Дилемма "недостойного"

Поздний час. Авантюрин находится в своем номере отеля "Грезы". Около шести минут назад завершился очередной телефонный разговор с Яшмой. Что и требовалось доказать, Алмаз повысил Авантюрина до P46. Авантюрин выиграл свое "небольшое" пари, но ни удовлетворения, ни облегчения не почувствовал. Ему уже дали десятидневный отпуск в связи с произошедшим в мире грез, и сейчас он сидит на просторном красном кожаном диване, поглядывает на бутылку "Хинномской равнины" на низком столике перед ним, и все никак не может успокоить свои сердце и разум. И вот спустя пару мгновений он уже спускается на два этажа ниже, идет по коридору, останавливается перед дверью одного из номеров, и три раза стучит по панели. Веритас Рацио, нацепивший одни из своих элегантных очков-половинок, и мирно перечитывающий сборник парадоксов по физике, слышит стук, встает, и пока идет к двери, мысленно возмущается: "Кому я понадобился в такой час? Наверняка же это не персонал отеля". Когда он открыл дверь, то увидел молодого человека, одетого в роскошную рубашку изумрудного цвета, черные классические брюки, а также тонкие черные перчатки, но без пиджака, жилета и галстука. – Авантюрин, вам что-то нужно? Я думал, наше так называемое сотрудничество окончено. – Так и есть. А вот отвечая на ваш вопрос: нужно ли мне что-то? Можно и так выразиться. Рацио нахмурился. Авантюрин на мгновение зажмурил глаза. – Прошу прощения за поздний визит, но не пригласите меня войти, доктор? Рацио поколебался пару секунд, но в конечном счете отошел в сторону, уступая путь своему гостю. Авантюрин сделал несколько шагов в просторный зал номера, который имел точно такую же планировку, как и его собственный. Веритас закрыл дверь и прошел вслед за своим незваным гостем. – Итак, расскажите, чем же я могу быть вам так полезен, что вы не смогли вытерпеть до утра? – Прости, док. – ? Авантюрин подошел вплотную к Рацио, обвел обеими кистями лицо доктора и поцеловал его. Рацио оторопел. Он начал надавливать на плечи человека перед ним обеими руками, не слишком сильно, но и не легко. Когда Рацио убедился, что лицо его собеседника находится на приличном расстоянии, он сразу же, с несколько нетерпеливым тоном, сказал: – Да вы же пьяны! Лицо Авантюрина было расслаблено. – Могу тебе поклясться, что я абсолютно трезв. – Тогда просто не в своем уме! – Ну а это я не могу также уверенно опровергать. Доктор недоверчиво поджал губы, а Авантюрин продолжил: – Но с уверенностью я могу сказать только, что это действительно было моим искренним желанием. Он пристально посмотрел в яркие глаза Веритаса, будто пытаясь разгадать наиважнейшую тайну вселенной во взгляде пары рубиново-желтых радужек. – Еще раз прошу прощения за столь поздний визит. И за... произошедшее, – повернувшись спиной к собеседнику, сказал светловолосый юноша и начал свой путь в сторону двери. "Вы просто не в своем уме". Эти слова изрядно задели его, потому что он действительно не понимал, что с ним творилось. Хотя авгин сам проявил инициативу уйти, в глубине своей души он все-таки надеялся, что Рацио его остановит. Не верил в то, что такое развитие событий может произойти, и понимал, что даже если случится, то не приведет ни к чему хорошему, но страстно желал. Вот он уже тянет руку к ручке двери… – Подожди, – произнес человек за его спиной, – для меня действительно является загадкой, какой бардак происходит у тебя в голове, но если уж начистоту, то это было и моим желанием тоже. Сердце Авантюрина пропустило удар. Авгин замер, а когда развернулся, мужчина, что до этого стоял поодаль от него около низкого длинного столика, уже находился в полушаге, затем легко привлек Авантюрина к себе и очень нежно поцеловал. Хотя поцелуй действительно вышел очень деликатным, но также и очень долгим. В смятении чувств оба обезумели. Кое-как добравшись до спальной комнаты, Авантюрин посадил Рацио на край просторной постели, и сам уселся к нему на колени. Определенное время они продолжали свои ласки в таком положении, пока блондин не толкнул доктора, заставив того упасть на ложе. Авантюрин слегка оттянул футболку Веритаса, прильнул к его груди и принялся целовать соблазнительную шею и аккуратно вычерченные ключицы. – Ха-ха, ладно, шучу, больше не буду. – Нет, не останавливайся. – Уверен? Я же так засосы оставлю, тем более на видном месте. Ты ведь сгоришь потом от стыда. – Как я могу стыдиться следов от твоих поцелуев на моем теле? На самом деле он думал: "Как я могу стыдиться следов от поцелуев своего возлюбленного на моем теле?", но побоялся спугнуть этого недоверчивого и тревожного молодого человека, что сегодня каким-то невероятным образом оказался с ним в одной кровати. Этой ночью ничего не зашло дальше поцелуев, даже несмотря на то, что оба хотели большего. И они понимали друг друга. В этом плане достаточно было одного беглого взгляда в глаза партнера, чтобы увидеть пылающее возбуждение. Но они также без слов понимали, что не станут заходить еще дальше. Хотя Авантюрин много лет был шлюхой, и секс уже давно перестал восприниматься как нечто интимное и возвышенное, а наоборот – превратился в инструмент достижения собственной выгоды, грязное оружие, но перед доктором дела обстояли иначе. Искренне хотеть кого-то? Без подоплеки, без нужды добиться поставленной цели, без отвращения? Бред. Когда такое было в последний раз? Никогда. Молодой авгин был предан, продан и принижен неисчислимое количество раз, но все это нипочем, пока он не испытывал привязанностей. Притворяться глупцом, не поддаваясь вожделениям – вот истинная стратагема для выживания. В мире Авантюрина и так полно боли, и хоть он и делает вид, что ему все равно, что для него это лишь игра, на самом Авантюрин очень устал. Он готов терпеть боль изо дня в день, но его эго не выдержало бы того, что он самостоятельно навлек на себя еще большее количество боли. Но первая черта уже была пресечена в тот момент, когда совершались три коротких стука в дверь. Авантюрин все еще обманывал себя, что все поправимо, что эта ночь – лишь одна из его очередных мимолетных хотелок. И, по правде говоря, секс с доктором тоже бы вписался в такой концепт, но Авантюрин ведь все-таки по-настоящему переживал о своем партнере. Раб навсегда останется рабом. Разве имеет право такой, как он, желать человека вроде Веритаса Рацио, недосягаемого и чистого, хоть и нелюдимого? Не хотелось бы запятнать честь этого благородного гения своими психологическими травмами. С Рацио же дела обстояли попроще. Его единственным беспокойством было то, что его угораздило увлечься этим хитрым лисом. Эмоциональный интеллект Веритаса всегда был настолько же мал, насколько был велик его IQ. Доктор верил, что любовь, привязанность, и уж тем более влюбленность иррациональны и что подобные чувства могут быть свойственны только глупцам. Но сейчас он сам оказался глупцом вдвойне. Мало ведь было просто почувствовать симпатию, так надо же, чтобы еще и объектом его обожания стал лживый, скользкий, красноречивый, безбашенный лудоман, болван. Тем не менее он был готов с этим смириться. Если бы только Авантюрин был готов смириться и со своей привязанностью тоже.

