Разговоры по душам

      Малиново-золотой закат освещал горы, заставляя красиво искриться снежные вершины. Лучи закатного солнца падали на полуразрушенные деревянные дома давно забытой богом и заброшенной людьми маленькой деревушки. Рядом с домиками были обширные заросшие поля, где раньше выращивали различные культуры: пшеницу, ячмень, рожь. Вдали виднелся зеленый лес, а за ним возвышались необыкновенной красоты высокие горы. Альпийский вид был прекрасен; он мог быть превосходным, если бы не огромный корабль Кло, раздавивший один-два маленьких домика, стоящих рядом друг с другом. У корабля был пробит потолок, разбита вся система управления, осколки хрустели под ногами, некоторые агенты «Псих» лежали внутри корабля без сознания, ожидая, когда их отыщут агенты Управления. Одними из таких людей являлись и Талон с Пенни, которых по неуклюжести их дяди «замуровали» в подвале одного из домиков, того самого, придавленного кораблем Кло.       Подвал пах сырой землей и был не таким уж и большим: туда от силы поместилось бы пять — шесть человек. Через образовавшиеся за счет времени, а может и из-за крушения щели, пробивались лучики солнца. Полусгнившие полки дышали на ладан, пол был на удивление сухой, но холодный. — Черт, мои примочки не работают, твой Кодекс тоже барахлит. Мы застряли. — После тщательной проверки помещения произнес парень. — Застряли. — Еле слышимым шепотом повторила девушка, медленно осев на холодный пол и поджав под себя ноги, согнув их в коленях, обхватила голову руками и крепко зажмурилась, стараясь не думать о маленьком помещении, из которого они с Талоном выберутся еще не скоро. — Пенни? Пен, что с тобой? — Девушку уже начало потряхивать — клаустрофобия давала о себе знать. Пенни так и не смогла ее перебороть и в свои восемнадцать все еще до жути боялась замкнутых помещений. — Воздух. Дыш.ать…не.ч…ч…ем. — Пенни начала задыхаться.       Талон подлетел к девушке, моментально вспомнив о ее болезни и, обхватив ту за плечи, произнес серьезным, размеренным тоном: — Пенни, посмотри на меня. Хорошо, молодец. А теперь повторяй за мной. Сделай глубокий вдох. И медленно выдыхай. — Пенни и Талон несколько раз повторили упражнение на дыхание. Видя, что девушка немного пришла в себя, Талон про себя улыбнулся. — Все хорошо, Пен. Ты не одна, я рядом с тобой. — Парень сел рядом с Пенни. — Спасибо.       После этих слов возникло, казалось бесконечное, неловкое молчание между бывшими заклятыми врагами. На самом деле прошло не более одной минуты, но шкала неловкости зашкаливала. — Я попробую настроить Кодекс и послать сигнал шефу Куимби или Брейну. — Замечательная мысль, Пен.       И опять неловкая пауза, которую на этот раз заполняли многочисленные чертыхания и разного рода проклятия со стороны девушки, а также звук помех, издаваемых Кодексом. Где-то через пятнадцать минут Пенни удалось послать сигнал о помощи шефу, а также совершить невозможное — сбросить координаты их с Талоном местоположения. Однако это был последний маневр, что могла совершить стажер Управления: Кодекс издал прощальный писк и погас. — Ну что ж, хотя бы шеф теперь знает, где мы. Думаю, часа через три нас отсюда вытащат. — Ну хотя бы какая-то определенность появилась. — Да.       Подумав немного, Талон задал вопрос, который его достаточно давно мучил: — Слушай, Пенни, а как ты стала секретным агентом Управления? — Девушка удивленно перевела взгляд с весьма интересных трещин в полу на карие глаза сидящего рядом парня. — Хм… Это долгая история. — Мне кажется, что в ближайшие три часа мы никуда не торопимся. — Талон развел руки в стороны, пожав плечами и улыбнувшись в своей обычной манере. — Что ж, ты прав. Ну… Когда мне было пять лет, меня взял под опеку дядя Гаджет. — Пенни замолчала. — Это все? Серьезно? — Да подожди ты, я с мыслями собираюсь. — Раздраженно