Out of Sight, Under My Skin

***

Маленькая рыжевато-коричневая сова влетает в открытое окно и бросает свернутую стопку бумаг на стол для завтрака, чуть не опрокидывая кружку с кофе Драко, как это происходит каждое проклятое утро. Малфой отчаянно пытается не расплескать его повсюду, ругаясь, потому что при этом чуть ли получает ожог четвертой степени (по мнению самого Драко). Он понимает, что маленькая негодяйка достала его, Драко уже собирается свернуть чертовой птице шею, как та уже улетает. И снова Драко взвешивает возможность отменить подписку Панси на эту ужасную газету без её ведома. — О, чудесно. Передай-ка это сюда, — говорит Панси, когда Драко берет утренний «Пророк», с которого лишь слегка капает кофе. — Драко, ты же знаешь, как я люблю читать о проблемах других людей. Драко отрывает последнюю часть и, не говоря ни слова, передает ей, не отрывая взгляда от обложки. К этому времени она, должно быть, уже вовсю болтает о последних незначительных проблемах, с которыми столкнулся волшебный мир. Обычно Драко с удовольствием давал бы свои советы с возвышенной серьезностью, чтобы помочь им избавиться от их общего горя, но что-то привлекло его внимание, удержало его. — Еще одно письмо о попытке какого-то сбитого с толку дурака расшифровать его запах Амортенции. — Безоар, драконий помет и гердирут. О, как мерзко, бедняга, — заявляет Панси. Драко не отвечает. Он слишком увлечен лицом, которое не видел почти три года. Оно красивое, даже когда хмурится в камеру, и волшебное изображение, отображающее его недовольство, бесконечно повторяется. Оно смотрит на Драко с обложки, знакомое, но изменившееся. Его челюсть острее, чем Драко помнил, а на лице — ухоженная растительность под четко очерченными скулами. Его темные волосы намного длиннее, в них нет и следа прежней растрепанности, они собраны на затылке в пучок, открывающий уши и сверкающие драгоценности, которые их украшают. Оно подходит к серебряному кольцу, которое обвивает кончик его густой брови, и маленькой шпильке над ноздрей. Нос у него все такой же, слегка искривленный из-за того, что когда-то был сломан, и Драко хорошо с этим знаком. Он бы точно узнал, кто это, уже по одному этому узнал бы это лицо где угодно — узнал бы его, даже изуродованное и опухшее, — даже если бы не характерный шрам над бровью, четкий и узнаваемый. Заголовок над изображением смело заявляет, что мысли Драко подтвердились: Гарри Поттер вернулся в Англию. — Дорогая тетя Агата, — читает Панси вслух, не обращая внимания на учащенное сердцебиение Драко. — Я с некоторых пор с подозрением отношусь к своему парню и просмотрела его воспоминания, пока он спал. Он встречался с этой симпатичной ведьмой у себя в офисе, и теперь я не знаю, что делать. Пожалуйста, помогите. Из «Легилименс». Драко начинает читать статью. — Честно говоря, эти ответы ничтожны. «Встреться с ним лицом к лицу и посмотри, есть ли что-нибудь, что стоит спасти!» Чепуха, ей следует немедленно порвать с ним и вместо него встречаться с той симпатичной ведьмой. ‌Избранный Возвращается. Буквально вчера на Диагон-аллее был замечен не кто иной, как Спаситель волшебного мира Гарри Поттер! Поттера видели посещающим несколько магазинов на Аллее и скандально щеголяющим с рукавами испещренными волшебными чернилами. Поттер не появлялся на публике в Англии почти три года, с момента окончания войны. Сообщалось, что последние несколько лет Поттер путешествовал за границей, но характер его поездок остается неизвестным. Благодаря новому смелому образу Поттера, ходит множество слухов о том, чем именно занимался Избранный в последние несколько лет. Однако, останется ли он в Англии надолго, еще неизвестно. — Я уверена, что могла бы ответить на все эти вопросы лучше. Стоит ли мне делать карьеру журналиста, о которой давно мечтала? Маме это бы подошло. Как ты думаешь? — Панси поворачивается к нему с озорным выражением лица, которое сменяется насмешкой, когда она видит статью, которую он читает. — Неужели, Драко, опять? Есть какие-нибудь новости? — Он вернулся после того, как шлялся Мерлин знает где, — говорит Драко, снова вглядываясь в лицо Поттера после беглого просмотра статьи. Панси закатывает глаза, глядя на него. — Да, блудный спаситель возвращается. Мы уже говорили, что он вернется несколько недель назад. Завтра у Рози первый день рождения, Драко. — Ты никогда не упоминала, что у него в лице есть что-то металлическое, Панси, — настаивает Драко. — Я не думала, что это так важно, — она приподнимает брови. — Ты всегда был так непреклонен в том, что он не в твоем вкусе. — Это не так, — отрицает Драко, но даже для него самого это звучит неубедительно. — О, послушай-ка, дорогой, — растягивая слова, произносит Панси, возвращаясь к своей работе. — Это история о человеке, который пытается примириться со своей сексуальностью после многих лет глубокого подавления. Не кажется ли тебе это знакомым? Драко не удостаивает ее ответом. Вместо этого он допивает свой кофе и раздраженно смотрит на нее. Не отрываясь от «Пророка», который она держит в руках, Панси говорит: «Дорогой, я думала, ты больше не отрицаешь». Драко фыркает: — Это не имеет никакого отношения к Поттеру! — Возможно, тебе стоит отправить письмо, — смеется Панси и изображает оскорбительно плохую имитацию шикарного голоса Драко. — «Дорогая тетя Агата, я 20-летний гомосексуалист, с которым никто никогда не спал, потому что я был слишком занят поисками своего заклятого врага детства с одиннадцати лет. Пожалуйста, пришлите помощь!». Драко сминает газетную статью в комок и бросает в нее, посылая вдогонку жалящее. Она все еще смеется, когда выскакивает из-за стола и уходит в другую комнату, ее хихиканье еще долго висит в воздухе. Когда она уходит, Драко с тихим восклицанием поднимает с пола скомканные листы. Он разглаживает черты лица Поттера на фотографии, аккуратно вырывает его портрет и засовывает в карман, говоря себе, что это только для того, чтобы позже сжечь.

