Аэропорт

Мегуми не знает, как оказался в зоне вылета. Оглядываясь по сторонам, он пытается вспомнить, что делал вчера. Может, они с Итадори и Кугисаки напились до беспамятства, а потом, как в американском фильме, натворили разных дел. Например, забронировали билеты и отправились во внезапный отпуск куда-нибудь на Окинаву, но, в таком случае, он потерял Итадори и Кугисаки в толпе. Как и свой багаж, документы, деньги и даже телефон. — Мегуми! Оборачиваясь на голос, Мегуми застывает на мгновение, пока в голове ворохом проносятся воспоминания, свои и чужие. Подсмотренные, мутные. От них перехватывает дыхание, холодеет внутри и щиплет в глазах. — Мегуми! — Цумики налетает подобно урагану. Обнимает, виснет на шее, смеется и шмыгает носом, утирая выступившие слезы. — Я так скучала, — шепчет она. — Это место, — Мегуми тоже обнимает Цумики, вновь оглядывается по сторонам, пытаясь разобраться. — Почему аэропорт? И почему Цумики здесь? Разве он не должен быть один? Слезы блестят на щеках Цумики. Она всхлипывает, прижимается к Мегуми, утыкаясь носом в грудь. Мегуми выше ее, но какая теперь разница? Они давно не дети, чтобы соревноваться, кто кого перерастет, и они… мертвы. — Потому что мы летим на отдых! — радостно объявляет белобрысый парень в черных очках, появляясь за спиной Цумики. Мегуми не сразу замечает его. Сначала он узнает голос. Руки опускаются. Мегуми морщится от тупой боли, вгрызающейся в сердце. Или его подобие — что там есть у мертвых? Разве он не должен обрести покой? Остаться в одиночестве, ведь магия не командный вид спорта? Откуда здесь люди? Измученные тело и разум решили подарить Мегуми напоследок мгновения с близкими? Почему так сложно связать слова в предложения, и так волнительно увидеть того, кто был убит благодаря техникам Мегуми и его телу? — Годжо-сенсей, — выдыхает он. Таким Годжо оставался в воспоминаниях о детстве — худым, угловатым, расхлябанным парнем в форме магического колледжа. В ту пору он ещё не подбривал затылок, игнорировал повязки, предпочитая очки, и был чуть старше, чем Мегуми сейчас. Уже не подросток, ещё не взрослый. — Никакой я тебе больше не сенсей, — поучительно говорит он, подойдя ближе и тыкая большим пальцем себе в грудь. — Зови меня Сатору! Мегуми смотрит на него сквозь пелену, застилающую глаза. Сквозь все те годы, прожитые бок о бок, что пролетают в короткий миг подобно слайд-шоу, крутящемуся на увеличенной скорости. Всё закончилось. Цумики больше не спит, Сатору больше не сильнейший, Мегуми — тоже мертв. — Ты что, плачешь? — прищурившись, Сатору наклоняется к Мегуми, заглядывает в глаза, а потом резко дергает на себя. Мегуми прячет лицо в складках его гакурана. Зарывается лбом в плечо, ощущая крепкие объятия. — Ты чего? — как ни в чем не бывало интересуется Сатору. — Да, я ошибся, но это не повод лить слезы! Хотя, если тебе станет легче, лучше поплачь. Горячий шепот обжигает ухо. Мегуми цепляется за его рукав на случай, если Сатору решит отстраниться, но тот не двигается, дожидаясь ответа, а все вокруг застывают, покрываются белесым туманом, появившимся из ниоткуда. — Я убил тебя, — говорит Мегуми, с трудом заставляя себя посмотреть Сатору в лицо. Очки съезжают к переносице. Сатору не улыбается. Оказывается, видеть его без привычной беззаботной маски жутко непривычно. То, что он больше не считает нужным носить при Мегуми маску, значит, что он зол, или, ещё хуже, что его больше не заботят чувства Мегуми. Или, догадывается Мегуми, он решает быть настоящим. — Это сделал Сукуна, — медленно и четко проговаривает Сатору. Он наклоняется, стирает слезы Мегуми, размазывая влагу подушечками пальцев. Подносит один из пальцев к губам и с наигранным интересом