Так сожми меня в своих объятиях
И поцелуй меня со всей любовью, мой любимый
Тяжелое дыхание коснулось его щеки, давно позабытое ощущение покоя накрыло с головой. Осторожное прикосновение к огрубевшим пальцам и сорванный голос донесся до него.
— Что же они сделали с твоим прекрасным лицом… Сережа, посмотри на меня…
Оно уставилось на него сквозь толщу воды огромными карими глазами. До невозможности знакомыми и безнадежно болезненными. Не когда бледное лицо, которое Сергей привык видеть каждую ночь в кошмарах, обрело бронзовый загар. Дальний шепот на затворках сознания не надолго прекратил пытку.
Раздался уверенный голос. Не такой. Совсем не такой.
— Нам надо уходить, сможешь подняться? — спросил Олег, но не дождавшись ответа, аккуратно подхватил его за плечи.
Подводя к двери и придерживав за талию, мужчина вышел из помещения. Когда он вбежал в его огромную мрачную палату, увидел он маленького, злого по виду мальчика, худого и сломленного. Не этого Олег ожидал. Вроде те же длинные рыжие волосы, потерявшие свой блеск, те же искусанные до корочек губы, но это был не его друг.
Кто-то другой, не знакомый.
— Говорите, вы видите его в мифическом облике черной птицы? — протянул Рубинштейн, разглядывая лежащего на полу Сергея.
Тик-так.Тик-так.
— Он приходит, когда захочет. Делает, что заблагоразумится… Прямо сейчас он стоит за вашей спиной, а из груди торчат когти.
Олег дал отмашку своим напарникам, стоящим около двери в камеру. По удобнее подхватив Сергея, быстрым насколько возможно шагом преодолевал больницу. Повсюду лежали отключившиеся или мертвые сотрудники да пациенты. Бежавшие впереди наемники «расчищали» коридоры.
Резкий отрезвляющий запах нашатыря вернул его обратно в светлый коридор. Обжигающий холод заструился в голове, он задвигался в сознании. Сергей почувствовал, как талию сжали сильнее, притянув еще ближе, как было на то возможно.
— Сережа, я обещаю, он поплатиться. За все, что случилось с тобой. Теперь все будет в порядке. Верь мне.
Сергей не ответил, крепче сжимая глаза, против его воли воображение рисовало сцены кровавой мести. Растерзанного Грома, отплатившим за страдание. Под ступни попали осколки стекла, впиваясь в кожу, частями разрезали. Олег остановился, помогая присесть на стул, и стал осторожно вытаскивать.
— Больно! — вскрикнул Сережа, сидя на мокрой от вечерней росы траве.
Сморщив нос, закатил глаза от предстоящего вида.
— А надо было ходить аккуратно…
Не выдержав, Сережа перебил Олега.
— Чтобы не наступить на что-то, да-да, я знаю, Волче.
— Тогда зачем каждый раз снимаешь обувь, когда мы здесь? — Олег обвел взглядом пляж, усеянный мелким мусором. — Или тебе так нравится видеть меня на коленях?
Сонно моргнув, Сергей, очнулся от забытых воспоминаний и зашипел от боли. Олег действовал, как можно осторожно вытаскивая окровавленные осколки, выкидывая в сторону. Не разбирая слов, он почувствовал, как закружилась голова. С трудом удержавшись от того, чтобы не расстаться с содержимым желудка, ухватился за плечо. Обеспокоенно смотревший на него Волков вновь что-то спрашивал. Он поднял на него взгляд и на миг почувствовал, что теряет связь с реальностью.
Сергей заметил, что вновь и вновь повторяет, сбивчиво, временами истерически с хрипами. Пробуя его имя на вкус, с трясущимися руками тянется к Олегу.
— Олег, Олежа, Волче…
— Дыши, — мягко просит Олег, заглядывая в слезящиеся глаза.
Сережа всхлипывает, бегает, стараясь уцепиться за что-то по родному лицу.