***

Драко искренне сожалеет, что не расспросил Панси о возвращении Поттера, перед тем, как поехать на пляж на следующий день. Конечно, в первую очередь это она его втянула в это, Панси, которая теперь пытается заставить его выполнять черную работу по нанесению солнцезащитного крема на ее спину, эта чертова девка. Драко как раз выдавливал SPF себе на ладонь, когда заметил его, стоящего чуть поодаль с остальными. Кажется, Поттер только что прибыл, он машет, обнимает и приветствует остальных с энтузиазмом, как это обычно делают гриффиндорцы. Внезапное появление его собственной персоной поражает Драко, будто его сбил грузовик. На полной скорости. Он сжимает флакон с солнцезащитным кремом с такой силой, что тот выплескивается ему на ладонь. Драко тихо выругался, когда жидкость просочилась сквозь кончики его пальцев. В последний раз Драко видел Поттера после суда. Но тогда он был слишком вялым, и ему не удалось вымолвить ни слова, кроме тихого «спасибо» — за его показания, за его палочку, за его жизнь, — прежде чем Поттер ушел и, по-видимому, свалил в Китай, Швейцарию или Бразилию. И теперь он здесь. — Панси, что он здесь делает? — Драко отчаянно шипит и так резко отворачивается, пытаясь остаться незамеченным, что песок взлетает у него из-под ног. Панси опускает свои нарочито большие солнцезащитные очки и невозмутимо смотрит на него. — Драко. Сегодня день рождения Роуз. Дочь Грейнджер и Уизли. Кусочки мозаики складываются в голове Драко с лязгом, напоминающим звук закрывающейся крышки гроба. Он закрывает глаза и переводит дыхание. — Честно говоря, я не понимаю, почему ты так удивлен. Мы дружим с ними уже целую вечность, — говорит Панси. — Нет, — Драко обвиняюще тычет в нее пальцем. — Ты дружишь! — Сладкий, Я встречаюсь с двумя из них. — Она смотрит на него с жалостью, забирает флакон с солнцезащитным кремом и с гримасой оглядывает беспорядок, который он устроил. — А ты бесполезен, та. С этими словами Панси поворачивается и обращается к группе гриффиндорцев, где стоят ее подружки: — Джинни, любимая! Поможешь крем нанести? Она поднимает флакончик с солнцезащитным кремом и бросает на Джинни застенчивый взгляд, хлопая ресницами и все такое, на что та, подскакивая, широко улыбается. На это оборачивается вся компания, даже Поттер, и Драко уже готов прятаться. Не проходит много времени, как взгляд Поттера останавливается на нем, и он с удивлением обнаруживает, что это холодный взгляд. Оценивающий, но в то же время нейтральный. Затем его взгляд падает на беспорядок в руках Драко, и он приподнимает бровь. Драко быстро отводит взгляд, сильно краснея, и стирает проклятый солнцезащитный крем. Когда Драко, наконец, оглядывается, внимание Поттера уже отвлечено, и Драко может впервые за три года взглянуть на него. И, Мерлин, что это за зрелище! Статья в «Пророке» не воздала ему должного, думает Драко, обводя Поттера взглядом с головы до ног. От тощего мальчика в мешковатой одежде не осталось и следа, Поттер теперь более чем уместен в своей поношенной футболке «Ведуний». Рукава слегка оттопыриваются на бицепсах, а по рукам и тыльной стороне ладоней стекают темные завитки чернильного рисунка. Руки Поттера изгибаются и деформируют татуировки, когда он поднимает маленькую девочку, которая, пошатываясь, подходит к нему, и без усилий кружит ее в воздухе. Ее смех разносится по залу, как звон колокольчиков на ветру, а ответная улыбка Поттера сияет. Драко помнит, как на пятом курсе у него возникла небольшая дилемма, когда Теодор Нотт начал бунтовать и вернулся с летних каникул с проколотыми ушами. В итоге они целовались в пустом классе заклинаний, после того как Драко целыми днями пялился на них. Это ничто по сравнению с абсолютной паникой, которая сейчас подкатывает к горлу Драко. Потому что Поттер — Драко сглатывает — Поттер в хорошей форме. Подтянутый, великолепный и полностью во вкусе Драко. Это ужасно. — Она довольно милая, не так ли? — Луна внезапно прерывает ход мыслей Драко. — Я… да, — он кашляет и отводит взгляд от этих двоих. Довольно мило. Панси бочком подходит к ним с понимающим видом, ведя за собой Джинни. Драко