Лучше бы я нанял Дракона

Его ведут в тюрьму под десятки осуждающих взглядов. Суд проходил без него – слишком опасно выпускать куда-либо. Они пытаются понять, с кем столкнулись, каждый раз заходя в тупик. С Разумовским было проще – Серёжа... нестабильный. Или, как люди говорят, «псих». Серёжу засунули в больницу, как бы общественность не возмущалась, мол, тому место лишь в тюрьме, да жёстче, суровее, чтобы сидел в одиночке и, унижаясь, каждый день молил о пощаде, выпрашивал еду, подобно бесхозной собаке. Судебно-психиатрическая экспертиза Волкова показывает идеальный результат. Он здоровее доброй части населения. Стрессоустойчивый, невозмутимый, а главное – полностью отдающий отчёт своим действиям. Полиция избивает Олега чуть ли не в открытую, на эксклюзивных фотографиях прессы он предстаёт то с разбитым носом, то с заплывшим глазом. Под закрытой одеждой куча синяков на теле. Будто бы впервой. В камере жутко холодно и грязно. А ещё одиноко – даже персонал, изредка приходящий, по приказу начальника делает всё молча. Тишина особенно давит, когда сидишь сам с собой неделями, или месяцами, или уже годами, он не может сказать точно. Суточный цикл давно сбился, теперь Олег лишь спит и проводит какое-то время в попытках заснуть обратно. Его и не так ломали. Но сколько ему предстоит так просидеть? Во время жёстких пыток некоторые рекомендуют отвлекаться на бессмысленный счёт в уме. Сейчас же давление чисто психологическое. Волков представляет себя в безопасном месте, с безопасным человеком. Ничего хорошего не выходит. Серёжи больше нет. Всё, что было сделано ради него – разрушено. И снова благодаря Грому. Поэтому в ход идут воспоминания об армейской молодости. Да, его множество раз хотели убить. Да, от палящего сирийского солнца раскалывалась голова. Да, иногда вся миссия превращалась в одно большое кровавое месиво. Но разве суть не в идеализации плохих моментов жизни, если сравнивать их с тем, что имеешь сейчас? Тогда было гораздо легче, несмотря на вышеперечисленное. Он был юн и безбашен. А главное – свободен, как физически, так и морально. Звучит странно для отягощённого долгом военного или скованного обязательствами наёмника. Однако ощущалось именно так. Вместо душащей привязанности к Серому – необременяющие связи. Волноваться за того, казалось, не нужно. Строит карьеру и строит, Олег только мешал. А другие люди помогли Волкову раскрыться. Отделить себя от Разумовского, который занимал мысли. Помогали часто появлявшиеся Шура, Джессика… Вадим. С последним история отдельная. Именно с ним он понял свою личность. Свою независимость. – Поварёшкин, ну ты чего? – Спрашивает Вадик, когда Олег отталкивает его во время инициированного Драконом поцелуя. – Думаешь, что тебе будут верны так же, как верен ты? Хуже собаки на поводке, ей Богу. Он знает, что нет. Безусловно это давит, тем более когда регулярно напоминают. Вад провоцирует. Держится рядом, старается «приятельски» касаться почаще, загоняет в укромные уголки, в которых они остаются наедине. Там болтает много ни о чём – усыпляет бдительность. Подходит потом ближе и ближе, хватает за подбородок, устанавливая зрительный контакт. В глазах – животное вожделение. Воздух вокруг них будто разряжен, с каждым вдохом его становится меньше. Волков не вывозит. Почти рыча, засасывает (иначе трудно назвать) Вадика, хватая того за короткие волосы. Водит губами по чужим улыбающимся. Доволен, сволочь. Воспоминание приятно прокручивать раз за разом, пускай оно и отдаёт стыдом за брошенного Серёжу. Слышится какой-то звук прямо над ухом. Загорается зелёный свет. Мысль ещё не успевает сформироваться во что-то конкретное, а ноги уже несут Олега к металлической двери. Он с силой толкает её в сторону. Та