Зови меня хозяин.

Тарталья хмыкает, наблюдая, как Кэйа что-то вещает в камеру телефона. Пара собирается на какое-то важное мероприятие, куда их пригласили развлечь гостей, будто они цирковые мартышки. И если Альбериха это вполне устраивает — он любит играть на публику, — то Аякса это бесит и злит. Он не готов делиться Кэйей с толпой и чхать ему на то, что тот блогер с миллионной аудиторией. Альберих только его и точка. Как это связано — неясно даже Тарталье, но несмотря на это он будет отстаивать свою точку зрения даже ценой жизни (однако неизвестно, чьей: того, кто протестует, или собственной). Кэйа, кажется, умеет читать мысли, потому что он оборачивается, сияя своей белоснежной улыбкой, и одними пальцами подзывает Тарталью. Именно за это Аякс любит Альбериха — за умение видеть его насквозь. С Кэйей можно молчать, а он и так всё поймет. Тарталья улыбается, подходит ближе и обнимает Альбериха за талию, притягивая к себе. — Я хочу тебя даже одетым, — тихонько напевает Тарталья, наклоняясь и практически касаясь губами смуглой шеи. — Быть такими, такими, такими, как мы, под запретом, — Кэйа принимает условия «игры» и сам прижимается своей задницей к полувставшему члену Аякса. — У тебя тут сторис идёт, детка, — выдыхает Тарталья, пытаясь образумить Альбериха, хоть и знает, что это нереально. — Пусть смотрят какие мы шикарные, — Кэйа подначивает ещё сильнее, распаляя в Тарталье огонь. Как говорится, любишь кататься — люби и саночки возить, ведь Альберих скорее потрахается на камеру, чем остановится. — Так вот! Мы сегодня будем в баре «Доля ангелов», — Кэйа вновь обращается к телефону, делая вид, что прекращает всё это, но вторая его рука, которая не держит гаджет, ползёт ниже, опускаясь на ягодицы Аякса и чуть их сжимая. — Это какая-то супер крутая вечеринка для звёзд, и я считаю, что… Альберих не успевает закончить предложение, потому что его в наглую целуют, и, кажется, время истории заканчивается, но это уже неважно. Телефон летит куда-то в сторону, а Кэйа, разорвав поцелуй, поворачивается к Тарталье лицом и хитро улыбается. — У нас есть ещё полчаса, успеем? — шепчет прямо в ухо он, посылая по телу приятные вибрации. — Обижаешь, Кэйа, — не остаётся в долгу Аякс и снова привлекает к себе, вылизывая рот. Альберих не сопротивляется, позволяя Тарталье делать всё, что он хочет. Доверие — это то, отчего вело окончательно, отчего срывало крышу. И Аякс, не удержавшись, набрасывается с поцелуями на шею Кэйи, выбивая приятные для слуха стоны. Альберих откидывает голову назад, открывая ещё больше пространства для манёвров. Тарталья облизывает кадык, слегка прикусывая. — Особо не увлекайся, — предупреждает его Кэйа. — Я твои укусы замазывать задолбаюсь. Аякс на секунду отрывается от своего занятия и смотрит на Альбериха. У того поплывший взгляд и улыбка, как у кота, который добрался до сметаны. Довольная и счастливая. — Придется тебе постараться, — отвечает Тарталья и кусает рядом с ключицей. Кэйа коротко выдыхает, резко хватает Аякса за волосы и отрывает его от себя. — Поиграть вздумал, да? — Альберих меняет их местами, и теперь Тарталья прижат к стене. Кэйа достаточно сильный для того, чтобы удерживать тело Аякса на весу и целовать. Поэтому Тарталью нагло подхватывают под ягодицы и поднимают. Аякс тихо вскрикивает от неожиданности, но быстро привыкает к своему новому положению и начинает дразнить Альбериха. Стопой он проводит по спине Кэйи, а руками начинает расплетать косу. Альберих на эти действия только ухмыляется и глубоко целует. У них есть целых полчаса до мероприятия. И прическа Кэйи утрачена безвозвратно. *** Дилюк моет посуду, когда на его телефон приходит уведомление: