохнул Холмогоров, сжимая кулаки — Сама-то тоже успокойся, вся как на иголках. — Так, все! Заткнулся и дыши! — Она снова начала грубить, напрочь забыв о тех нежных мыслях, что крутились у нее в голове. Работа встала на первое место, отодвинув все остальное далеко. Даже разного характера чувства к Холмогорову. Спустя пять минут, Венка вытащила пулю. Окровавленную, но, Слава Богу, целую, и не повредившую никаких органов пулю. Космос, к удивлению девушки, не издал ни единого звука. Лишь по его щекам скатилась одинокая слеза боли. — А ты не такой, каким был раньше — хмыкнула Венка, выкидывая окровавленные перчатки и одевая новые — Мозгов вроде прибавилось, да и идиотизма убавилось. — Очень смешно — злобно бросил Холмогоров — Ты тоже изменилась. Как будто вообще другой человек. — Учитывая, что последний раз мы общались в 89-м, то оба изменились… — Вновь раздражаясь, буркнула Соколова, прокручивая в голове школьные годы… — Ну нам же уже не по 16 лет, хотя… — Холмогоров усмехнулся — Наш агент ФБР выглядит все на те же 16. — Ой заткнись! — фыркнула девушка, доставая иголку с нитью. — Космос, блин! — Чего? — непонимающе поднял голову Холмогоров, но рука девушки тут же достаточно твердым движением опустила ее на операционный стол. — Ну чего? — Да имя у тебя смешное! — Ой! — тихо воскликнул мужчина, когда Венка слишком резко задела кожу — Извините, но чья бы корова мычала! Венера Николаевна! — А чего я-то? — она удивленно улыбнулась — Меня-то в честь богини красоты назвали! А именами богов древнеримской мифологии называю тебя только я, Юпитер. — Ладно, делай давай! — мужчина откинул голову назад, от чего его темные короткие волосы разметались по операционному столу — Чувствую себя Белым пару лет назад. Помнишь? После стрельбы у Царевых? Это когда мы еще ментёнка припугнули. — Меня в тот момент не было. — А где ты была? Я вроде помню, на Воробьевых ты с нами была… — А до этого, Холомогоров, я была у твоего отца! — фыркнула девушка, зашивая рану — Мы разминулись буквально минут на 20. Он мне и сказал где вы. — Ну папа… Ну а как ты… — Заткнись — шикнула девушка, отрезая нить и выкидывая все на пол. Сняв с ладоней опротивевшие красные от крови перчатки, Венера отшвырнула их в стену. Сегодня бесило все. Но все же надо было с одним человечком парой слов переброситься. — Алё?! Пчёл? — хрипло выдавила Соколова, не понимая, почему хочется реветь тут белугой. — Венера! — послышался уставший голос блондина — Ты все? Я сейчас прибегу и отвезу его домой… — Стой, ёперный театр! — рыкнула Венера, уже злясь окончательно — Ты все это время был тут?! — Ну… да — как можно более невинно проворковал Пчёлкин — Я все сейчас объясню. — Вы все, кроме Фила — махнула рукой в сторону брюнета девушка — и иногда Белого, полные идиоты! — с нажимом на последнее слово произнесла Соколова. — Да понял я — раздался за спиной голос блондина — Ты это, извини, что мы так нагрянули. Просто никому, кроме тебя не доверяем, да и дружбу нашу не хочу прерывать. Виделись-то последний раз вроде в 89-м… — Так, всё. — девушка встала на ноги и направилась к Вите — Давай, пока. Проведаешь его послезавтра. — Ну как он? — с надеждой спросил Витя. — Жить будет, — коротко ответила Венера. — Пулю извлекла, кровотечение остановила. Но ему нужен покой и хороший уход. Она прошла в ординаторскую, села за стол, налила себе стакан воды. Голова гудела от напряжения, руки дрожали. Витя и Валера вошли следом. Пчёлкин едва не поседел: его подруга словно постарела на десять лет. — Венера, спасибо тебе, — сказал Витя, кладя руку на плечо Соколовой. — Ты его спасла. Венера отстранилась, ее взгляд был холоден, однако, когда она, даже злая, смотрела на друзей, в ее лице читалась