бросает на нее сердитый взгляд, но она с легкостью его игнорирует, поворачиваясь обратно к семейству Грейнджер-Уизли, которые стоят рядом с Роуз и Поттером. — Что бы вы ни говорили об этих двоих, но из них получаются очаровательные малыши, — говорит Панси, прежде чем повернуться к Джинни и Луне. — А можно нам такую? Фыркает Драко. — Ты же не просишь низзла, Пэнс? — Ты любишь детей, Драко? — спрашивает Луна. Драко корчит рожу, отчего Панси и Джинни смеются. Луна только улыбается и кивает, как будто это ответ на ее вопрос. — Ах, да, конечно, — торжественно произносит Джинни. — Драко Малфой, любитель низзлов и ненавидящий детей. — Я не испытываю ненависти к младенцам. Они просто невыносимы, пока не достигнут определенного возраста. Как и Эдвард, он милый ребенок. Должно быть, в нем есть что-то от Блэка. Я, конечно, всегда был идеальным ребенком, — надменно говорит Драко. Панси одаривает его равнодушным взглядом. — Драко Малфой, ты грязный лжец. Я знаю тебя с тех пор, как ты был в возрасте Тедди, и ты всегда был маленьким монстром. Драко просто показывает ей язык. — Ну-ну, дети, — великодушно начинает Джинни. — Давайте решать все споры в суде, как цивилизованные люди. Она обнимает каждого из них за плечи и увлекает к остальным, которые наколдовали широкую сетку, перекидывая через нее мяч взад и вперед. Затем Драко быстро знакомится с маггловским видом спорта — пляжным волейболом. Они разделяются на две команды по четыре человека. Драко, Рон, Дин и Луна становятся по одну сторону сетки, а Гарри, Симус, Джинни и Невилл — по другую. Панси отказывается от участия, вместо этого садится в сторонке и смотрит вместе с Гермионой и Роуз, подшучивая над неуклюжими попытками Драко познакомиться со спортом. В конечном итоге они не придерживаются каких-либо формализованных правил, довольствуясь жестокой игрой в «не дай мячу коснуться земли». Драко проводит большую часть времени, переключая внимание между мячом и Поттером, сидящим напротив него. Он легко отвлекается на то, как выглядят руки Поттера, когда он отбивает мяч, и на то, как задирается его рубашка, обнажая живот при каждом броске. Когда другая команда набирает еще одно очко, Драко обвиняет Поттера в его жалком выступлении. Хотя бы потому, что Поттер, похоже, преуспевает в этом виде спорта так же хорошо, как и в квиддиче, что Драко находит типичным и приводит в бешенство. Роль Поттера как основного источника его отвлечения не имеет большого значения. Однако Драко был рад узнать, что Джинни так же плохо играет в волейбол, как и он сам. Пэнси, похоже, это не сильно смущает, ее перебранки звучат совсем иначе, чем в разговоре с Драко, и сопровождаются несколькими похотливыми взглядами, которые, по его мнению, не имеют никакого отношения к тому, чтобы сидеть рядом с годовалым ребенком. Рон, однако, удивляет Драко, подтверждая свой прежний титул. Его неожиданное умение играть приносит им изрядное количество очков, и Драко торжествующе напевает «Уизли — наш король!», с каждым набранным очком. После нескольких раундов все они потеют под августовским солнцем. Драко вытирает со лба каплю пота и наблюдает, как Поттер одним отработанным движением снимает рубашку, обнажая упругую грудь. Драко с ужасом обнаруживает, что у него еще больше незамеченных ранее мышц и татуировок. Он подавляет сдавленный звук, который вырывается из его горла, и увлеченно наблюдает за игрой, забыв о волейболе. С такого расстояния Драко не может разглядеть, что это такое, но он наблюдает за тем, как замысловатые узоры перекатываются по мышцам при каждом движении Поттера. Драко так увлекся, наблюдая за чернилами на смуглой коже и прослеживая линии грудных мышц Поттера до полоски темных волос, исчезающей за плавками, что не услышал запоздалого предупреждения, которое выкрикнул Невилл. Или даже не замечает, как волейбольный мяч летит прямо ему в лицо, пока он не отшатывается от боли. Мяч ударяет его по носу ослепительно-белой вспышкой с такой силой, что слезы застилают ему глаза. Когда туман рассеивается, Драко понимает, что лежит на земле, у него кружится голова, и он щурится на голубое летнее небо. Над