A wrong way to love?

 

☆

 

Он гулял по улицам Лондона в одиночестве, снег морозил некоторые части его тела, но его это не волновало, не тогда, когда все, что он хотел, это чувствовать что-то еще, кроме боли, или жжения от тонких снежинок, что не прекращали падать на его глаза, руки и лицо. Он остановился у книжного магазина, недалеко от места, где раньше он обедал со своими друзьями. Сегодня это кафе выглядело точно также, как и в те дни. Но... вообще, нет. Он жаждал быть похожим на это место, быть полным драгоценных воспоминаний, что собрались в сердцах тысячи людей в одно время и все еще сияли тем самым исключительным блеском. Тоска проникла в глубины его существования, ни разу не останавливаясь. Не после всего произошедшего. Не когда она попал в место, где его ноги онемели, и вовсе не из за холода, а из за ауры, что была внутри этого места, леденящая и давящая, полная чувств, которые он не хотел испытывать снова. Он сел на стол, стоящий около огромного окна, что отражало улицы, покрытые снегом. Вид был, без сомнения, прекрасен.  Такой, что возвращал в прошлое, до выпавших слоев снега, освещенных слабыми лучами солнца. Но также присутствовали боль, мечты, будущее, что никогда не случится. – Видимо, сегодня абсолютно всё хочет, чтобы я вспомнил, как было раньше. – Он тяжело вздохнул, ему все еще было холодно, ведь теперь теплых рук, домашних улыбок, которыми он делился в какой-то момент с кем-то, больше здесь не будет. Уже не для него.  

~☆☆☆~

 

– Уааа!!! Минхо-я, иди сюда, ужин готов. – Пока он сервировал стол, он решил, что это хорошее время, чтобы позвать своего парня. Ну, ему стоило настоять чуточку усерднее... – ЛИ МИНХО, ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ПОДНИМЕШЬ СВОЮ ЧЕРТОВУ ЗАДНИЦУ И НЕ СЯДЕШЬ ЗА СТОЛ, Я КЛЯНУСЬ, Я РАЗРЕЖУ ТЕБЯ НАДВОЕ. – Иду я, иду. Тебе говорили, что ты иногда раздражаешь? – Его голос прозвучал сухо, поэтому он подошел к холодильнику, чтобы взять немного воды. – Агх, Сынмин, включи отопление, слишком холодно. – Холодно? Но отопление включено... Оууу, понятно. – Он подошел ближе к парню и обнял, его руки обвили талию старшего, так как он был чуть меньше его самого. – Лучше? Он никак не отреагировал, никогда не реагировал, но другой все прекрасно понял и прижал к себе еще ближе, соединяя их тела в поиске тепла. Тепло, которое мог дать Минхо только Сынмин. Они немного разошлись только для того, чтобы брюнет положил руки на лицо черноволосого и аккуратно сжал его щеки. Минхо, в свою очередь, был загипнотизирован, рассматривая приятные черты лица человека, держащего его голову. Он был такой прекрасный, хрупкий, но в то же время сильный, очень храбрый, чтобы делать то, что он делал, без каких-либо колебаний. Он хотел все вернуть: касания, улыбки, слова благодарности. Но он просто не мог. Не тогда, когда при виде Сынмина его сердце хотело излиться, сказать всё, что оно хранило внутри, в отличии от своего разума, что кричал ему, что он не заслуживает этого, что ему лучше скрыть свои бесполезные чувства. вроде этих. Он хотел любить. Любить, как и подобает Сынмину. Дать ему всё, что он заслуживает, но... Были времена, когда трусость забирала абсолютно все со своего пути, даже малейшие чувства, которые кто-то мог иметь. Даже чувства Минхо. "Ты выглядишь так мило, когда улыбаешься, так чисто, когда выражаешь свои чувства. Агхх, Сынмин, ты чертов ангел, которого я хочу оберегать... которого я должен отпустить".