Пользователь Kapitän der Kavallerie выложил новую историю. Рагнвиндр домывает тарелку, тщательно вытирает руки от воды и берет гаджет, попутно вводя пароль. Открыв приложение, Дилюк первым делом смотрит новую сторис. На экране парень с синими волосами, глазной повязкой и с мощной харизмой, которая сразу сражает наповал. Его бархатный голос заволакивает, создавая ощущение комфорта с самых первых минут. Он что-то рассказывает, а Рагнвиндр даже не особо вникает, просто наслаждаясь голосом. Именно из-за него (голоса) Дилюк начал смотреть Капитана. Сначала просто ради того чтобы расслабиться после тяжелого дня, а потом уже из-за поддельного интереса к этой эффектной звезде, на которую стало физически трудно не смотреть. Внезапно что-то нарушает спокойное повествование. В кадр попадает Тарталья, что начинает недвусмысленно приставать к Капитану. Рагнвиндру не то чтобы не нравится Тарталья, он хочет их обоих просто тот слишком шумный, громкий, неусидчивый. Звонкий голос Тартальи наполняет пустую квартиру, очень сильно контрастируя с голосом Капитана, который только что звучал. Потому что Капитан говорит тихо, плавно, а Тарталья — громко, резко, но при этом в какой-то степени мелодично. Они такие разные, но при этом идеально совместимы — как два кусочка паззла. Цельная картина вызывает противоречивые чувства. С одной стороны — зависть, что они все из себя такие превосходные, а с другой — желание. Впишется ли Дилюк в их дуэт? Да, конечно, Рагнвиндр понимает, что вряд-ли они встретятся, но никто не запрещает мечтать и представлять это, правда? Дилюк настолько погружается в свои мысли, что выплывает из них, только услышав «Доля ангелов». Рагнвиндр перематывает видео назад, желая удостовериться — не послышалось ли ему. Но нет, это не галлюцинация. Капитан действительно сказал название его бара. Плюнув на всё, Рагнвиндр срывается с места. Да, он знал, что помещение арендовали для какого-то важного мероприятия — в конце концов, Дилюк сам подписал договор об аренде, — но откуда ему было знать, что там будет чертов Капитан со своим Тартальей? Рагнвиндр набирает уже выученный номер и облегченно выдыхает, когда на том конце отвечают: — Да, мастер? — Чарльз, я хочу выйти с тобой на смену. Сказать, что его коллега в ахуе, — это не сказать ничего. — Господин, вы же не любите такие мероприятия? — голос звучит настолько растерянно, что Дилюк не может сдержать легкой улыбки. Да, действительно, Рагнвиндр очень не любит быть барменом на таких событиях и поэтому пытается постоянно свинтить, перекидывая смены на Чарльза (естественно, платя удвоенную сумму). — Не переживай, я там для специальных гостей. Буду обслуживать только их. Из трубки раздаётся кашель. — Как скажете. Тогда жду вас. Дилюк ничего не отвечает и просто сбрасывает звонок. *** — Спасибо, что пришли! — голос, в несколько раз усиленный микрофоном, разносится по помещению, доставая до его самых отдаленных уголков. Люди, сидящие перед сценой, недовольно морщатся от громкости, и ведущий виновато улыбается, делая какой-то знак звукарям. Следующие его предложения звучат уже тише, но так же хорошо привлекают внимание. — Здравствуйте, ещё раз! Я не буду много говорить, — в зале раздается смешок, но на его источник тут же шикают, и вещатель продолжает. — Все и так знают, ради кого мы сегодня собрались. Не буду больше вас томить. На сцену приглашаются Капитан и Тарталья со своей финальной песней! Аякс выходит в сопровождении Кэйи, который тут же подбегает к краю сцены и посылает воздушные поцелуи. Толпа возбуждённо кричит, заглушая всё прочее. Альберих одет во всё чёрное, и кажется, что он должен слиться с окружающим пространством. Вот