Ненависть под сенью клёнов

      Это был последний вечер перед экспедицией в дальние земли. Корабль починен, маршрут проложен, провизия собрана, и отчаянной шайке оставалось лишь дождаться прилива, чтобы на всех парусах выйти в море. Джейн стояла на пляже и смотрела на синие волны, сверкающие в ярком солнечном свете, и думала о том, что поведет людей туда, откуда они могут не вернуться. Впереди их может поджидать множество угроз — стихия, способная разметать корабль в щепки, туземцы на дальних берегах и то, что Норрингтон был где-то поблизости. Но вместе с тем её нестерпимо тянуло туда, за линию горизонта, где буйная вода встречалась с чистым голубым небом и звёздами.       Прогоняя тревожные мысли, Джейн поспешила вернуться в поселение. Нынче капитан Лейн решил устроить прощальный вечер, и она видела в этом смысл. Люди хорошо потрудились, чтобы сделать эту поездку возможной, и никак их не наградить будет просто жестоко. Радости, а тем более праздники в поселении были редкостью. Сначала, только прибыв на остров, все были настороже. Затем настала очередь слабых попыток подружиться с дикарями — время это, впрочем, было самым благим с тех пор, как первый человек ступил на восточное побережье нового материка. Потом начались бесконечные стычки с местными и потеря людей. Голод, болезни, и даже трагедия в пещерах, унесшая мужчин Хантер. Люди теряли надежду, а это, как говорил почивший губернатор, самое главное.       «Лиши людей надежды и уже к рассвету будешь болтаться на ближайшем столбе».       Новый временный губернатор надеялся до такого не довести. И потому, когда появились первые намеки на белую полосу в жизни Роанока, поспешил закрепить успех.       Многим удалось победить хворь, уж неизвестно, благодаря ли краснолицему, прибывшему с мисс Хантер, или судьба решила сжалиться над кучкой людей с острова. Но это стало первым хорошим событием впервые за долгое время.       Затем мистер Ривз смог подсказать, что делать с кукурузой, чтобы та перестала пропадать — и впереди забрезжила надежда, что голод прекратиться. К тому же мистеру Бейкеру удалось на днях подстрелить кабана, а, значит, жители деревни наконец поедят мяса.       В то же время чужаки с орудиями еще более смертоносными, чем то, что было у колонистов, изрядно припугнули секотан, и те с тех пор к ним не совались. Этого было недостаточно, чтобы назвать перемирием, но достаточно, чтобы на него надеяться. Других способов достигнуть его Ральф Лейн больше не видел — только оружием и страхом.       То, что решил устроить Ральф, Джейн сложно было назвать праздником, но было приятно наконец не драться, не бежать, не сидеть у постели умирающих людей. Поселенцы вынесли столы на улицу — благо, теплая безветренная погода к этому располагала, — капитан вытащил запасы провизии, оставшиеся от губернатора на, как он говорил, «самый черный день в истории Роанока», и даже позарился на коллекцию вин. Тому она все равно была больше не нужна.       Джейн, помимо прочего, видела в этом вечере хорошую возможность показать жителям доверие и уважение Лейна к мистеру Ривзу — чтобы те не вздумали бунтовать в его отсутствие. Уж очень она боялась оставлять маршала. Она не знала, чего ждать от Норрингтона, но и люди, доведенные до отчаяния, были опасной силой.       Так, собравшись на просторной поляне вокруг столов, уставленных скудными угощениями, мужчины и женщины пытались притвориться, что жизнь не так плоха, а обещанные блага вот-вот замаячат на горизонте. Кабан крутился на вертеле над огнем, и жители без конца бросали на него голодные взгляды, обливаясь слюнями от запаха жаренного с травами мяса.       «Это вы еще мятные леденцы не пробовали» — хихикнула про себя Джейн. Хотя и от мяса она отказываться точно не собиралась.       В толпе быстро зародилось праздное веселье, и кто-то даже притащил лютню, нестройные звуки которой разносились над поселением.       Ральф сидел рядом с Ривзом и, кажется, что-то рассказывал об управлении поселением. Ей оставалось только надеяться, что действительно важные моменты они обсудили прежде, чем приложиться к вину.       