~☆☆☆~

Меланхолия. Это было единственное, что он ощущал. Вспоминать старые моменты в настоящем не всегда было самой хорошей идеей, особенно, когда все вокруг цеплялись за сценарии, схожие с теми, которые когда-то были у него с Сынмином. – Я не знаю, на каком основании я имею право повторять твое имя. Это неправильно. Никогда не было правильным. – Он запустил руку в свои волосы, теперь в блондинистые. Он всей душой желал найти путь, лишь бы забыть всё. Один, чтобы выбросить все воспоминания, другой, чтобы забрать все его чувства. Его взгляд был направлен прямо на парк, который смог возродить то, что, как ему казалось, он давно выключил, хотя в реальности он никогда этого не делал, просто игнорировал это до момента, пока не вернется в свой город. В город, где он встретил свою любовь, где прожил лучшие моменты своей жизни. А теперь от всего этого остался только проблеск света. Поезд мыслей остановился только при вторжении кого-то знакомого. – Вааа!!! Минхо, ты здесь. Пойдем, мы должны идти, самолет улетает в 3 часа дня, мы не хотим опоздать. – улыбался его красноволосый друг. Он был элегантно одет, возможно для будущих событий этой ночи. – Я буду здесь, Хёнджин, просто... позволь мне посмотреть на пейзаж еще немного. – Хорошо, только не задерживайся, я буду ждать тебя в машине. – Хорошо. – Кстати, Минхо, я не хочу лезть в твои дела или вроде того... – Говори уже. – Не будет ли лучше не возвращаться в этот город? Я знаю, в нем полно приятных воспоминаний, но, Минхо, его больше нет. Ты когда-то говорил о том, что хочешь забыть всё. Ну, это не лучший способ. Он знал, конечно он знал, что это не лучший способ забыть кого-то, кто оставил свой след в прошлом. Если бы не принятые им глупые решения, сейчас он был бы рядом с ним, вероятно, думая только о своем великом будущем. – Я знаю. – Не будь таким упрямым, посмотри... – Он остановился, услышав ответ своего друга. – Если знаешь, то зачем продолжаешь так сильно калечить себя? Зачем ты вернулся сюда? – Потому что я любил его, я все еще люблю, и, возможно, это сработало бы. – Ты не знал, это не твоя вина... – Давай не будем никого обманывать, Хёнджин, ты ведь знаешь, что во всем виноват я. – Минхо, это не... – Внезапный удар по столу прервал его. – КОНЕЧНО ЭТО МОЯ ЕБАННАЯ ВИНА, ЕСЛИ БЫ Я СКАЗАЛ ЕМУ, ЧТО ЛЮБЛЮ ЕГО, ЕСЛИ БЫ Я ПОКАЗАЛ ЕМУ, ЧТО ОДНО ЛИШЬ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЕ ЛЕЧИЛО МОЮ ДУШУ, ЛИШЬ ОДНО ЕГО ПРИСУТСТВИЕ БЫЛО ЕДИНСТВЕННЫМ СЧАСТЬЕМ В МОЕЙ ЕБАННОЙ ЖИЗНИ, ОН БЫЛ БЫ ЗДЕСЬ, КИМ СЫНМИН ВСЕ ЕЩЕ БЫЛ БЫ СО МНОЙ, ОН... – По всему заведению раздался звук пощечины. – УСПОКОЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ, ЛИ МИНХО! Послушай, это не твоя блядская вина, это был не ты, это огромные проблемы, с которыми человек имел дело. Такие, что невозможно представить, и те, что тебе просто не понять. – Но, если бы я сказал... – НЕТ! Достаточно, я сыт по горло. Выкини это из своей ебанной головы. – Он схватил его за рубашку и потянул, чтобы тот отреагировал. – Хёнджин, я должен был помочь ему. – Он вздохнул, выливая всю свою скрытую ранее печаль. – Минхо, скажи мне, он когда-нибудь чувствовал себя некомфортно с тобой? Он когда-нибудь смотрел на тебя глазами, моля о помощи? – Он потряс своей головой, Сынмин всегда излучал только яркую ауру, что заражала других. ‐ Он не нуждался ни в твоей помощи, ни в чьей-либо еще, он просто хотел счастливо провести остаток своей жизни. И он сделал это, благодаря тебе. – Нет, Хёнджин, как он мог знать, если я никогда не говорил этого ему? – Ты ведь знаешь, что слова не единственный способ показать свою любовь, твоя забота о Минни была именно тем, что держала его на плаву до самого конца. Да ладно, Минхо, вспомни, вспомни как ты любил его, и продолжаешь любить. – Маленькие слезы скопились в уголках его глаз. Те, что он не выпускал, пока его друг не оказался с ним снова.

~☆☆☆~

 