только куда бы Кэйа не пошел, все взгляды всегда притягивались именно к нему: к его необычному, для местного населения, цвету кожи, к глубокому вырезу и к осиной талии. Боже, за его талию Тарталья готов душу продать. Она идеальная. Как и весь Кэйа, если говорить начистоту. Слагать легенды о красоте Альбериха Аякс может вечно, и то же самое можно сказать про первого. Тот готов всему миру объявить, насколько Тарталья великолепен. И сонный, и заболевший, и вообще в любом виде. Мысли прерывает знакомая мелодия. И Альберих кричит: — Turn it up! Тарталья улыбается и начинает петь. — Somebody save your soul cause you've been sinning in the city I know. Too many troubles, all these lovers got you losin' control, — слова уходят в толпу, но Кэйа знает, кому они посвящены на самом деле, и только улыбается, ловя ответный взгляд Аякса. — You're like a drug to me, a luxury, my sugar and gold. I want the good life. Every good night you're a hard one to hold. — на этом месте музыка меняется с динамичной на более плавную и спокойную (Альберих до сих пор спорит об этом с Тартальей). — Cause you don't even know,— Практически говорит Кэйа, ухмыляясь. Потому взгляд Аякса становится задорнее, и он «отвечает»: — I can make your hands clap! Альберих подходит прямо к самому краю сцены и начинает хлопать, подбадривая толпу. Тарталья улыбается, просто слушая аплодисменты и восстанавливая дыхание. — Said I can make your hands clap! Кэйа машет руками и улыбается. Он нутром чувствует чужой взгляд на себе, который отличается от всех остальных. Но Альберих запрещает себе на этом зацикливаться и просто продолжает петь. Под конец выступления они мокрые от пота, а высокий хвост, который Кэйа сделал за пять минут вместо косы, распадается. И теперь его длинные волосы волнами ложатся на плечи, действительно напоминая водопад. Когда последняя песня завершается, Кэйа подхватывает Тарталью за талию и легонько чмокает в губы, попутно краем глаза ловя тот самый взгляд. Кажется, он принадлежит тому высокому красноволосому мужчине? Альберих мельком пробегает по нему глазами и остаётся довольным. Хорошо подтянутое тело, которое не скрывает рубашка. Сильные руки — мышцы видно издалека. Алые глаза манят и обещают удовольствие. Кэйа зажмуривается, представляя, как мужчина будет стонать и как его волосы будут ощущаться под пальцами. Фантазия нарисовала настолько прекрасные картинки, что Альберих не сдерживается и коротко стонет Тарталье, предварительно выключив микрофон и прижавшись Аяксу максимально близко. Крики и визги толпы звучат фоном. Какие-то вопли вырываются из общего гула. Что-то вроде: — Ещё потрахайтесь тут! Наутро стоит ждать кучу новых фанфиков и артов. Альберих мысленно ликует — им предстоит это всё читать. А наблюдать за Тартальей в такие моменты — лучший сорт героина. Фанаты тянут руки, пытаясь коснуться своих кумиров. — Аякс, милый, я нашел рыбку, — фактически мурчит Кэйа на ухо Тарталье, мягко поглаживая того по спине. Они ещё на сцене, и все смотрят на них. Это импровизационное шоу Альбериха, устроенное для одного-единственного человека. Все остальные сейчас не имеют значения. Аякс глядит через плечо Кэйи и тут же его находит. — Кажется, — Тарталья задумывается на секунду, — это господин Дилюк. Владелец данного заведения и твой большой фанат, — В голосе слышатся нотки ревности, но стоит Альбериху улыбнуться и все дурные мысли пропадают. — Выглядит горячо. — Пойдем! — Кэйа хватает Аякса за пальцы и тянет его в закулисья, другой рукой прощаясь с публикой. Оказавшись в подсобке, Альберих прижимает Тарталью к стенке, жарко шепча: — Ты в этой рубашке выглядишь так соблазнительно, — Кэйа облизывается и