Каждую мою весну.

Солнце неприятно припекало щеку. Александр морщит веки, нехотя открывая их и тут же лениво закрывая глаза ладонью, но даже так лучи умудрялись доставлять дискомфорт, банально проникая через щели меж пальцев. Закрыть окна шторами с вечера никто вчера так и не догадался. Никто так же не догадался посмотреть прогноз погоды, наивно полагая, что светило вообще не соизволит появится на небосводе в ближайшее время. Справедливости ради надо сказать, что солнце и правда не давало надежд на свое скорое появление, поэтому винить в этой ситуации особо некого. Как только глаза привыкли к внешнему раздражителю, хоть и с трудом, но их все таки открыли. Первым делом, взгляд, еще совсем сонный, чуть раздраженный чем то с самого утра, падает на потолок. Самый обычный потолок, который только можно себе представить. Саше бы, в какой то степени, хотелось когда нибудь проснуться и увидеть, что весь он украшен лепниной или же как то незаурядно расписан, а в самом его сердце висит огромная люстра, но он не в идеальном мире, поэтому такого уже давно не случалось. Свежий весенний воздух, попадавший в квартиру из открытого окна, доносил до рецепторов запах цветов и, кажется, некой свежести. Рядом тихо посапывал Миша, укрытый одеялом, которое ритмично, совсем незаметно, вздымалось и тут же опускалось обратно, натянутое чуть ли не по уши. Удивительно, что Романов проснулся достаточно рано, относительно того, как он вставал обычно. Приятная бодрость и прилив сил, нашедших на Александра, заставили его выползти из нежных объятий постели, зевнуть, потянуться и лениво пойти в душ, заботливо прикрыв за собой дверь. В новостях снова обмусоливают одни и те же темы под разными заголовками. Спрашивается: сколько можно? А «сколько можно» чего? Сочинять? Закрывать глаза? Кидаться друг на друга, как собаки? Перетягивать на себя одеяло и метать стрелки, постоянно вторя до потери пульса «а вы? а вы? а вы?», пытаясь перекричать собеседника, будто весь смысл дебатов состоит единственно в том, чтобы сорвать голос? А может, просто продолжать всю эту дурку, делая вид, что это в порядке вещей? Да. Лучше отложить чтение новостей до лучших времен. Кофе потихоньку остывало рядом, пока Романов листал ленту Food.ru. В идеях по созданию блюд он был почти что профессионалом, чем он тихо гордился. Его готовка всегда характеризовалась словом - «импровизация». Придумывать блюда на ходу он начал относительно недавно, примерно в десятых годах нашего века - самое спокойное и стабильное время за все прожитое столетие. Пролистывая уже четвертый рецепт паски из творога, Саша невольно задумывается: почему бы и нет? Учитывая то, что у него в спальне на втором этаже ворочается главный фанат традиций, церкви и простой еды ( который до сих пор так и не встал, что было странно и Саша уже начал допускать мысль, что Миша умер ), идея казалась очень даже удачной. Конечно, можно было заказать доставку продуктов на дом, но погода шепчет, буквально выманивая Александра из собственной квартиры. И, видимо, не его одного ласковое майское солнце вывело на прогулку. Людей на улице было немало, не смотря на то, что сегодня был выходной день. На юге сейчас, наверное, ужасная жара, тогда как еще большая часть петербуржцев предпочитает носить верхнюю одежду, будь то зимние куртки или осенне-весенние пальто. Город просыпался от долгой зимы. В преддверии самого известного весеннего праздника - пасхи, на улицах появились украшения. Ровно такие же декорации можно было увидеть в магазинах, особенно на витринах, где на них явно не скупились. Пестрые гирлянды; блестящие статуэтки: зайчики, утки, птицы; аккуратные корзины; декоративные гнезда; расписные игрушки, нежные венки, ненастоящая верба. Атмосфера праздника струится из мелочей, но даже их достаточно, чтобы поднять настроение. -Извините, молодой человек, - Слышится скрипучий от старости, почти идентичный звуку сухих половиц, голос. Вроде как женский, так сразу не определишь, но стоит Романову обернуться, как он сразу убедился в своей догадке. Пред ним, сгорбившись и немного дрожа от весеннего, пронизывающего до нитки, ветра, стояла миловидная старуха, насколько она могла быть мила для своего возраста. - Не подскажите, не видели вы здесь ценник на творог? Саша замялся. За своими раздумьями, он и не заметил как подошел к нужному ему холодильнику и теперь стоял аккурат напротив полок с творогом и всем тем, что им именовалось. -Ммм..