Куана тихо переговаривался с Дорис, которая теперь выглядела гораздо лучше, чем когда Джейн за ней ухаживала. Не нужно было приглядываться, чтобы заметить, с каким благоговением та смотрит на статного индейца.       «Еще бы» — ухмыльнулась Джейн. Куана выглядел безмятежным, и, похоже, компания Дорис его нисколько не тяготила.       В отличие от Джереми, который со скучающим видом, подперев щеку кулаком, слушал Уильяма, поймавшего его в тиски очередного «увлекательного» рассказа о каком-то устройстве. Он умоляюще посмотрел на девушку, видимо, надеясь, что та его спасет, но Джейн лишь невинно похлопала глазами, словно не понимает, о чем молит его взгляд.       Мисс Эймс опять не было видно, и Джейн искренне надеялась, что та сейчас не вляпывается в очередную опасную для жизни авантюру.       «Вернее, для жизней нас всех» — раздраженно добавила она.       Солнце висело над горизонтом, окрашивая приземистые домики и разгоряченные вином лица в розово-красные тона. Глядя на друзей и поселенцев, что всегда были рядом с того момента, когда она впервые вошла на борт «Лейна», Джейн чувствовала безмятежность, но та была какой-то тоскливой, словно она вот-вот оставит что-то важное навсегда.       Джейн допила кружку вина, и для неё, прежде пившей только их аккуратных бокалов на светских приемах в Англии, этого оказалось слишком много. Достаточно, чтобы начать пьянеть. Голова тяжелела, а дым от костра и нестройный гомон голосов только способствовали этому.       Желая разогнать упаднические мысли и проветриться, она решила выйти прогуляться недалеко от форта. С севера кленовый пролесок подступал к самым крепостным стенам, словно надеясь вытеснить чужеземцев обратно в море, с которого те пришли. Сразу за лесом вырастали скалы, и потому здесь они могли не бояться неожиданного нападения секотан.       Вдыхая прохладный воздух, Джейн поежилась и приобняла себя. До сюда долетали голоса и смех людей, но, глядя на пролегавшие под кронами деревьев, плотнеющие с каждой минутой тени, становилось не по себе. Она уже собралась было вернуться, как вдруг у одного из деревьев, в тени что-то шевельнулось. Джейн насторожилась, всем корпусом повернулась к тому месту и приготовилась защищаться.       Через мгновение из темноты показалась насмешливая ухмылка, и она увидела, что там, облокотившись о ствол со скрещенными на груди руками, стоит Уолтер Норрингтон и неотрывно смотрит на неё.       — Неужели мисс так не мила её компания, что она ищет встречи со мной?       В очередной раз ему удалось застать её врасплох. Джейн отпрянула, сделав несколько шагов по направлению к воротам.       — Ты! — воскликнула она, но сразу прикрыла рот рукой, оглядываясь, как бы не привлечь лишнего внимания. Теперь Норрингтон был не только в её голове, а, значит, стоит кому-то выйти наружу, то сразу его увидит.       Дух появился неожиданно, напугав её, и сердце от этого бешено колотилось. Джейн приложила усилия, чтобы его успокоить. В голове возникло воспоминание об их прошлой встрече, когда он непристойно её касался и задавал еще более неприличные вопросы.       «Он снова пришел сюда с этим? Что он станет делать?» — не то, о чем ей стоило сейчас задуматься, но вопрос появился против воли. Вслед за этой мыслью появилось новое чувство, помимо привычного трепета и негодования. Это было что-то похожее на… решимость.       Кажется, вино всё-таки слишком сильно ударило в голову, потому что сейчас ей вдруг захотелось бросить ему вызов. Не побороться — противопоставить духу, древнему как мир, ей всё ещё было нечего, — лишь не позволить вновь себя запугать. Ведь в Норрингтоне её злил не только он сам, но и то, как она сжималась при каждом его появлении, словно напуганный зверек. Когда же это кончится?! Только когда она сама это закончит.       — Я тебя не ждала. И видеть не хотела, — произнесла она твердо без привычной робости.       — Правда? — он принял задумчивое выражение, будто и правда размышляет над её словами. — А я думал, прошлая наша встреча тебя весьма взбудоражила.       — Неправда! — выпалила Джейн и сделала несколько твердых шагов к нему. — Думаешь, знаешь всё, о чем я думаю и что чувствую? Так знай — это не так! Всё, что ты вызываешь во мне, когда я смотрю на твое лицо — это отвращение.       — К кому? — спокойно уточнил Уолтер.       — Что? — она осеклась, снова слегка отпрянув.       — Отвращение к кому? Ко мне? Или к себе?       Джейн замолчала. В очередной раз он показал, как умело пробирается в её разум — словно у того были черные щупальца, которыми он мог потрогать каждую её эмоцию и каждую мысль.       — О, отвращение к себе и ненависть вперемешку с похотью… — он мечтательно прикрыл глаза, словно пробовал вкусный десерт. — Вы умеете сделать мне приятно, мисс Хантер.       Джейн понимала, что та буря, что правила сейчас её разумом, лишь доставляет Норрингтону извращенное удовольствие. Но унять её не было сил.       Он был прав. С той самой встречи она десятки раз прокручивала её в голове. Когда работала, ела, отдыхала, когда общалась с друзьями и ложилась спать. Снова и снова она вспоминала, что чувствовала в момент, когда он коснулся её губ, и пыталась найти себе оправдание. Что-то, что объяснило бы те чувства и желания, что она вдруг испытала к Уолтеру Норрингтону. Будь то его темные чары, или влияние связи, что возникла, когда она впервые дотронулась до Золотого Змея, или то, что собственная голова пыталась так справиться со страхом перед всесильным чудовищем. Она думала даже о том, что её рассудок мог повредится от путешествий во времени.       Но правда была в том, что она стояла, не в силах пошевелиться, завороженно глядя, как пальцы в перстнях касаются идеально гладкого подбородка, и представляла, как они прикоснутся к ней вновь.       Джейн подумала, что, возможно, её борьба с собственными эмоциями тоже подпитывает духа. И что, попробуй она сдаться, признать их, он перестанет смаковать её, словно персик.       — Да. Ты прав, — с неожиданным для них обоих смирением проговорила она. — Я хочу то, чего не должна.       — Так что вас останавливает от того, чтобы получить желаемое? — он оторвался от дерева, подошел к Джейн и, чуть склонившись, чарующим голосом проговорил: — Тьма привлекательна, маленькая мисс Хантер. Не стоит корить себя за то, что поддались её обаянию.       Непристойная мысль одна за другой появлялись в голове — фантазия у мисс Хантер была богатая, — мешая размышлять о том, чего на самом деле добивается Уолтер. Вот она разорвет разделявшее их расстояние, вопьется в тонкие губы своими, и — что дальше? Наверняка рассмеется, унизит её.       Он провоцирует, чтобы затем сделать еще больнее. Да, наверняка так и было. Ничего другого Уолтер Норрингтон желать не мог.       Пока Джейн стояла в раздумьях, взгляд мужчины зацепился за черную полосу, показавшуюся из-под небрежно топорщившегося воротника. Он вмиг сделался серьезней, протянул к ней руку — Джейн не дрогнула, лишь сердце пропустило удар, — но он всего лишь оттянул край одежды. Обошел со спины, просунул руки под её плечами и развязал узел на шнуровке платья.       Джейн должна была возмутиться такому нахальству — так поступила бы благонравная дворянка. Смутилась бы, может, шлепнула по рукам и поспешила бы прикрыться. Но она ею больше не была. В какой момент это произошло?       Она могла лишь следить, как он ловко распускает шнуровку, и чувствовать, как невзначай касаются груди холодные длинные пальцы. Достаточно ослабив верх платья, Норрингтон стянул его со спины, обнажая еще незажившие раны. Джейн дернулась и хотела воспротивиться, но что-то в его взгляде заставило её промолчать. Тонкие пальцы прошлись вдоль позвоночника, обводя черные, вперемешку с кровью узоры, и усыпанная веснушками кожа запылала в том месте.       — Тебе больно? — она ожидала услышать что угодно — насмешку, злорадство, — но точно не это.       — Было, — не видя смысла отрицать очевидное, проговорила она. — Сейчас заживает.       Она повела плечами, чтобы натянуть платье и попытаться завязать шнуровку неслушающимися пальцами.       