восхищённо смотрит. Внезапно скрипит дверь, и Аякс поворачивается, чтобы посмотреть на гостя. Им оказывается Дилюк. Альберих же никак не реагирует, полностью занятый мужчиной перед собой. Единственное, что выдает реакцию Кэйи, — его стояк, который теперь виден намного отчётливее, чем на сцене. — Иди сюда, — шепчет Аякс, подзывая Дилюка к себе. Да, он собственник. Он не готов делиться Кэйей, но Дилюк… Смог заинтересовать не только Альбериха, который сам по себе придирчив, но и Тарталью. А они заинтересовали Дилюка. Раз так, почему же нельзя попробовать «помочь» друг другу? Дилюк неуверенно подходит ближе и когда оказывается в зоне доступа рук Аякса, то его прижимают грудью к спине Кэйи. Тарталья слегка давит пальцами на шею, притягивая Дилюка для поцелуя через Альбериха. Кэйа, кажется, не против, потому что он прогибается ещё ниже, делая возможность поцелуя более реальной. И Аякс не теряется: он берет и целует Дилюка. Тот не выдерживает напора и падает на Кэйю, практически вдавливая его в Тарталью. Альберих выдыхает короткое «ох», и этот звук повисает в тишине. Аякс отпускает Дилюка и начинает смеяться, и тогда Кэйа присоединяется к нему, утыкаясь носом в плечо. — Боже, Дилюк, прости за этот цирк, — говорит Альберих, отсмеявшись. — Мне нужно было проверить, что ты заинтересован не только во мне. Потому что я без Тартальи — никуда. Кстати, я Кэйа! Альберих отлипает от Аякса и поворачивается к Дилюку, кланяясь. Тот в шоке сразу от нескольких вещей: А) они знают его имя (ведь если знает Капитан, то знает и Тарталья); Б) Капитан — человек, которым он восхищается и которого хочет, — назвал своё имя. Теперь неясный образ становится вполне реальным и живым; В) Кэйа хочет потрахаться с ним (Дилюк ещё не уверен, с какой интонацией это следует читать — как утверждение или как вопрос). Поэтому Рагнвиндр пару секунд тупо смотрит на протянутую руку, а потом берет ее и целует костяшки в элегантном жесте. — Кэйа, — голос низкий и хриплый, как после долгого сна. — Я рад знакомству с вами. — Аякс, — подаёт признаки жизни Тарталья, выходя из-за спины Альбериха и одергивая свою рубашку. Дилюк поворачивается к нему и тоже целует руку. — Раз все познакомились, предлагаю свалить отсюда, — говорит Кэйа, приобнимая Рагнвиндра за плечи. — А как же ваше мероприятие? — неуверенно спрашивает Дилюк. Его голова полна сомнений. А стоит ли ехать? Может, безопаснее будет остаться здесь? Альберих, кажется, читает его мысли, иначе как объяснить то, что он прижимает Рагнвиндра ближе к себе и шепчет: — Всё будет хорошо. Доверься нам. Глубокий и тихий голос проникает в душу. В самые тайные её уголки. На секунду в голове Дилюка проносится мысль: «А точно ли Капитан Кэйа не психолог? Или маг», — второе кажется более реалистичным. Кэйа тихо смеётся, вырывая Рагнвиндра из размышлений. Аякс стоит неподалеку и неотрывно смотрит. Заметив ответный взгляд Дилюка, Тарталья ободряюще улыбается и одними губами говорит: — Соглашайся. И Рагнвиндр подаётся своему желанию, и этим чарующим рукам, что мягко оглаживают его плечи, и этому смеху, что ему дарит Аякс. — Пойдем, — и Дилюк сам тянется к руке Тартальи. *** Дилюк криво ухмыляется. Он безумно нервничает. Ему банально страшно. Рагнвиндр не девственник — он занимался сексом и с девушками, и с парнями, но чтобы сразу с двумя… Такого шанса ещё не выпадало. Несмотря на опасения, Рагнвиндр действительно хочет. Хочет их обоих. Выглядит со стороны эта сцена очень киношно. Душ — даром не холодный, —одинокий мужчина, который нечитаемым взглядом от дум о своей личной жизни пялит в пол. Дилюк тихо смеется, осознавая своё положение. Он в отеле, буквально за стенкой два его