ответила юная леди. — Так вот, начнем с самого начала. — Пенни собралась с мыслями, глубоко вздохнув, и грустным голосом начала свою историю. — Своих родителей я не помню. У меня остались только их фотографии, количество которых можно по пальцам пересчитать. До пяти лет я росла в сиротском приюте. У меня до сих пор мурашки по коже от этого места; детей там не любили от слова совсем, особенно таких маленьких. Затем пришел дядя Гаджет, сказав, что он родной брат моей мамы. Предъявив все документы и установив наше родство, он забрал меня из того ужасного места. С пяти лет меня начали обучать всем необходимым навыкам, для того, что бы стать лучшей из лучших в рядах агентов Управления. Мне пришлось рано повзрослеть; иногда у меня возникало ощущение, что это дяде пять лет и я за ним присматриваю, а не наоборот. Следить за дядей, домом, воспитывать Брейна и успевать учиться по мега ускоренной программе на отлично с плюсом — все это входило в мои обязанности с пяти лет. Как-то так. А у тебя что за история? — Девушка перевела заинтересованный взгляд на слегка ошеломленного парня, который думал, что златовласке жилось куда легче, нежели ему: знаменитый любящий дядя, уважение и поддержка окружающих, верные друзья Брейн и Кайла. Ему казалось несправедливым, что у девушки есть все, о чем он мог лишь мечтать. Оказалось, что это не так. — Талон? — Пенни провела рукой у лица юноши, выводя последнего из транса. — А, да. Ну, мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было семь лет. Можно сказать, что детство у меня было счастливым. А потом меня взял под опеку дядя Кло, и начался мой личный ад на земле. Каждый день я продумывал планы бегства, которые я даже не смог воплотить в реальность. Дядя заставлял меня делать всю черную работу, а если я не справлялся — бросал меня в бассейн с акулами или подвешивал над чем-нибудь смертельно опасным. — Пенни ужаснулась. Семилетний Талон прошел через ТАКОЕ. И тут девушка невольно подумала, насколько жестокими должны были быть наказания Кло, когда дядя Гаджет и она срывали злобные планы «Псих». Эмоции отразились на лице и, прочитавший их Талон хмыкнул. — Когда вы с Гаджетом срывали наши планы, я был мальчиком для битья: меня отправляли к акулам, запихивали в тесный мяч и играли в пинг понг, я убегал от разъяренных кур, шотландцев, тиранозавра, не могу даже вспомнить от кого еще мне приходилась убегать, еще заставляли чистить лоток Бешенного Кота, к слову не кастрированного, которого дядя любил больше, чем меня. Я был ему нужен лишь для выполнения черной работы. Как племянника меня не воспринимали никогда. Знаешь, я даже рад, что все закончилось и дядю поймали, даже если он и бабушка единственные, кто у меня есть. Я неблагодарная тварь, да? — Талон горько усмехнулся и посмотрел на собеседницу.       Слеза. Единственная слеза из прекрасных голубых глаз — первое что заметил Талон. Юноша был потрясен. Казалось, он видел Пенни любой: веселой, боевой, радостной, грустной, раздраженной, злой, печальной, задумчивой, но настолько подавленной. Никогда. — Пенни, ну что ты? — Мягко произнес Талон, обняв девушку и пригладив мягкие, растрепавшиеся пряди золотистых волос. — Просто это так ужасно… — Тихо произнесла девушка. — У нас обоих не шибко радостные истории, согласись, Пен. — Его искренняя очаровательная улыбка всегда поднимала ей настроение. — Ты прав. — Пенни впервые за час искренне улыбнулась. — На самом деле, Пен, из нас двоих получилась бы неплохая команда. — Подмигнул парень.       В подвале, где сидели юноша и девушка, незаметно потемнело и весьма заметно похолодало. Дабы согреться, Талон и Пенни прижались друг к другу и, не заметив как, уснули на ближайшие два с половиной часа, пока издалека не послышался шум лопастей вертолета, что приближался с каждой секундой все ближе.