— Прошу тебя, не бросай меня, не умирай…
Покрытые зазубринами пальцы крепко сжимают плечи, притягивает к себе. Будто только этого и ждущий, Олег тянется в ответ, зарываясь носом в волосы, вздохнул знакомый запах. Под окопами, засыпая под звездным небом, вспоминал уже в тот момент позабытый аромат. Как переживал за него, прокручивая в голове их не состоявшийся последний разговор.
— Нам нужно уходить, — с сожалением произносит Олег.
Делает вид, что не у него намокла шея от слез Сережи. Так много хочется рассказать, сделать, почувствовать… Время найдется.
— Пойдем.
Приподняв ужасно легкое тело Сережи, понес в сторону выхода. Ожидавшие в стороне люди, на всякий случай, прикрывали телами. Олег зашел в каюту, положив на мягкую кровать.
— Не уходи, не покидай меня. Если это сон хочу, чтобы хотя бы в нем все было хорошо, и ты не ушел навсегда, — шептал в беспамятности Сергей, скрючившись на простынях, крепко сжимая теплую ладонь Олега.
Олег судорожно выдохнул от боли, рассматривая, каким стал друг детства. Как же больно было видеть его таким. Дернувшись на звук разбитого стекла, потянулся за пистолетом. На полу валялась разбитая рамка. Взяв ее, поставил на место. Разбитое стекло вдребезги разбросано по полу.
25.05. 15:26, Питер (в будущем зачирикано Олегом)
Олег по-доброму усмехнулся, замечая, как суетится Сережа донося информацию. Садившееся солнце коснулось головы, длинные волосы вспыхнули одинаковым рыжим пламенем. Замотав головой из стороны в сторону, убирал мешающие пряди за ухо, повторяя одно и то же. Залюбовавшись им, он полностью все пропустил.
Ни капели не жалеет.
— Ты меня вообще слушаешь? — надувшись, спрашивает Сережа, скрестив руки на груди.
— Я всегда тебя слушаю.
Даже не врет.
Сережа вновь закатил до невозможности синие, как небеса глаза. Заметив, как недовольно на него смотрит фотограф, подзывает к себе друга. Встав так, чтобы было видно Александровскую колонну, обнимает за шею, показав столь в будущем известный знак «Вместе». Его солнце лучезарно улыбнулось, крепче прижимая к себе. Олег в ответ улыбается, скрещивая руки, прикоснулся своей головой к чужим волосам.
Подхватив фотографию, Сережа счастливо рассматривает ее. Стоявший на том же месте Олег, бегает глазами по нему, стараясь запомнить каждый фрагмент. Как блестят волосы на свету, стройный стан, чуть нахмурившиеся брови, покусанные от волнения розоватые губы. Если бы только у него было больше времени…
Через несколько недель он уезжает в Сирию.
Сергей достает черный маркер и своим размашистым почерком ставит подпись «Вместе навсегда» 25.05. 15:26, Питер.
Спустя время Олег тайком забирает фото, делая собственную копию на скопленные деньги. Вечерами при тусклом свете лампы или чем под руку попадется, всматривается в молодое лицо Сережи. Как же сильно хотелось оказаться рядом с ним… Он помнил совместные деньки, как они играли, смеялись, дурачились, дрались, в нужные и нет моменты. Понемногу воспоминания становились блеклыми, но, сколько бы времени не прошло, Олег будет помнить.
К сожалению, его сокровище было разорвано. Как именно он не мог сказать, но вечерами, днями или когда было время, возможность старался собирать и склеивать кусочки воспоминания.
Прошло много часов пока они пересекали границу. Олег не следил за временем, оставаясь в каюте до пробуждения Сережи. Изредка выбирался, проверяя все ли в порядке, возвращался на место. Садясь за стол, собирал бомбы. Вынужденное хобби, которое спустя время понравилось ему. Он перевел взгляд на фото. Битое стекло валялось в мусорке, но часть стекла было внутри рамки.
Разбитое стекло и разорванная фотография, собранная вместе.
Олег тихо хмыкнул себе под нос, переводя взгляд на спящего Сережу заботливо укрытого пледом. Будет ли у них все в порядке? Будут ли они счастливы? Примет ли он его? Как отреагирует? Заплачет или ударит? Ненавидит или …?
Он столько вопросов себе задавал каждую секунду, прокручивая в голове момент пробуждения Сережи. Чертовски боялся и волновался.