кумира, и они собираются потрахаться. Что может быть абсурднее? Рагнвиндр уменьшает температуру воды, мгновенно успокаиваясь. Пару секунд проходит в глубоких раздумьях, а потом, решив что-то для себя, Дилюк тянется к своим штанам, которые предусмотрительно оставил на стиральной машинке. Мокрыми руками шарится по карманам, мокнущим от воды. Наконец, Рагнвиндр находит то, что искал, — маленький тюбик. Упаковка совсем простая, без всяких выкидонов, созданных для привлечения внимания. Но Дилюк уверен, что настоящим мастерам своего дела не нужная яркая реклама. Рагнвиндр снова увеличивает напор горячей воды и открывает упаковку. Делает глубокий вдох, выдавливая немного геля на пальцы. Несмотря на температуру в ванной, смазка холодит. Дилюк немного согревает гель в руках, а потом тянет пальцы к ягодицам. Проводит указательным по коже, вздрагивая от легкого контраста. Потом надавливает, приближаясь к анусу. Мягко очерчивает мышцы, пытаясь морально подготовиться. *** Тем временем Кэйа ходит взад-вперед, попутно изливая душу: — А я не сильно надавил на него? — Альберих останавливается перед креслом, где сидит Аякс. Кэйа правда переживает за Дилюка — это очень заметно, — и Тарталья невольно чувствует пламя ревности, которое тут же принудительно гасит. Аякс встает и обнимает Альбериха сзади. — Тише, солнце, всё хорошо, — Тарталья успокаивающе шепчет, мягко поглаживая поясницу Кэйи. — Ты не давил на него. Ведь он сам согласился. Аякс слегка прикусывает мочку уха, давая Альбериху время понять и принять его слова. Кэйа, наконец-то, расслабляется в чужих руках и облегченно выдыхает. Тарталья нежно массирует плечи, буквально чувствуя, как под его умелыми пальцами Альберих окончательно отпускает себя и льнет к нему, как ласковый кот. Если подумать, то сам Кэйа — кот. Такой же наглый: входит в чужую жизнь, не спросив согласия. — Котёнок, — начинает Аякс, но его прерывает скрип двери. Дилюк показался из проёма. Альберих тут же выскальзывает из кольца рук и, мазанув губами по щеке Тартальи, убегает в ванную. Аякс провожает его встревоженным взглядом, но внимание быстро переключает на новый объект. Дилюк стоит посередине комнаты, так по-детски растерянный, будто родители сказали подождать их в очереди и еще не вернулись, а кассир пробил последнюю вещь. Аякс решает быть джентльменом и спасти бедного от смерти. — Я прямо вижу заголовки новостей: «Мастер Дилюк умер от смущения, оказавшись в компании двух великолепных мужчин», — он тихо смеется, и атмосфера тут же становится расслабленнее. — Я прямо вижу заголовки: «В последний раз, его видели в сомнительной компании Капитана и Чайльда». Аякс улыбается, закатывая при этом глаза. — Боже, Рагнвиндр, вы такой язвительный,— Тарталья подходит ближе, проводя пальцами по крепким рукам, — Но мне это и нравится, — последняя фраза произносится куда-то в шею, раздражая кожу. Дилюк решает не тратить силы и время на долгие словесные баталии и садится в кресло, силой усаживая на свои колени Аякса. Тому это нравится, и он выдыхает сквозь сжатые зубы. Рагнвиндр чувствует даже через одежду, как член Тартальи встаёт, и поэтому специально проезжается рукой по ширинке, вызывая трение. Терпение Аякса стремительно заканчивается, и вот он уже стонет. Потом тянется за поцелуем, который Дилюк с радостью отдает, мстительно давя межу колен. И тут Рагнвиндр понимает, что на самом деле охотником был не он, а Тарталья. Тот искусен, как дьявол, и столько же прекрасен. В голове что-то переклинивает, и Дилюк набрасывается на шею Аякса, попеременно кусая и целуя. Кожа Тартальи из-за капелек пота отдаёт солью, но Рагнвиндру это нравится. Дешёвый гостиничный гель практически