ним проносится тень, и кто-то склоняется над ним. Внезапно он видит только лицо Поттера, что само по себе не редкость, но примечательно тем, что оно ярко подсвечено солнечным светом, отчего кажется, что он светится, и выглядит таким озабоченным, что Драко думает, что он, должно быть, спит. Ему требуется секунда, чтобы прийти в себя настолько, чтобы заметить и принять руку, которую Поттер протягивает, чтобы помочь ему подняться. Когда он отпускает ее, Драко видит вспышку другого времени и другую руку, протянутую, но не принятую. — Это было жестко, Малфой. С тобой все в порядке? — Спрашивает Поттер. Драко краснеет и поднимает руку, чтобы осторожно потрогать ноющий нос. — Да, Поттер. Все в порядке, спасибо за помощь. Поттер, похоже, собирается сказать что-то еще, но тут к нему спешит Невилл со смущенным видом. — Извини за это, Малфой! Я немного неудачно подал. Я пытался предупредить тебя… — Не беспокойся, Лонгботтом, — Драко пытается выдавить из себя улыбку, борясь с желанием снова лечь и спрятать голову в песок от смущения. Это его первая встреча с Поттером за много лет, и это после того, как его шлепнули по заднице волейбольным мячом. Драко хотелось бы возмутиться неуклюжестью Лонгботтома, но он находит странное утешение в том, что некоторые вещи, похоже, не меняются. Вместо этого Драко закрывает лицо руками, но тут появляется Панси и отрывает их, чтобы осмотреть его нос. Она приподнимает его подбородок изящной рукой, поворачивая его лицо из стороны в сторону, осматривая повреждения. — Ну и что? — Спрашивает Драко, лишь наполовину шутя. — Я ужасно изуродован? — спросил он. — О, Драко, это просто катастрофа, — напевает Панси. Она делает паузу, достаточную для того, чтобы пульс Драко снова участился. Затем: — Но твоя красота, к сожалению, осталась нетронутой. Драко застонал и, подавленный, стряхнул ее хватку. Секунду спустя рядом оказался Поттер. — Может, тебе стоит немного посидеть, — предлагает он, кладя ладонь на плечо Драко. Мгновение Драко смотрит на это, разинув рот. Затем, покачав головой, он отвечает: — Да, да. Посидеть. Хорошая идея. Ошеломленный, он направляется к Панси, которая снова сидит в сторонке. Под прохладной тенью зонта рука Драко все еще горит от прикосновения Поттера. Панси бросает на него взгляд и вздыхает. — Дорогой, я думаю, пришло время снова завести отношения. — Ни в коем случае. — Ты уверен? — Спрашивает Панси. — Ты знаешь, Джастин недавно спрашивал о тебе. — Финч-Флетчли? — Драко корчит гримасу, откидываясь на песок и глядя на зонтик над собой, на красно-белый узор в виде вертушки. — Да, конечно, но это я тоже пропущу. Она наклоняется к нему поближе и шепчет: — Ты не можешь вечно цепляться за Поттера. Драко закрывает глаза, отключаясь от Панси и слушая тихий голосок в своей голове, который соглашается с ней. Если бы все было так просто.

***

Следующая встреча Драко с Поттером стала для него почти таким же сюрпризом, как и первая. Хотя, на самом деле, этого не должно было случиться, если бы Драко просто подумал об этом больше, чем он (а это было совсем не так). И все же он отказывается верить, что это нечто большее, чем судьба, сыгравшая с ним ужасную шутку. Это воскресенье было отведено для того, чтобы навестить Андромеду и Тедди в доме Тонкс. Он стал заглядывать к ним почти каждую неделю с тех пор, как его мать обратилась к его тете после смерти Люциуса. Нарцисса и Андромеда вновь обрели веру в важность семьи. Обычно они вдвоем общаются в саду, пока Драко играет с Тедди. Сегодня Тедди пригласил их поиграть в Дракона и героя, его любимую игру. Естественно, Драко — свирепый дракон, а Тедди — отважный герой, который намерен победить его. В данный момент они в тупике: Тедди прячется за своей подушкой-щитом и медленно приближается, а Драко делает вид, что вообще его не видит. Такими темпами Драко начинает думать, что у Тедди, возможно, есть шанс поступить в Гриффиндор, но он все еще ставит на Хаффлпафф. Сейчас Слизерин кажется безнадежным предприятием, учитывая, что навыки Тедди красться незаметно ограничиваются приглушенным хихиканьем, доносящимся из-за подушки. — Луна