Afton aime, déteste.

Уильям испытывал неприязнь к Маринетт. Её искренность и преданность казались ему ядовитыми цветами, которые проникали в душу и отравляли её. Его раздражала её очаровательная улыбка, как солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи, и проницательный взгляд, напоминающий острое лезвие ножа, разрезающее воздух. Он чувствовал, что её присутствие — это как тяжёлый груз, который он не может сбросить. Майкл, напротив, обожал Маринетт. Для него она была ангелом, спустившимся с небес, чтобы озарить его жизнь. Её заботливость была мягким светом маяка в бушующем море, а нежность — тёплым одеялом, укрывающим от холода. Он видел в ней всё то, чего ему не хватало: доброту, понимание и обворожительность, которая притягивала его, как магнит. Маринетт отвечала Майклу взаимностью. Она чувствовала к нему тёплые чувства, как тёплый ветер, ласкающий кожу, и видела в нём что-то родное, как в старом друге, которого давно не видела. Уильям ревновал Маринетт, особенно когда рядом с ней появлялся Майкл. Он был одержим ею, как человек, потерявший рассудок. Его ревность была как змея, обвивающая сердце, и он не мог спокойно видеть, как другие мужчины проявляют к ней внимание. Его чувства к ней были как ураган, сметающий всё на своём пути. Майкл тоже ревновал, но его ревность была спокойной, как тихая река, текущая среди камней. Он не мог понять, почему Уильям так одержим Маринетт, но знал, что должен защитить её. Однажды Уильям не выдержал и крикнул: — Как же ты меня достала! — Он ударил кулаком по столу, стоявшему рядом с Маринетт. Она вздрогнула и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Её взгляд был как острый нож, проникающий в его душу. Уильям был зол и непредсказуем, как буря, готовая разразиться в любой момент. Он требовал ответа от Маринетт, но она молчала, как будто её слова были каплями дождя, падающими на землю. Хорошо, что Кэссиди, Лиззи и Майкл ушли гулять, и они были одни дома. Не хотелось, чтобы младшие услышали ругань и оскорбления Уильяма. Это было бы как гром среди ясного неба, разрушающий их маленький мир. Маринетт тихо спросила его: — Что тебе нужно от меня, Уильям? Он ответил, как будто это было очевидно: — Тебя. И поцеловал её. Его губы были как огонь, обжигающий её кожу. Она прикусила его нижнюю губу, как будто пыталась остановить его, но он не отпускал её. Маринетт сказала, как будто выплеснула всю свою боль: — Мразь. И снова вовлекла его в поцелуй. Её губы были как яд, проникающий в его кровь. Они не заметили, как Майкл вернулся домой и увидел их целующимися. Тогда им повезло, что он увёл младших гулять. Иначе их ссора могла бы закончиться не только поцелуями, но и чем-то более серьёзным. Их любовь была как огонь, который мог сжечь всё вокруг.