нежность и теплота. — Я просто делаю свою работу, Вить. — ответила она. — И не надо меня благодарить. Я знаю, кто вы такие. И знаю, чем вы занимаетесь. — Мы не хотели тебя в это впутывать, Венера, — сказал Валера, потирая затылок. — Но другого выхода не было. Венера горько усмехнулась. — Конечно, не было. Куда еще вы поведете своего идиота? В полицию? Да на вас на всех уже все органы зуб точат. Особенно этот… Мухин брат. Володя — опер. — Она встала, подошла к окну. На улице было темно, и о том, что город жив, говорили лишь редко проезжающие машины. — Вы лучше уезжайте домой, я за ним присмотрю, как завтра проснётся, я сразу же позвоню тебе. — Спасибо тебе большое — сказал Витя и обнял её. Так тепло, по-братски нежно и крепко. — Да не за что. Обещала же, что буду спасать ваши задницы в любой ситуации. Они попрощались и девушка проводила их до выхода из отделения. На душе было мрачно, хоть она отчаянно старалась этого не показывать. Но судя по проницательному взгляду Фила, он прекрасно понимал, насколько сейчас хреново его сестре. — Успокойся, сейчас определишь Коса в палату и поспишь — Филатов улыбнулся девушке и снова обнял — Давай, все нормально! Пока! Распрощавшись с друзьями, Соколова, вцепилась в свои густые черные волосы и зажмурившись, постояла так пару секунд. Это чуть успокоило ее и Венера направилась к Холмогорову. — Так — девушка развернулась к Космосу, но взгляд ее все еще был опущен в пол. Она думала, уперев руки в бока — С тобой что делать будем… Еще потерпеть сможешь? Хотя кто тебя спрашивает. Сейчас я тебя отвезу в палату и постарайся не издавать звуков. Не надо будить пациентов, так что тихо. — Соколова склонилась над головой Холмогорова и мрачно усмехнулась — Это же не трудно? — Заткнись — шикнул мужчина, глядя в суровые серебристые глаза — Давай, как в 89-м: ты меня отвозишь, и мы разойдемся как в море корабли. Знакомые слова? — Ну ты и шутник — усмехнулась Венера, легонько ударяя бандита по щеке. — Вылечишься, шуруй нахрен к себе домой, и желательно из моей жизни. Понятно? — Эту фразу, девушка проговорила до невозможности серьезно. Не дослушав нецензурного ответа, Венера взяла стол за ручки, торчавшие по обеим сторонам от головы Космоса, Венера повезла его в палату, параллельно звоня Юрию Ростиславовичу Холмогорову. — Здравствуйте, Юрий Ростиславович! Это Венера Соколова. Не разбудила? — немного нервно спросила девушка, зажимая телефон между ухом и плечом. Однако услышав ответ, голос хирурга заметно расслабился. — Привет, Венерочка — чуть удивленно поздоровался астрофизик, чуть уставшим голосом — Что произошло, моя хорошая? — Ну как Вам сказать… — Венера злобно взглянула на Космоса, который одним взглядом умолял ее не звонить отцу — Короче Космос в больнице. Жив, вроде здоров, но немножко покорежен. — Как?! — Его подстрелили пару часов назад. Валера Филатов и Витя Пчёлкин его привезли, я его заштопала. Сейчас все нормально. Но дело в том, что нужно его оформить и все такое. Я не могу, так как ему никто, а Вы как отец, подъезжайте, оформляйте и поговорите. -Какой поговорите?! — прошипел Космос — Он мне башку отвернет! — Хорошо Венера, спасибо тебе огромное! Девушка повесила трубку и послышались гудки. С нескрываемой более злостью, девушка посмотрела Холмогорову в глаза. Испуганные и словно мальчишеские глаза. — Тебе что с башкой, что без нее! Все одно и то же! — раздраженно усмехнулась Соколова. — Что ты за человек такой?! — кашлянул мужчина, после чего сморщился от боли — То добрая, то убить меня готова… — Да потому, дорогой Космос — язвительно прошипела Соколова — что как только в моей жизни все наладилось, появился ты! А добрая я была, лишь для того, чтобы ты мне