упомянула, что ты любишь детей. Драко так сильно вздрагивает, что Тедди разражается восторженным смехом. Он оборачивается и видит, что Поттер стоит в дверном проеме, скрестив руки на груди так, что оттопыриваются предплечья. — О, и низзлов, не так ли? — Спрашивает Поттер, и на его лице расплывается красивая улыбка. С такого близкого расстояния чернила на его руках наконец-то можно разобрать. На одной руке распускается букет лилий. На другой — волк и собака, бесконечно гоняющиеся друг за другом. Вокруг них — каскадная мозаика из более мелких рисунков. Снитч порхает вокруг созвездия звезд, огибая треугольный символ. Драко с огорчением отметил, что тушь идеально подходит к коже Поттера, подчеркивая свой черный цвет на теплом темно-коричневом фоне. Он был создан для солнца. Драко считает, что он сияет. Драко, однако, обгорел практически везде после того дня на пляже, его бледная кожа стала чувствительной и розоватой. Он принял ванну, наполненную зельем от солнечных ожогов, чтобы вернуть своей коже ее естественную красоту, а Панси хлопотала над ним в их общей квартире. Он почти жалеет, что так и не загорел, хотя бы потому, что тогда, по крайней мере, было бы видно, как он краснеет, как краснеют щеки до кончиков ушей. — Гарри! — Воскликнул Тедди, в волнении роняя подушку и бросаясь к Поттеру. Поттер смеется, заключая Тедди в объятия, и от этого звука у Драко щемит сердце. — Я скучал по тебе, мишка Тедди! — восклицает Гарри, бросаясь в атаку от щекотки, отчего Тедди визжит и извивается в руках Поттера. Когда Поттер, наконец, смягчается, он спрашивает их обоих: — И во что мы сегодня играем? Тедди выпрыгивает из объятий Поттера, подбирает упавшую подушку и торжествующе размахивает ею над головой. — Дракон и герой! Герой — я, а кузен Драко — страшный дракон! — затем он поворачивается к Драко с сияющей улыбкой на лице, которая сменяется невинным недоумением. — Драко, почему ты весь розовый? Драко выпучивает глаза, переводя взгляд с Тедди на Поттера, который удивленно поднимает брови. — Да, Драко, почему ты весь розовый? — Спрашивает Поттер. Драко неразборчиво заикается. — Я тоже хочу быть розовым! — Кричит Тедди, и его волосы приобретают яркий розовый оттенок, похожий на жвачку. — О, Мерлин, — подавленно шепчет Драко. — Я… это… я обгорел на солнце. Приподнятые брови Поттера озабоченно опускаются. — На пляже? Ты в порядке? — Я… да, — отвечает Драко, стараясь унять румянец, но это становится все труднее перед лицом искреннего внимания Поттера. — Теперь со мной все в порядке. — Тебе нужна мазь? — Поттер продолжает, не обращая внимания на состояние Драко. — Я мог бы помочь, тебе больно? — добавляет он, поднимая руку, чтобы осторожно коснуться щеки Драко, и тот теряет всякую надежду из-за быстро возвращающегося румянца. — Спасибо, но мне не нужна мазь, Поттер. Ванны с зельями для меня гораздо эффективнее, — настаивает Драко, но только по широко раскрытым глазам Поттера Драко понимает, что он говорит. — Я… я не… я имею в виду… От объяснений его отрывает звонкий смех Поттера, и Драко чувствует, как его переполняет тепло, как будто он покраснел до кончиков пальцев ног. — Гарри! Ты здесь! — Андромеда внезапно появляется в дверях и заключает Поттера в объятия. — О, Драко, вот и ты, — восклицает его мать у нее за спиной. — Я надеялась, что ты проводишь меня обратно в поместье. Я бы хотела, чтобы ты взглянул на сад, цветы всегда расцветают от твоих прикосновений. — Мама, — быстро произносит Драко, бросая взгляд на Поттера, который задерживается в комнате. Кажется, только тогда его мать замечает его, и на ее лице появляется вежливая улыбка, когда она приветствует его. — Мистер Поттер. Как приятно видеть вас снова. — Миссис Малфой, мне тоже очень приятно, — Поттер улыбается в ответ. — Я должна поблагодарить вас за ваши письма, мистер Поттер. Они были для меня утешением. Я действительно надеюсь, что у вас все хорошо, — продолжает его мать, и Драко не может удержаться, чтобы не разинуть рот, глядя на них двоих. С каких это пор они переписываются? Поттер, кажется, слегка порозовел, бросив быстрый взгляд на Драко, прежде чем поднять