Склонив задумчиво голову, Уолтер неожиданным рывком притянул мисс Хантер к себе, заставляя прижаться к нему спиной. Склонившись так, чтоб оказаться над самым ухом, он прошептал:       — Хочешь, чтобы умер каждый, кто к этому причастен?       Он пах мятой, а от плаща доносился запах кожи. Голос и горячее дыхание у самой шеи пускали мурашки, разогревали что-то внутри. Но приятно было всего мгновение, пока Джейн не осознала смысла сказанных слов. Она вывернулась из хватки и воскликнула:       — Нет, не надо!       Раны заживут, а что до чернильных символов… Она вдруг подумала о том, что тело её уже не станет прежним. Не станет невинным — не измученным недельными переездами в седле по пыльным дорогам Нового Света, не попадавшим в перестрелки и не совершавшим преступлений. Она сама слишком изменилась. Так стоит ли горевать об одном завядшем цветке, когда весь сад в огне?       Серьезное выражение уже исчезло с его лица, уступая привычному оскалу.       — Ладно, — просто ответил он, с наигранным разочарованием наблюдая, как Джейн одевается. — Ваше желание – закон.       — Правда? — безрадостно улыбнулась она. — Тогда, может, перестанешь убивать?       — Убийства? А разве я кого-то убил? — Джейн непонимающе подняла голову. Такое ехидство было для него слишком неизощренным. — Мои руки чисты. — Будто в подтверждение он поднял растопыренные пятерни.       — О чем ты говоришь? — Джейн начинала злиться. — Выжженые деревни, убитые люди. Или у тебя память отшибло?       Она осеклась — последняя фраза прозвучала слишком грубо. Что бы между ними ни происходило, всё равно существовала граница, к которой ей не стоит приближаться. Шутливый тон вмиг пропал.       — Я действительно не забрал ни одной жизни. Ты не задумывалась, почему вокруг меня всё время трется какое-то отребье?       — Твоя банда, — когда-то Джейн об этом задумывалась, но пришла к выводу, что так Уолтеру просто веселее.       — Именно. Всё, о чём ты слышала — их заслуги. А я… лишь вел. Кто ж виноват, что вам, людям, достаточно наобещать несметных богатств и власти — и злоба, жесткость, алчность польется из вас, как из рога изобилия. — Он подмигнул. — И нет места и времени лучше, чем Дикий Запад. Разгул преступности и безнаказанности. И прекрасное время для ничтожеств вроде Фрэнка Дулина.       — Думаешь, это что-то изменит? — горько проговорила Джейн и покачала головой. — Не будь тебя, не было бы этих ужасных событий.       — Это моя суть, — пожал плечами он и сунул руки в карманы. — Ты же не будешь ругать дикое животное — скажем, волка — за то, что он охотится на зайца.       Ей нечего было на это сказать. Какая-то порочная, потаённая часть души — та, которую она предпочла бы похоронить — нашептывала, что это открывшееся обстоятельство может её оправдать. Оправдать за то, что она пожелала Норрингтона не только убить.       Джейн ужаснулась этой мысли, затрясла головой, силясь её прогнать. Если Норрингтон был злым духом, у которого не было выбора, то у неё он был. И она уже выбрала путь мести и не отступит от него, что бы он ни сказал. Его словам нельзя верить. Смятение читалось на её лице, вызвав у мужчины тихий смешок.       Ей вдруг почудилось, что кто-то идет к ним, и в подтверждение Уолтер бросил взгляд куда-то ей за спину. Не успевая обдумать, что делает, Джейн рефлекторно толкнула его в тень, за толстый ствол дерева, и поспешила спрятаться сама.       Она замерла, пытаясь себя не выдать, и тут же почувствовала, как близко стоит её враг. Как провели его ладони по озябшим плечам, согревая. Он уже делал так однажды.       — Если хотите быть ближе, можно просто попросить, — прошептал он. Джейн не видела его лица, но точно знала, что сейчас он ухмыляется.       — Ничего я не хочу.       Эти слова словно оказались вызовом, потому что через мгновение его рука легла на тонкую белую шею. Без угрозы, почти нежно. Ладонь опустилась ниже, к самому вырезу, затем снова вверх. Обхватив подбородок, он притянул девушку ближе и обвел пальцем губу. Этого было достаточно, чтобы внизу живота разлился жар. Всё внутри сжалось от порочного желания и смущения.       — Значит, мне прекратить? Только одно ваше слово, мисс Хантер, — прошептал он, словно сам Дьявол пришел её искусить.       Он прикусил мочку уха, заставляя её рвано выдохнуть. А затем он… остановился. Джейн недоуменно покосилась через плечо, и моментально осознала, как ужасно это выглядело. Она хотела продолжения и смотрела почти просяще.       — Я не говорила… прекращать, — переборов себя, признала она.       Но Уолтер уже снова убрал руки в карманы, вальяжно откинувшись на дерево. В полутьме блеснули его холодные глаза.       — Отсутствие несогласия не говорит о его наличии, — просто сказал он. — А если хотите меня, вам придется это признать. Или же… вернитесь к своей компании и сделайте вид, что ничего не произошло. Если это поможет вам спокойно жить дальше.       Норрингтон беспечно подмигнул и Джейн вспыхнула — то ли от того, что он решил, будто она станет его просить, то ли из-за возмущения, что он сначала её раздразнил, а теперь стоял как ни в чем не бывало.       Он умело подогревал её метания, внутреннюю борьбу между ненавистью и греховной страстью, что так подпитывала его. Дать ей сейчас выбор означало заставить взять на себя ответственность, по собственному желанию опуститься душой и телом в омут, которым он был.       Уолтер Норрингтон просто-напросто издевался, а она с готовностью шла на поводу. От этой мысли было противно, но уйти казалось невозможным — словно противоестественная сила тянула её к высокому мужчине в черном плаще, который даже не был человеком, а сейчас с надменной ухмылкой смотрел сверху вниз.       С минуту она стояла, не решаясь ни уйти, ни сказать слова. Наконец, процедила сквозь зубы:       — Продолжай.       — Что? — он склонился, будто пытался расслышать.       Джейн прикрыла глаза, глубоко вдохнула, гордо вздернула подбородок и посмотрела открыто.       — Я хочу, чтобы бы ты продолжил, Уолтер.       Он не шелохнулся, лишь улыбка растянулись еще шире.       «Как унизительно» — верхняя губа дернулась в несвойственном ей рыке, и она резко развернулась, готовая уйти — пока был запал раздражения. На мгновение ей показалось, будто на его лице мелькнуло удивление и… опасение. Неужели он не хотел, чтобы она ушла?       «Вздор».       Но не успела она сделать шага, как он перехватил её руку и притянул обратно в тень. Джейн успела лишь охнуть и прикусить губу. Одна рука уверенно огладила талию, а другая обхватила шею, прижимая к себе. Горячее дыхание обдавало тонкую кожу под ухом, когда он говорил и покусывал мочку.       — А вы куда порочней, чем я мог надеяться, мисс Хантер.        Джейн, желавшая дотронуться до него тоже, потянулась рукой наощупь. Коснулась кадыка, огладила шею и прошлась по коротким волосам на затылке, неосознанно притягивая его, чтобы он больше не подумал прерываться.       Над головой раздался шелест деревьев, и где-то неподалеку закричала чайка.       Она почувствовала, как лодыжек, а затем икр сквозь шерстяные чулки коснулся холодный ночной воздух, и стыдливо осознала, что Норрингтон медленно подтягивает подол платья.       Сознание мутилось от понимания, что это на самом деле происходит. Что она позволяет ему это делать с собой.       — Я не сделала ничего плохого, — прерывисто прошептала Джейн, успокаивая себя. — Никому не причиняю зла.       Платье и нижняя рубаха задрались, и мужчина мягко сжал её бедро. Джейн смутно осознала, что кожа его сделалась горячей. Сквозь хлопковую ткань бриджей его пальцы коснулись лобка, двинулись дальше. Непроизвольный стон сорвался с губ. Никто и никогда прежде не трогал её так.       — Верно. Вот только... Разве будет хорошая девушка так стонать от прикосновений того, кто виновен в смерти братьев? — Джейн вздрогнула, больно впилась ногтями в ладони, оставляя глубокие полумесяцы. Дыхание перехватило от омерзения, и в уголках глаз появились слезы. — Как низко вы готовы пасть, идя на поводу у своих желаний?       Она знала ответ. Она уже пала. Ей никогда от этого не отмыться.       