думаю, вот они, - Ткнув куда то неопределенно в стекло двери холодильника, Романов только сейчас подумал о том, что ему не дали вообще никаких ориентиров, кроме самого вида товара. Ни объема, ни марки, ничего кроме звенящего «творог». - Извините, мне стоило спросить заранее о том, какой именно творог вам нужен. Вы, должно быть, плохо видите, мне стоило подумать об этом. -Не суетись ты так, - Заметив, как замешкался Александр, решила его успокоить пожилая дама. - То, что я плохо вижу - это ты верно подметил. Хотя, куда мне в такие годы хорошее зрение, я уже все в жизни этой повидала, - На этом моменте она, почему то, тяжело вздохнула, верно вспоминая моменты, которые еще хранились в ее памяти. - Да и работаю я в храме, а там не так много света, да и видеть не обязательно, главное - слушать. -Вы работаете в храме? - Зачем то решил переспросить ее Романов, будто он уже не выбрал храм и не собирался туда на ночную службу вместе с Московским.- Какая прелесть. Я раньше, знаете, очень любил посещать их, сейчас, правда, времени особо нет, только если на праздники и то не на все. Мишенька, на пике своих душевных терзаний, копившихся несколько месяцев, если вообще не год, лежит у Саши дома, уместив свою голову на его коленях, влажными волосами, коими они стали после душа, пропитывая водой его брюки, с тяжелыми гирями на сердце глубоко дышит, по учению Романова, который был уверен в эффективности дыхательных гимнастик и чертовски был в этой уверенности прав. они молчат, пока рука Александра водит по белокурым волосам, так нежно и приятно, что Московский сбивается в ритме дыхания каждый раз, когда невольно концентрирует внимание на его движениях и на душе так сладко расплывается спокойствие от единственно одной атмосферы уюта в этом тихом и умиротворенном, каким он являлся только Михаилу, храме антиквариата. в квартире Саши все будто бы остановилось во времени от количества вещей разной давности изготовления. -Да, в небольшом храме. Он недалеко отсюда, быть может, знаешь. - Прохрипела в ответ женщина, а потом прочистила горло и продолжила. - Я была бы рада увидеть тебя там. - Она очаровательно улыбнулась. -Спасибо за приглашение, я обязательно попробую выкроить время на то, чтобы посетить вас. - Конечно же, как истинный мужчина с хорошим воспитание, он улыбнулся ей в ответ. Бабулька кивнула, потом повернулась к полкам, почесала свою седую голову, покрытую белым платком, взяла небольшой пакетик кисло-молочного и, хромающей походкой, заковылял куда то вглубь магазина. Всего минут через тридцать, Саша вернулся домой. -Ты уже вернулся? - Задает, очевидно, риторический вопрос Московский, на который Саша все таки решил откликнуться и угукнуть. Еще совсем заспанный, даже в этой, богом забытой, футболке и небольшим беспорядком на голове он выглядел более чем комфортно и мило. - За чем ходил? - Не отрываясь от смартфона, спокойно потягивая кофе из кружки, задает уже второй вопрос Миша, слыша шуршание пакетов. -За продуктами. Погода сегодня прекрасная, вот я и решил пройтись, мне не сложно. - Выкладывая на стол продукты, говорит Романов, на что получает вдумчивое мычание. За долгие годы, их отношения доросли до того момента, когда им можно было даже не говорить друг с другом и чувствовать себя комфортно. Молчать наедине друг с другом, наслаждаясь лишь фактом их присутствия рядом, оказалось намного интимнее, чем шепотом изливать души, сидя лицом к лицу в темной спальне, хотя Романов до сих пор не решил, что для него более привлекательно и значимо. Наверное, и то и другое в равной степени. Сзади тихо подплывает Московский, как кот, расплываясь на плече Романова, обвивая его талию со спины и заглядывая перед ним на стол. -Что собираешься готовить? - Полушепотом спрашивает Миша, шумно втягивая воздух носом, как бы