перебивает всё остальное, и что расстраивает. Дилюк хочет узнать настоящий запах Аякса, его личного шампуня, геля. Кажется, Тарталья чувствует это разочарование и поэтому сам прикусывает кожу на лице, как бы говоря: все будет хорошо. — Давай быстренько подрочим? — предлагает этот демон, невинно улыбаясь, будто не он перевернул все мысли вверх дном. Дилюк собирает все остатки концентрации и внимания, которые у него остались, пытаясь осмыслить вопрос, как дверь снова открывается и снова рушит планы Тартальи. Тот в растерянности, не зная, как реагировать, издает неясный звук, утыкаясь носом в макушку Дилюка. Кэйа с полотенцем в руках застыл у входа, завороженно смотря на открывшуюся картину. Рагнвиндр с покрасневшими от смущения щеками следит за тем, как капелька воды падает с волос и постепенно скатывается вниз, оставляя за собой мокрый след. Неизвестно сколько бы они простояли так, если бы не Аякс. Он первым приходит в себя. Жестом манит к себе Альбериха, параллельно поворачивая к себе Дилюка за подбородок и жадно целуя. Кэйа останавливается в паре шагов от кресла, не в силах оторваться от созерцания прекрасного. Насколько правильно Тарталья смотрится на коленях у Рагнвиндра. И самое великолепное, что Альберих видит себя рядом. Он не чувствует себя третьим лишним. Поэтому, кротко выдохнув, Кэйа подвигается ближе, вставая за спинкой мебели. Дилюк, смелея, хватает его за ворот халата и притягивает к себе. Альберих поддается, перегнувшись через Аякса, целует Рагнвиндра, одновременно запуская руку в мягкие кудри Тартальи. Оба кажутся довольными, и подставляются под новые ласки, которые Кэйа им с удовольствием дает. Они целуются долго. До опухших, от постоянных укусов красных губ, до сбитого к черту дыхания, до мокрых от предэякулята штанов. Сил терпеть не остается, и Тарталья предлагает переместится на кровать. По пути они стягивают с себя одежду. Дилюк впервые видит их полностью обнаженные тела и невольно засматривается. Кажется, Альберих из тех людей, что ходят в зал раза два в неделю, а остальное — просто пробежки с утра. Ведь Кэйа не качок, но при этом у него чётко видны мышцы. Красив до безумия. И только сейчас, при внимательном рассмотрении, Рагнвиндр замечает отсутствие повязки. Кожа вокруг обычно скрытого глаза светлее, через всё веко полоса длинного уродливого шрама. Дилюк понимает, что не остался незамеченным в своём любопытстве. Ждут его реакции. Поэтому он ласково касается травмированной кожи губами: — Ты прекрасен, — Кэйа смущенно отворачивается, что-то бубня себе под нос. А Рагнвиндр переключается на Тарталью. Аякс другой. У него больше шрамов — вероятно, полученных в уличных драках. Мышц совсем не видно, но что-то (или кто-то) подсказывает, что силы у Тартальи немеренно. Аякс, будто красуясь, проходит «модельной» походкой к кровати. Дилюк замечает россыпи веснушек везде где только можно — на плечах, лице, в низу живота. Кэйа прислоняется к уху Рагнвиндра и тихо-тихо шепчет: — Он шикарен, да? Дилюк кивает, не задумываясь. Тем временем Аякс полностью теряет терпение и просто валит их обоих на кровать. Кэйе каким-то чудом — не иначе — удается оказаться сверху. А Дилюк теперь придавлен двумя мужчинами. Не то чтобы он против. Не зря же тренировался, бочки носил. Потому Рагнвиндр не раздавлен, а наоборот — абсолютно спокойно переносит чужой вес. Тарталья, не заметив сопротивления, как будто сорвался с цепи: он набрасывается целует везде, до куда дотянется. Альберих успокаивающе гладит его спину, что-то шепча. Дилюк открывает рот, дабы попросить Кэйю присоединиться, но Альберих действует на опережение. Он касается члена самыми кончиками пальцев, но и этого хватает, чтобы