Сурастан: Полуостров монстров

      Я размотал повязки и не поверил своим глазам. Прошло чуть больше недели, а от ран, нанесённых мне водным духом, не осталось и следа. Да, они были неглубокими, но сам факт того, что не осталось ни рубцов, ни даже покраснения, поражал воображение. То была магия исцеления, применённая Маро – та же самая, что помогла мне оправиться после того, как я чуть не последовал судьбе Распутина.       Маро, между прочим, заставила бы любого травматолога нашего мира покраснеть. И это был деревенский лекарь, работающий исключительно на основе природного таланта и личного опыта! Мне живо представилось, как высококлассный целитель с высшим магическим образованием по мановению руки заставляет изрубленных солдат подниматься на ноги, своим искусством буквально собирая их по кускам.       Сама Маро, однако, разочаровала меня, когда я об этом спросил:       — Вряд ли это возможно. Только живое можно лечить, мёртвое уже не лечится.       Когда же я поинтересовался некромантией, то она только и могла, что пожать плечами. Мол, о таких премудростях ей не рассказывали. Что же, не беда. Мне и без всяких мертвецких колдунств было, что поизучать, в частности – магию воды.       Так уж вышло, что у людоящеров было природное сродство с водной стихией, и все четверо способных к магии ящеров владели ей в той или иной степени. Маро управляла водой для создания целебных и профилактических эффектов, отчего каждый людоящер оставался целым вне зависимости от полученных повреждений; Ои при помощи водной магии создавал щиты, обереги и другие полезные эффекты, один из которых я никак не мог перестать расхваливать; другие же – два водных мага, ушедших с вождём, – использовали водные хлысты для нападения, как это делал недавний речной агрессор, прервавший мою рыбалку. Всё это разнообразие заставило меня всерьёз задуматься над тем, чтобы добавить новую стихию в свой арсенал.       Дабы не загружать работой Маро, которой я и без того был многим обязан, я решил поэкспериментировать наедине с самим собою: авось, что-нибудь да соображу. Нашёл уединённое место вниз по реке, где в лавирующих меж камышей волнах сновали стрекозы – идеальное для достижения нужного душевного состояния. "Нужно быть единым со стихией. Нужно стать водой", — заключил я, плюхаясь пятой точкой в прохладный поток. Вспоминая позы йогов, я попытался усесться по-индусски, но быстро понял, что даже моё новое тело было для таких издевательств недостаточно пластично. К счастью, я и так на семьдесят процентов состоял из воды, так что большего единения по идее и не требовалось.       Далее всё было тривиально: пустить ману в нужное русло, через катализатор и наружу, попутно придавая ей форму своей волей. Всё, как я делал до этого. В голове у меня сложился чёткий образ: аккуратный шар прозрачной жидкости, который я надувал, словно жвачку. Для этого нужно было быть немного аккуратнее, чем при работе с огнём, но проблемой это не было: камертон, закрывавший собой выход из пещеры, уже научил меня дозировать свою ману.       Глубоко выдохнув, я медленно спустил курок. Делать этого было не нужно, но тихий щелчок и скрип старого механизма уже стал своего рода сигналом для меня. Из дула вылез маленький светящийся шарик, и я не без удовольствия стал смотреть на своё первое водное заклинание. Я не стал останавливать поток маны, и шарик воды, пусть немного прерывисто, но начал расширяться. Выглядел он, правда, немножко странно: чисто-белым и светящимся, будто маленькое солнышко. Медленно раздувавшееся, завихрявшееся солнышко, жар от которого очень быстро превратился из едва заметного в невыносимый.       Не в силах больше терпеть обжигающую ауру собственного заклинания, я дёрнул рукой, послав его вперёд. Получившийся снаряд размером с теннисный мяч рассёк воздух, словно падающий метеор, прожёг себе путь в зарослях и оглушительно рванул где-то посреди реки, оставив облако пара и лёгкий шок.       Я не был экспертом, но даже я вынужден был признать: это была не водная магия. Скорее, это был очередной фаербол, только немного отличный по свойствам. Он был быстрее, концентрированнее и на порядок мощнее. Какой можно было сделать вывод? У меня были задатки отменного лекаря, способного вылечить любого пациента, ведь нет пациента – нет и болячек.       