вздыхая. -Паска или что то вроде того, - Он было хотел уже отойти, чтобы пошариться по деревянным резным шкафам в поисках нужной посуды, но остановился на мгновение, расслабляя плечи. - Давно проснулся? -Нет. Как только хлопнула дверь, - Миша делает небольшую паузу. - Я подумал, что ты встречал курьера и скоро вернешься в кровать, но этого так и не произошло, поэтому мне пришлось встать и проверить в порядке ли все. -Мило, что ты переживаешь, - Слегка улыбаясь кончиками губ, сказал Романов, - Не хочешь помочь? -Помочь? - Удивленно переспрашивает Московский, будто не услышал с первого раза, - Разве я не твой гость? - Шутя, Миша корчит разочарованную гримасу. -Я подумал, что это будет неплохим времяпрепровождением вместе, если ты, конечно, не против. - Предпочитая игнорировать неудачные, во всех аспектах, шутки, отвечает Александр, выбираясь из объятий. -Конечно, я не против, но..-Он не успевает договорить, как на стол ставятся две металлические миски. -Отлично, тогда начнем прямо сейчас. Не сказать, что Московский не умеет готовить, он, при желании, даже стул сделать может, однако, учитывая его специфический график, где на пребывание дома отводится только несколько часов и то для сна, готовка просто не вписывается в его жизнь. Это, конечно же, не значило, что Михаил совсем не готовил, иногда, когда он хотел как то удивить Сашу или занять себя, пока тот же Саша спит, он мог приготовить омлет с тостами или что то подобное. Но доставки были слишком соблазнительно удобны, чтобы ими не пользоваться, к сожалению. Готовить они начинают с того, что оказывается, что творог, который купил Александр, не совсем подходит по текстуре. Его хлопья были слишком большими, а потому, добрая женщина из интернета, посоветовала людям с такой бедой вооружиться блендером. Вызвался этим заниматься Миша, который, видимо, с просони еще не до конца понимал происходящее, иначе как именно оказалось так, что крышка была не до конца закрыта и измельченный творог запятнал керамическую столешницу - Саша не мог понять. Помимо классической паски с изюмом, они решили выбрать еще и шоколадную. И вы скажете: «Супер! Скорее всего, это будет очень вкусно!» Конечно, это так, но только в том случае, если все было сделано правильно. Знаете, у магазинного шоколада, да и всего шоколада в целом, есть очень неприятный нюанс, если вы хотите его расплавить - соблюдение температуры, иначе он свернется в комки. Самый лучший способ по топлению шоколада, по мнению Романова - водяная баня, но самый быстрый, однако, не всегда рабочий способ - микроволновка, которая в то утро оказалась самым привлекательным выбором для них. Решив попытать удачу, Московский поставил шоколад таять, а после этого сразу влил его в творог. Из за разницы температур, шоколад местами свернулся и перемешивать его было весьма проблематично, да и выглядело все не так уж и приятно, как показывала женщина в видео на экране Сашиного смартфона. -Знаешь, мне кажется, что мы определенно делаем что то не так, - Говорил Московский, замешивая по очереди творожные массы. -Ты тоже заметил? - Стараясь аккуратно выводить узоры оставшимся шоколадом на дне перевернутой рюмки, застеленной пищевой пленкой, говорит Романов, иногда поглядывая в сторону Михаила. -А ты что делаешь? - С искренним любопытством, поинтересовался Московский. -Я делаю гнезда из шоколада, чтобы потом поставить их на верхушку паски и положить туда драже, - Задумчиво пробубнил Саша, слишком увлекаясь процессом. В процессе выкладки творожной массы в формы, Александр решил, что будет неплохо сварить карамель, да не просто сварить, а научить это делать Мишу. Вручая Московскому в руки силиконовую лопатку и сковороду, Саша внимательно следит за тем, чтобы Миша ничего не натворил и четко следовал его инструкциями. Было решено делать карамель на воде, для этого сахар стоило просто залить водой и медленно помешивать на медленном огне. Конечно, можно было делать и на более сильном, однако, риск проворонить момент и сжечь сковороду был очень велик, как казалось Александру. -Мешай аккуратно, сироп не должен сильно обливать стенки сковороды, это будет