пустить ток по всему телу. Дилюк откидывает голову назад, немного выгибаясь вперед, грудью дотрагиваясь до Тартальи. Волна удовольствия накрывает Рагнвиндра, и из-за этого он не замечает переглядки Кэйи и Аякса. А те, мысленно о чем-то сговорившись, начинают действовать. Тарталья шепчет что-то безумно пошлое, отчего Рагнвиндр краснеет до кончиков ушей, а Альберих занимается поиском смазки. — Нашёл! Дилюк, ты как хочешь? Сегодня право выбора достается тебе, — Кэйа готовится устраивать свой привычный цирк, но, замечая покачивание головы Аякса, замолкает. Рагнвиндр лежит весь красный, смущенный, но чертовски счастливый. Он невольно тянется к Тарталье, желая вернуть его прикосновения. Услышав вопрос Альбериха, абсолютно не задумываясь, выдает: — Хочу снизу. Кэйа улыбается и коротко целует в губы. Потом делает какой-то знак Аяксу, и тот начинает выцеловывать каждый сантиметр тела, иногда поссасывая и кусая. Пальцами Аякс играет с сосками, доводя Дилюка до изнеможения. Рагнвиндр ещё минут десять назад полностью потерял способность здраво мыслить и потому может только стонать от наслаждения. Альберих выливает на пальцы смазку и, закинув на себе плечи ноги Дилюка, тянется ко входу, но замирает, когда Рагнвиндр размыкает губы в попытке что-то сказать: — Я...мхм...уже готов. Кэйа на пробу вставляет палец, и действительно — он входит легко. Альберих не торопится, даёт время привыкнуть, и нежно гладит, свободной рукой стопы. Убедившись, что Дилюк уже привык, Кэйа аккуратно вставляет второй. Ждет. Аякс, не выдерживая этой сладкой пытки, отрывается от Рагнвиндра и кусает Альбериха за щеку. Тот от неожиданности дёргается и слегка шипит. Тарталья мило улыбается и возвращается к своему занятию. А Альберих раздвигает пальцы «ножницами» — до ушей доносится томный выдох. Спустя несколько минут Кэйа продавливает фаланги глубже, до небольшого бугорка. Дилюк тут же громко стонет и выгибается, задевая Тарталью, который только навис над ним. Аякс недовольно фыркает, но не отходит, а Кэйа, сияя от радости, давит пальцами ещё раз. Издаваемые Рагнвиндром звуки вызывают подлинное наслаждение и побуждают продолжать. — Хватит тянуть! — первым не выдерживает Тарталья, изрядно подуставший себя сдерживать. Дилюк чувствует его нетерпение. Он собирается с мыслями и касается его члена. Аякс резко выдыхает, а Рагнвиндр, следя за реакцией, начинает двигать рукой взад-вперёд, стимулируя орган. Альберих зубами отрывает кусок квадратика презерватива, а после натягивает, попутно покрывая нежную кожу внутренней стороны бёдер Дилюка поцелуями. Тарталья, цепляясь за свой хваленый самоконтроль, только касается языком кадыка Рагнвиндра, вылизывая. Кэйа подносит головку, потихоньку вводя, и стонет практически в унисон с шипящим Дилюком и выдыхающим Тартальей. Постепенно Дилюк привыкает к чуждому чувству заполненности и сам начинает подмахивать. Толчки глубокие и равномерные — Альберих, как всегда, сдержан и терпелив. Рагнвиндр пытается успеть за ритмом, но то и дело сбивается. Альберих склоняется и целует Аякса, тот довольно хмыкает и лениво отвечает. Дилюк, предчувствуя конец, выгибается ещё сильнее. Кэйа ускоряется, а Аякс наоборот — отстраняется. Волны удовольствия накрывают троих с головой. После накатившей эйфории они обессиленно ложатся на кровать. Страсть уступила место нежности. Дилюк расслаблено обнимает Альбериха, который свалился прямо на него. Сверху наваливается Тарталья, подобно верхушке сэндвича. — Зови меня хозяин, не ошибешься, — внезапно выдаёт Аякс. И Кэйа начинает безостановочно ржать. Что подхватывают остальные. Одна бедная дверь пытается сбежать, поскрипывая. ( Интересно, получится у нее?)