доверился, двухметровый идиот! Да и к тому же… Клялась же помогать ваши задницы спасать. А эта клятва — самое дорогое для меня. — То есть сердце у тебя… — Заткнись! Пока они добирались до палаты, Венера попросила какую-то уборщицу навести порядок в операционной. Сама же девушка ощущала, как стыд жжет её изнутри, а ком горле все ближе, вызывая слезы. Эти слезы затуманивали взгляд, глядеть на Космоса было нереально. Так хреново она себя не ощущала никогда в жизни: спасла жизнь уроду, которого ненавидела с самого детства, была добра к нему, а сейчас, она готова сама лично придушить его. В полной тишине они доехали до палаты, где их уже ждал Юрий Ростиславович. Мужчина был бледнее обычного, но все же не настолько как его сын. — Здравствуй, пап… — слабо улыбнулся Космос, глядя на посуровевшего отца. — Эх, Космос. — только и сказал астрофизик, по-отцовски обнимая Венеру. — Дурак ты непутевый! — Спасибо за столь лестные слова в мой адрес, папа — фыркнул парень — Лучше помоги мне перебраться. Схватившись одной рукой за отца, а другой за Венку, Холмогоров-младший зашипел от боли и на миг девушке вновь стало безумно жаль его. Однако вновь засунув жалость в одно место, врач подхватила «дружка» за плечо и за руку, помогла ему перебраться на кровать. Его рука… Почему-то Соколова заострила внимание на его больших ладонях, на его длинных пальцах, на теплой, чуть грубой коже его рук. — Юрий Ростиславович, снимите пожалуйста с него штаны — монотонно проговорила девушка, направляясь к выходу из палаты. Венера шла за капельницей, растворами и прочим барахлом, которым сейчас собиралась облегчать страдания главному придурку своей жизни. Когда она вернулась, Холмогоров-старший уже ушел, а Космос лежал, накрытый покрывалом, и пытался спокойно дышать. Венка понимала его. Самой пришлось пережить операцию по удалению аппендицита: что-то там пошло не по плану и шовчик получился гораздо больше, чем надо. Так что, ощущения были знакомыми. В абсолютной тишине, прерывающейся лишь шумным дыханием мужчины. Венера поставила катетер в локтевой сгиб Космоса и подвела к нему трубку с обезболивающим, которое капало из пакетов, повешенных на капельницу. Все было максимально тихо и Соколова лишь пару раз тихо сматерилась себе под нос. — Сука… — Рыкнула Венера, доставая из кармана пачка СамЦа, которую отобрала у Пчёлы. Она не особо любила эти сигареты, предпочитала Мальборо, но сейчас, пришлось курить то, что есть. Отец бы ни за что не одобрил, но уже месяц, как он лежал на одном из кладбищ Подмосковья. — Задолбал ты меня, если честно, Юпитер… — Чем конкретно? — тихо проговорил Холмогоров, понимая, что его сейчас пошлют на три веселых буквы. — Если не секрет, конечно. — Заткнись, сволочь! — снова зарычала Венера, но поняв, что ее нервное, взвинченное состояние ничего хорошего не даст, остыла и устало проговорила — Замолчи, пожалуйста, и лежи спокойно! — Стерва, — Прохрипел Холмогоров, чуть усмехнувшись. — Но заботливая, добрая и милая стерва. Венера показала ему фак и глубоко затянулась. Сейчас, она не могла думать не о чем. Ни о чем, кроме Холмогорова. Однако злость сменилась на спокойные, нежные чувства. Она осторожно, почти невесомо взяла Космоса за руку и ощутила, что его пальцы так же осторожно сжимают ее ладошку. Ей стало тепло. Не телу, а душе. Она только сейчас поняла, что Космос стал иным. Действительно, стал не таким, как пару лет назад. Если раньше она была готова убить его, то сейчас, между ними возникло неведомая доселе атмосфера. Атмосфера… любви? — Ты знаешь, Космос. — ответила она, туша сигарету об пол и поворачивая голову к мужчине. Она слабо, но тепло и искренне улыбнулась засыпающему Холмогорову — Я всегда была такой. Всегда…