Спокойной ночи

      Сэм сидел один в своей комнате, пытаясь разобраться в странных ощущениях, охвативших его разум. Его пальцы обводили контуры стеклянного кулона, поверхность которого была прохладной и гладкой. Это был явно какой-то артефакт, на который он наткнулся, когда в очередной раз пытался найти Дина. Присмотревшись к нему повнимательнее, Сэм почувствовал слабое жужжание в голове, как будто кто-то пытался достучаться до него через барьер его мыслей. — Сэм… — внезапно раздался тихий голос. Сначала он списал это на усталость. Но по мере того, как шум становился громче, Сэм смог различить тончайшие нотки голоса, который когда-то принадлежал младшему архангелу. — Габриэль? — неуверенно прошептал он в ответ. Голос снова отозвался: «Габриэль… Да…» Слова стали чёткими, но отдавались странным эхом. — Но… Как такое возможно? — с удивлением спросил Винчестер. Голос молчал. Но Сэм мог чувствовать его хаотичные мысли всё равно, бурлящие, как буря в бутылке, наполненные смесью сожаления и тоски. Ошеломлённый силой этой связи, Сэм попытался отключиться, но это было бесполезно. Осколки мыслей Габриэля были такими же настойчивыми, как дождь. Воспоминания архангела затопили разум Сэма: они были об их встречах, моментах радости и боли и глубокое чувство потери всего, что было и могло бы быть. Сэм вновь посмотрел на кулон, внутри которого он, наконец, смог разглядеть крошечную капельку света. Благодать, мерцающий огонёк, пытающийся выжить в окружающей темноте. — Как и я сам… — эхом отдалось в голове Винчестера. Связь между ними была почти осязаемой, но мысли Габриэля были полны боли и сожаления. Сэм попытался понять, что происходит, но поток эмоций и воспоминаний был таким сильным, что не давал шанса сосредоточиться. — Габриэль, — прошептал он. — Что с тобой происходит? Почему тебе так больно? — Это связь с моим прошлым, моими воспоминаниями, моей жизнью. И это мучает меня, — мысли архангела наполнились смесью гнева и отчаяния. Сэм почувствовал укол вины. Он никогда не собирался причинять вред. — Прости меня, — сказал он. — Я не знал. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Скажи мне, что делать. Мысли архангела были запутанными, противоречивыми. — Ты не можешь мне помочь, Сэм. Но… Ты можешь отпустить меня. Пожалуйста. Не цепляйся за то жалкое ничтожество, которым я всегда был. Казалось, сердце Винчестера в очередной раз разбивалось. — Габриэль, пожалуйста. Ты не ничто. Ты… это просто ты. Может быть, ты совершал ошибки, но мы все совершали их. Ты не должен страдать в одиночестве. Позволь мне помочь. Позволь мне нести это бремя вместе с тобой. Пожалуйста. Но мысли архангела становились только сильнее. — Нет! Ты не понимаешь… Я сам навлёк на себя все это. У меня был шанс жить достойно, и я его упустил. Тебе не нужно взваливать на свои плечи мои ошибки. Просто отпусти меня, пожалуйста, — мысли архангела были почти умоляющими. Сэм колебался. Его руки дрожали, когда он сжимал кулон с останками Габриэля. Он чувствовал боль и отчаяние архангела, но не сдавался. — Габриэль, пожалуйста. Выслушай меня. Я знаю, ты сожалеешь о том, что сделал. Но тебя определяют не только твои ошибки. Ты также сделал много хорошего. Ты нужен нам, Габриэль. Ты нужен мне… — Я не заслуживаю того, чтобы быть нужным, Сэм. Ты должен продолжать жить без меня. Ты достаточно силен. Я верю в тебя, — мысли архангела были полны горечи, но Сэм отказывался отпускать. — Габриэль, — взмолился Сэм. — Я не могу. Ты не просто воспоминание или частица благодати. Ты друг. Семья. — Сэм… Я не могу вынести этой боли. Пожалуйста… Пожалуйста, дай мне отдохнуть, — умолял измученный архангел. — Предай меня огню… Развей меня по ветру… Смой в реке… Я хочу… Перестать чувствовать… Пожалуйста… Покой… Наконец, с тяжёлым сердцем Сэм понял, что единственный способ прекратить страдания Габриэля — это освободить его. Закрыв глаза, он крепко сжал дрожащие руки. Охотник направился к реке и открыл кулон. — Сэм… Сэм… Эхо мыслей Габриэля начало становиться тише, как остаточный свет угасающей звезды. Ведь ангелы — это звёзды, убеждён был Сэм. Они взрывались яркой вспышкой, сопровождающей их смерть, а затем догорали в холодной Пустоте. Через миллионы лет сна оставалось ли от них хоть что-то? Это было не важно, Сэм хотел упокоить архангела, потому что каждая мысль, каждое чувство, которые проходили через разум охотника — это безмолвная мольба. — Радостных снов, Габриэль… Ты их заслужил, — прошептал Винчестер, неосознанно смешивая свои слёзы с благодатью и пуская приоткрытый кулон вниз по реке. Благодать, все ещё мерцавшая слабым светом, растворилась в прохладной воде. — Спокойной ночи…