Он распустил завязки на белье, которое было последней преградой, прежде чем он сделает с ней всё, что пожелает. Второй рукой он снова развязал шнуровку на груди, нырнул под ткань и сжал напрягшийся розовый сосок между большим и указательным пальцем.       Лицо пылало, и она порадовалась, что в темноте этого не видно.       Норрингтон, едва касаясь, поглаживал клитор и шептал что-то на ухо, но Джейн не могла сфокусироваться на смысле, слишком пораженная новыми ощущениям, которые он ей доставлял. Ей захотелось увидеть его, но разрывать объятие, чтобы развернуться, было не в её воле.       В голове вспыхнул образ, будто Уолтер стоял прямо перед ней, но в видении этом… руки его по локоть были в крови. Джейн зажмурилась. Когда между ног стало совсем влажно, один палец медленно вошел в неё. Видение сменилось другим, в котором он уже стоял перед ней обнаженный, и кровью было покрыто всё тело.       Она содрогалась каждый раз, когда палец выходил и снова погружался в неё, а рука поочередно оглаживала и сжимала чувствительные соски. В видении его ноги, плоский живот, грудь и предплечья с выступающими венами — всё было покрыто тёмной, густой кровью. Кажется, он прошептал что-то, похожее на предупреждение, и Джейн почувствовала, что пальцев стало два. Она дрожала, судорожно вдыхая воздух, который с едва слышными стонами выходил из легких. Ладонь легла ей на лоб, заставляя прижаться к его лицу. Грудной голос, звучащий непривычно ласково, обволакивал, завораживал.       — Не задерживайте дыхания, Джейн. Продолжайте дышать.       Она слушала и делала, как он говорит.       А Уолтер в воображении, глядя прямо ей в глаза, поднёс палец к губам и слизнул кровь, измазав подбородок, словно та была черничным вареньем. Губы растянулись, хищно блеснули зубы.       Мог ли Уолтер наслать это видение, или её больной разум сам рисовал это? Ком подступил к горлу. Неужели она могла возбуждаться от такого?       Норрингтон давал Джейн привыкнуть к его присутствию в её теле, и начинал погружаться в неё всё глубже, всё резче. Она сама подавалась ему навстречу. Движения становились грубее, порывистее. Когда Джейн чувствовала, что находится на грани, он нарочно замедлялся, возвращался к поглаживанию клитора. Она слышала, как забавляют его её разочарованные выдохи.       Вдруг до слуха донесся посторонний звук. Прежде Джейн ничего не слышала, слишком увлеченная Норрингтоном, но сейчас голоса раздались совсем рядом, так, что можно было разобрать слова.       Она замерла, но Уолтер быстро сориентировался и утащил её еще дальше во тьму. В его крепких объятиях она вдруг почувствовала себя так защищенно. Словно он не даст её в обиду, что бы ни произошло. Она одернула себя — он и был главным источником этой обиды.       Рука сжала грудь, и он продолжил доводить её, не обращая внимания, что всего в нескольких ярдах от них кто-то был. Она пыталась сфокусироваться на чем-то помимо его умелых движений, но получалось плохо. Беспокойство о том, что их могут заметить, вилось где-то на фоне, словно назойливая мошка.       Тем временем голоса становились всё ближе, слышались шаги.       — Одно лишнее движение, и нас найдут, — едва слышно прошептал он. — Только представьте, что подумают о вас друзья, когда узнают, в каком... положении вас обнаружили?       Слеза скатилась по щеке.       — Благонравная мисс Джейн, поклявшаяся отомстить чудовищу, развлекалась с ним в лесу. Позволила ему себя развратить.       Как же омерзительно. Как же хорошо.       Джейн страшно захотелось сделать хоть что-то, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку. Заткнуть, чтобы он прекратил рвать душу.       «Любишь боль? Так получай!»       Ладонью он приглаживал взмокшие волосы, и она поднырнула под неё, намекая на то, каких прикосновений хочет. И в момент, когда он оглаживал большим пальцем ее верхнюю губу, она со всей силы вцепилась в ребро ладони. Уолтер не шелохнулся, лишь выдохнул, будто это и правда доставляло ему удовольствие. Белые зубки со всей силы сжались — по руке потекла алая кровь, совсем как человеческая. Попала на язык, отдавшись привкусом железа. Крупные капли катились по подбородку и падали на оголенную грудь. Руку Уолтер не убрал. Джейн слышала, как участилось его дыхание, но не могла понять этой реакции.       