руку и почесать затылок. — Да, конечно спасибо. И, конечно. Я рад этим письмам. Тогда улыбка его матери становится искренней. Сияя, она говорит: — Вы должны как-нибудь прийти на чай, мистер Поттер. Она, кажется, полностью игнорирует Драко, который твердыми губами произносит «нет», скрываясь от глаз Поттера. Когда Поттер соглашается, Драко с трудом сдерживается, чтобы не закрыть лицо руками. Мать Драко только улыбается ему. В Поместье, после ухода за цветами в саду, Драко присоединяется к матери за послеобеденным чаем, к счастью, без Поттера. Ему удается сделать всего несколько глотков чая, прежде чем он выпаливает: — О чем вы с Поттером написали друг другу? Его мать изящно отпивает из своей чашки, прежде чем небрежно ответить: — Боюсь, я не имею права раскрывать нашу переписку. Возможно, тебе стоит спросить мистера Поттера, когда вы увидитесь в следующий раз. Драко тут же поперхнулся и начал что-то бормотать, отчего его мать нахмурилась. — Мама, — протестует он, как только переводит дыхание. — Я уже достаточно натерпелся от Панси. — О, конечно, дорогой, — чопорно отвечает его мать. — Я только хотела сказать, что мистер Поттер — достойный уважения волшебник, и я знаю, как он тебе всегда нравился. — Мама, — хнычет Драко, и она смеется. — Раньше ты сводил Люциуса с ума. Поттер — это, Поттер — то. — улыбается она, но улыбка сходит на нет, когда Драко хмурится при упоминании своего отца. Тогда его мать берет его за руку, и он внимательно смотрит на нее. — Драко, твой отец был сложным человеком. Но мне хотелось бы думать, что после всего случившегося он больше всего хотел бы, чтобы ты обрел счастье. Драко борется с жжением в глазах и благодарно улыбается ей. — Спасибо, мама, — тихо говорит он. Затем, прочистив горло и вставая, добавляет: — Чай был чудесный. Я обязательно скоро приеду снова. Дай мне знать, как дела с цветами. — Передай Панси привет от меня, — говорит его мать после прощания. И когда Драко направляется к камину, она окликает его: — И мистеру Поттеру тоже, если увидишь его.

***

Не прошло и нескольких дней, как Панси ворвалась в комнату Драко, словно вихрь из облегающей ткани и ажурных сеток. Она выглядит распущенно, вероятно, благодаря тщательно продуманному дизайну. Панси смотрит на него, уперев руку в бедро и стоя в высоких черных туфлях-лодочках. Драко приподнимает бровь, прежде чем вернуться к выпуску «Ведьминого досуга», который держит в руках. — Драко, — говорит Панси. — Панси, — отвечает Драко, не поднимая глаз. — Мы идем кое-куда сегодня вечером, — объявляет она. — В то новое место на Горизонте, о котором я тебе рассказывала. Клуб волшебников! Гей-клуб! — Как мило, — растягивает он слова. — Но, думаю, сегодня вечером я воздержусь, как бы заманчиво это ни звучало. Панси бросает на него сердитый взгляд и в раздражении опускается рядом с ним на кровать. — Воздержание — это как раз твоя проблема, дорогой. Драко закатывает глаза. — Я в полном порядке, Панси. Я не хочу быть объектом твоих экспериментов по подбору невест. — Нет, Драко! — Строго заявляет Панси. — Твои встречи с Поттером затянулись слишком надолго. Сначала пляж. Потом, у твоей тети. Это должно прекратиться. — О, да, и это, как я понимаю, должно помочь? — саркастически спрашивает Драко. — Конечно, дорогой! - Она одаривает его своей лучшей слизеринской ухмылкой. — Что может быть лучшим лекарством от всех болезней, чем хороший, жесткий секс? Это все исправит. — Панси гладит его по плечам, как будто может стряхнуть с него тоску, как пушинку. — Панси, нет. Панси бросает на него острый взгляд. — Драко, твой отец мертв уже два года… — И Слава Мерлину, — произносит Драко, переворачивая страницу. — …И я не понимаю, почему ты и дальше должен позволять ему диктовать тебе, как жить дальше, — Драко хмурится, но думает о своей матери и о том, как она молча поддерживает его счастье, независимо от того, Поттер он или нет, и сдается. — Ну и черт с ним, ладно. Я пойду в твой гей-клуб, — он раздраженно роняет журнал, хватает куртку и, перекинув ее через плечо, встает с кровати, чтобы открыть шкаф. — Пойдем, заставим отца перевернуться в гробу.