Устало закрыл глаза, позволяя себе на секунду их прикрыть. Хотелось вырубиться, ничего не чувствовать…
Он очнулся от пристального взгляда и скрипа досок. Свисающие сосульками не когда рыжие пряди, бледно мертвое лицо нависало над ним. Синий цвет мерцал, переливаясь раскаленным золотом. Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать, и только тут понимали, как состарились с тех пор, когда последний раз виделись.
Схватил его, жадно вгляделся в белое, словно мраморное лицо, ударил по щеке — ничего. Никакой реакции. Опять врезал по скуле, по плечу, а затем в грудь. Олег какое-то время не препятствовал, позволяя совершать действия, но затем перехватил руку, произнося:
— Сережа, я…
Сергей перебил его.
— Опять ты со своими шуточками! — зло воскликнул Сергей, раздраженно пытаясь вырвать руку. — Уходи, прекрати использовать его…
Сергей схватился за голову, натягивая волосы в кулак, болью пытается отрезвить себя. Каждый день видел одну и ту же картинку, как он приходит в его облике, разговаривает с ним, как мог только Олег. В полном замешательстве и безысходности, он схватился за плечи и хотел было со всей силы закричать, как вдруг тёплые, нежные руки обняли его со спины.
— Мне есть, за что просить прощения, Серый. Но постараюсь, чтобы он потерял все, что имеет. Я убью его за твою боль, обещаю.
Сергей тут же задрожал от столь знакомого голоса. Разум был как никогда ясен, с осознанием понимая, что все взаправду.
— Ты умер… — сквозь слезы шептал Сережа. — Мне пришла твоя похоронка…
Олег вдруг сильнее сжал его в объятиях, заставляя того сбиться. Осторожно развернул, приподнимая за подбородок, поцеловал. Едва его губы прижались к губам Сережи, обдало раскалённой волной, словно вместе с чужим дыханием их поглощало. Не брезгуя, зарылся в столь желанных волосах, видавших во снах на войне, с тихим причмокиванием оторвался. Прислонившись лбами, потерлись носами, вызывая слабую улыбку. Сереже всегда нравилось так делать, особенно когда они целовались под ночными окнами общежития.
— …а еще он приобретает… — сглатывает вязкую слюну, капли пота струились по виску. — Облик моего погибшего друга…
Тик-так. Тик-так.
Рубинштейн не отвечает, подзывая медсестру с подносом в руках. Она поставила перед ним стеклянную баночку со знакомыми красными таблетками. Воображение против его воли показывало несбыточные мечты.
Сергею отчаянно жаль и больно, когда он не ответил на внезапный звонок Олега. Обозленный, тающий обиду на друга из-за ухода на войну, даже не представлял, что спустя две недели увидит белоснежный лист с соболезнованиями. Какой же он дурак, ненависть к себе чуть не заставила… Пьяный. Плачет. Он кричит. Сорвав голос, давится от собственных слез.
Он простит меня?
Сережа вновь прижался к губам, но лишь на пару мгновений, дотрагиваясь кончиками пальцев до щек, проводя вниз до шеи.
«Пусть, что будет. Я и так псих», — подумал Сергей и понимает, что полностью сошел с ума.
— А дальше что?
— А дальше мы убьем Грома и захватим мир.
Сергей сдавлено засмеялся, глаза приобрели золотистый оттенок в свете лампы (а может и нет), и его губы растянулись в улыбке, произнося:
— А можно я с тобой?
****** время спустя:
Сергей вышел из дома, позволив себя вольность, расставляя руки из стороны в сторону под теплый летний ветер. Он глубоко вздохнул лесной воздух, побрел в сторону вишневых деревьев. Лениво прогуливался с их собакой по мягкой сочной траве, влажной от утренней росы.
Сзади забрезжил рассвет новой жизни, собака залаяла, побежав в кусты. Зашумели ветки и из деревьев вышел Олег с молодой черной лошадью, которую они купили совсем недавно. Он улыбнулся, подходя к Сереже, опаленный в свете розоватых лучах, казался еще краше и произнес:
— Серый, я дома…
Пока нет отзывов.