Кровь продолжала стекать, и Джейн вдруг осознала, что это первый раз, когда она смогла физически навредить Норрингтону. Знала бы она раньше, в каких обстоятельствах это произойдет.       К её удаче, голоса начали отдаляться — вышедшие из форта люди возвращались обратно. Нахлынуло облечение.       Не отдавая себе полного отчета в действиях, больше инстинктивно, Джейн резко подалась назад, крепко прижавшись к его бедрам — только едва слышно лязгнула пряжка на ремне. Он явно не ожидал такой инициативы. В ритм ему он потерлась о член, явственно чувствуя его даже через слои юбок. Благодаря откровенной книге с восточными гравюрами, найденной в библиотеке еще в девическом возрасте, она знала, какая реакция может быть у мужчины в такой ситуации. Но Уолтер человеком не был, и для неё стало открытием, что он не просто с ней развлекается. Он и сам был возбужден.       Лицо залилось краской, но она всё равно потянулась к нему, нащупывая ремень. Никогда прежде этого не делавшая, сейчас она сгорала от волнения и желания дотронуться. Девичьи пальцы уже поддели край брюк, протиснулись, костяшками коснулись дрогнувшего живота.       Вдруг он перехватил её ладонь и притянул, оставив поцелуй на тыльной стороне ладони, словно был каким-то джентльменом.       — Всему своё время, моя мисс Хантер, — слетело с его губ.       Он обхватил её за живот, прижал к себе, быстро двигая пальцами и больше не замедляясь. Тело содрогнулось, прогибаясь в пояснице, и Джейн пришлось прикусить костяшку пальца, чтобы сдержать крик. Но даже короткие шумные вздохи почти наверняка бы её выдали. Она коснулась лба — он горел, и расплывались в глазах точки света от фортовых факелов. Она никогда не испытывала ничего подобного.       Еще не придя в себя, она почувствовала, как Норрингтон оставил на виске горячий поцелуй, оправил её юбки, накинул соскользнувший верх платья и отступил.       Разум постепенно прояснялся, и Джейн сделала первое, что показалось ей уместным — принялась дрожащими пальцами зашнуровывать платье. Посмотреть на Уолтера она почему-то боялась.       — Можете не смотреть на меня, — словно читая мысли, проговорил он. — Но, когда проснетесь завтра утром, помните, что первым вашим мужчиной стал тот, кого вы больше всего презираете.       — Я никогда об этом не забуду, — оборачиваясь, с горечью ответила Джейн, но за её спиной уже никого не было.       Приведя себя в порядок, Джейн постояла несколько минут, глядя на звездное небо, с совершенно пустой головой. Мысли молчали.       Сталкиваться лицом к лицу с друзьями, да и с кем бы то ни было, не хотелось. Место небрежного поцелуя пылало, словно там осталось клеймо. Ей казалось, что все это могут увидеть и понять, что она сделала. Поэтому Джейн незаметно проскользнула в свою комнату в доме губернатора и плотно закрыла дверь.       Снимая одежду, она рассматривала места, где Норрингтон её касался, словно ожидала увидеть там уродливые шрамы, ожоги, оспинки или синяки. Но ничего не было — тело оставалось таким же чистым. Но что-то в ней сломалось, что-то, что делало её прежней. Джейн перешла ту манящую черту. Уолтер победил.       Уже сквозь наплывающий сон она вспомнила, как однажды поцеловала капитана Лейна. Поцеловала сама, но отчего-то после этого ей было грустно, и преследовало чувство, будто она предала саму себя. А многозначительные взгляды, которые тот кидал ей следующие дни, только делали хуже.       Джейн была уверена, что, если подпустит к себе Уолтера Норрингтона, то почувствует то же самое, только в тысячу раз сильнее. Но, к ее удивлению, этого не было — вопреки всем доводам рассудка, она чувствовала спокойствие. Словно всё шло так, как должно было.       И это заставляло ненавидеть себя и Норрингтона лишь сильнее.       Последнее, что она увидела, прежде чем провалиться в сон — бледное лицо с острыми скулами, насмешливые глаза и издевательскую улыбку на устах.