***

Драко отстраняется от мужчины, который пытается подобраться к нему поближе, с краткими извинениями. Он определенно выпил недостаточно, чтобы танцевать с мужчинами, которые обескураживающе похожи на Уизли, независимо от того, насколько они подтянуты. С его удачей, он нашел бы их дальнего родственника и никогда не смог бы смириться с этим, если бы Джинни когда-нибудь узнала. Драко вытягивает шею, чтобы выглянуть поверх голов толпы, когда возвращается к бару, не зная, куда подевалась Панси, но желая оказаться подальше от гудящей толпы. Драко пока что выпил всего один раз, но он вдруг думает, что, может быть, это уже слишком, потому что, стоя у бара — нет, этого не может быть, — мужчина рядом с ним уже оборачивается. Знакомые зеленые глаза ловят его взгляд, расширяясь от узнавания, и Драко быстро садится на барный стул. Он спотыкается, глядя на мужчину широко раскрытыми глазами, и чьи-то крепкие руки хватают его за плечи, чтобы поддержать. Они исчезают прежде, чем он успевает это осознать, и Драко сразу же начинает скучать по их твердости. — Полегче, Малфой. — Поттер? — переспрашивает Драко, слишком недоверчивый, чтобы помнить о хороших манерах. — Ты гей? Поттер смеется. — Ну, частично. Я би. — Он одаривает Драко довольной ухмылкой. Драко понимает, что пялится на него и, скорее всего, выставил себя полным идиотом, и ему нужно заполнить паузу, но, похоже, он не может подобрать слов. Он слишком ошарашен тем, как Поттер стоит, прислонившись к барной стойке, непринужденный и уверенный в себе, в узких джинсах, низко сидящих на бедрах. Драко водит глазами вверх-вниз, радуясь, что Поттер не может видеть румянец на его щеках в тусклом освещении клуба. Он выглядит совершенно неприлично. Это ужасно действует на Драко. Что совершенно очевидно, поскольку в мозгу Драко происходит короткое замыкание, когда он вспоминает, как Поттер разговаривал с ним, и, похоже, находит подходящий ответ: — А я слишком гей, — не отрывая взгляда от обнаженной полоски живота между рубашкой и джинсами Поттера. И тут Поттер снова заливается смехом, глубоким и радостным, и Драко переводит взгляд на его лицо достаточно быстро, чтобы заметить, как сверкают его зеленые глаза. — Тогда я рад, — Он улыбается, и у Драко перехватывает дыхание. Поттер, кажется, абсолютно уверен в себе, и ему совсем не нравится неловкость Драко. Это совершенно несправедливо. Драко задается вопросом, когда же этот уверенный в себе, великолепный Поттер стал таким непохожим на того скромного мальчика, которого он знал со времен учебы в Хогвартсе, когда Драко всегда был самоуверенным и высокомерным, вплоть до того момента, когда понял, что больше уже не уверен ни в чем. Драко прочищает горло и спрашивает голосом, более твердым, чем он себя чувствует: — Угостить тебя выпивкой? Поттер наклоняется ближе, его дыхание щекочет кожу под ухом Драко, и он шепчет: — Я бы этого хотел. Драко, дрожа, подзывает бармена и просит два огневиски. Они разговаривают некоторое время, прежде чем алкоголь начинает действовать на него, и Драко каким-то образом набирается смелости спросить: — О чем ты писал моей матери? Поттер замолкает, и Драко внезапно чувствует себя совершенно трезвым, когда Поттер отвечает: — Я спрашивал о тебе. — Ты что?! — восклицает Драко. - Ты казался таким растерянным, когда я увидел тебя на суде. И твоя мать, — искренне говорит Поттер. — Знаешь, твоя мама спасла мне жизнь. И она спрашивала о тебе. Думаю, когда все закончилось, я хотел попросить тебя об ответе. Драко пристально смотрит на него. Он бесстрастно спрашивает: — Поттер, ты хочешь сказать, что я не видел тебя три года, но ты получал новости обо мне от моей матери? Поттер выглядит смущенным всего пару секунд, прежде чем на его лице появляется улыбка. — Полагаю, что так. — Мерлин! Ты маньяк! — Драко разражается смехом, совершенно беспомощный, и Поттер, кажется, светлеет еще больше. — Ты хоть понимаешь, как безумно это звучит? — Почти такое же безумие, как-то, что рассказала мне твоя мама, — заговорщицки произносит Поттер, наклоняясь к Драко. — Это правда, что в детстве я тебе немного нравился? Драко заливается краской. — Мне было восемь, — оправдывается он. — Весь волшебный мир был без ума от тебя! Кроме того, мне просто в детстве нравилась серия книг про тебя. Очевидно, встреча с тобой в Хогвартсе полностью уничтожила все мое детское восхищение тобой и твоими вымышленными подвигами. — И что теперь? — Что теперь? — повторяет Драко, упрямо глядя на кольцо влаги под его кружкой, медленно растекающееся по темной поверхности барной стойки. — Что ты сейчас чувствуешь ко мне? — Спрашивает Поттер, наклоняясь еще ближе, положив одну руку на стойку и оказавшись в опасной близости от Драко. Затаив дыхание и широко раскрыв глаза, Драко оглядывает фигуру Поттера, начиная с узоров на его руках и серебряного кольца, обвивающего бровь, и заканчивая тем местом, где губы Поттера начинают медленно изгибаться в привлекательной улыбке. — Возможно, немного восхищения еще осталось, — признает Драко. Поттер смеется и хватает его за руку. — Давай, — уговаривает он, увлекая Драко из бара в толпу движущихся тел и мигающих огней. — Потанцуй со мной. Позже, когда он оказывается прижатым к стене в дальнем углу клуба, грубые руки хватают его за талию, Поттер прижимает их бедра друг к другу, и Драко понимает, что он уверен в этом. Такой уверенности он не испытывал уже много лет, с того самого момента в гостиной Поместь. Но даже тогда это был Поттер. Теперь все, что он может думать, это «да», «пожалуйста» и многое другое, не совсем понимая, о чем просит, но зная, что никогда не хочет, чтобы Поттер останавливался. — Пойдем ко мне домой, — вместо этого говорит Драко. И ответ Поттера «да» так же ошеломляет, как внезапный вихрь аппарации. Они сходятся в спальне Драко в вихре, пьянящем и волнующем. Это кажется знакомым, но в то же время изменившимся. Такой же волнующий толчок он испытывал, когда Поттер оборачивался на его насмешки и они встречались взглядами в коридорах Хогвартса. Но теперь у Драко есть уверенность, что Поттер смотрит на него и только на него, и Драко не может отвести взгляд. Губы Поттера на его губах такие горячие, какими он всегда их себе представлял. И когда она скользит по его челюсти, по шее, потом все ниже и ниже, Драко думает, что он может умереть прямо здесь и сейчас. Но в объятиях Поттера он был бы счастлив тысячу раз.

