Она на перерыве

Дверь в гримёрку звёзды Пенаконии была закрыта, но фанаты всё равно встали возле нее и стучали, требуя чтобы певица вышла и дала автограф, несмотря на то, что выступление Зарянки закончилось совсем недавно. — Мисс Зарянка, можно автограф! — Мы вас очень любим! Вдруг ручка двери опустилась, заставляя фанатов замереть в ожидании их звёзды, но вместо Зарянки, дверь открыл высокий устрашающий парень с длинными белыми волосами. — У мисс Зарянки сейчас перерыв, — сказал он и захлопнул дверь, оставляя фанатов в диком недоумении.

***

— Зарянка-а, мне уже надоели твои фанаты. Почему они не дают тебе хотя бы пару минут отдыха, — сказал Бутхилл, приземляясь на диван и снимая свою шляпу. Зарянка сидела за туалетным столиком и красила свои губы помадой. Она посмотрела на отражение Бутхилла в зеркале и улыбнулась, поднимаясь. Она подошла к нему в упор и погладила его щеки. Он обхватил ее руки своими, принимая ласку. — Я уже привыкла. Они просто меня очень любят. — Я тоже люблю тебя вообще-то, — сдвинув брови к переносице, сказал Бутхилл. Он переплел их пальцы и притянул Зарянку ближе, заставляя сесть к нему на колени. Она только игриво улыбнулась, удобно устраиваясь на коленях Бутхилла, обхватывая его шею. — Я знаю. И я тоже. — Но я получаю твоего внимания меньше, нежели они. Пусть не переходят черту. — Я же и так посвящаю все перерывы тебе, — сказала Зарянка и поцеловала угрюмого Бутхилла в щеку, оставляя след от помады. — Ладно тебе пора зарядиться на следующее выступление, — сказал Бутхилл, стискивая девушку в теплых объятиях. Она только захохотала своим чудесным голосом и вновь поцеловала Бутхилла в щеку. — Ну ты опять хочешь, чтобы твой братец увидел следы от твоей помады? Я устал от него бегать. Зарянка хмыкнула и поцеловала в щеку парня ещё один раз, наконец добиваясь его красивой улыбки. Ей нравилась его улыбка, особенно его чудесные клыки. Она считала, что они выглядят очень мило. Поцелуи продолжались, а руки Зарянки ещё крепче обнимали светловолосого парня. — Ну всё, милая, хватит, — смеясь, говорил Бутхилл, но лишь наигранно, так как ему наоборот, очень нравились поцелуи певицы. Они были такими же, как и ее песни: милые, чудесные, приятные. Он всем своим необычным телом мог чувствовать ее любовь и тепло. И, конечно же, нежность. Бутхилл погладил плечо Зарянки, как будто согревая, а она уложила свою голову ему на грудь, напевая какую-то песню, которую точно наизусть знал Бутхилл. Объятия могли длиться ещё 20 минут, так как спустя это время перерыв Зарянки заканчивался, но им пришлось прерваться из-за стука в дверь и голоса Воскресенья: — Сестрёнка, можно войти? Зарянка медленно поднялась с колен Бутхилла, а он вяло встал, ожидая, что же сейчас будет после того, как Воскресенье откроет дверь и войдёт. Он привычно направился к окну и Зарянка подошла к нему, чтобы поцеловать напоследок. Сладкие губы Зарянки встретились с губами Бутхилла и он старался целовать девушку очень осторожно, чтобы не навредить своими острыми зубами. В момент поцелуя, дверь открылась и Воскресенье оторопел от увиденной картины. Он не только увидел, что Зарянка опять целуется с этим парнем, но и следы помады на его щеках. В глазах Воскресенья застыл гнев. — Ладно, милая, мне пора, — сказал Бутхилл и совсем не стесняясь брата Зарянки, в последний раз поцеловал ее в щеку. Разъяренный Воскресенье уже хотел схватить мерзавца, который портит его сестру, за шиворот, но не успел, так как этот негодяй выпрыгнул из окна и скрылся за крышами зданий. — Зарянка, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но если он сделает тебе что-то плохое, ему не поздоровится, — с уставшим видом, сказал Воскресенье. — Конечно же знаю, брат. Можешь не беспокоиться обо мне, — легко сказала Зарянка и сев обратно за туалетный столик, продолжила наносить макияж. Когда-нибудь Воскресенье серьезно возьмётся за поимку этого рейнджера, но пока он не сделал ничего плохого его сестре. Тем более сестра его любит, а Воскресенье ей доверяет во всем. Но только не её вкусу в парнях.