***

Они заснули вместе. Часа в три ночи Авантюрин проснулся то ли от неприятного сна, то ли просто от чувства неправильности происходящего. Он открыл глаза, но не увидел Рацио, зато услышал ровное дыхание позади себя. "Это к лучшему", – мысленно выдохнул молодой человек. Ему было страшно посмотреть на спящего. Он еще какое-то время старался собраться с мыслями, но никак не мог перестать прокручивать в голове события прошедшего вечера. В конце концов он не выдержал и осторожно перевернулся на другой бок. Его взгляду предстал божественной красоты лик молодого ученого. Длинные синие ресницы и закрытые веки избавляли от необходимости смотреть в суровые и колкие, но одновременно такие нежные и заботливые глаза ученого. Нетронутая кожа настолько бледна, что сравнима с лепестками цветов молодой яблони, а нежно-розовые губы как незрелые плоды того же дерева. Изначально аккуратно уложенные волосы были растрепаны, что несколько смягчало строгую наружность. Одна прядка выбивалась от остальных. Авантюрин протянул руку, чтобы до нее дотронуться, но вовремя словил себя на этом импульсивном движении и одернул руку. Авгин встал с кровати и уже почти вышел из спальни, как вдруг тихий голос произнес: – Не уходи. Авантюрин остановился. Лицо было мрачнее того ночного неба за окном, а душа почувствовала укол вины. С трудом, но он все равно нашел силы обернуться, поднять губы в легкой улыбке и произнес: – Да я ведь никуда не ухожу. Просто захотелось выйти подышать воздухом. – Хм, – не похоже, что Рацио поверил Авантюрину, но вслух, тем же тихим голосом, сказал: – ...Можно мне пойти с тобой? Авантюрин слегка потупил голову и взгляд. Улыбка сошла с лица, что предало его выражению искренности, которую, тем не менее, было почти не разглядеть в ночной мгле. Настала долгая пауза. – Да. Да, конечно.