Кабели и машины, что выделялись в этом месте, были соединены с его маленьким щеночком, ничто не могло его успокоить, пока они наконец не покинут госпиталь и он сможет держать Сынмина в своих руках, обнимать его в своей постели и дарить тепло, которого определенно у него не было в таком месте. момент. – Минхоооо, не делай такое лицо, иди сюда, в кровати есть место. Он аккуратно лег на больничную койку, было неудобно из-за небольшого пространства, но очень расслабляюще из-за присутствия брюнета. – Хо-я... йобо. – Прошептал он мелодичным голосом. – Почему ты такой замерзший? Тебе нужна более толстая куртка, не думаешь? – Минни. – Он собрал его волосы, что были раскиданы по его лицу. – У меня вопрос, как ты сохраняешь тепло даже в таких условиях? – Это потому что ты со мной. – Без колебаний ответил он, удивив Минхо. – Тебе не нужно говорить это, Минни, я... – Я хочу, Минхо. Хо-я, у меня осталось не так много времени, ты ведь знаешь. – Не говори так, у нас не так много времени, но если мы в этом ужасном госпитале, то мы вернемся в отделение и... – Его остановил чужой палец на губах. – Ты знаешь, что нет. Повисла тишина, не оставив и намека на шутку. – Тогда, что ты хочешь, чтобы я сказал? – Это звучала больше как мольба, нежели молитва. – Ничего, не говори ничего, просто подержи меня еще немного. Я хочу тепло, которого, как ты думаешь, нет. Он проговорил это медленно, он чувствовал, как его легкие слабели, что слова выходили с небольшой паузой. – Минни? – Минхо, кое-что, что я никогда не говорил тебе. Его сердце екнуло, и небольшая храбрость, что у него была, в миг исчезла, оставляя лишь горький вкус в его рту. – Что именно? – Я всегда думал, что моя жизнь слишком монотонная, что в ней нет смысла, пока я не встретил тебя. Мое безопасное место появилось благодаря тебе. Я люблю тебя, Ли Минхо, и я надеюсь мои легкие протянут еще немного, лишь бы пожить с тобой, но я знаю, что этого не случится. Что то скатилось по его щекам, и только когда нежные руки коснулись его лица, он понял, что это были его собственные слезы. – Не плачь, Хо-я, ты страшненький, когда плачешь. – Он улыбнулся, вытирая его лицо, будто бы ничего не произошло, будто бы он не умирал на его глазах. – Почему ты не говорил мне о своей болезни? – Да, его мозг обрабатывал только это, не признание в любви. Не то. – Оууу... Ну, это неизлечимо, и у меня не было никакого повода сказать это. И, перед тем как ты спросишь, я искал тысячу и один способ, как обращаться с самим собой, результат был всегда один и тот же, никакого лечения нет, не тогда, когда я позволяю этому развиваться все это время. – Теперь это был Сынмин, кто чувствовал себя плачущим. – Ты позволяешь ей развиваться, могу ли я спросить почему? – Потому что я видел, как куча жизней обрывались, это продолжалось без остановки, без отказов от чего-либо, и я... – Минхо был уставшим, он не хотел продолжать жить. Он посмотрел на темноволосого парня, что смотрел в окно, в котором падали снежинки. Первый снег. – Пока я не увидел тебя, я хотел попытаться снова, хотя в глубине души я знал, что не смогу. Он сказал это Минхо с широко раскрытыми глазами, полными задора, с его милой улыбкой. – Первый снег... Я так рад видеть его вместе с тобой, Хо-я. История гласит, если ты с кем то увидел первый снег, то он будет единственным, с кем ты останешься навсегда. Какая лживая история... Минхо старался не показывать своих чувств, потому что, да, это ранит, ранит осознание того, чего он жаждал очень долгое время теперь прямо перед ним исчезает, без возможности поймать в свои руки и сохранить живым. "Жизнь, ты – полное дерьмо, ты позволила мне познать рай, а когда пришло время ты забрала это у меня. Ты дала мне узнать ангела, что освещал всю мою жизнь, а потом останется в темноте, когда покинет этот мир. Ты убедила меня полюбить Сынмина, прекрасно зная, что это не навсегда." "ЛУЧШЕ БЫ Я НИКОГДА НЕ ЗНАЛ ЕГО, НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛ, ПОТОМУ ЧТО ОН ЗАСЛУЖИВАЕТ ВЗАИМНОСТИ, КОТОРОЙ Я НИКОГДА НЕ ПОКАЗЫВАЛ". – Хо-я, спасибо, что ты здесь. – Его теплая улыбка осветила комнату, рассеивая все мысли. Он взял Сынмина и притянул ближе к себе, обхватывая талию брюнета, соединяя их еще ближе, стараясь остановить время в этих объятиях. Он поцеловал его голову, медленно опустился к шее, вдыхая мягкий ванильный аромат Сынмина. – Минни, останься со мной. – Я останусь, останусь. Еще одна ложь. Всего лишь на одну больше, лишь бы спрятаться от грядущих страданий.

Пациент Ким Сынмин

Дата и время смерти:

29 ноября

12 часов ночи

 

Душераздерающий крик охватил весь коридор госпиталя. Хёнджин был там. А Минхо нет. Не ментально. – КИМ СЫНМИН, ВЕРНИСЬ КО МНЕ. – КИМ СЫНМИН, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. – КИМ СЫНМИН. Все трещины его души раскрылись, его сердце было разбито на тысячу осколков, когда он увидел труп своего возлюбленного. Кого-то, кого он не знал как любить. С трясущимися руками он коснулся холодного стекла, разделявшего их, его заплаканные глаза умоляли. Что-то, о чем он думал, было лишь галлюцинацией, кошмаром, от которого он в скором времени проснется. – Хёнджин... Сынмин ушел... Он... – В глазах потемнело, он ввалился в бессознательное состояние, надеясь никогда не проснуться. Возможно, вдалеке можно было услышать отчаянный голос, но его это не волновало. Больше не волновало.    

"Я мог бы сказать тебе множество вещей, но не сказал... на протяжении этих годов... Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя"

 

 

☆