А если серьёзно, то меня чуть настораживало, что я превращался в устаревший гэг про волшебника из настолок, злоупотребляющего одним заклинанием. Являлось ли это результатом заправки от Зули или моей неопытностью – неизвестно, но огонь стал получаться у меня слишком хорошо, так, что никакая другая магия просто не могла не отжигать покруче рок-концерта на десять тысяч человек.       Я разочарованно почесал репу и повертел головой – не смотрел ли кто на мои провальные попытки чародействовать, но внимания, похоже, действительно никто не обратил. Местные уже привыкли, что я время от времени нарушаю спокойствие своими экспериментами. Вот в первый раз, помню, шуму поднялось изрядно: стоило мне грохнуть разок, как половина деревенских попряталась, а другая пришла выяснить, что за шум и есть ли драка. Драки не было, и не надо, мне и так приключений хватало, а боевая магия нужна была скорее для того, чтобы приключения предотвратить. Ведь согласитесь, нападать на кого-то, способного столь легко устроить спонтанное барбекю на открытом воздухе, желание мало у кого появится?       Вдалеке я видел рыбаков. Не похоже было, что они обратили внимание на мои занятия по саморазвитию, но всё же из-за чего-то встрепенулись. Похватав корзины, они быстрым шагом направились в сторону деревни, и шестое чувство тут же мне подсказало, что там происходит либо что-то интересное, либо что-то опасное. Хоть так, хоть эдак, а разузнать, что к чему, явно стоило, поэтому я быстренько окунулся, чтобы смыть с себя налипший песок, и направился их догонять.       В центре Зелёного Бока собиралась толпа, нестройным кругом окружавшая валяющееся на земле нечто. Лица людоящеров, насколько я мог судить, были обеспокоенными – всё-таки второй вариант. Как знал. Подобравшись поближе и протиснувшись между остальными зеваками, я смог получше разглядеть причину столпотворения: невысокое, немногим больше метра ростом, существо с желтовато-зелёной, местами покрытой бурыми пятнами кожей, крепкими конечностями и большой лопоухой головой, украшенной массивным горбатым носом. Гоблин (к гадалке не ходи, это был представитель именно этой печально известной по играм и настолкам расы) лежал на земле, опираясь на локоть, и тяжело дышал, прикрывая второй рукой глубокую рану в боку.       С минуту он переводил дух, как будто только что закончил марафон, и, собравшись с силами, выдавил из себя:       — Вождя! Не стойте столбом, блестомордые! Приведите вождя, у меня важные вести!       Людоящеры стали переглядываться и перебрасываться немыми вопросами. Бедолага продолжал постанывать и истекать кровью, и помогать ему никто не торопился, и дело было не только в том, что того, кого требовал гоблин, не было на месте. К его счастью, одну из людоящериц таки послали за шаманом, а Маро уже возвращалась с нужными для целебной магии припарками. Лечение началось незамедлительно, и высокий гоблинский голос вскоре завыл на всю округу, напоминая, что заживление ран магией пусть и замечательная, но далеко не безболезненная процедура. Взять на заметку: ран лучше избегать (хотя я и так не планировал бросаться на мечи и подставляться под стрелы).       — Ои! — подскочил гоблин, завидев спешащего нерасторопной старческой походкой пожилого шамана. Очевидно, двое были знакомы. — Мне нужен вождь Сонго, лучше сейчас! Трындец происходит капитальный! Орки, хобы! Все с ума посходили!       — Успокойся, Грязнак, — попытался угомонить распалявшегося гоблина Ои, — вождя сейчас нет, я временно занял его место. Расскажи, что стряслось.       Дети, которым надоело зрелище, разбежались кто куда, в то время как взрослые людоящеры скучковались сильнее, распуская уши. Я тоже навострил свои слуховые органы, ведь вид на зеленокожего гостя мне заградили хвосты и ноги любопытствующих. Грязнак, от имени которого я тихонечко хехекнул, стал с чувством рассказывать о своём несчастии. Говорил быстро, часто запинаясь – нервы, а вместе с ними и язык, явно его подводили, и тому была весомая причина. Он был одним из караванщиков, которые вместе с небольшим конвоем "хобов" пересекали полуостров Сурастан с юго-запада на север. Караван был достаточно плотно загружен, так что держались гоблины исключительно протоптанных троп и останавливались в привычных местах и деревнях, надеясь без происшествий добраться до плато Ведра в течение двух недель.       