касается его языком будто пробует что-то сладкое и вкусное, чем выводит Мегуми из ступора. — Зачем ты это сделал? — если Сатору хотел отвлечь его, это срабатывает. Мегуми перехватывает его ладони, держит за запястья, дожидаясь ответа. Сатору пожимает плечами, наконец, улыбаясь по-настоящему. — Пробую тебя на вкус. Невольно Мегуми смущается, злится и, разжав хватку, собирается уйти куда-нибудь, чтобы остыть, даже если идти некуда, ведь всё вокруг покрывает необъятная белизна. — Мегуми-чан, подожди! Куда ты собрался? — Сатору не отстает от него ни на шаг. — Куда-нибудь, где нет тебя. — Но ведь это неправда! — по-детски возражает Сатору. — На самом деле ты хочешь быть со мной. Мегуми останавливается. Сатору вновь обнимает его — в этот раз со спины. То, что он сказал — правда. — Ты должен был выжить, — его настроение и голос меняются. Он звучит тихо и жестко, чеканя каждое слово. — Должен был стать эгоистичнее, как я учил. — Я стал, — отвечает Мегуми. — Но ты не заметил. Годжо-сенсей вообще много не замечал. Мегуми бы смог существовать в мире без Цумики, но мир, в котором тело Годжо Сатору превратилось в удобное оружие против Сукуны, был ему противен. — Куда мы летим? — интересуется Мегуми, переводя тему. Он пытается выбраться из объятий, но Сатору крепко держит и позволяет лишь развернуться к себе, чтобы видеть лицо. — На север. — Странное направление, — отвечает Мегуми. — Хочешь на юг? — тут же оживляется Сатору. — Мне все равно, куда. Лишь бы Цумики была с нами. — Ты вырос, но что-то осталось прежним, — с улыбкой говорит Сатору. — Пойдем, нас уже ждут. Познакомлю тебя с моими друзьями. — Не знал, что у тебя есть друзья. Туман рассеивается, позволяя людям и предметам кругом вновь обрести очертания и формы. Цумики стоит у кресел, на которых развалились трое в форме магического колледжа. — О, ты много не знал обо мне, Мегуми-чан, — Сатору беспечно и привычно улыбается, потянув Мегуми за собой. Он держит Мегуми за руку, крепко сцепив их пальцы в прочный замок, и направляется к Цумики и компании. — Например, что я убил твоего отца! Он, кстати, тоже здесь. — Что? — переспрашивает Мегуми в глупой надежде, что ему послышалось. — Что ты сделал? — Он был плохим, но очень сильным человеком, и перед этим почти убил меня, так что я в каком-то смысле отомстил за себя, Сугуру и Аманаи… это долгая история. Мегуми останавливается, вынуждая затормозить и Сатору. — Ты… обиделся? — осторожно интересуется Сатору. Нет, я злюсь, думает Мегуми. Обижаться на Сатору глупо и бессмысленно. — Ты расскажешь мне всё, — требует он. — По порядку. Мой отец… — Отпусти его, Годжо, — говорит здоровый мужчина в мешковатом спортивном костюме со шрамом на губе, вальяжной походкой направляющийся в их сторону. Так передвигаются опасные хищники, когда забредаешь на их территорию. Мужчина кажется Мегуми смутно знакомым, как будто они уже встречались. — А вот и он! — объявляет Сатору, почему-то не выпустив из цепкой хватки ладонь Мегуми. Ладно. Когда это Сатору слушался кого-то, кроме себя? Мегуми видит взволнованное лицо Цумики, наблюдающей за ними на расстоянии. Один из парней в форме колледжа, — с темными короткими волосами, — говорит ей что-то ободряющее, улыбаясь, и Цумики, расслабив плечи, улыбается в ответ, кивнув Мегуми. Мегуми смотрит на их с Сатору руки, переводит взгляд на отца. — Отпусти пацана, — повторяет тот, пристально и выжидающе глядя на Сатору. — Мегуми, ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? Мегуми без понятия, что происходило между Сатору и его отцом, без понятия, куда они направляются, и что ждет на севере, но одно он знает точно. — Нет. Годжо Сатору будет с ним до конца. Теперь — навсегда.