Мелочи

Между двумя женщинами не было никаких формальностей. Аластор была известна некоторым вальяжным поведением. Вы увидите её, гуляющей с женщиной, чью талию она обвила своей рукой, чем, не дай бог, с мужчиной. Со вторым у неё было привычное всем поведение: насмешки и издевательства. Вокс же… в каком-то смысле была практически как Аластор, но хуже или лучше решать только Люциферу. Она уверена, что попала в ад только потому, что спала с женами своих боссов. И секретаршами. И любовницами. У неё очень-очень маленький список, поверьте, зато какой! Она не виновата в том, что ей нравятся остроумные и ехидные женщины с собственническими наклонностями, которых она может сосчитать на все десять когтей. Раз мы заговорили про собственничество, то Аластор одна из кандидаток на абсолютный типаж телевизионщицы. Любимая и единственная радиоведущая ада в данный момент продуктивно отдыхала. В последнее время ничего запоминающегося или цепляющегося не происходило, что безусловно, разочаровывало, но открыло возможность вернуться к своим старым человеческим увлечениям. В комнате отдыха, которая находилась этажом ниже её рабочего места на радиостанции, она скрывалась надоедливых грешников и прочих демонов. Она почитывала кулинарную книгу, написанной и заботливо подаренной Рози во время тематического фестиваля гурманов. На её коленях лежала голова Вокс, оказывая приятное давление, как будто стопка тяжелых книг. Её «коробка с картинками» была с округленным экраном и дешевым качеством кадров, и не забудем про беззащитный металлический корпус с множеством отверстий для махинации с проводами. Она спала, изрядно уставшая после беготни по всему кругу Гордости в поисках спонсоров. Её экран был выключен и отдавал тихие, слабые электроволны. На ней была неряшливая блузка с небольшим декольте, заправленная в штаны, подчеркивающие бедра. Существование Вокс в целом, но в этот раз особенно её выбор в одежде отвлекал Аластор от основного чтива Только каннибал поймёт чужой плотоядный взгляд и неутешительно похлопает Аластор по плечу. Экран оставался непривычно тёмно-зеленоватым и тучным. За несколько лет привыкаешь к бодрой и яркой мимике с зубастой улыбкой и забавными вспышками гнева. Аластор откладывает книжку на секунду, чтобы слабо постучать когтями по экрану; её уши оживают при звучном покалывании, но Вокс продолжает лежать мёртвым сном. Трепет. Глаза осторожно спускаются к шее из проводов в надежде уличить некий аналог пульса, только прохладный материал встречает пальцы демоницы. Книга быстро оказывается на столешнице, а руки играются с экраном и толстыми проводами шеи Вокс, которые соединяют телевизор с её мясистым телом. Биомеханическое тело восхищало её аппетит, но где-то на подкорках своей пропащей души был родной и искренний интерес. На гадость каждому грешнику Ад непредсказуемым в собственном существовании и проявлениях. Ей достался трусливый олень, с которых она драла кожу в свои живые годы. Нет ничего жалкого и унизительного для Радио-Демонице, чем признать себе в слабости перед посмертным наказанием. Гордость Аластор то, что погубила её и погубит ещё раз, но пока она развлекается и живёт со своей бизнес-партнеркой. Она продолжила царапать шейные провода Вокс, пока сильно не зацепила один из них; голова отвлеклась на бессвязные мысли и перестала следить за когтями. Из маленькой раны заискрилась голубая кровь, а сама бедняжка проснулась, шипя от боли, с испуганным взглядом, который тут же нахмурился. – Мы договаривались, что никаких попыток убийств, пока кто-то спит. – Моя дорогая, я и не пыталась. Всего лишь увлеклась. Она улыбается, как видит светящийся экран, который закатывает на неё глаза и лениво встает с вздохом. Из динамиков Аластор раздается джазовая песня с радостным звучанием, оттеняющая тихое жужжание телевизора. В маленькой комнатке, но достаточной чтобы вместить уют, в одном из углов располагалась микрокухня из нескольких кухонных тумбочек, грузного холодильника и старенькой плиты прямиком из родных тридцатых годов. Близится время ужина. Аластор мнет конец страницы кулинарной книги Рози и поворачивается к зевающей Вокс, показывая рецепт жареных пальцев с молодым картофелем. В ответ она получает видимое отвращение и поспешный отказ. Как бы не пытаться завлечь свою женщину каннибализмом, придётся смириться с её нежными вкусами. – Аластор, конечно, мило, что ты спросила, но, наверное, сегодня я поужинаю снаружи. – Правда? Но мне будет так одиноко наслаждаться блюдом, предназначенным для нас двоих. – …Ты даже не стараешься в манипуляциях. Вокс вздыхает, пока её подруга ухмыляется, невинно прикрывая смешок рукой. Ну-ну, однажды Аластор удастся убедить на попытку дегустации чужих органов. – Ладно, ладно, я поем с тобой, но давай что-нибудь другое вместо пальцев. Я знаю, что твой морозильник забит мясом, но ведь не из одних грешников? Аластор только смеется, обхватывая Вокс за бедро и наклоняясь поближе, плечом к плечу. Её спутница краснеет, но позволяет когтистым рукам прижать покрепче. – Раз ты просишь, то я подумаю об этом. Она оставляет мягкий и короткий поцелуй на экране Вокс, где должна быть её щека и чувствует покалывание на губах. С гордым удовольствием она смотрит на смущение подруги и хихикает и, прежде чем она успевает бросить едкую фразу Вокс останавливает её. Резкий, тёплый поцелуй, который никогда не надоедает обеим. Даже в практически отсутствии губ, Вокс ведет поцелуй, пока Аластор неуклюже, но с большим энтузиазмом следует за ней. – И к чему это было? – Ничего не могу поделать с тем, как ты мне нравишься, дурочка. Вокс усмехается, склоняя голову к плечу Аластор и расслабленно прижимается, будто её сонливость не выветрилась поцелуями. Она лениво играется с прядями демоницы, поглаживая выбритый затылок и медленно поднимаясь к торчащим ушам. Тихое мычание Аластор от поглаживания только раззадоривает Вокс, позволяя себе почесать и слабо подёргать оленьи уши. В ответ алые ногти впиваются в её бок и ей приходится со смехом ещё больше ворошить чужие волосы. Ничего более, чем обычный вечер двух любовниц, которых связывает работа.