Но счастье предвкушавших крупную наживу гоблинов окончилось, когда к каравану приблизился отряд орков. Нарушая все племенные соглашения, зелёные варвары атаковали караван, в считанные минуты полностью разбили конвоиров и перехватали пытавшихся сбежать, уводя их куда-то в заросли.       — Сам я едва выпутался. Драпал с полдня. Загоняли меня, как скотину, но я-то не тупой, у меня как раз на такие случаи амулетик особый, для скорости.       Опустилась всеобщая тишина. Даже гомон утих – никто просто не знал, что и думать. Я лично не понимал всю важность и тяжесть этого происшествия, пока Ои, поразмышляв, не озвучил свои мысли:       — Орки атаковали гоблинов после десятилетия торговли и дружбы. Значит ли это, что король орков решил нарушить всеобщий мир?       — Может, это просто бандюганы берега попутали. Но орки были при чёрной стали, да и маг с ними был мощный… Вряд ли всё так просто.       Грязнак поднялся. В полный рост гоблин доставал мне до подбородка, чему я был по-злорадному рад: хоть кто-то в этом мире ниже меня. Шаман, повысив голос, насколько позволяли связки, отослал ящеров по своим делам, и они вдвоём отправились в дом вождя, чтобы обсудить всё в подробностях. Деревня вернулась в свой привычный размеренный ритм, а точнее попыталась вернуться: напряжение висело в воздухе, словно растянутая струна, все волновались о том, что произойдёт дальше, и я – не исключение.       Я был очень поверхностно знаком с расстановкой сил в мире, в котором очутился совсем недавно. Людоящеры, гоблины, орки, племена, караваны и кланы – все эти группы я видел на экране, но вживую встречал впервые, а оттого не знал о всех тонкостях их взаимоотношений и взаимопинаний. Кто кому друг, кто другу враг, кто врагу враг, а брату – брат? Непонятно. А понять было надо, ведь я находился не в удобном кресле, а прямо в гуще событий, которые грозились развернуться.       Вернувшись к берегу, чтобы попрактиковаться ещё, я стал размышлять. Пока что не известно наверняка, развернётся ли у меня под боком заварушка, но что, если так и случится? Первоначальный план, очевидно, пойдёт коту под хвост. Не страшно, он и без того не был особо продуман и сводился к ожиданию возвращения людоящеров-разведчиков, которые провели бы меня до ближайшего города. Если бы дошло до конфликта, то некому было бы со мной таскаться. Второй план был такой же, только место ящеров в нём занимали гоблины – те самые, караван которых атаковали орки. На них тоже рассчитывать не приходилось. Третий план полагался на мою подружку Зулейку, но тут проблема состояла в неопределённости. Она улетела по своим делам и не обещала вернуться, так что надёжнее было полагать, что в ближайшее время я её не встречу. Что тогда остаётся?       — Ника! — окликнула меня одна из людоящериц.       — Что такое?       — Шаман просил вас позвать. ...       В обитель вождя я привык входить как к себе домой, но теперь снова чувствовал себя не в своей тарелке. Ои сидел во главе того, что являлось эквивалентом стола – накиданных неровным кругом широких листьев; Грязнак расположился в пол-оборота к выходу, ковыряя в носу. Заботливые ящерицы уже принесли остатки последней трапезы и какой-то мутный напиток в деревянной миске, который я видел впервые. Разложили на троих, показывая, что вошедший, то бишь я, равен по важности присутствовавшим.       Я не знал, какого приёма ожидать от гоблина, учитывая его пролетарские манеры. И я в который раз был удивлён, когда тот, чуть завидев меня, преобразился: чуть сгорбленная спина выпрямилась, проводившая раскопки рука оказалась за спиной на манер учтивого дворецкого, а плававший взгляд окреп. Никакой магии, насколько я мог судить; только чётко отработанные движения, будто гоблин-караванщик годами крутился в высшем свете.       — Ведьма Ника, я полагаю? — сказал он, стараясь занизить тон голоса. Если бы меня опять не приняли за лесную колдунью, я был бы даже впечатлён. Тоже самое с его улыбкой: вымеренная и учтивая, вот только зубы всё равно кривые и жёлтые. — Отрадно встретить в столь отдалённом месте представителя столь уважаемой касты. Моё имя Грязнак Коротыш, крайне рад знакомству.       Я фыркнул, сдерживая смех. Улыбка сошла с лица гоблина, но он ничего не сказал. Видимо, родители не особенно любили своего сыночка, если наградили его таким именем. Вслух я, разумеется, этой мысли не озвучил, надеясь, что мне с моими мыслями не попадётся однажды телепат.       С другой стороны, что мне телепат? Если кто-то попытается прочитать мои мысли, то я отправлю их в самые глубины моего отравленного интернетом сознания, туда, где хранятся все те "видеоматериалы", о которых все знают, но никто не говорит, вперемешку со случайными историческими фактами и коллекцией бессмысленных мемов. Неподготовленный разум аборигена будет моментально сварен!       — Ника, очень приятно. И скажу сразу: я не ведьма, а путешественница.       — А, так вы из этих… — разочаровался Грязнак, тут же обратив свой метаморфоз. Кем были "эти" я уточнять не стал, ведь чувствовал, что разочаруюсь уже я.       — Великая Ника, присоединитесь, пожалуйста, к нам за горзой, — вмешался Ои, — ваш опыт будет очень полезен.       Он подобрал миску и хлебнул из неё, и Грязнак, вернувшись на место, сделал то же самое. Я последовал их примеру, подобрал жидкость и, на всякий случай, принюхался. Мутная водичка со слегка сладковатым запахом, по консистенции напоминавшая кисель. Несмело отпив, я удивился, ведь киселём напиток по сути и являлся.       — Горза, — стал пояснять шаман, — пьётся перед важными разговорами. Эта древняя традиция, уважаемая всеми монстрами.       — Хорошая традиция, — одобрил я, опустошая миску, — помогает подсластить предстоящее действо.       — Друган Ои прижал меня, мол, "Великая" должна услышать, — перевёл тему гоблин. — Не знаю, чего такого великого он в тебе нашёл, девочка, но раз сказал – значит должна.       Грязнак пригубил горзы и вытер нос, который из-за своей массивности так и норовил в вышеназванный напиток окунуться. Затем вздохнул.       — Ну, что стряслось я уже выложил. Всё чистая правда, не извольте сумлеваться. Но эт ещё ничего, цветочки, ягодки уже на подходе.       — Ты звучишь уверенным.       — И не на пустом месте, красотуля. Тут вишь какое дело: орки-то были не простые. Стычки с бандюгами и негодяями – дело житейское на самом деле, а вот встретить чёрных орков – вот это уже плохо.       — Что за "чёрные орки"?       На меня посмотрели, как на пришельца (которым я в каком-то роде и являлся).       — Про чернышей что ль не слышала? Ты откуда ваще такая взялась?       — Ну…       — Да по боку, можешь не говорить. Чёрные орки – это гвардия короля орков. Его личная банда. Полные мракобесы: как на подбор все огромные, противные, а лица у них измазаны какой-то грязью. Но главное у них – броня и ятаганы из орочьей стали. Чёрная, узорчатая, крепкая, такой нигде больше не найти. Откуда она взялась – хрен его знает, но первыми ковать её стали орки, так что в честь них и обозвали.       — То есть она слишком дорогая для простых разбойников?       — Да какое там, она во-об-ще не продаётся. Ни за золото, ни за серебро, — цыкнул Грязнак. Опасение в его голосе смешалось с досадой. — Плюс, с ними был маг-грозовик. Их всего штук пять во всей округе наберётся, так что нечего и думать: это дело рук короля, етить его за ногу! Долговязый говнюк Груум хочет подмять под себя всех вокруг! Нам нужно двигаться, да поживее, иначе нам всем кранты!       — Не торопись, Грязнак, — прервал его Ои, — мы ещё очень мало знаем. Что бы не делал король Груум, он явно настроен серьёзно, но утверждать, что он желает захватить наши территории слишком рано.       — Ои, — сказал Грязнак мрачным тоном, — ты не понимаешь, о чём толкуешь. Вы, блестолобые ящеры, сидите тут в своей дыре, плескаетесь в водичке и обжёвываетесь кумкурой до отключки. Мы же колесим по всему Пределу, видели всё на свете, слышали ещё больше. И я вот что тебе скажу: быть войне, подвижки были давно. Король орков подминал под себя знамёна хобов, племена всякой падали и деревушки вроде вашей. Давеча, если верить слухам, его парни закрепились в Звёздном городе.       — В Нигратуме?       — Да, — кивнул гоблин.       — Место силы спящей богини… если он в самом деле его захватил, то ты можешь быть прав, Грязнак, — задумчиво произнёс шаман и внезапно обратился ко мне. — Что вы об этом думаете, Великая?       Я не сразу осознал, что обращаются именно ко мне. Уж чьё-чьё, а моё мнение здесь явно наименее авторитетное. Даже парнишка Итекон, грызущий в свободное время собственный хвост, имел в данном вопросе больше компетенции. Но терять лицо ещё сильнее я не был намерен, а потому, собрав всю мудрость, что у меня была, изрёк:       — Может война, может – не война. Мы-то с вами что поделаем? Среди нас торговец, шаман и путешественница, никакой реальной силы у нас нет. Оставим эти проблемы шишкам поважнее, пусть они и решают. Тем более, ваш вождь, Ои, сейчас на службе у короля орков, так? Значит, вы на его стороне, и вам вообще можно не бояться вторжения.       Ои кивнул, хотя не было понятно, согласился он или просто задумался. Грязнак – наоборот, запротестовал:       — Ага, и что теперь? Не знаю, как у вонючих людишек всё устроено, а у нас, гоблинов, принято действовать по обстоятельствам. А обстоятельства говённые. Король орков – злое и безжалостное чудовище, у него одно правило: кто сильнее, тот и прав. И он всех нас сильнее.       Слушая разглагольствования гоблина, я вдруг насторожился.       — Погоди, Грязнак. Я не понимаю, отчего ты так печёшься о землях людоящеров.       — Не понял?       — Например, — стал раздумывать я вслух, — ты можешь попытаться распалить конфликт, чтобы продать обоим сторонам оружие и припасы. Или, если история про атаку на твой караван правдива, ты можешь воспользоваться ящерами, чтобы вернуть схваченных товарищей и украденный груз. Или провернуть ещё какую авантюру. Сознавайся, что у тебя на уме?       Гоблин поднял руки.       — Пойман, сдаюсь. Ты права, красотуля, я хочу спасти и братанов, и наш груз, но это не всё. У нас клиенты здесь, — гоблин провёл рукой по воздуху, загребая жестом всю деревню, — у нас клиенты и в других местах, которые орки хотят захватить. И знаешь, чё? Лично мне не насрать на их жизни. Оркам – да, их интересуют покорные рабы, а я не хочу, чтобы мои клиенты все стали рабами. С кем нам тогда будет торговать?       Грязнак Коротыш врал нам с Ои прямо в лицо, я это чувствовал. Его глаза были полны решимости, а голос ни на секунду не дрогнул. Я ошибся: здесь был не просто прагматичный интерес ушлого торгаша, а реальные эмоции. Если бы он не был гоблином, я бы даже назвал их человечностью. Так или иначе, подозрительность во мне уступила осторожному доверию. Доверчивость всегда была моей слабостью, и в один прекрасный день именно она сведёт меня в могилу, но я ничего не мог с собой поделать. Искренность и запал нравились мне в людях (ну, и в монстрах, раз на то пошло), и гоблин в тот момент сочился ими.       — Не знаю, как вы, но я не могу сидеть сложа руки. Никто тут не силач, но что-то же надо делать? — подытожил он.       — Не совсем, — возразил Ои, — кое-кто сильный среди нас всё же есть. Повелительница пламени, укротительница огненного духа и смекалистая изобретательница.       — Погодите, вы про меня что ли? — недоуменно уточнил я.       Шаман усмехнулся.       — Вы сильно себя недооцениваете. Великая Ника, я неспроста вас так зову. У вас достаточно магии и мудрости, чтобы справиться с многими вызовами, которые непосильны для нас.       Я задумался, чем ответить, но старик Ои вдруг подобрал свой посох и направился к выходу.       — Мне нужно провести один важный ритуал, попытаюсь связаться с вождём Сонго. Нам нужно хорошенько обдумать, как дальше поступать.       Шаман скрылся в проходе, а Грязнак, не знавший, что думать, неуверенно спросил:       — Кого, он сказал, укротительница?       — Огненного духа. Ну, джинна, то есть. Долгая история.       — Знаете, — сглотнул он, — давайте всё-таки на "вы"?