приоткрывается. Наручники спадают. Раздаётся стрельба. Лучше, видимо, переждать в камере. А там уж легко сбежать и скрыться. Волков присаживается на пол – кровати нет и в помине. И ждёт, слушая крики охраны. – Дерьмо. – Дверь толкают с такой силой, что она бьётся об стену и можно узреть виновника торжества. Довели. Довели до галлюцинаций, заставив совсем крышей съехать. Нужно пойти поспать. Вдруг пройдёт? – Что сидим, кого ждём? – Образ Дракона очень похож на настоящего. – Отстань, без тебя тошно. – Приходится закрыть глаза, повернувшись к стене, лишь бы наваждение прекратилось. Олега вполне реально притягивают к себе за тюремную робу с криком. – Я ради этого ответа сюда шёл, думаешь? И жёстко ставят на ноги. – Переодевайся и пошли. – Вадик кидает джинсы и футболку. Волков слушается, попутно обдумывая, что вообще сейчас делает. Поворачивается и видит, как на него, полуголого, с ухмылкой смотрят, даже не думая отворачиваться. Вадик. Настоящий. Они выходят на улицу, к остальным наёмникам, где наконец можно набрать свежего воздуха в грудь. Витает шум, оказывающийся звуком крутящихся лопастей вертолёта. – У кого нанял? – Олег спрашивает почти шёпотом, скрипящим голосом, словно почти разучился говорить. – У кого украл, ты хотел спросить? Два… давних друга, они сидят напротив. – Попей водички. – Вад бросает в него бутылкой, которую тот не успевает словить. – Совсем плох. Так вот ради кого ты меня отшивал, я правильно понимаю? Короткий кивок. – Ты более отбитый, чем казался. Люблю такое. Вертолёт приземляется на крыше. Нет поразительного вида на город сверху, блеска огней. Это вообще не город, а захолустье. – Где мы? – Олег уже окреп и потихоньку приходит в сознание. А потом чувствует резкую боль в плече. В него… выстрелили? Волков поворачивается в сторону стрелявшего и понимает, что это был Вадим. К ним выходит статный мужчина в костюме, аплодируя. – Приятно познакомиться, Олег Волков. – Тот хочет держаться уверенно, но весь подрагивает. – Знаешь, почему ты здесь? Очередной злодейский монолог. Спасибо. – Понимаешь, твои игры с дронами… Ты хотел убить всех знакомых Грома. Всех, кого он любил. Кем дорожил. И совершенно не подумал о тех, кто просто восхищался майором. Хотел быть, как он. Собирал фигурки в виде Игоря Грома, приобрёл любовь к кепкам и кожаным курткам, думал поступать в полицейскую академию. Мой сын мёртв. Благодаря тебе. – Я свою часть выполнил. Где награда? – Ухмыляется Вад. Заказчик бросает в сторону него кейс с деньгами. – Дракон, ты наше… – Мужчина разводит руки, кровожадно лыбясь. И получает пулю в голову. Быстро, технично, без лишнего драматизма и растекания мыслью по древу в виде пафосных речей. Вадим так задания выполняет редко. Его интересует садистская игра в кошки-мышки. Давление. Чужая боль. Хотя умеет ведь завалить десяток человек за минуту. – А наша награда где? – Возмущается один из соучастников. – Как тебе сказать? Скажу прямо. В твоём костюме имеется небольшое… – Протягивает Вадик, вытащив пульт управления из кармана. – Взрывное устройство. Будете выебываться, приведу в действие. Теперь вон отсюда. – Врёшь? – Хочешь проверить? Волков окончательно перестаёт понимать, где он. – Значит, решил меня вытащить из чистой бескорыстной любви… к деньгам, конечно же? – Выдаёт Олег. – Да. Но не только к ним. На тебя у меня особые планы. – Какие же? – Замаскировать, вытащить куда подальше из России. Ты ведь самый опасный человек в стране, в курсе? Жить долго и счастливо. Последнее вряд ли, да и вообще, по желанию. Моему. Слишком скучно выходит. Дракон приближается, подходит вплотную и целует долго. – Только побрейся. – Вадим театрально морщится, отлипнув. – На террориста похож. – А это не так? – Так, но борода мне не нравится.