сложно отмыть, - Спокойно говорил Саша, иногда вмешиваясь со своими комментариями. Когда сладость начала приобретать золотистый оттенок, потихоньку начали вливаться сливки. Тонкой струйкой они попадали в сироп, где, смешиваясь с сахаром, становились густой и тягучей смесью, пахнущей невероятно сладко. -Я думал, что она готовится сложнее, - признается Московский, наливая карамель в контейнер, куда Саша добавляет дробленый арахис. -Я тоже так думал до той поры, пока не решился сделать чизкейк. Пока карамель остывает, а паски стоят в холодильнике, Миша все же успел сходить в душ. Какие то базовые вещи не вызывают у нас мозговой штурм. Мы делаем их неосознанно, ведь всю последовательность действий знаем лучше, чем таблицу умножения. В такие моменты в голову начинают лезть всякого рода мысли. Саша был, в какой то степени, уверен в том, что такое состояние Московскому не свойственно, ведь его голова постоянно забита чем то важным или не особо важным, но тоже очень интересным и думать о чем то вечном больше достоин Саша, нежели Московский. Однако, пока Романов думал над тем, могут ли посещать подобные мысли Михаила, Михаил думал о них постоянно. А на пике своих душевных терзаний, скопившихся за несколько месяцев, если вообще не за год, как сейчас, он приходил и лежал у Саши дома. Поместив свою голову на его коленях, влажными волосами, коими они стали после душа, пропитывая водой его брюки, с тяжелыми гирями на сердце глубоко дышит, по учению Романова, который был уверен в эффективности дыхательных гимнастик и чертовски был в этой уверенности прав. Они молчат, пока рука Александра водит по белокурым волосам, так нежно и приятно, что Московский сбивается в ритме дыхания каждый раз, когда невольно концентрирует внимание на его движениях и на душе так сладко расплывается спокойствие от единственно одной атмосферы уюта в этом тихом и умиротворенном, каким он являлся только Михаилу, храме антиквариата. В квартире Саши все будто бы остановилось во времени от количества вещей разной давности изготовления. Начиная от чудом уцелевших имперских запонок и пары хрупких книг, которым была выделена отдельная полка в Романовской библиотеке, заканчивая современной кофе машинкой, приятно гудевшей по утрам. Это помещение вобрало в себя наследие почти трех эпох и этим было оно уникально. Дом был как будто бы связующим меж миром прошлого, где промышленность только зарождалась, робкими шажками идя в гору, и настоящего, где миром владеют информационные технологии, прописанные двоичным кодом, пытающийся изменить, кажется, всю вселенную. и это возымело над Михаилом особое эффект. Саша не давил, предпочитая дожидаться, когда Михаил заговорит сам и даже если этого не происходило, он знал, что одно только его присутствие и эти легкие, нежные, почти что, не ощутимые прикосновения бархатных рук, очень сильно ему помогает. Им не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Они так долго объяснялись во времена империи, не находя иного выхода для своих чувств и так долго рушили свой нежный союз во времена Советов этими же самыми словами, что, вроде бы, пора бы уже и замолчать. Московский выспался еще прошлой ночью, но, почему то, сонная пелена снова начинала накатывать на него и так приятно становилось от нахождения поистине родного человека рядом, который готов слушать его раскаяния души в этой звенящей тишине; что гири сами собой развязывали свои крепкие узлы, сковывающие Михаила долгое время, и падали в забытие, отпуская из своих цепких лап, хотя бы на короткое время, Московского. Они вернутся, это ясно, как день, но за эти трогательные касания к своим волосам и любовный взгляд Миша готов был сносить на себе все тягости реального времени, контролируя себя и свое состояние настолько, насколько это было возможным, чтобы потом вновь вверять себя в ласковые руки, которые он так боялся потерять в последнее время. -Я тебя до одурения люблю, - Резко прерывая тишину, признается Московский, сплетая их руки вместе, целуя Романова куда то в запястье, как бы подтверждая свои слова, на что получает легкое прикосновение губ ко лбу и тихое «Я тоже».