***

Потом они лежали, запутавшись в простынях, в тепле и тишине. Драко легко проводил пальцами понарисованным чернилами узорам на коже Поттера. Они трепетали от его прикосновений, и пульс Драко бился в такт. — Чем ты занимался все эти годы, что тебя не было дома? Где ты был? — спрашивает Драко в уютной тишине. — Куда ты ходил? Поттер задумчиво хмыкает. — Я кое-что искал. Думаю, для себя. Драко кладет голову на грудь Поттера, прислушиваясь к его ровному дыханию. — И что же ты нашел? — Я обнаружил, что мне вполне нравится тот, кто я есть. Просто Гарри. — Просто Гарри, — повторяет Драко. Затем, мягко, — ты мне тоже нравишься. Гарри улыбается ему, переплетая их пальцы. — Ты мне тоже. — Так вот откуда это берется — Что берется? — Эта уверенность в себе, которая есть у тебя сейчас. Ты кажешься таким довольным собой. — Отчасти да, — отвечает Гарри. — Но это также требует времени, усилий и размышлений. После войны я был очень зол. Это было одной из причин, почему мне пришлось уехать. Чтобы узнать, кем я был без всего этого — Волдеморта, войны, горя. Драко думает о мальчике, которым он был, о том, как быстро он начинал извергать ненависть. О легком высокомерии, с которым он считал себя выше других. Вот что значило для него тогда быть Малфоем, чему научил его отец. — Мой отец умер до того, как я вышел в свет. Я был в ужасе от этой мысли, пока он был жив, и всегда откладывал это на потом. А потом, в один прекрасный день, его просто больше не стало рядом, — Драко замолкает, чтобы судорожно вздохнуть. — Я никогда не узнаю, как бы он отреагировал, но какая-то часть меня все еще в ужасе. Драко поворачивается к Гарри, который пристально смотрит на него, внимательно слушая. — В чем я больше не уверен? В его неодобрении или в моем. Кто я, если не сын своего отца? Гарри крепче сжимает его руку. — Ты просто Драко. — Просто Драко, — повторяет Драко. Затем улыбается. — Полагаю, я тоже что-то искал. Гарри притягивает его к себе, Драко утыкается головой в грудь Гарри, их руки вплетены друг в друга. — Возможно, мы сможем найти это вместе. *** Драко никогда особо не любил утро, обычно оно бывает наполнено назойливыми птицами и пролитым кофе. Но, спустившись вниз и обнаружив Гарри на кухне без рубашки, Драко может навсегда изменить свое мнение. Гарри широко улыбается, когда видит Драко, протягивая ему дымящуюся кружку, которую тот с удовольствием принимает. — Доброе утро. Пришел твой Пророк, — затем он кивает в сторону кухонного стола, и Драко, наконец, замечает угрожающую сову на подоконнике. — Салазар, ты угощал его? — Драко вздрагивает, когда Гарри гладит по голове мерзкое создание. Конечно, адской птице нравится Поттер, думает он. — Он такой милый, — воркует Гарри. — А что? — Это чертовка, — бормочет Драко в свою кружку, но, усаживаясь за стол без проблем с приготовлением кофе, он все же признает, что сова гораздо милее, когда Гарри здесь. И тут появляется Панси. Она смотрит на них с порога кухни, молча вынося свое суждение. Затем садится на свое обычное место за столом. — Раздел «Агонизирующая тетя», Драко, — спокойно говорит Панси. Драко молча передает его ей. Он думает, что спасен, потому что она молчит, но в дверях кухни появляются Луна с горящими глазами и измученная Джинни, которая, кажется, внезапно просыпается при виде них. Джинни разевает рот и указывает куда-то между Драко и Гарри. — Неужели… неужели вы двое…?! — Наконец-то, черт возьми, — парирует Панси, прикрываясь своим «открытым пророком». — Поздравляю вас с совокуплением, Гарри и Драко, — безмятежно поздравляет их Луна, и Драко, наконец, не выдерживает. Гарри смеется, а Драко стонет и закрывает лицо руками. Лицо Драко снова пылает, его уши, несомненно, порозовели до кончиков, но он не может отрицать, что теплое чувство, которое наполняет его, похоже на счастье.